л Кристофер.
   - Извините.  Боюсь,  вы  не  единственная  проблема,  которую  я  пытаюсь
разрешить, - приторно проговорила она.
   Он глухо выругался.
   - Я нахожу такой язык оскорбительным, мистер Стоун.
   - Что вы пытаетесь доказать, мисс Кирклэнд? Дженни схватила два стакана с
ледяной водой и пошла с ними в ресторанный зал.
   На руку Даллас упала капля раскаленного жира.
   - О, черт возьми!
   - Что случилось?
   - Что вам за дело?
   Вместо ответа она перевела дыхание и пососала ранку.
   - Что случилось?
   - Обожглась. Так что же я пытаюсь доказать? Видите ли, я  просто  пытаюсь
сохранить свою семью. Человеку с вашей биографией это, возможно, непонятно.
   - А если я не монстр о двух головах, а просто отец Стефи?
   - Видите ли, мистер Стоун, в вас нет ничего отцовского. Я  читала  о  вас
все - о ваших  знаменитых  родителях  с  их  десятком  браков.  О  битве  за
опекунство над вами, в которую  они  ввязались.  О  вашей  маленькой  дочке,
утонувшей в бассейне, когда вы находились от нее за миллионы миль. И о  всех
ваших эскападах после ее гибели.
   - Я поражен тем, что  такой  ученый  человек,  как  вы,  читает  подобную
чепуху, - холодно произнес он.
   - Очень трудно не заметить двухдюймового заголовка, когда  задерживаешься
в продуктовом магазине. Вы не знаете главного, хоть формально  и  считаетесь
ответственным родителем.  Единственный  добрый  поступок  ваша  бывшая  жена
совершила, отдав Стефи для удочерения приемным родителям. Если я  отдам  вам
девочку, вы сломаете ее.
   Опять долгая пауза.
   - Откуда вы знаете? - спросил он ледяным тоном - так, что она  поежилась.
- У вас даже никогда не было собственных детей, мисс Кирклэнд.
   Кровь отхлынула от лица Даллас. Она сжала  в  руке  телефонную  трубку  и
закрыла глаза, пытаясь пересилить боль. Но ее молчание лишь дало ему  время,
чтобы вонзить кинжал еще глубже.
   - Вероятно, вы не знаете многого о воспитании детей. Кто  дал  вам  право
решать за них: кого им считать своими родителями, а кого - нет?
   - Закон, - проговорила она, чтобы избавиться от этого ужасного  человека.
- Я - законный опекун Стефи.
   Она вытряхнула из одной корзины креветок, а из другой -  мальков  и  тупо
выложила их на деревянную доску.
   - Вы останетесь законной опекуншей ваших кровных племянниц и племянника.
   - Стефи - такой же член нашей семьи, как и они.
   - С вами бесполезно спорить, - признал он наконец.
   - Надеюсь, ваши слова означают, что вы собираетесь  отказаться  от  своих
попыток заполучить Стефи.
   - Не дождетесь, леди. - Последнее слово прозвучало как оскорбление.
   - Послушайте. У меня полный зал посетителей. Я еще не поджарила креветок.
К тому же меня ждут горы  нечищеной  картошки  -  мой  повар  напился  и  не
показывается.
   - Идеальная обстановка для моей дочери. И вы уверены, что  справитесь  со
всем этим, включая заботу о шестилетней девочке?
   - До свидания, мистер Стоун.
   - Если мы не вынесем дело в суд, всем будет лучше. Стефи, вашему брату...
   - Оставьте в покое Роберта.
   - Он адвокат, и он на моей стороне. По его мнению, в ваших интересах и  в
интересах всех детей отдать Стефи мне.
   - Моя сестра удочерила Стефи. Она доверила ее мне.  Я  скорее  умру,  чем
отдам ее вам.
   - Меньше всего  я  хочу  навредить  вам,  мисс  Кирклэнд,  -  сказал  он,
тщательно контролируя свой тон. - Я просто хочу моего ребенка.
   И тут в дверях появилась перепуганная Стефи. Много ли она услышала?
   Даллас едва не упала на прилавок:
   - О Господи!
   - В чем дело? - спросил Кристофер.
   - Здесь Стефи, - прошептала Даллас. - Она слушает.
   Стефи ворвалась в кухню и обвила свою тетю руками:
   - С кем ты говоришь, тетя Даллас?
   - О, ничего серьезного, дорогая.
   Кристофер издал невнятный звук в ухо Даллас.
   - Что значит "удочерили", тетя Даллас? О  Господи...  Даллас  чувствовала
себя совершенно разбитой. Телефон выскользнул из ее дрожащих пальцев и  упал
в раскаленный жир сковороды. С пронзительным криком Даллас обхватила Стефи и
оттолкнула ее от печки и булькающего жира.
   Из сковороды торчал угол телефона - подобно  корме  корабля,  затонувшего
среди закрученных золотистых хвостов креветок.
   - Ну и ну... - сказала Даллас. -  Теперь  окончательно  прощайте,  мистер
Стоун. Похоже, креветки готовы.
   Стефи тянула ее за передник:
   - Что значит "удочерили"?
   Даллас забыла про телефон и крепче обняла ребенка. Взглянула  в  огромные
темные глаза Стефи:
   - Милая.., это значит.., твои мама с  папой  очень  хотели  тебя.  Больше
всего на свете.
   - Но они же на небесах. А тебе я  нужна?  Даллас  почувствовала  дрожь  в
тонких ручонках Стефи.
   - Ты ведь знаешь, что да.
   - Значит, я не такая, как Ренни, Дженни и Патрик?
   - Мы поговорим об этом вечером.
   - Ты собираешься отослать меня?
   - Никогда. Скорее продам свою душу.

Глава 3

   Кристофер нашел Южный Техас больше и однообразнее, чем прежде. Там  стало
жарче и омерзительнее. Единственное, что ему понравилось, -  это  бескрайнее
голубое небо с драматическими грозовыми тучами, наплывающими на горизонт.
   Переправа через залив из города оказалась дольше  и  неприятнее,  чем  он
ожидал. На нем были лишь черная  хлопчатобумажная  рубашка  и  легкие  белые
бриджи. Его одежда промокла из-за соленых брызг. Он страшно устал. Его шляпу
сдуло, и ему напекло голову. Кристофер не  запасся  достаточным  количеством
воды и потому выпил слишком много пива. Он испытывал болезненную слабость  и
не был готов к борьбе с ведьмой Кирклэнд. Она  имела  нахальство  прекратить
переговоры с ним - по совету своего адвоката.
   Рука Кристофера крепко  сжимала  руль  тридцатипятифутового  шлюпа.  Шлюп
заносило, но Кристофер не мог остановить его.  Он  привык  плавать  на  яхте
пассажиром, а не управлять ею. Из  канала  ему  были  видны  мерцающие  огни
приморского ресторана с его палубами, самим  домом,  бассейном  и  причалом.
Приближаясь к берегу, на ветхом причале он увидел двух  детей:  темноволосую
девочку и высокого худенького белокурого мальчика со скейтом под мышкой. Они
вытаращились на Кристофера с жадным любопытством  опытных  зевак.  Кристофер
почувствовал, что его как мореплавателя ждет полное фиаско.
   Черт побери!
   Кристофер впервые  самостоятельно  причаливал  шлюп.  И  вовсе  не  желал
присутствия зрителей.
   Кинокритики всегда говорили, что он не умеет играть. Кристофер  надеялся,
что они несправедливы к нему, потому  что  здесь,  в  Техасе,  он  собирался
сыграть свою самую важную роль. В жизни его золотистые волосы были  длиннее,
чем на экране. Он еще отрастил их и покрасил в  глубокий  каштаново-табачный
цвет. На нем были очки в тонкой проволочной оправе. У ног  Кристофера  стоял
саквояж,  набитый  джинсами,  ковбойскими  рубахами  и  ремнями  с  пряжками
всевозможных размеров, позволяющими ему выглядеть вполне по-техасски.
   Он понял, что поторопился со своим путешествием. Только вчера  инструктор
предупреждал Кристофера о том, что он еще не готов  управлять  парусником  в
одиночку.  Однако  Кристофер  пренебрег   мнением   инструктора   и   сейчас
безрассудно стоял за рулем, пытаясь с ним справиться.
   У него было три занятия по управлению парусником.  Кончались  они  всегда
тем, что Кристофер во что-нибудь врезался.  Он  раздраженно  сорвал  с  себя
бутафорские очки, мешающие  ему  видеть.  Но  коричневые  контактные  линзы,
которые он носил, чтобы скрыть знаменитую голубизну  своих  глаз,  замутняли
обзор. Он встал на колени,  чтобы  убавить  тягу,  и  перевел  двигатель  на
нейтраль.
   Черт побери! Он решил не врезаться в причал  на  этот  раз,  но  все  же,
предостерегая, крикнул:
   - Дети, вам лучше уйти с дороги!
   И все было бы хорошо, если бы он не  увидел  ее:  черноволосую  девчушку,
шестилетнюю Салли. Свою дочь.
   Босая, в шортах, девочка стояла немного косолапо, как и Салли. В руке она
держала рака-отшельника. Рядом с ней  была  голубая  цапля.  Длинные  черные
волосы девочки спутались от ветра.
   Она оказалась именно  такой,  какой  он  ее  и  представлял  -  нежной  и
прекрасной. Обожаемой и даже больше - намного больше.
   И тут она взглянула на него. До этого дня он не верил в любовь с  первого
взгляда. Его ребенок. У него есть живой ребенок!
   Буйная радость охватила его - оттого, что  долгие  месяцы  горя,  чувства
вины и отчаяния - позади. Он мысленно причесал свою дочку и остановил на ней
свой взгляд, подобно слепцу, к которому  вдруг  вернулось  зрение.  Внезапно
Кристофер представил себе будущее в самых светлых тонах. Неважно, во сколько
ему это обойдется. Он будет бороться за нее.
   Он забыл и о боте, и о двигателе, глядя  на  девочку.  Белый  корпус  его
парусника двигался к ней. Огромные крылья цапли  неловко  захлопали.  Темные
глаза Стефи со страхом посмотрели на  огромную  волну,  которую  гнал  перед
собой нос шлюпа. Она пронзительно закричала. Тогда мальчик постарше  схватил
ее за руку, и оба они кинулись на берег.
   Вопль Стефи привел Кристофера в чувство. Румпель - на правый борт.  Потом
он включил механизм обратного хода - но слишком поздно. Хотя Кристофер и  не
врезался в причал, гладкий белый нос шлюпа  не  выдержал  удара  о  берег  и
затрещал, а его корпус задрожал.
   Группа туристов, выпивающая  на  палубе  ресторана,  засмеялась  над  его
неудачей, и его щеки стали еще пунцовей и горячее, чем от солнечного  ожога.
Кристофер нерешительно пригладил свои каштановые волосы.
   Он надеялся прибыть, не привлекая внимания, - не удалось. Так или  иначе,
а он остановился. Он панически пытался вспомнить, что делать дальше.
   Бот начало сносить ветром, и тут он вспомнил, что нужно привязать  бот  к
берегу. Он бросился на корму и схватил шест. Открыл шкафчик с  инвентарем  и
вытащил оттуда связку канатов.
   Стройный мальчик со скейтом под мышкой вернулся на шатающийся  причал,  а
Стефи убежала. И правильно сделала: Кристофер все еще не пришел в себя от их
встречи.
   - Вам помочь, мистер?
   - Не-ет, - Кристофер произнес это слово  как  урожденный  техасец.  Одной
рукой он держался за шест, а другой пытался  освободить  канат.  Мальчик  не
уходил. Его юный ломающийся голос снова прервал мысли Кристофера:
   - Эй, а вы на кого-то похожи.
   Кристофер изумился, но не прекратил своих  попыток  причалить.  Надо  же,
ведь он даже сам себя не узнает, когда смотрит в зеркало. Потом он вспомнил,
что скинул очки. Кристофер молниеносно вооружился очками и взъерошил на  лбу
волосы. И лишь теперь поднял глаза на мальчика,  притворяясь,  что  в  очках
видит лучше.
   - А я тебя, кажется, не знаю, -  произнес  он  с  великолепным  техасским
акцентом.
   Теперь его бот не двигался. Кристофер чувствовал ужасный  влажный  жар  -
словно в знойный-знойный день. Его рубашка прилипла к вспотевшей  спине.  Он
мечтал о холодном питье. Но, открыв холодильник, не  обнаружил  там  ничего,
кроме пустых банок из-под пива, плавающих в теплой  воде.  Кристофер  достал
банку и сплющил ее рукой, а потом с  отвращением  швырнул  на  пол  кубрика.
Мальчик наблюдал за ним, а затем тоже заглянул в холодильник:
   - Неужели вы все выпили сами?
   Кристофер ничего не ответил Патрику  и  перевернул  холодильник.  На  пол
полилась вода и посыпались пустые банки. Патрик изумленно вытаращил глаза:
   - Неудивительно, что вы натолкнулись на причал.
   - Заткнись, мальчишка.
   - Патрик, - ровным голосом представился мальчик.
   Кристофер уставился на него.
   - Мистер, а вы уверены в том, что  не  смогли  бы  воспользоваться  этими
канатами, когда причаливали?
   Кристофер с брюзжанием швырнул канат на причал. Патрик бросил свой  скейт
и поднял канат.
   - Ты грубо обращаешься со своим снаряжением, мальчик.
   Патрик взглянул из-за скейта на черный пролом на носу парусника:
   - Как и вы.
   Глаза Кристофера сузились так же, как и глаза Патрика.
   - Ты воспользовался запрещенным приемом, парень.
   Долго они молча смотрели друг на друга -  двое  мужчин,  вызывающих  друг
друга на поединок.
   - Держу пари: твоя мать ищет  тебя.  Взгляд  Патрика  дрогнул.  Его  рука
завертела узел, дергая его все сильнее.
   - Я живу с тетей, поэтому...
   Казалось, подросток готов заплакать. Но не переставал трудиться. Он ловко
сделал петлю, накинул ее  на  шест  и  протянул  его  Кристоферу,  Кристофер
вспомнил, что родители  Патрика  умерли,  и  поразился  мужеству  узколицего
мальчика. Паренек встретился лицом к лицу с бедой  и  на  собственном  опыте
знал, что делать, если тебя постигло горе.
   -  Эй,  извини...  Патрик.  -  Кристофер  говорил  теперь  сердечнее.  Он
испытывал смутное уважение к незнакомому мальчику. В нем  зарождалось  новое
сильное чувство, какого он никогда не испытывал прежде к чужому ребенку.
   Их глаза снова встретились. Взгляд у Кристофера был смущенный.
   - Все в порядке, - ответил паренек. Улыбка пробежала по его юному тонкому
лицу. Он начал развязывать другой канат. - Откуда вы приехали?
   Кристофер переминался с ноги на ногу.
   - У меня ранчо на запад отсюда. - Его ответ не был ложью.
   - Вы не похожи на владельца ранчо.
   Кристофер поморщился.
   Вдвоем они справились с ботом. Кристофер  увидел,  что  Патрик  проверяет
крепежи и переделывает почти все, сделанные хозяином.  Мальчик  помедлил  на
причале, будто оттягивая их расставание.
   - Если хотите, я могу выбросить пустые банки.
   Кристоферу тоже не хотелось расставаться.
   - Хорошо.
   Патрик направился на борт и с энтузиазмом принялся собирать банки.
   - Спасибо, - промолвил Кристофер.
   - Как надолго вы сюда? - поинтересовался Патрик.
   - Ты всегда ходишь кругами, суя нос в чужие дела? - спросил Кристофер, но
сейчас голос у него был ласковый.
   Патрик встал, скрестив на впалой груди руки:
   - Моя тетя -  хозяйка  этого  ресторана  и  причала.  Моя  обязанность  -
собирать деньги с вновь прибывших. Я спустился сюда  сказать,  чтобы  вы  не
причаливали здесь: это место ее друга, он  приплывает  вечером.  Но  вы  уже
заняли его.
   - Тогда мне лучше отплыть отсюда.
   - Нет! -  Патрик  обеспокоенно  взглянул  на  поврежденный  нос  шлюпа  и
переборку. - Я имею в виду... Думаю, вам все же лучше остаться здесь.
   Кристофер вспомнил, как оба ребенка убежали,  спасаясь;  как  хлопала  на
него крыльями цапля; как его шлюп врезался в причал. К нему возвратилось то,
на что он уже и не рассчитывал после ухода Салли,  -  чувство  юмора.  И  он
робко произнес:
   - Не говоря о том, что я еще сломаю при отплытии.
   Патрик улыбнулся во весь рот:
   - Не говоря и об этом...
   Кристофер улыбнулся, пересек кубрик и потрепал Патрика по волосам. Патрик
впервые не увернулся от ласки.
   - Паренек, ты  можешь  мне  кое-что  объяснить?  -  Кристофер  постарался
говорить небрежным тоном и искоса  взглянул  на  грозовую  тучу.  -  Как  ты
догадался, что я - не типичный владелец ранчо?
   - Потому что у владельцев  ранчо  вашего  возраста  лица  и  руки  всегда
загорелые и задубевшие. А лбы и ноги у них, наоборот, никогда  не  загорают,
так как они не снимают джинсов и шляп.
   - Именно так выглядят мои работники. Сам же я большей частью  нахожусь  в
помещении.
   - А, так вы сами не работаете на ранчо по-настоящему?
   Мальчишка, попал в самую точку. Вот это да!
   Позднее Патрик вернулся с анкетой для Кристофера, шестью упаковками банок
с прохладительным и двумя контейнерами со льдом. Кристофер наблюдал за  тем,
как мальчишка с важным видом идет от ресторана, сгибаясь под тяжестью  льда.
И понял, что подросток напоминает ему его самого в отрочестве. Он  также  не
был застенчивым, предпочитая действовать, а не тихонько стоять в сторонке.
   Кристофер уплатил за неделю вперед. Патрик взял деньги и смотрел, как  он
вписывает в книгу  свое  вымышленное  имя:  Чане  Маккол  -  цветистое  имя,
выведенное в верху страницы черными округлыми буквами.
   Когда мальчик ушел, Кристофер проверил пробоину на  носу.  Взял  шланг  и
принялся за мытье палубы.
   Получасом позже - Кристофер все еще наводил на боте порядок - он  услышал
рокот дизеля. Великолепная яхта, почти такая же, как  и  его,  держала  курс
прямо на судно Кристофера.
   На край  причала  выбежал  Патрик  и  встал  рядом  с  яхтой  Кристофера,
размахивая руками и крича:
   - Туда! Причаливай там, Гордон!
   Гордон взглянул на  шлюп  Кристофера.  Мрачное  и  напряженное  выражение
портило его красивое лицо.
   Итак, сюда подплывает Гордон. Ее  дружок.  Высокий  и  худой,  с  черными
курчавыми волосами. Кристофер потягивал свое пиво и  наблюдал  за  тем,  как
Гордон с восхитительной точностью причаливает свою яхту.
   Гордон все делал аккуратно. На нем  была  мягкая  шляпа,  завязанная  под
подбородком, большие темные  очки,  белая  рубашка  с  длинными  рукавами  и
длинные слаксы цвета хаки. Таким образом он защитил себя и  от  воды,  и  от
солнца. Он включил реверс, умело управился с  румпелем,  и  его  яхта  мягко
остановилась - точно у причала. Гордон поднял канат и быстро закрепил его на
берегу, не прибегнув к помощи Патрика.
   Потом Гордон сменил солнечные очки на  обычные.  Но  сначала  протер  обе
пары. Затем из ящика со льдом вытащил банку пива с иностранной этикеткой.
   Кристофер поднялся и прошел вперед, чтобы представиться.
   - Извините, я занял ваше место.
   - Это моя вина, Гордон, - стал оправдываться Патрик.
   - Нет, моя, - перебил его  Кристофер.  Показавшаяся  из  дома  прекрасная
блондинка позвала Патрика.
   - Мне надо идти, -  сказал  Патрик,  поднимая  свой  скейт  и  убегая  по
направлению к дому. Мужчины остались наедине.
   - Гордон Пауэре. - Он  смерил  Кристофера  долгим  взглядом,  прежде  чем
пригласить на борт.
   - Чане Маккол, - протяжно проговорил Кристофер.
   Хотя Кристофер был высок и крепко сложен, Гордон оказался даже выше  его,
но  худее  и  элегантнее.  Снизу  из   аудиосистемы   лилось   григорианское
песнопение.
   - Вы нездешний, не так ли? - с места в карьер спросил Гордон.
   - Почему вы так решили?
   - Ваш акцент. Он сразу обращает на себя внимание.
   Кристофер густо покраснел.
   - У меня ранчо - западнее.
   - Вы до сих пор там работаете? - Гордон бросил на него странный взгляд. -
А я адвокат. Гордон протянул Кристоферу пиво, но тот уже больше  видеть  его
не мог и предпочел кока-колу.
   Гордон знал в своей яхте все. Кристофер хотел спросить  его  о  Даллас  и
Стефи, но парень насел на тему электроники, имевшейся на яхте,  и  ничто  не
могло заставить его свернуть с этой темы. Гордон был  умным  человеком,  но,
слушая его, вы непременно подумали бы о монотонно читаемой вслух технической
инструкции.
   Кристофер сидел, вытянув ноги, откинувшись на горку  голубых  подушек,  и
наблюдал за Гордоном. А тот не прекращал своего  занудного  повествования  о
технических диковинках каждой частицы оборудования.  Яхта  имела  устройство
автоуправления и могла следовать по курсу, заданному Гордоном.  Длительность
путешествия на яхте зависела от скорости, которую задает Гордон.
   - О! Ваша яхта гениальна. Неудивительно, что вы так  точно  причалили,  -
вставил Кристофер.
   Взгляд Гордона стал ледяным.
   - В тот момент оборудование было отключено.
   - Патрик сказал мне, что у вас сегодня свидание с  его  тетей,  -  сменил
тему Кристофер.
   - Да, мы встречаемся уже долго. Все шло прекрасно до тех пор, пока она не
приняла опеку над своими племянником и племянницами.
   - Вы не любите детей?
   - У меня их трое - от бывших жен. Я  никогда  не  вижусь  с  собственными
детьми. Все, что я делаю, - плачу деньги. Я собирался жениться на Даллас, но
теперь...
   - Она знает о ваших чувствах?
   - Она больше не слушает меня. Даллас отдала себя во власть детям. А  ведь
она умная,  утонченная  женщина.  Но  после  года  жизни  здесь  с  четырьмя
непослушными детьми, с  безграмотными  и  надравшимися  посетителями  у  нее
начисто пропал здравый смысл.
   Кристофер был с ним в общем-то согласен.