беспокоилась о тете и старалась не слишком загружать Финна.
   Ей было ясно, что тете недостаточно того  ухода,  который  она  могла  ей
обеспечить. Фрэнни очень хотелось спросить у кого-нибудь совета, но у  кого?
На ум тут же пришел профессор, но она отмела эту мысль. Стой на своих ногах,
подруга, и не жалуйся, скомандовала она себе.
   Тетя медленно поправлялась, но когда она наконец смогла спуститься  вниз,
бледная, слабая и  слегка  раздражительная,  то  начала  разговор  на  тему,
которой Фрэнни пыталась избежать.
   - Так дальше продолжаться не может, Фрэнни, - слабым голосом сказала она.
- Ты слишком много работаешь, и нам пора это прекратить. Я подумала, что мне
следует пойти в дом...
   - Не смей даже думать об этом! Твой дом  там,  где  мы  с  Финном,  тетя!
Потерпи немного, скоро наши дела пойдут на лад.
   - Дело не в терпении, - упрямо повторила тетя. - Я не собираюсь...  -  Ее
прервал стук в дверь, и Фрэнни, обрадовавшись  поводу  прекратить  разговор,
побежала открывать.
   На пороге стоял дядя Вильям, опираясь на костыли и на свою супругу,  тетю
Эдит. Это был низенького роста,  полный,  краснолицый  человек,  с  густыми,
постоянно насупленными бровями. Он резким голосом произнес:
   - Ну же, девочка, не стой тут столбом, дай мне войти!
   Дядю Вильяма не любил никто, за исключением  его  жены.  Он  был  намного
старше тети и матери  Фрэнни  -  когда  девочки  родились,  Вильям  был  уже
донельзя избалованным подростком. Обожавшие его родители  просто  не  желали
обращать внимание на его дурной нрав, так что дурные задатки расцвели в  нем
самым  пышным  цветом.  Сестренок  это  не  очень  смущало  -  они   отважно
противостояли ему и однажды  так  яростно  на  него  набросились,  что  дело
закончилось огромным синяком у него под глазом, разбитым носом и несколькими
выбитыми зубами.
   Девочек строго наказали, но  узнавшие  об  этой  истории  друзья  Вильяма
подвергли его такому граду насмешек, что он  поклялся  никогда  в  жизни  не
прощать этого сестрам и рано или поздно расквитаться с ними.
   Эта возможность представилась ему гораздо раньше, чем можно было ожидать:
их родители умерли в одночасье и Вильям остался старшим в семье.
   Тетя сбежала из дому первой, выйдя замуж против воли своего брата, но  ей
уже исполнился двадцать один год, так что Вильям ничего не мог  поделать.  А
вскоре и мать Фрэнни  повстречала  своего  будущего  мужа.  Ей  было  только
девятнадцать, когда она вступила в брак, несмотря на яростное  сопротивление
Вильяма.
   Фрэнни, с детства  считавшая  дядюшку  кем-то  вроде  семейного  людоеда,
теперь узрела его воочию, стоящего перед ней в дверях.
   - Какой сюрприз, дядя  Вильям!  -  изумилась  она  и  кивнула  его  жене,
худенькой женщине в  элегантном  зимнем  пальто,  которому  Фрэнни  невольно
позавидовала. - Здравствуйте, тетушка!
   Она проводила их в гостиную, где миссис Блейк,  сидевшая  у  камина,  уже
начала подремывать. Открыв глаза и увидев брата,  она  зажмурилась  и  снова
открыла их. Фрэнни, понимая, что  она  вовсе  не  рада  появлению  незваного
гостя, тронула ее за руку.
   - Тетя, это дядя Вильям и тетя Эдит. Они еще не объявили  о  цели  своего
приезда.
   Она предложила гостям сесть, стараясь не обращать внимания на то, с каким
презрением Эдит оглядывает их убогую гостиную.
   - Финн сейчас в медицинской школе, он скоро придет.
   Дядя заговорил:
   - Да, в мать не пошла, верно? Та  была  хорошенькой...  Что  ты  с  собой
наделала? Краше в гроб кладут. Больна, что ли?
   - Я отлично себя чувствую. Если вам интересно, как у нас  дела,  то  могу
рассказать, что тете сделали операцию на сердце и теперь она поправляется. -
Фрэнни с неприязнью посмотрела на дядю Вильяма.  -  Что  вас  сюда  привело,
дядя, после того как вы столько лет нами  и  не  думали  интересоваться?  Мы
вполне могли все умереть или уехать за границу.
   Тетя раздраженно добавила:
   - Да, действительно. Из примерного братца  вырос  примерный  дядюшка  для
своих племянников, ничего не скажешь. Ведь они же твоя родная  кровь!  -  И,
обернувшись к его жене, добавила: - И супругу выбрал себе под стать!
   Тетя Эдит была изумлена - насколько она вообще могла  изумляться.  Сестра
мужа никогда прежде не говорила с ней в таком тоне  -  впрочем,  к  старости
люди иногда впадают в маразм... Она открыла было  рот,  чтобы  ответить,  но
дядя Вильям опередил ее.
   - Именно поэтому мы здесь, - он попытался немного смягчить свой голос.  -
Чтобы закрыть все счета.
   Он замолчал, но ожидаемого выражения благодарности на лицах  слушательниц
не обнаружил и, подождав немного, продолжил:
   - Мы с Эдит решили дать тебе крышу над головой. Насколько я  вижу,  Эмма,
ты в этом нуждаешься. Это твой дом?
   - Нет, Вильям. Фирма моего мужа предоставила мне его за небольшую  плату.
Спасибо, но у меня есть крыша над головой, и жить с вами я не собираюсь.
   - Я просто застал тебя врасплох. Тебе нужно время,  чтобы  все  обдумать.
Там будет место и для Франчески, и для Финлея - конечно,  когда  он  окончит
учебу.
   - А где мы будем жить? - спросила Фрэнни.
   - С нами в Дорсете, конечно.  Могу  сказать,  не  хвастаясь,  что  у  нас
прекрасный дом - правда, Эдит? К тому же приличное  общественное  положение,
хорошие соседи, свежий воздух, вкусная еда. - Упиваясь собственными словами,
он добавил: - За тобой, Эмма, будет должный уход и забота,  а  Франческа,  я
уверен, найдет себе круг общения по своему вкусу.
   Фрэнни ответила:
   - Надеюсь,  вы  говорите  из  самых  лучших  побуждений,  дядя,  но  ваше
предложение запоздало. Мы вполне счастливы вместе. Финн учится, тетя  быстро
идет на поправку, а у меня здесь отличная работа.
   Она бросила взгляд на тетю, которая согласно кивнула.
   - Я принесу чай. Вы не откажетесь выпить чашечку перед уходом?
   Это было не очень вежливо, но  ведь  и  дядя  Вильям  едва  ли  помнил  о
вежливости, когда отказал им в помощи, в которой они так нуждались.
   Дядя Вильям пил чай, время от времени  сокрушенно  покачивая  головой,  а
тетя  Эдит  задавала  Фрэнни  наводящие  вопросы,  на  которые   приходилось
отвечать,  греша  против  правды.  Когда  наконец  чай  был  допит,   Фрэнни
приготовилась к тому, что дядя Вильям повторит  свою  атаку,  но  он  только
сказал:
   - Попомните мои слова, вы еще оцените мою доброту. Но я не отказываюсь от
сделанного предложения и готов принять вас в свой дом, когда вы пожелаете.
   С такой высокопарной речью он взял под руку тетю Эдит и вышел из  дома  к
ожидающему его автомобилю - старомодному "даймлеру" с шофером. Проводив  его
взглядом, Фрэнни вернулась к тете в гостиную.
   - Что это на него нашло? - недоуменно  спросила  тетя.  -  Да  еще  после
стольких лет. Как ты думаешь, Фрэнни, может быть, нам следовало принять  его
предложение? Ты могла бы не  работать,  и  у  тебя  появились  бы  друзья  и
красивые вещи...
   Фрэнни собирала на поднос чашки.
   - Я счастлива и так, тетя. Ты ведь тоже не хочешь ехать, не правда ли?
   - Нет, дорогая; Только если меня потащат туда силой.
   Четыре дня спустя, возвращаясь утром домой, Фрэнни поскользнулась на льду
и вывихнула лодыжку.  Проходивший  мимо  молочник  остановился  и  помог  ей
добраться до дому. Он же вызвал врача, который  вправил  вывих  и  велел  не
наступать на эту ногу. Написав ей направление в  больницу,  он  попросил  ее
приехать туда немного позже. В больнице ей  осмотрели  ногу,  заверили,  что
ничего страшного нет, и  отвезли  домой.  Добрый  служащий,  отвозивший  ее,
сказал, что ей придется еще раз приехать к доктору через несколько  дней,  а
пока стараться не наступать на больную ногу.
   Для подвижной Фрэнни необходимость почти не двигаться казалась  настоящим
кошмаром. Финн, когда был  дома,  помогал  чем  мог,  и  тетя,  несмотря  на
возражения Фрэнни, делала почти всю работу по дому. Но, невзирая на указания
доктора,  Фрэнни  несколько  раз  нарушала  его  предписания,  отчего  нога,
несмотря на болеутоляющее, сильно ныла. К ее огромному  облегчению,  доктор,
осмотрев ногу через несколько дней, разрешил ей  ходить.  Фрэнни  поковыляла
домой, чувствуя себя хуже некуда.
   Дома ее ждало еще одно расстройство - ответ от  миссис  Кемп,  в  котором
сообщалось, что хотя она и сожалеет о несчастье, постигшем Фрэнни, но больше
не может держать ее место свободным - временная сиделка, заменявшая  Фрэнни,
согласилась остаться. Значит, недельный заработок пропал.
   - Что ж, - громко и нарочито  весело  сказала  Фрэнни,  -  теперь  уже  и
вправду хуже некуда, так что дела могут пойти только лучше.
   Но кажется, она ошиблась. Услышав стук в дверь,  она  поковыляла  к  ней,
чтобы открыть, и увидела на пороге дящю Вильяма.
 
 
   ГЛАВА ПЯТАЯ
 
   Профессор,  даже  полностью  погруженный  в  работу,  к  немалому  своему
раздражению, обнаружил, что лицо Фрэнни, ничем вроде бы  не  примечательное,
прочно обосновалось в его мыслях. Нужно еще раз, решил он,  поехать  туда  и
увидеть ее, чтобы убедиться в том, что для него она не имеет ровно  никакого
значения. Его весьма бурный нрав, который он давно научился  контролировать,
вдруг снова стал выплескиваться наружу, так что даже  честный  Крисп  как-то
раз спросил, не слишком ли он усердствует на работе. "Может быть, вам  стоит
несколько дней отдохнуть, сэр?"
   Обиженный взгляд Криспа заставил профессора поспешно ответить:
   - Извини, Крисп. Я тут кое о чем раздумываю, и это "кое-что" меня  сильно
раздражает.
   С полным достоинства видом приняв извинения, позже Крисп растолковал коту
Тримблу, что, без сомнения, профессор планирует очередную безумную операцию.
На самом деле профессор уже распланировал всю ближайшую неделю -  и  рабочее
время, и досуг. Дня через два, подумал он, может  быть,  выдастся  свободный
вечер...
   Но его плану  не  суждено  было  сбыться.  Профессора  срочно  вызвали  в
Брюссель, где у одной Особо Важной  Персоны  случился  сердечный  приступ  и
могла потребоваться операция. В Брюсселе профессор пробыл три дня,  назначил
операцию через неделю и вернулся в Лондон, где  его  ожидала  масса  дел.  О
встрече с Фрэнни не могло быть и речи, хотя он о ней  не  забывал.  Конечно,
можно было просто позвонить в дом престарелых, но у нее, наверное, и без его
звонков хватало дел. Тогда он подумал, что лучше написать  -  только  вот  о
чем?
   В конце недели он опять полетел в Брюссель, и поскольку его  пациент  был
человеком весьма и весьма пожилым, то профессору  пришлось  остаться  там  и
проследить, как вдет выздоровление.  А  вернувшись  в  Англию,  он  оказался
заваленным делами, и немало времени утекло, прежде чем он снова  вспомнил  о
Фрэнни.
   На Фиш-стрит тем временем события развивались со  скоростью  света.  Дядя
Вильям взял инициативу в свои руки, несмотря на  Фрэнни,  которая,  чувствуя
себя больной и разбитой, все же старалась воспрепятствовать ему.
   От тети ей практически не было поддержки, потому что миссис Блейк  теперь
ухватилась за брата, как утопающий за соломинку. Доводы Фрэнни,  что  все  и
так наладится через пару недель, не могли разубедить тетю. Впервые  в  жизни
она настояла на своем:
   - Не говори чепухи, дорогая. От меня  пользы  никакой,  тебе  ли  это  не
знать. Ты работать не можешь, не говоря уже о том,  чтобы  присматривать  за
домом, готовить и ходить по магазинам. Твоя нога заживет  еще  не  скоро.  Я
понимаю, ты не любишь дядю.  Я  тоже  не  люблю  Вильяма,  но  он,  кажется,
изменился к лучшему. К тому же вовсе не обязательно жить у него всю жизнь.
   - Финн... Я не могу его оставить. Куда он денется, если мы переедем?
   К ее изумлению. Финн поддержал тетю:
   - Дядя Вильям, конечно, не сахар, но больше так жить нельзя, Фрэнни. Даже
если я брошу учебу и пойду работать, это не спасет положения. -  Он  ласково
посмотрел на нее. - Ты выглядишь далеко не блестяще, да  и  лодыжка  еще  не
зажила...
   - А как же ты?
   Он широко улыбнулся.
   - Мне повезло. Джош - помнишь, я  рассказывал  тебе  о  нем?  -  с  двумя
друзьями хочет снять  квартиру,  и  им  не  хватает  четвертого.  Это  будет
недорого - я могу подрабатывать в отеле.
   - Нет, тебе это ни к чему, - вмешалась тетя. - Я продам мебель и еще пару
ненужных вещей, и на эти деньги... - Увидев, что Финн собирается  возразить,
она сказала: - Считай это ссудой. Тебе хватит денег на несколько месяцев,  а
там посмотрим...
   Фрэнни невольно  пришлось  подчиниться.  Тетя  верила,  что  дядя  Вильям
исправился и раскаялся, но Фрэнни так не считала. Дяде  она  по-прежнему  не
доверяла. Он отвернулся от них с Финном, когда погибли их родители, а теперь
вдруг свалился как снег на голову и берется их выручать. С чего бы это?
   А дядя времени не терял. Получив их согласие, он с удивительной  энергией
взялся за дело. Тетя отказалась от дома, фирма  прислала  человека,  который
должен был оценить мебель, и через неделю им уже предстоял переезд в Дорсет.
Их скромные счета были оплачены. Финн переехал к друзьям.. По  крайней  мере
хоть с ним все в порядке, успокаивала себя Фрэнни. Тетя оставила  ему  денег
достаточно, чтобы хватило на несколько месяцев.
   - Нам много денег не понадобится, - весело объявила она, - к  тому  же  я
получаю пенсию. А тебе дядя Вильям, наверное, выделит содержание.
   Фрэнни промолчала. Если бы дядя Вильям предложил ей деньги, она  швырнула
бы их ему в лицо. Жить у него  из  милости  было  ужасно,  потому  что,  без
сомнения, в его благодеяниях был какой-то умысел. Вот только какой?
   Она сказала ему, что тетя еще числится среди пациентов  больницы  Святого
Жиля и что ей надо регулярно приезжать на осмотр.
   - Я напишу им и все объясню, - добавила она. - Но вы, надеюсь, понимаете,
что ей необходимо регулярно приезжать в больницу?
   Дядя Вильям, явившийся в очередной раз посмотреть, выполняют ли они  все,
что он наметил, вынул записную книжку.
   - Скажи мне, как  зовут  ее  докторов  и  где  находится  больница,  и  я
прослежу, чтобы их проинформировали. Я дам им мой домашний адрес, чтобы  они
могли связаться с нами. А наш семейный доктор проследит, чтобы Эмма получила
должный уход и лечение.
   Удивленная его заботой, Фрэнни согласилась, тем не  менее  она  не  могла
подавить в себе недоверие - в поведении дяди ей чудился какой-то  подвох.  И
снова ей очень захотелось - не в первый раз - увидеться с  профессором.  Это
желание было настолько сильно, что она выбежала  из  дому  и  направилась  к
телефонной будке в конце улицы. Но оказалось, что профессор  в  Бельгии.  На
вопрос, когда он вернется, ей ответили, что не знают
   - Это срочно? Что-то с его пациентом? - спросили ее.
   - Да, но это не срочно. - Повесив  трубку,  она  вернулась  домой.  Может
быть, и хорошо, что его нет на месте, ведь она не знает,  что  ему  сказать.
Какая ему разница,  где  теперь  живут  они  с  тетей?  Тетя,  конечно,  его
пациентка, но ему известно, что уход ей обеспечен, так что он, скорее всего,
забыл о ней до следующего визита. А вдруг,  мечтательно  подумала  она,  ему
скажут новый адрес тети... Ну и что? - спросила  себя  Фрэнни.  Неужели  она
думает, что его это заинтересует? Конечно, нет.
   Дядя Вильям жил в небольшой деревушке в  нескольких  милях  от  Уимборна.
Фрэнни никогда там не была, но мать часто описывала ей дом, да и тетя любила
вспоминать проведенные в нем детские годы.
   После свадьбы  отец  и  мать  Фрэнни  сюда  не  приезжали.  Дядя  Вильям,
унаследовавший дом, четко дал понять сестре, что раз  она  выбрала  в  мужья
простого  учителя,  то  ее  присутствие  здесь  нежелательно.  Когда  Фрэнни
написала ему, что родители погибли, он прислал ее письмо назад,  разорванное
в клочки, бросив племянников на произвол судьбы. Если бы не тетя...
   Упаковывая последние вещи, Фрэнни снова задумалась  о  том,  почему  дядя
Вильям вдруг так изменил свое к ним отношение.
   Тяжело было прощаться с Финном, но дядя Вильям обещал  приглашать  его  к
себе в Дорсет, да и они с тетей собирались  наведываться  в  Лондон.  Фрэнни
понимала, что брату хочется пожить самостоятельной жизнью. Фрэнни переезд на
новое место не радовал, будущее рисовалось ей не в очень веселых тонах.
   Дядя  Вильям  прислал  за  ними  машину  с  угрюмым  водителем,   который
представился Хэнкоком. Он быстро погрузил вещи в машину,  усадил  женщин  на
заднее сиденье, и они поехали.
   Тетя очень волновалась, и Фрэнни убедила ее немного подремать  в  дороге.
Она все еще выглядела неважно, Фрэнни беспокоилась о ней, но надеялась, что,
как только все устроится, она  почувствует  себя  лучше,  -  не  приходилось
сомневаться в том, что жизнь у дяди Вильяма предстоит совсем иная, чем та, к
которой они привыкли на Фишстрит. Сбросив  с  больной  ноги  туфлю,  девушка
наконец расслабилась, и в душе ее затеплилась робкая надежда.
   Бринслей-Корт, красивый  дом  в  георгианском  стиле,  стоял  на  окраине
деревушки Бринслей. Когда машина повернула к воротам, тетя воскликнула:
   - Я уже не чаяла увидеть родной дом! Я  так  счастлива,  Фрэнни,  что  мы
будем здесь жить. - Она  вздохнула.  -  С  ним  связано  столько  счастливых
воспоминаний.
   И несчастливых, добавила про себя Фрэнни, но вслух ничего не сказала.
   Они вышли из  машины.  Хэнкок  вынул  их  вещи  из  багажника.  Массивная
парадная дверь открылась, на пороге  появилась  высокая  полная  женщина  и,
вежливо, но холодно поздоровавшись, пригласила их войти.
   - Я миссис Бек, экономка. Вы, наверное, хотите  пройти  в  ваши  комнаты?
Ланч немного задержался и будет подан через полчаса в столовой.
   Если тетя надеялась на теплый прием, то ее ждало  разочарование.  Ответив
на слова экономки холодным кивком, она спросила:
   - А леди Мередит дома нет?
   - Она присоединится к вам за ланчем.
   Фрэнни поднималась вверх по ступенькам, обнимая одной  рукой  тетю  и  не
глядя на миссис Бек. Она вдруг с ужасающей ясностью поняла, что напрасно они
пошли на поводу у дяди Вильяма. Но пока лучше этого вопроса не поднимать.
   Им отвели апартаменты на втором этаже, с  необходимой  мебелью,  с  общей
ванной. В комнате тети был стол и кресло около  камина,  шкаф  с  книгами  и
лампа у кровати. У Фрэнни мебель была попроще - узкая кровать и  старомодный
туалетный столик; камина  не  было,  стоял  только  рефлектор  в  углу.  Это
походило на номер в отеле - бесцветный, стандартный и негостеприимный.
   Миссис Бек ушла. Когда Хэнкок принес их чемоданы, Фрэнни попросила его:
   - Вы не могли бы распорядиться  насчет  кофе?  Может,  это  хоть  немного
взбодрит тетю.
   Хэнкок что-то удивленно пробурчал и вышел.
   Тетя сидела в кресле у камина. У нее был такой потерянный вид, что Фрэнни
нежно обняла ее и бодро сказала:
   - Наверное, Эдит пришлось уехать. Ты  выглядишь  утомленной:  мы  слишком
рано встали сегодня. - Она включила газ  в  камине,  подождала,  пока  огонь
разгорится, а потом открыла первый чемодан.
   Она  уже  принялась  раскладывать  фотографии  и  картинки  на  туалетном
столике, когда дверь открылась и вошла девушка с подносом, на котором стояли
две чашки с кофе и небольшая сахарница. Она приветливо улыбнулась, и Фрэнни,
поблагодарив, спросила, как ее зовут.
   - Дженни, мисс. Я помогаю на кухне. Еще у нас  есть  Роза,  горничная,  и
мистер Кокс, дворецкий.
   Когда она ушла, Фрэнни спросила:
   - Тетя, а дом хоть немного изменился? Он выглядит точно так, как мне  его
описывала мама.
   Тетя осмотрела комнату.
   -  Обстановка  совершенно  другая.  У  нас  в  комнатах  была  прекрасная
старинная мебель - мы жили в передней части дома. - И сухо добавила: -  Если
мне не изменяет память, здесь обитала наша гувернантка.
   - О, они наверняка держат часть комнат закрытыми, - примирительно сказала
Фрэнни. - Наверное, на содержание такого дома уходит много денег.
   Тетя отпила кофе.
   - Твой дядя унаследовал немалое состояние вместе с этим домом и титулом.
   Фрэнни решила, что не мешало бы  сменить  тему.  Она  по