л,  это  не  имеет  никакого  значения,  -  с  улыбкой
произнес он. - Когда ты спустишься вниз, все глаза будут обращены на тебя, а
не на платье.
   - Но все-таки женщине хочется одеться соответственно обстановке.
   Она наклонилась, чтобы взять одно из  платьев,  халат  немного  разошелся
спереди, так что Рэнкин получил возможность увидеть ее грудь -  две  розовые
прелестные округлости с тугими темными сосками.
   Рейчел подняла  голову  и  поняла,  куда  направлен  его  взгляд.  Внутри
возникла жаркая волна, подобно летней  молнии  пронзившая  ее  тело.  Рейчел
почувствовала, что ее охватывает волнение от мысли, что она может  оказаться
в рискованной, но  совершенно  безопасной  ситуации.  В  присутствии  Эвелла
Рэнкина, изысканного и воспитанного джентльмена, ей, вне  всякого  сомнения,
ничего не угрожает.
   Но он был мужчиной, и - она в этом не сомневалась - сильным мужчиной.
   Она застенчиво улыбнулась, а затем  с  отважной  кокетливостью  принялась
развязывать пояс, стягивавший полы ее  халата.  Она  точно  рассчитала  свои
движения и в последний момент скрылась за ширмой для переодевания, чтобы  не
оставить сомнений в своей скромности.  Она  перекинула  халат  через  ширму,
передавая его Рэнкину и одновременно демонстрируя свои обнаженные плечи.
   - Эвелл, не будете ли вы так любезны передать  мне  платье,  которое  вам
больше нравится, - попросила она, невинно глядя на него поверх ширмы. - Ведь
я не одета и не могу выйти отсюда.
   Рейчел сама удивлялась собственной смелости и  немного  стыдилась  своего
поведения, но ничего не могла с собой поделать.
   Рэнкин взглянул поверх ширмы, а потом заметил  то,  о  чем  Рейчел  и  не
подозревала. Он обнаружил, что обнаженное тело  девушки  прекрасно  видно  в
расположенном позади нее зеркале. Улыбнувшись, он пристально посмотрел на ее
отражение.
   Рейчел поймала его взгляд и  вскрикнула,  осознав  свою  ошибку.  В  этот
момент  она  внезапно  потеряла  контроль  над   ситуацией   -   предприняла
безнадежную попытку добраться до халата, который Рэнкин отбросил в  сторону,
и нечаянно опрокинула ширму, открыв его пылающему  взгляду  свое  обнаженное
тело.
   - Прошу вас, Эвелл, - упавшим голосом сказала она. - Не смотрите на меня.
Пожалуйста!
   Три быстрых шага - и Рэнкин уже стоял рядом с ней, глядя на нее  горящими
откровенным желанием глазами. Он был так близко,  что  она  чувствовала  его
теплое дыхание на своем лице, улавливала резкий аромат выпитого им бренди.
   - Прошу прощения, моя дорогая, но это не так-то просто, -  хрипло  сказал
он.
   Рейчел предприняла попытку закрыться руками, но он развел их, обнял ее  и
крепко прижал к себе. Она непроизвольно вздрогнула, ошеломленная неожиданным
поворотом событий.
   - Нет, Эвелл, прошу вас! У меня не было намерения заходить так далеко.  Я
всего лишь хотела... - Ее мольба была прервана поцелуем.
   Она толкнула Рэнкина, стараясь высвободиться из его объятий.  Но  он  был
слишком силен для  нее,  и  все  ее  попытки  ни  к  чему  не  привели.  Она
чувствовала, как его ладони сжимают и мнут  ее  ягодицы.  Волна  возбуждения
прокатилась по ее телу, заслонив собой страх и стыд. Губы Рэнкина еще крепче
прижались к ее губам, и она, почувствовав  легкую  приятную  боль,  раскрыла
губы ему навстречу.
   Удивляясь своему бесстыдству, она перестала  отталкивать  его,  а  вместо
этого принялась  гладить  прижимавшееся  к  ней  мужское  тело.  Все  больше
возбуждаясь, она ощутила твердую выпуклость через его брюки.
   Затем Рэнкин совершенно неожиданно отступил назад и остался стоять, глядя
на  нее  с  легкой,  почти  победоносной  улыбкой  на  своих  полных  губах.
Удивленная, Рейчел вопросительно посмотрела на него.
   Рэнкин подошел к кровати и взял красное платье.
   - Думаю, это прекрасно подойдет, - сказал  он,  передавая  ей  платье.  -
Сегодня ты будешь спать здесь, - твердо добавил он. - Я не гарантирую твоего
безопасного возвращения домой во время разгула в день получки.
   Рейчел внезапно вспомнила историю с дядей и поняла, что совсем  не  хочет
сегодня вечером возвращаться в вагончик.
   - Да, вы правы. Думаю, Эвелл, так будет лучше.
   - Увидимся внизу, - сказал он, и с легким кивком оставил одну сражаться с
желаниями, все еще обуревавшими ее.
   В этот вечер в "Паровозном  депо"  было  больше  людей,  чем  обычно.  Те
рабочие, кто не любил буйства палаток с выпивкой, игорных заведений и  услуг
грязных девиц в борделях, тратили  заработанные  тяжелым  трудом  деньги  на
изысканный ужин, подававшийся на превосходном фарфоре  элегантными  молодыми
девушками.  Посетители  "Паровозного   депо"   были   свежевыбриты,   а   те
немногочисленные клиенты, кто имел костюм, надели  его,  вероятно,  надеясь,
что недолгий ужин  поможет  забыть  о  двух  неделях  изнурительного  труда,
прошедших со дня предыдущей получки.
   Присутствовали также несколько богачей с востока, хотя большинство из них
избегали посещать "Паровозное депо" в день выдачи жалованья из-за  нашествия
неотесанной публики. Несмотря на то что во  время  ужина  в  ресторане  было
многолюднее, чем обычно, сразу бросалось в глаза, что  отсутствует  компания
богатых магнатов, засиживавшихся после трапезы за сигарами и виски. По  этой
причине работы у Рейчел значительно убавилось,  и,  когда  убрали  последний
столик, она, как обычно, вошла в кухню, чтобы поужинать.
   - Мисс Боннер, мистер Рэнкин велел мне  накрыть  для  вас  стол  в  вашей
комнате, - сообщила ей Бекки. - Я все приготовила.
   - Хорошо. Спасибо, Бекки, - сказала довольная Рейчел. Да, спокойный  ужин
в своей комнате - это именно то, что ей требуется в конце этого  суматошного
и странного дня. - А где мистер Рэнкин? Я бы хотела поблагодарить его.
   - Не знаю, - пожала плечами Бекки, - я давно уже не видела его.
   - Ладно, если увидишь, скажи, что я ему очень благодарна.
   Она подошла к окну кухни и выглянула из него:  на  западе  среди  буйства
красок таяло багряное солнце. Рейчел подумала о том, что  если  здесь  почти
нет прекрасных пейзажей, которыми можно любоваться, то  закаты,  несомненно,
прекрасны. И звездное небо тоже очень красивое.  Оно  как  бы  в  противовес
суровости продуваемой ветрами прерии открывало необыкновенную красоту  тому,
кто не посчитает за труд взглянуть на него.
   Рейчел поднялась по лестнице, расположенной в глубине ресторана, и прошла
по коридору к своей комнате.  Не  успела  она  коснуться  ручки,  как  дверь
открылась изнутри. Перед ней с  обворожительной  улыбкой  на  красивом  лице
стоял Эвелл Рэнкин.
   - Входи, моя дорогая,  -  сказал  он,  отступая  назад  и  делая  широкий
пригласительный жест рукой. - Позволено ли мне будет заметить,  что  сегодня
ты необыкновенно хороша?
   В его улыбке был какой-то намек, и Рейчел, войдя в комнату, увидела,  что
стол сервирован на двоих.
   - Я подумал, хорошо бы нам сегодня поужинать здесь, - продолжал Рэнкин. -
Это наиболее уединенное место. Надеюсь, ты не возражаешь?
   - А разве мои возражения принимаются в расчет? - язвительно спросила она.
   - Конечно, принимаются, - спокойно ответил он. - Я уже говорил тебе,  что
не собираюсь навязывать свое общество женщине, которая против этого.
   "Осторожнее, Рейчел, - сказала она себе, - ты играешь с огнем!"
   - Я не против, - произнесла" Рейчел.
   - Отлично!
   - Чтобы вы поужинали со мной, - быстро добавила она.
   - Разумеется, я так и подумал. А что еще ты могла иметь в виду?
   - Мне просто хотелось убедиться, что вы правильно меня поняли.
   - В таком случае приступим?
   Они  ужинали  медленно,  не  торопясь,  и  хотя  Рейчел  во   время   еды
поддерживала  нить  беседы,   пища   казалась   ей   безвкусной,   а   слова
бессмысленными. Думать она могла только об одном, и  эта  мысль  раскаленным
железом жгла ее мозг. Рейчел понимала, что  обратного  пути  нет  и  что  ей
остается лишь затаиться и ждать, когда это произойдет.
   Но вот они  справились  с  едой,  и  Рэнкин  налил  обоим  виски.  Рейчел
осторожно взяла свой бокал, а затем торопливо выпила,  чтобы  тепло  напитка
быстрее распространилось по всему телу, сняв нервное напряжение.
   Рэнкин наклонился к ней через стол.
   - Ты уверена, что хочешь этим заняться?
   - Чем заняться? Он хитро улыбнулся:
   - Моя дорогая Рейчел, не нужно разыгрывать со мной невинность.  Это  тебе
не идет.
   Он коснулся  пальцем  ее  щеки,  затем  повернул  лицо  девушки  к  себе,
перегнулся через стол и поцеловал ее. Поцелуй был теплым, нежным и искусным,
и уже через мгновение Рейчел тихо застонала и с жаром ответила на него.
   - Кровать вон там, - кивнул он головой. Рейчел встала. Она двигалась  как
во сне. Не отдавая себе отчета в том, что делает, и не управляя своим телом,
она позволила подвести себя к кровати. Рэнкин принялся раздевать ее и  делал
это так умело, будто все застежки и детали  ее  туалета  были  знакомы  ему.
Завороженная его движениями, непринужденной уверенностью и нежной ловкостью,
Рейчел даже опомниться не успела, как лежала на кровати обнаженная  и  снизу
вверх смотрела на него.
   Рэнкин наблюдал за ней, прикрыв веки. Его губы казались слишком полными и
чувственными для мужчины, но теперь она знала, что  они  способны  доставить
женщине неизъяснимое наслаждение. Уголки его рта  слегка  изогнулись  вверх,
лицо озарилось улыбкой, которая казалась немного насмешливой.
   - Ты красивая женщина, Рейчел, - хрипло произнес  он.  -  Очень  красивая
женщина.
   Рэнкин разделся, и Рейчел, наблюдая за ним со смешанным чувством смущения
и восхищения, увидела, что  классическая  красота  его  лица  подчеркивалась
совершенством его тела. А затем он лег на кровать рядом  с  ней  и  принялся
умело и нежно ласкать ее.
   Рейчел почувствовала, что  ее  тело  откликается  на  его  ласки,  и  все
усиливающееся желание  заглушает  все  опасения.  В  конце  концов,  ей  уже
двадцать четыре. По ночам она часто терзалась от сильных, почти  болезненных
желаний А теперь она узнает, что значит быть женщиной. Настоящей женщиной!
   Руки Рейчел помимо ее  воли,  будто  они  принадлежали  кому-то  другому,
принялись гладить его тело, то  касаясь  с  легкостью  крыльев  бабочки,  то
стискивая с такой силой и бесстыдством, которым бы  она  сама  не  поверила,
если б в этот момент не была настолько захвачена нахлынувшими на нее  новыми
ощущениями.
   - Прошу тебя, Эвелл. Пожалуйста, люби меня, - хрипло прошептала она. -  Я
хочу тебя прямо сейчас.
   Он перекатился наверх, а затем вошел в нее. Когда его  плоть  проникла  в
нее, Рейчел почувствовала резкую  короткую  боль,  но  это  ощущение  быстро
растворилось в наслаждении, таком сильном, что она не  удержалась  от  крика
Движения Рэнкина подчинялись несложному ритму, и она почувствовала,  что  ее
тело отвечает ему  в  своем  собственном,  все  убыстряющемся  темпе,  пока,
наконец, содрогнувшись всем телом, она не ощутила вспышку наслаждения где-то
внутри себя, полностью заглушившую все остальные чувства и исторгнувшую стон
из ее горла. Она была настолько поглощена своими ощущениями,  что  почти  не
заметила неистового экстаза Эвелла.
   Некоторое время она лежала под ним, ощущая на себе его вес и  наслаждаясь
тем, что держит в объятиях мужчину.
   Все это было очень приятно, хотя, кажется, чего-то не хватало - возможно,
нежности. А  может  быть,  она  слишком  многого  ждала.  Эвелл  Рэнкин  был
настоящим мужчиной,  а  все  известные  ей  мужчины,  за  исключением  отца,
презирали нежность, считая ее чисто женским чувством.
   Она провела ладонью по его плечу, и он снова поцеловал ее,  на  этот  раз
грубее, затем перекатился на бок и вытянулся рядом. Оба  молчали,  и  слышно
было лишь их еще не успевшее успокоиться бурное дыхание.
   - Ты считаешь меня безнравственной женщиной, Эвелл? - неожиданно спросила
она.
   Рэнкин приподнялся на локте, удивленно вскинув бровь.
   - Нет. Разумеется, нет. Что заставило тебя задать такой вопрос?
   - Мне понравилось то, что мы делали. У меня  не  хватает  слов  выразить,
какое удовольствие я получила.
   - Я тоже получил удовольствие, - сказал он,  слегка  пожимая  плечами.  -
Именно в этом и заключается смысл.
   - Но женщины не должны наслаждаться  этим.  Рэнкин  цинично  улыбнулся  и
коснулся губами ее лба.
   - Что за глупости, - пренебрежительно произнес он.  -  Я  никогда  бы  не
женился на женщине, которая не получает удовольствия от того, чем мы  только
что с тобой занимались.
   "Женился? Неужели он предлагает мне выйти за  него  замуж?"  -  удивилась
Рейчел. Однако не решилась вслух задать ему этот вопрос, поскольку не знала,
каким будет ответ.
   И главное, она даже не знала, что ей хочется от него услышать.

Глава 6

   Стоял дождливый день в конце лета. И дождичек был не легкий, а  настоящий
ливень, какой бывает  раз  в  году  на  Великих  равнинах  обычно  в  начале
сентября. За двадцать четыре часа на прерию выливается воды больше,  чем  за
предыдущие четыре месяца.
   Ливень начался сразу после наступления темноты и застиг  Хоуки  Смита  на
открытом пространстве, где не было никакого укрытия, чтобы спрятаться. Капли
дождя, словно дробинки, барабанили по его лицу, и хотя он плотно  завернулся
в плащ и расправил поля шляпы, все было бесполезно.
   Хоуки преследовал стадо бизонов. Он находился в двадцати милях от  нового
"Конечного пункта" и в сорока  милях  от  поселка,  который  теперь  получил
название Коннерсвилл - в память  бывшего  начальника  строительства  Миллера
Коннерса, убитого здесь.
   За последние два месяца Хоуки пару раз  наведывался  в  Коннерсвилл  и  в
каждый свой приезд издали видел Рейчел Боннер. Она  работала  в  "Паровозном
депо", а Хоуки в нынешних обстоятельствах предпочитал держаться подальше  от
таких заведений. Поэтому ему не представлялось возможности поговорить с ней.
Учитывая ненасытную потребность железной дороги в  мясе,  он  надеялся,  что
благодаря удачной охоте на большое стадо бизонов  он  заработает  достаточно
денег, чтобы на законных основаниях поужинать в ресторане.
   Беда, однако,  состояла  в  том,  что  бизоньи  стада  все  труднее  было
обнаружить, и в своих поисках ему  приходилось  забираться  далеко  в  глубь
прерий. Именно поэтому он очутился здесь, вдали от железной дороги, в  самом
центре бушующей грозы.
   Ослепительная вспышка молнии прорезала небо, и в ярком белом свете  Хоуки
увидел впереди индейские вигвамы. Кто в них? Отряд охотников, которые сочтут
его присутствие нежелательным? Или дружественно настроенные индейцы?
   Хоуки очень надеялся, что там окажутся друзья,  предложат  ему  поесть  и
переночевать в сухом месте.  Но  если  индейцы  настроены  враждебно...  Что
тогда? Правда, в данный момент он не представляет для них никакой  опасности
- не стреляет в бизонов, и с ним нет вооруженных  людей.  "Худшее,  что  они
могут сделать, - решил Хоуки, - это прогнать меня.  Вряд  ли  они  посчитают
доблестью  захватить  грозовой  ночью  одинокого,   промокшего   до   костей
бледнолицего".
   - Давай, лошадка, - сказал он. - Поедем туда, где нам  дадут  чего-нибудь
поесть и выделят сухое место, где можно поспать, - я надеюсь.
   Вспышка молнии осветила индейский поселок, и Хоуки заметил  на  одном  из
вигвамов синюю эмблему, которую невозможно было не узнать, - лошадь и копье.
Он широко улыбнулся: это был личный тотем Предназначенного-для-Лошадей.
   - Эй, в лагере! - крикнул Хоуки на языке сиу. - Друг нуждается в помощи!
   Пологи нескольких  вигвамов  открылись,  и  он  заметил  теплое  мерцание
костров внутри, уловил густой аромат похлебки из бизоньего мяса.
   - Кто говорит на нашем языке? - откликнулся низкий голос.
   - Это я, Копье-в-Боку, - ответил Хоуки. - Я приехал повидаться  со  своим
старым другом Предназначенным-для-Лошадей.
   - Хо, Копье-в-Боку! Иди сюда, друг мой. Я здесь! Полог одного из вигвамов
раскрылся еще шире, и Хоуки  увидел  в  проеме  фигуру  высокого  осанистого
человека, приветственно размахивающего рукой, показывая, что он может войти.
   - Где табун? - спросил Хоуки.
   - Не утруждай себя, Копье-в-Боку. Моя дочь привяжет твою лошадь.
   - Твоя дочь? Резвая Лань? Но она еще слишком молода для такой работы.
   - Хо, подожди, пока не увидишь ее! - сказал Предназначенный-для-Лошадей.
   Из вигвама выскользнула тень и торопливо побежала  под  дождем  к  лошади
Хоуки. Резвая Лань оказалась гибкой  девушкой  ростом  по  плечо  Хоуки.  Не
говоря ни слова, она взяла его лошадь и  повела  в  загон.  Хоуки  нырнул  в
вигвам, радуясь, что наконец спрятался от дождя.
   - Рад видеть тебя, друг, - сказал  Предназначенный-для-Лошадей.  Это  был
высокий, чуть выше Хоуки, индеец с широкими  плечами  и  мощной  грудью.  Он
положил руку на плечо друга.
   - Мне тоже приятно встретиться с тобой, дружище,  -  ответил  охотник  на
бизонов. Он не знал, сколько лет индейцу, но полагал, что тот  на  несколько
лет старше его.
   В центре вигвама горел  огонь,  почти  весь  дым  от  которого  уходил  в
отверстие в потолке. Но все же немало его  скопилось  внутри  вигвама,  и  у
Хоуки уже начинало щипать глаза, першить в горле и груди. Он знал, что скоро
привыкнет. Ни Предназначенный-для-Лошадей, ни остальные в вигваме, казалось,
ничего не чувствуют.
   Хоуки огляделся. Огонь отбрасывал неяркий красноватый свет, даже  тусклый
от дыма, и в вигваме было очень темно. Но охотнику удалось  разглядеть  жену
хозяина. Тихую Речку, и спящего в колыбели младенца.
   -   Кто   это?   -   тихо   спросил   Хоуки,   указывая    на    ребенка.
Предназначенный-для-Лошадей улыбнулся и опустился на землю, жестом приглашая
гостя последовать его примеру. У  пола  дым  беспокоил  меньше,  чему  Хоуки
весьма обрадовался. Он взял в руки блюдо с  жарким,  которое  протянула  ему
Тихая Речка.
   -   Это   мой   сын.   Каменный   Орел,   -    с    гордостью    произнес
Предназначенный-для-Лошадей.  -  Прекрасный,  сильный  мальчик   с   голосом
громким, как раскаты грома. Он будет могучим охотником.
   - А девочка, что увела  мою  лошадь?  -  спросил  Хоуки.  -  Неужели  это
действительно Резвая Лань?
   - Да, - кивнул индеец и снова улыбнулся. - Она выросла сильной и красивой
на радость мне и ее матери.  Следующей  весной  молодые  воины  принесут  ей
подарки.
   - Еще две весны, - сказала Тихая Речка.
   - Это ее шестнадцатая весна, женщина. Ты хочешь всю  жизнь  держать  свою
дочь при себе? Я же говорил тебе, что на  нее  уже  заглядываются.  Если  мы
сейчас не дадим ей своего согласия, то боюсь, что она распорядится собой  по
своему усмотрению. Что мы тогда получим за нее? Ничего  -  вот  что  я  тебе
скажу. Мы потеряем дочь и не получим за нее никакого выкупа.
   В  этот  момент  предмет  обсуждения  вернулась  в  вигвам  и  застенчиво
посмотрела на Хоуки.
   - Ты помнишь Копье-в-Боку, дочка? - спросил  Предназначенный-для-Лошадей.
- Он четыре года жил с нашим народом.
   - Я помню его, - ответила девушка.
   - Неужели это ты, Резвая Лань? - удивился Хоуки. - Когда я видел  тебя  в
последний раз, ты была мне по пояс.
   Он поднял ладонь над полом, показывая,  какого  роста  была  в  то  время
девушка.
   - Тогда я была маленькой девочкой, - сказала  Резвая  Лань.  -  Теперь  я
женщина.
   Девушка промокла под дождем,  пока  привязывала  лошадь  Хоуки,  поэтому,
развязав небольшую  сумку,  достала  из  нее  сухую  одежду.  Без  малейшего
смущения она стянула платье через голову и развесила его  сушиться  у  огня,
затем надела  сухое.  Несколько  мгновений  ее  обнаженное  тело  оставалось
полностью открытым глазу. Хоуки почувствовал, что в горле у него  пересохло,
и отвел взгляд, но все же успел  заметить,  что  Резвая  Лань  действительно
красивая женщина.
   -    Ты    забрался    гораздо    дальше    на    юг,     чем     обычно,
Предназначенный-для-Лошадей. Почему? - спросил Хоуки,  поглощая  жаркое.  Он
брал еду  пальцами,  как  это  принято  у  индейцев,  затем  с  наслаждением
облизывал