у  что
просто не знала, следовало ли ей теперь обращаться к нему просто по  фамилии
или, как когда-то, называть его Деймоном.
   Деймон Торн вышел из-за стола и пододвинул ей  кресло,  жестом  предлагая
присесть. Эмма села, боясь, что если она не сделает этого, ноги  не  удержат
ее.
   - Могу я  предложить  что-нибудь  выпить?  -  спросил  он  и,  когда  она
отрицательно покачала головой, добавил:
   - Может быть, кофе?
   - Нет, спасибо. Я..,  вы,  должно  быть,  удивлены  моим  визитом,  -  не
поднимая на него глаз, она внимательно изучала ровные овалы ногтей на  своих
руках.
   Деймон вернулся на свое место за столом, но  вместо  того,  чтобы  сесть,
потянулся к коробке сигар, стоящей на столе, взял одну из них и поднес к ней
зажигалку, задумчиво разглядывая Эмму.
   - Да, - сказал он наконец,  когда  сигара  задымилась,  издавая  приятный
аромат  гаванского  табака.  -  Должен  признать,  мне   это   действительно
любопытно.
   Эмма заставила себя взглянуть на него.
   - Это Джонни, - сказала она ровным  бесцветным  голосом.  -  Он,  похоже,
попал в нехорошую историю.
   Деймон Торн уселся  в  свое  кресло,  лениво  откинувшись  на  спинку,  и
саркастически посмотрел на нее.
   - Да? Вы имеете в виду, конечно, вашего брата Джонни?
   - Конечно, - Эмма кивнула.
   - Продолжайте.
   Эмма попыталась подобрать нужные слова. Рассказать все, как было, называя
вещи своими именами, означало бы полностью признать вину Джонни, в то  время
как на самом деле он был жертвой владевшей им страсти, которую он не в силах
был побороть. Но как она могла объяснить все этому магнату,  у  которого  не
было абсолютно никаких причин симпатизировать ее брату?  Ведь  это  был  тот
самый Деймон Торн, чьи компании были рассеяны по всему свету и  который  был
известен в деловых кругах как человек исключительно жесткий и безжалостный в
отстаивании своих деловых интересов и достижении  цели.  Он  никогда  бы  не
понял и не простил слабости любого из своих  служащих,  в  том  числе  и  ее
брата, который работал в этом самом здании в отделе расчетов и, к сожалению,
нашел свою зарплату недостаточной для оплаты своих карточных долгов.
   Но это было не все. Джонни нашел  способ  изымать  деньги,  принадлежащие
компании, и в течение последних  шести  месяцев  осуществлял  таким  образом
прибавку к своей зарплате, всегда надеясь  на  счастливый  крупный  выигрыш,
упорно избегавший его до сих пор, который  поправил  бы  его  дела.  Однажды
воспользовавшись этим способом, он не осмелился рассказать об этом сестре, и
если бы не неожиданная ревизия отдела расчетов, Эмма не знала бы об  этом  и
сейчас. Впрочем, даже если бы у Джонни сейчас и была бы нужная сумма  денег,
чтобы возместить свои заимствования со счетов компании - что, конечно,  было
чисто риторической предпосылкой  -  у  него  не  оставалось  времени,  чтобы
изменить записи на счетах, которые бы скрыли его криминальные деяния.
   Поэтому он и обратился к Эмме, и она, зная, что,  если  ничего  не  будет
сделано, ее брата могло ожидать тюремное заключение или очень большой штраф,
а возможно, и то,  и  другое  и,  к  тому  же,  увольнение,  была  вынуждена
согласиться поговорить о нем с Деймоном Торном.
   Ее нерешительность не прошла незамеченной, и  Деймон  Торн,  наклонившись
вперед, сказал:
   -  Я  полагаю,  что  трудности  вашего  брата  не  связаны  с   проверкой
бухгалтерии, которая должна начаться на следующей неделе?
   Эмма вскинула голову и посмотрела на него. На  его  загорелом  лице  было
насмешливое выражение.  Что-то  в  его  словах  заставило  Эмму  внимательно
вглядеться в его лицо,  но  как  она  ни  пыталась,  не  могла  заметить  ни
удивления, ни озабоченности, как будто ему было известно об этом больше, чем
ей.
   Она нервно пригладила рукой тяжелую прядь черных волос,  падавших  на  ее
плечи, и невидящим взглядом уставилась прямо перед собой на один из  бежевых
телефонов на столе. Полуприкрыв глаза длинными ресницами, она раздумывала  о
его необычной проницательности... Или это была осведомленность?
   Она видела, как он встал из-за стола, подошел к столику около  стены,  на
котором стоял дымящийся кофейник, налил в чашку кофе, добавил сливки и сахар
и, вернувшись к столу, поставил чашку на край стола перед ней.
   - Вот, - сказал он просто. - Выпей. По твоему виду видно,  что  тебе  это
необходимо.
   -  Спасибо,  -  произнесла  она  вежливым  голосом,  почти  автоматически
поднесла ко рту чашку и отпила глоток.
   Деймон Торн присел на край стола и посмотрел на  нее  внимательно.  Потом
пожал плечами и сказал:
   - Хорошо, Эмма. Я облегчу твою задачу. Мне известно все о подделке Джонни
записей в бухгалтерских книгах.
   Чашка Эммы со стуком опустилась на блюдце.
   - Ты знаешь! - выдохнула она. - И ты заставил меня сидеть здесь,  мучаясь
и не зная, как все это сказать тебе!
   Охвативший ее гнев заставил ее забыть нервозность.
   Он насмешливо улыбнулся.
   - Ну, ну, Эмма, - сказал он бесстрастно. - Ты не можешь  винить  меня  за
это. В конце концов неважно, знал я об этом или нет. Это не меняет дела.
   Конечно, он был прав, подумала она устало. Ей  следовало  бы  догадаться,
что опытные старшие бухгалтеры  компании  вряд  ли  могли  бы  попасться  на
неуклюжие уловки такого молодого служащего как Джонни. И, хотя сам Джонни об
этом не знал, мельчайшие детали, касающиеся его работы у Торна, докладывался
выше и выше, пока не достиг ушей самого Торна.  Его,  возможно,  даже  очень
позабавило то, что она пришла просить за Джонни, хотя она еще  и  не  успела
этого сделать.
   - Что же теперь? - спросила она, изо  всех  сил  стараясь,  чтобы  он  не
заметил дрожи в ее голосе. Его близость смущала ее. Когда он сидел  напротив
нее по другую сторону стола, она могла  убедить  себя,  что  он  был  просто
человеком, у которого служил Джонни, и  к  кому  она  пришла  с  просьбой  о
помощи. Но теперь, когда он был рядом, всего в  нескольких  дюймах  от  нее,
память о прошлом захлестнула ее.
   Неужели когда-то она имела  влияние  на  этого  сильного  могущественного
человека? Неужели было время,  когда  она  лежала  в  его  объятьях,  а  эти
презрительно сжатые сейчас губы жадно целовали ее?
   Жаркий румянец залил ее щеки, и она наклонила голову, надеясь, что он  не
заметит  ее  горящего  лица.  Заметил  или  нет,  но   он   воздержался   от
комментариев.
   - Я полагаю, что твое присутствие здесь говорит о  твоем  желании  спасти
брата от публичного разоблачения, - он затушил недокуренную  сигару  о  край
пепельницы. - Ради чего же, ты полагаешь, я взялся бы помочь тебе?
   - Я вовсе этого не полагаю,  -  с  трепетом  произнесла  Эмма.  -  Джонни
попросил меня прийти сюда и поговорить о нем. Я.., я не могла отказать  ему.
Тем более, когда я знала, что поставлено на карту.
   - Конечно, нет; - он поднялся и обогнул стол.  Одетый  в  темный  деловой
костюм-тройку с белой рубашкой, он казался ей совсем  чужим.  Ну  что  ж,  и
отлично, подумала она.
   - Я должен сказать, что, когда меня  информировали  о  растрате,  -  Эмма
поморщилась от его слов, - я знал, что рано или поздно ты  придешь  ко  мне.
Зная твой характер, не трудно было догадаться, что  ты  позволишь  уговорить
себя на что-нибудь подобное. Я довольно хорошо  знаю  твоего  брата,  и  его
слабость к карточным играм не осталась для меня незамеченной. Все  указывало
на то, что ты не останешься в стороне, и я оказался прав.
   Эммы пожала плечами.
   " - Мне следовало бы знать, что не стоит обращаться к тебе, - сказала она
тихо. - В конце концов, тебе не за что быть мне благодарным, и я думаю,  что
тебе даже может доставить удовольствие то, что у Джонни будут неприятности.
   Тори стукнул кулаком по столу.
   - Черт подери, - раздраженно произнес он. -  У  тебя  нет  еще  оснований
делать такие заключения обо мне!
   Эмма поднялась.
   - Почему? Ты все-таки поможешь нам? - она была уверена,  что  он  ответит
отрицательно, и ей было почти все равно, что он ей скажет. Она только хотела
как можно скорее выбраться из его  кабинета  -  до  того  как  самообладание
покинет ее и она расплачется. Она сделала попытку поговорить с  Деймоном.  -
Джонни не мог отрицать этого. Увы, ее попытка окончилась плачевно.
   Деймон Торн вернулся на свое место за столом и испытывающе  посмотрел  на
нее.
   - Да, - сказал он, - я собираюсь помочь тебе, но не бесплатно.
   У Эммы подкосились ноги, и она почти упала в кресло. Она  испытала  такое
огромное облегчение, что даже сначала не обратила внимания на  вторую  часть
его фразы. Она нащупала замочек сумочки, открыла  ее  и  поискала  сигареты,
чувствуя, что ей необходимо закурить. Но до  того,  как  она  успела  вынуть
пачку сигарет из сумочки, Торн взял со стола сигаретную коробку из оникса  и
предложил ей. Она с благодарностью взяла сигарету,  и  он,  щелкнув  золотой
зажигалкой, поднес огонек к ее сигарете.  Когда  она  глубоко  затянулась  и
позволила себе немного расслабиться, до нее вдруг дошел в полной мере  смысл
его слов. Она взглянула на него изумленно и покачала головой.
   - Я... Я не понимаю. Естественно, Джонни вернет все деньги  до  последней
монеты.
   - Денежная сторона вопроса относится к  компетенции  моих  бухгалтеров  и
меня не интересует, - сказал он сухо.
   - Но что же мы еще можем заплатить? - все еще не доходило до нее.
   - Не мы, - ответил он ровно. - Ты. Эмма уставилась на  него.  Дрожа,  она
встала и невольно отодвинулась от него. Для чего  она  была  нужна  Деймону?
Конечно, после того, как прошло столько времени, не мог же он все еще...
   - Нет, - сказал он резко, словно читая ее мысли. - Не воображай  даже  на
минуту, что ты меня хоть  как-то  интересуешь  в  сексуальном  плане!  -  он
презрительно скривил в усмешке губы, и Эмма почувствовала,  как  внутри  нее
что-то сжалось и оборвалось.  Его  глаза  оценивающе  оглядели  ее  стройную
фигурку в облегающем темно-зеленом костюме и белой блузке - очаровательную в
своей неосознанной привлекательности. Хотя она и не была красавицей в прямом
смысле этого слова, на маленьком пикантном лице выделялись огромные глаза  и
щедрый рот с пухлыми губами. Можно было с уверенностью сказать, что она была
не просто хорошенькая, но даже очень привлекательная девушка.
   - Тогда что же ты хочешь?  -  спросила  она,  теребя  перчатки.  -  Я  не
секретарь, я работаю медсестрой в больнице.
   В эту минуту  зазвонил  один  из  стоявших  на  столе  телефонов,  и  он,
наклонившись, поднял трубку.
   - Торн. В чем дело?
   Какое-то  время  он  разговаривал   по   телефону,   обсуждая   различные
технические детали. Эмма не прислушивалась к разговору. Не успел он положить
трубку, как раздался зуммер селектора внутренней связи. Тихо выругавшись, он
нажал кнопку селектора.
   - Да?
   Хорошо модулированный голос Дженифер Велдон был холоден и деловит.
   - Здесь секретарь министра, сэр. Ему назначено на одиннадцать пятнадцать,
а сейчас уже одиннадцать двадцать.
   Деймон Тори взглянул на золотые часы на запястье.
   - Скажите ему, что я освобожусь  через  пятнадцать  минут,  -  сказал  он
тоном, не терпящим возражений.
   - Но, мистер Тори...
   - Передайте ему, мисс Велдон.
   - Да, сэр.
   Он снова  нажал  кнопку,  отключая  селектор.  Эмма  собралась  с  духом.
Первоначальный шок от его слов проходил, но он еще не сказал ей,  зачем  она
была нужна ему.
   Он взглянул на нее.
   - Итак, ты говорила, - спокойно продолжал он, явно совершенно не заботясь
о том, что секретарь министра должен был ждать в  приемной,  пока  он  решит
свои личные проблемы, - что ты медсестра, в этом качестве мне и  понадобятся
твои услуги.
   Эмма с трудом сглотнула.
   - Понимаю.
   Хотя она ничего не понимала. Может быть, он был  болен?  Он  не  выглядел
больным, но он мог страдать одной  из  тех  ужасных  болезней,  при  которых
вначале  не  проявлялись  явные  симптомы  заболевания.  Она   почувствовала
слабость.
   Деймон Тори вернулся к своему месту за столом и взял вторую сигару. После
того, как Эмма снова отказалась сесть, он сказал:
   - Ты, должно быть, знаешь, что я был женат? Эмма  кивнула.  Конечно,  она
знала. Разве он не женился на Элизабет  Кингсфорд  практически  сразу  после
того, как они с ним перестали встречаться?  И  разве  известие  об  этом  не
ранило ее в самое сердце?
   - Ну, так вот. У меня есть дочь - Аннабель.
   Ей шесть с половиной.
   Эмма снова  кивнула.  Это  она  тоже  знала.  Несмотря  на  то,  что  они
расстались, как ей казалось, навсегда, она с жадностью ловила любые  новости
о нем, время от времени просачивавшиеся в прессе.
   - Но ты можешь знать другое - этого никогда  не  было  в  газетах  -  она
слепая.
   Он следил за меняющимся выражением ее лица - ее глаза расширились, а губы
сострадательно дрогнули.
   - Когда ее мать погибла в автомобильной катастрофе, Аннабель была с  ней.
Элизабет ехала слишком быстро, а поворот оказался слишком  крутым.  Аннабель
получила сильный удар по голове,  а  когда  пришла  в  себя,  она  перестала
видеть. Вот и все.
   Эмма покачала головой.
   - Мне очень жаль, - сказала она, чувствуя неадекватность  своих  слов.  -
Будет ли она когда-нибудь видеть?
   - Специалисты думают, что это возможно, но я не разделяю  их  надежды,  -
проговорил он медленно. - В любом случае, еще слишком рано говорить об этом.
Она еще слишком мала для любой серьезной операции. Я не дал бы  согласия.  -
он пожал широкими плечами. - Вот  в  чем  проблема.  Няня,  которая  была  с
Аннабель восемнадцать месяцев со  времени  катастрофы,  выходит  замуж.  Мне
нужна новая компаньонка и няня для ребенка. Я не люблю чужих людей в доме  -
тебя, по крайней мере, я знаю. Договорились?
   Эмма была смущена и сбита с толку. Ей нужно было  время,  чтобы  обдумать
все это. Меньше всего ей хотелось бы жить в одном доме  с  Деймоном  Торном,
часто видеть его и заботиться о его дочери. Но какой у нее  был  выбор?  Или
она соглашалась и спасала Джонни от тюрьмы, или отказывалась, и тогда Джонни
оставался один на один со своей судьбой.
   - У.., у меня есть работа, - сказала она уклончиво. - Я в штате больницы,
и к концу года ожидаю повышения. Я не знаю, что и сказать.
   Он насмешливо улыбнулся.
   - О, я думаю, что ты согласишься, - произнес он  равнодушно.  -  В  конце
концов, если ты не согласишься, дело обернется крупными  неприятностями  для
твоего брата.
   - Ты отвратителен, - воскликнула она, не в силах больше сдерживаться.
   - Можно было бы сказать, циничен! - сказал он насмешливо. - А если и так,
тебе следует благодарить за это только себя, не так ли?
   Эмма отвернулась. Она не могла больше смотреть на него. Он не  знал,  что
он говорил. Он не знал, о чем просил.
   - Кажется, у меня нет выбора, - сказала она тихо. - Я.., я должна  подать
заявление об увольнении. Заявления обычно подаются за месяц...
   - Укажи, что ты отработаешь только полмесяца, - сказал он  коротко.  -  Я
заплачу тебе за две другие недели. Если кто-то будет возражать, отошли их ко
мне.
   Эмма вскинула голову.
   - Ты думаешь, что за деньги все можно  купить!  -  почти  выкрикнула  она
гневно. Он покачал головой.
   - Я знаю, что нет, - сказал он серьезно. Я  не  понимаю,  почему  ты  так
злишься. Ты должна быть мне благодарна. Вместо того, чтобы провести  остаток
зимы в этом холодном климате, ты будешь нежиться на солнце на Багамах.
   - На Багамах! - Эмма была изумлена.
   - Конечно. Я живу теперь там, разве ты не знала? Впрочем,  возможно,  что
ты и не знала. Как и здоровье Аннабель, эта информация не для печати.

Глава 2

   Когда Эмма вернулась в квартиру, в которой они жили вдвоем с  Джонни,  он
уже ждал ее. Они поселились в этой  маленькой  квартирке  возле  Эрлз  Корта
четыре  года  назад  после  смерти  их  родителей.  Каких-либо  средств  для
существования у них не было, и они были вынуждены продать свой старый дом.
   Джонни вскочил с кушетки, на которой он лежал в ожидании  ее  прихода,  с
волнением глядя ей в глаза.
   - Ты видела его? Он не прижмет меня? Ты смогла убедить его,  что  это  не
моя вина? Что он сказал?
   Эмма устало покачала головой.
   - Джонни, - воскликнула она. - Дай же мне сказать. Ты задал  сразу  целую
дюжину вопросов. Да, я видела его. Нет, тебя не отдадут под суд...
   - О, Эм! Эм, дорогая! - Джонни подхватил ее и, подняв в воздух,  закружил
по комнате. - Я знал, что ты сможешь это сделать!
   Эмма села на стул и закурила сигарету. Руки ее еще дрожали.  Она  еще  не
свыклась  с  мыслью  о  предстоящих  переменах  в  жизни.  Помимо  всех   ее
трудностей, была еще проблема, касавшаяся Джонни.  Хотя  ему  было  двадцать
шесть, и он был на год старше нее, всегда казалось, что  он  был  младшим  в
семье, и когда он попадал в неприятности, вызволять его  всегда  приходилось
Эмме. Только подумать, что она должна была оставить его и уехать  за  тысячу
миль.., откуда уже не сможет следить, чтобы он регулярно питался  и  не  пил
слишком много, покупать ему рубашки и костюмы.
   Джонни закурил сигарету и закружился по комнате, вальсируя.
   - Эм, ты сокровище! Эмма вздохнула.
   - Ты еще не знаешь всего, - сухо сказала она. - Даже  Деймон  Тори  хочет
иметь кое-что за свои деньги.
   Джонни резко остановился.
   - Что же он хочет? Кроме своих денег, конечно.
   - Он хочет меня. По крайней мере, мои профессиональные услуги. Ему  нужна
няня и воспитательница для его дочери Аннабель. Это его цена.
   Джонни передернул плечами и скривился.
   - О, ну это не так ужасно, не так ли? Я имею  в  виду,  что,  работая  на
Торна, ты не будешь вкалывать задаром, да? Я сначала подумал, что ты имела в
виду... - он замялся. - Но почему у тебя такое кислое  выражение?  Работа  у
Торна будет гораздо легче, чем твой каторжный труд в больнице.
   Эмма смотрела на него, широко раскрыв глаза, как будто  только  в  первый
раз увидела его по-настоящему.
   - Честно говоря, Джонни, это уже предел всему! Ты  же  прекрасно  знаешь,
что я люблю свою работу, к тому же в конце года меня  ожидало  повышение.  Я
вовсе не хочу бросать свою работу, чтобы быть нянькой у маленького  ребенка.
Но тебе нет дела до меня, не так ли? Лишь бы тебе выйти сухим из воды!
   Джонни несколько смутился.
   - Ну, не надо так, старуха.
   - И не называй меня "старухой", - воскликнула она  рассерженно.  -  Может
быть, ты не будешь так доволен собой, когда я скажу тебе, что  я  уезжаю  из
Англии. Аннабель живет на Багамах, у Деймона там дом.
   - Что? - Джонни был обескуражен. - А я...
   А квартира?
   Так как больница, где работала Эмма, была недалеко от  се  квартиры,  она
могла все свое свободное время проводить дома.  Она  была  и  экономкой  для
Джонни, и кухаркой, и уборщицей, покупала  продукты  и  чинила  одежду.  Она
безропотно несла весь этот груз обязанностей - с тех пор, как она рассталась
с Деймоном, не было мужчин, которые бы  играли  в  ее  жизни  сколько-нибудь
серьезную роль, и Джонни привык полностью полагаться на нее.
   - Мне жаль, - сказала она. - Но это цена, которую  мы  должны  заплатить.
Или я соглашаюсь поехать на Санта-Доминику и заботиться об Аннабель, или  ты
отправляешься в тюрьму, все очень просто.
   Джонни в гневе сжал кулаки.
   - Как типично для  него  -  выставлять  свои  условия,  -  воскликнул  он
раздраженно.
   - Джонни! Ты сам втянул нас в эту историю, - ответила Эмма, непроизвольно
защищая Деймона Торна. В  конце  концов,  его  условия  не  были  такими  уж
суровыми.
   - Я знаю, знаю. Можешь не напоминать мне.  Но  это  типично  для  него  -
сделать какую-нибудь подлость, чтобы заставить меня потом страдать.
   - О, Джонни!
   - Но ведь это правда! Боже мой, в Лондоне полно агентств, где можно найти
и няньку, и компаньонку, и гувернантку, или что он еще  хочет  -  и  гораздо
более квалифицированную, чем ты. Да и сколько лет его дочери?  Ей  не  может
быть больше шести. Это просто смешно. Почему он хочет именно тебя