жаль  красивую  и  деловую
мисс Тейлор. Бенедикт только что не зевал ей в лицо от скуки, а она даже  не
замечала этого.
   Понятно, почему они никогда не спорили. Лейси, видно, ни разу не  удалось
вывести его из себя.
   Очевидно, лишь с Ванессой он проявлял свой необузданный норов. Когда  она
наконец подала ликер и попросила разрешения удалиться, он откинулся в кресле
и вкрадчиво спросил:
   - Ты спишь сегодня в своей постели. Ванесса?
   Все замерли.
   - Я полагала, что ее зовут Флинн! - раздался резкий голос Лейси.
   - Флинн - это фамилия, - спокойно объяснил Бенедикт, не спуская  глаз  со
своей жертвы. - А, Ванесса?
   Ванесса могла себе представить, о чем думают гости. У Дейна от  удивления
брови полезли на лоб.
   - Да, - отрезала она, а затем, нарушив этикет, произнесла небольшую  речь
по поводу того, как она проветривает пустые спальни. - Могу я уйти,  сэр?  -
безжизненным тоном спросила она, закончив свою "лекцию",  приведшую  всех  в
замешательство.
   Но, к ужасу Ванессы, Бенедикт встал и медленно подошел к ней.
   - Не будь так старомодна. Ванесса. Нам не надо притворяться  перед  моими
друзьями. - Он взял ее под локоть и повернул к двери, небрежно бросив  через
плечо:
   - Извините, мы на минутку удалимся.
   В  коридоре  Ванесса  вырвала  руку  и  кинулась  на  кухню,  надеясь  на
присутствие Кейт, но та, вымыв посуду, уже ушла, так что помощи  ждать  было
неоткуда. Бенедикт шел за ней по пятам.
   - Убирайтесь отсюда! Вы что, не понимаете, что они  подумают?  -  яростно
обрушилась на него Ванесса. - Особенно после этого глупого замечания о  том,
где я сплю. Мою репутацию уже один раз испортил избалованный щеголь, и я  не
допущу, чтобы это повторилось. Отправляйтесь к своей невесте!
   - Ну нет, ты не могла поверить этой ерунде, - презрительно ответил он.  -
Особенно после того, как сама увидела эту  Лейси  -  Он  отскочил,  так  как
Ванесса в сердцах открыла на полную мощь кран над  раковиной  и  струя  воды
фонтаном брызнула в разные стороны, едва не замочив перед  его  светло-серой
шелковой рубашки. - Ради Бога, Ванесса, при чем здесь твоя репутация...  или
моя, - сказал Бенедикт и, наклонившись, закрыл кран, да так крепко, что  она
не могла его отвернуть. - Хватит пугать меня своим трагическим прошлым.  Мне
наплевать  на  то,  что  произошло  в  Англии.  Важно  лишь  одно:  все  эти
неприятности сильно тебя ранили и наложили отпечаток на отношение к любви  и
сексу. Прости, если я не придал,  как  тебе  показалось,  должного  значения
случившемуся с тобой, но я разозлился на то, что ты мне не  веришь.  Я  знаю
одно: ты не могла сделать того, в чем тебя обвиняли.
   Но Ванесса не была настроена на то, чтобы ее задабривали. Она отвернулась
от него, но ей некуда было деваться, так как он загородил собой  выход.  Она
воинственно задрала подбородок.
   - И что из того?
   - А то, что твои слова на пляже о том, что я от кого-то убегаю,  частично
попали в цель. Я действительно  нуждался  в  разрядке.  Последние  несколько
недель Лейси буквально преследовала меня, и я подумал, что уж здесь  она  не
появится, так как ненавидит провинцию. Для нее и Сидней недостаточно велик.
   Заметив, что выражение лица Ванессы  немного  смягчилось,  он  подвинулся
ближе и хрипловатым, доверительным тоном, от которого  она  начинала  млеть,
сказал:
   - Она не любит меня, Ванесса. Мои родители внушили ей, что я в душе жажду
вернуться в отчий дом и  остепениться.  А  Лейси  честолюбива  и  своего  не
упустит.
   - Но она  не  может  силой  женить  вас  на  себе,  -  ответила  Ванесса,
одновременно  злясь  и  сочувствуя  ему.  Целеустремленность  Лейси   Тейлор
производила тягостное впечатление. - Вам стоит лишь сказать "нет".
   - Я сказал. А она  заявила,  что  я  просто  боюсь  расстаться  со  своей
холостяцкой независимостью.
   - Она умная женщина и в конце концов должна понять...
   - Да, конечно, если я буду достаточно груб  с  ней  на  людях,  то  смогу
добиться, чтобы она никогда больше не стала разговаривать со мной, но  Лейси
не заслужила такого жестокого обращения. Я не люблю  ее,  но  до  того,  как
родители стали поощрять ее  чувства  ко  мне,  мы  дружили.  Архитектор  она
превосходный, я ее уважаю.
   Бенедикт снял очки, и глаза у него замигали  от  резкого  дневного  света
ламп. Ванесса чувствовала, что гнев ее утихает.
   - Ты ведь понимаешь, что я не хочу унизить ее, правда,  Ванесса?  -  тихо
сказал он и положил руки на скамью, около которой стояла Ванесса. - Если она
будет знать, что в моей жизни есть другая женщина, то станет винить меня,  а
не себя за свою неудачу...
   Он прижал ее к металлической скамье, а кончиком  языка  водил  по  плотно
сжатым губам.
   - Вы хотите, чтобы мы сделали вид, будто между нами что-то происходит?  -
рассеянно спросила Ванесса.
   - Думаю, притворяться не придется, - глухо проговорил  он,  покусывая  ее
нижнюю губу и слегка касаясь бедрами. Ванессу охватила дрожь.
   - Я не стану лгать...
   - Знаю, но тебе и не надо этого делать. - Бенедикт ткнулся носом в ее шею
и поцеловал жилку, пульсирующую над строгим белым  воротничком  блузки.  Она
почувствовала, как у нее натянулась юбка: это он,  согнув  колено,  просунул
его между ее ног, пока не уперся в дверцу буфета у нее за спиной.
   - Она не поверит,  что  вы  серьезно  увлечены  мною...  она  ведь  такая
красавица...
   - Поверит. - Бенедикт прижался губами к ее губам, заставляя открыть  рот,
и невнятным от прилива страсти голосом произнес:
   - Если она увидит, что я влюблен в вас по уши, то гордость не позволит ей
отмахнуться от этого...
   Его слова окатили Ванессу словно ушат холодной воды. Выходит,  ему  нужны
лишь  внешние  атрибуты  любви,  а   вовсе   не   искренность   ее   чувств.
Подразумеваемая ложь так же разрушительна, как ложь, высказанная вслух, - уж
это-то Ванесса знала хорошо. Ложь лишила ее способности доверять,  с  самого
начала оказала пагубное влияние на  ее  отношения  с  Бенедиктом.  Она  даже
начала сама себе лгать, убеждая, что не любит  его.  А  если  она  поддастся
слабости и станет его любовницей, кем он ее заменит, когда она ему  наскучит
и он захочет от нее отделаться?
   - Нет... - Ванесса схватила его за волосы и резко отстранила от себя. Он,
ошеломленный, отпрянул, а она развернулась и кинулась в сторону.
   - Нет уж, я в эти игры не играю. Лейси Тейлор - ваша проблема, и  решайте
ее сами. От меня помощи в этом грязном деле вы не дождетесь!
   Он видел, что она на грани истерики,  поэтому  не  стал  догонять  ее,  а
сказал что-то утешительное, но от этого ей стало только  хуже:  она  хотела,
чтобы ее любили, а не использовали. Любили такой, какая она есть, любили без
хитрости и обмана.
   Однако в течение следующих двух дней Ванесса успокоилась, поскольку Лейси
Тейлор виду не  показывала,  что  ее  удивляют  колкости,  которыми  вежливо
обменивались Бенедикт и его дворецкий. Конечно, Лейси было не до этого - она
без конца жаловалась на все вокруг: от  отсутствия  кондиционеров  до  малых
размеров ванной, ясно давая понять,  что  живет  в  Уайтфилде  только  из-за
Бенедикта, хотя он большую часть дня сидел в мастерской, погрузившись в кипу
якобы срочных заказов, которые очень кстати привез его коллега.
   Дейн Джадсон тоже был хорош. Ванессе пришлось смириться  с  тем,  что  он
периодически весьма непочтительно обсуждал с ней Бенедикта. Дейн смотрел  на
жизнь цинично, а на любовь - тем более. Но Ванессе было  с  ним  легко.  Она
понимала, что он специально взял  на  себя  роль  эдакого  веселого  буфера.
Бенедикт тоже это заметил, что не улучшило его настроения.  На  третий  день
после приезда Дейна и Лейси он решил сам придумать какое-нибудь развлечение.
   - Праздник? В честь чего? - безо всякого интереса спросила Ванесса, глядя
на оживленные лица хозяина и его гостей.
   Бенедикт недовольно скривился, видя равнодушие Ванессы.
   - А о чем ты подумала, Ванесса? - ядовито спросил он.
   - День рождения этой старой развалюхи - постоялого двора, в который  Бен,
судя по  всему,  влюблен.  -  Быстрая  реакция  Дейна  избавила  Ванессу  от
необходимости отвечать. - Бен высчитал, что в следующую  субботу  будет  сто
двадцать лет, как трактир был открыт, поэтому он решил устроить  праздник  и
отметить это событие.
   - Бал-маскарад, - радостным тоном заявила Лейси.  -  Я  закажу  костюм  в
Штатах. В деревне есть одно замечательное место...
   - Не переходи границ, Лейси.  Это  не  станет  событием  сезона,  -  сухо
заметил Бенедикт. - Все исключительно для местных жителей, поэтому  я  хочу,
чтобы было без церемоний. Миссис Райли  сказала,  что  организует  буфет,  а
историческое общество даст театральные костюмы...
   - Вы уже разговаривали с кем-нибудь из его членов?  -  спросила  Ванесса,
внезапно испугавшись. Отчего это у него такая тяга к общению  с  людьми?  Не
потворствует ли он прихотям скучающей Лейси, устраивая сельский праздник?
   Она увидела, как заблестели голубые глаза Бенедикта, словно  он  прочитал
ее мысли.
   - Разговаривал. С мисс Фишер. Такая очаровательная энергичная дама!
   И это он говорит об этой тараторке  и  старой  деве,  от  которой  всегда
прятался! Значит,  он  что-то  задумал.  Куда  только  подевался  угрюмый  и
сердитый тип! Его место занял человек, владеющий собой и  с  которым  опасно
иметь дело.
   - Но... остается совсем мало времени, - неуверенно пробормотала  Ванесса.
- Вы не успеете разослать приглашения и нанять прислугу...
   Ей следовало бы знать, что он все учел.
   - Приглашения можно передать устно, а прислуга нам не нужна. Я же сказал,
все будет без церемоний - вечеринка для хороших знакомых, где каждому  будет
уютно. Многие с удовольствием помогут.  -  Бенедикт  откинулся  в  кресле  и
внимательно оглядел Ванессу с головы  до  ног:  от  аккуратной  прически  до
удобных туфель. - Мне кажется, я нашел для вас подходящий костюм...
   Могу себе представить, что это за ужас, подумала Ванесса,  глядя  на  его
зловещую усмешку.
   Прежде чем Бенедикт затянул ее в водоворот дел, Ванесса  успела  взять  у
мисс Фишер подходящий скромный костюм и заранее повесить его в своем шкафу.
   До семи часов вечера  следующей  субботы  время  пролетело  стремительно.
Ванесса буквально обезумела от миллиона дел, свалившихся  на  нее,  и  когда
стала натягивать на себя платье, то обнаружила, что оно  на  нее  не  лезет.
Оказалось, что это не то платье, которое она выбрала и повесила в  шкаф.  То
было простое и пристойное, подходящее для леди викторианской эпохи. А это  -
сплошь малиновые атласные оборочки с  черным  кантом.  Вырез  был  настолько
открытый, что у Ванессы глаза полезли на  лоб,  а  в  талии  платье  так  ее
стянуло, что стало трудно дышать. Другого платья нигде не было, а когда  она
в глубине шкафа нашла коробку с черными чулками и темно-красными подвязками,
то поняла, в чем дело.
   На крышке коробки четким, аккуратным почерком было написано следующее:
   "Уверен, что платье ты узнала. В таком изображена Мэг на  дагерротипе  из
театральной программки,  найденной  в  папках  судьи.  Мне  пришлось  самому
домыслить,  какого  оно  цвета,  но  портниха  уверяет,  что  все  остальное
полностью соответствует оригиналу".
   Подпись отсутствовала, да она была  и  не  нужна,  однако  внизу  Ванесса
увидела небрежную приписку: "Ты осмелишься надеть его?"
   Словно ее можно было раззадорить таким  детским  вызовом!  Даже  девочкой
Ванесса никогда не рисковала, тщательно взвешивая все возможные последствия.
   Но иногда сделать  выбор  бывает  не  так-то  просто.  Ванесса  вспомнила
распоряжение Бенедикта о том, что с тех, кто  явится  на  бал  без  костюма,
причитается фант. Она заподозрила, что фант, который  он  с  нее  потребует,
может быть еще хуже, чем этот дурацкий костюм.
   Ванесса едва не решилась пойти  на  попятный,  когда  увидела  в  зеркале
результат своей борьбы с крючками на жестком от подложенных косточек корсете
- она была похожа на песочные часы. Бедра пышно выделялись, а  затянутая  до
предела талия казалась не правдоподобно тонкой. Грудь едва  не  вываливалась
из  низкого  выреза  лифа.  На  фоне  черного  атласа  кожа   ее   выглядела
мраморно-белой. А когда  Ванесса  натянула  черные  чулки  с  темно-красными
подвязками на середине бедра, то эффект оказался весьма эротичным.
   "Вы понятия не имеете, что волнует мужчину" - это слова Бенедикта. Теперь
Ванесса поняла его. Ее бросило в жар при мысли, что Бенедикт  лично  выбирал
этот освященный веками предмет женской  пытки  и  мужского  возбуждения.  Не
говоря уже о практичности, нижнее белье было откровенно неприличным.
   Возможно, Мэг и не была такой уж невинной жертвой настойчивых приставаний
мужчин, подумала Ванесса, надевая платье.  К  счастью,  портниха  догадалась
вшить молнию сбоку, так что материя легко  скользнула  вниз  по  сдавленному
корсетом телу. Но и в платье Ванесса не могла забыть, что надето под ним. От
каждого вдоха изогнутые косточки корсета впивались  ей  в  живот,  а  пышная
грудь, выпирающая из глубокого выреза, постоянно лезла в  глаза,  стоило  ей
глянуть вниз.
   Этот  наряд  распутной  женщины  не  давал  ей  возможности  нагнуться  и
рассмотреть черные полуботинки на шнуровке  -  приходилось  вытягивать  шею.
Было странно и немного  смешно  щеголять  в  наряде  безнравственной  особы.
Ванессу охватила нервная дрожь, пока она расчесывала  волосы  и  накладывала
макияж.
   Когда она наконец собралась с духом и вышла из комнаты,  то  ее  поразило
количество уже прибывшего народа. Бал официально еще не начался, но никто не
хотел пропустить хоть минуту развлечения, и поэтому  люди  пришли  пораньше,
якобы помочь. Правда, все быстро поняли, что лучшая  помощь  -  это  создать
атмосферу праздника.
   Ванесса удостоверилась, что женщины из школьного  родительского  комитета
полностью взяли в свои руки заботу об угощении, а их мужья  -  о  баре.  Она
присоединилась к людскому потоку, где  было  полно  знакомых  и  друзей,  со
смехом разглядывающих костюмы друг друга. Все шло так, как задумал Бенедикт.
   Ночь была ясная и теплая. Люди стали покидать переполненный дом и  гараж,
где установили помост для оркестра, и располагались  в  освещенном  фонарями
дворе. Неразбериха,  царящая  вокруг,  была  на  руку  Ванессе,  которой  не
хотелось привлекать к себе внимание. В  течение  часа,  пока  не  сгустилась
тьма, она прогуливалась с некоторой опаской, лишь один  раз  наткнувшись  на
Дейна, угощавшего пуншем хихикающую  пастушку  под  апельсиновым  деревом  в
кадке. Его зеленые бриджи и белая  рубашка  с  жабо  были  в  преднамеренном
беспорядке, так как он изображал Дон Жуана,  о  чем,  подмигнув,  и  сообщил
Ванессе. В свою очередь он плотоядно уставился на ее почти обнаженную грудь.
   Чуть позже она увидела  Лейси,  нарядившуюся  экстравагантной  английской
королевой Елизаветой I. Под раскидистыми вязами у  стойки  бара  ее  окружал
сонм  "придворных".  Одним  из  них  был  Бенедикт  в  черно-белом   костюме
пуританина. Ванесса со злостью подумала, что в этом наряде  он  явно  не  на
месте рядом с пышно разодетой рыжей королевой.
   Спустя еще какое-то время Ванесса наблюдала танцы в гараже. Она поджидала
Ричарда, который пошел  за  пуншем.  Вдруг  сзади  вокруг  ее  тонкой  талии
обвилась рука и прижала к поджарому крепкому телу.
   - Привет, Мэг.
   На долю секунды Ванесса прильнула к нему.
   - Бенедикт!
   Он не двигался, а  она  не  поворачивалась.  Ей  хотелось  сохранить  это
краткое мгновение удивительной близости.
   - Ты неуловима; - упрекнул он, - но незаметной тебя в этом  платье  никак
не назовешь.
   Она вскинула голову, чуть не ударив его в подбородок.
   - Кто же в этом виноват? Я не хотела его надевать!
   - Но надела. - Его рука крепче прижала ее.
   - Я... у меня не было выбора.
   - Выбор есть всегда, Мэг. То, от чего мы отказываемся, часто выдает  нас.
Потанцуем?
   Он повернул ее лицом к себе и посмотрел,  но  не  на  грудь,  а  на  ярко
накрашенные губы. Он целовал ее своим взглядом. Даже сквозь стекла очков она
ощущала силу этого взгляда. Бенедикт распушил ей волосы и снова спросил:
   - Потанцуем, Мэг?
   - Я жду Ричарда, - произнесла она. Ей  не  хватало  воздуха  -  наверное,
из-за этого проклятого корсета. - Он пошел за пуншем...
   Бенедикт глянул поверх ее головы.
   - Он беседует с  Лейси.  Пусть  там  и  остается.  К  тому  же  он  не  в
маскарадном костюме. - Сняв  высокую  шляпу  с  пряжкой,  Бенедикт  небрежно
отшвырнул ее в сторону. Коротко подстриженные темные волосы очень  подходили
к строгому одеянию.
   - У него не было на это времени: он пробыл  десять  дней  в  Мельбурне  и
только что вернулся. Приехал прямо из аэропорта.
   - Он нарушил правила. - Объяснения  Ванессы  не  произвели  на  Бенедикта
никакого впечатления, и он торжествующе произнес:
   - За это придется отдать кое-что ценное. Ты можешь стать его фантом, Мэг.
- И начал медленно покачиваться в танце, обнимая ее.
   -  Я  никогда  не  думала,  что  пуритане  настолько  легкомысленны,  что
позволяют себе танцевать, - нетвердым голосом заметила  Ванесса,  интуитивно
подстраиваясь к ритму движений Бенедикта.
   - О, наша  грешная  плоть  так  же  подвержена  соблазну,  как  у  других
смертных. Просто мы потом чувствуем себя более  виноватыми.  -  Он  обхватил
обеими руками ее талию. Их тела  слегка  соприкасались,  и  он  дотрагивался
плотными черными бриджами до ее атласной юбки.
   - Боюсь, что мне ничего не известно  о  соблазнах,  -  надменно  ответила
Ванесса. Он скривился.
   - Какой дурак так  неудачно  сделал  тебе  комплимент?  Истинный  соблазн
состоит не в том, что о нем знаешь, а в том, что ты сама им  являешься...  -
Его глаза не отрывались от вызывающего выреза ее платья. Ноздри у  Бенедикта
раздулись, он вдыхал запах теплого тела Ванессы, запах, который до  сих  пор
присутствовал в его постели. - Просто будь самой собой -  этого  достаточно,
чтобы обольстить меня.
   - Вы хотите сказать, чтобы я стала Мэг. - В этом платье она не может быть
сама собой. Она чувствует себя воплощенной эротической мечтой.
   - Я хочу сказать - будь  Ванессой,  -  хрипло  пояснил  он.  -  Яростной,
неотразимой Ванессой. Ты знаешь, почему я пригласил тебя танцевать?
   Она недоуменно помотала головой. Тогда он сам  ответил  на  свой  вопрос.
Слова его прозвучали так просто и откровенно, что Ванесса задохнулась.
   - Я хотел увидеть твои потрясающие груди. Как они колышутся и пульсируют,
словно чаши со сливками, при малейшем, едва заметном движении - от  дыхания,
от вздоха. Я помню их жар и аромат, их вкус остался на моих губах. А как они
напряглись, когда я взял их в ладони... Как ты думаешь,  кто-нибудь  увидит,
если я наклонюсь и прижмусь губами  вот  сюда...  к  этой  нежной,  молочной
ложбинке?
   - Я увижу! - Ванесса впилась ногтями  в  его  руки,  прерывистое  дыхание
сменилось сдавленным стоном, голова  запрокинулась,  а  колени  подогнулись.
Перед глазами у нее запрыгали красные и черные точки.
   - Ради Бога, Ванесса, хоть сейчас не  падай  в  обморок,  точно  кисейная
барышня! - с грубоватой  усмешкой  произнес  Бенедикт  и,  к  своему  ужасу,
увидел, что она оседает на землю, беспомощно повиснув у него на руках.
   Кто-то предложил помочь, но он резко отказался и, подхватив  ее  поникшее
тело, понес прочь с импровизированной танцевальной  площадки.  Пройдя  через
кирпичную арку в конце гаража, он вошел в старый конюшенный денник  и  ногой
захлопнул за собой ветхую дверцу. Здесь  наконец  они  остались  одни,  хотя
через открытую верхнюю часть двери проникали свет, звуки музыки и  какофония
голосов.
   - Ванесса! Ты ведь не собираешься умирать, правда? - пошутил он, привалив
ее к стене и обняв за голые  плечи,  чтобы  она  не  поцарапалась  о  грубое
дерево.
   Ванесса прижала руку к животу и одуревшим голосом с трудом выговорила:
   - Нет... я просто не могу дышать в это