отя! и
давно немытые, были, очевидно, теплого цвета меди.
   Она  взглянула  на  Фортье  чуть  менее  Гордо,  и  он  сделал   знак
аукционеру. С гнусной  улыбкой  худой  человечек  поднял  юбки  девушки,
обнажив  ее  стройные  ноги  выше  колен,  где  виднелись  тонкие  белые
панталончики.
   - Отпусти юбки,  -  прокричала  она,  вырываясь  из  рук  аукционера.
Раздраженный ее  непокорностью,  торговец  влепил  ей  звучную  оплеуху,
которая, однако, не смогла смирить гордячку.
   - Она еще молода, ребята. Нужна мужская рука, чтобы поставить  ее  на
место. - И, стараясь разрядить напряжение, худой человечек улыбнулся.
   - Шестьсот, - выкрикнул длинный,  и  девушка,  повернувшись  к  нему,
вновь улыбнулась.
   Только тогда наконец Алекс увидел необыкновенно  живые  аквамариновые
глаза. И, глубоко пораженный, он понял, что именно они и  привлекли  его
так близко к подмосткам. Да, именно эти глаза, хотя до  сих  пор  он  не
осознал этого до конца.
   - Одна тысяча, - решительно, как бы  подводя  итог  торгам,  произнес
Фортье.
   Качая головой, что-то ворча себе под нос, длинный выжидал.
   - Неужели никто не понимает, какое ценное приобретение эта девушка? -
спросил аукционер, надеясь расколоть Фортье еще на  несколько  долларов.
Он поднял ее оголенную руку. - У нее крепкие, сильные руки. По контракту
она должна служить еще семь, лет.  Подумайте,  сколько  удовольствия  вы
можете получить.., если проявите немножко терпения. - Ухмыльнувшись,  он
похлопал девушку по заду. Ее бледное лицо сразу пошло розовыми  пятнами.
На миг она закрыла  глаза,  стараясь  собраться  с  духом,  затем  снова
устремила немигающий взгляд прямо перед собой.
   - Она воровка, - закричал Фортье. - Никто не даст больше меня.
   - Я не воровка, - громко возмутилась девушка.
   Аукционер тут же дал ей еще одну затрещину.
   - Придержи свой язык, - предостерег он, с силой стискивая ее руку.  -
Улыбнись мистеру Фортье.
   Когда он отпустил руку девушки, та гордо выпрямилась.
   Пристально осмотрев нанимателя, она оценила его решимость  перекупить
ее во что бы то  ни  стало,  а  также  энергичную  поддержку  подруги  и
отвесила поклон, одарив Фортье такой  лучезарной  улыбкой,  что  на  миг
показалось, будто взошло солнце.
   - Мистер Фортье, - сказала она сладким голоском'. - Я  польщена,  что
вы находите такое жалкое существо, как я, достойным своего внимания.
   Алекс не мог не заметить ни безукоризненности ее речи, ни скрытого  в
ее словах яда. Почувствовал он и презрение к  Валькуру  Фортье,  которое
слышалось и в ее медоточивом голосе.
   И только тогда он заметил ее слезы.
   Она слегка тряхнула головой, и они, точно дождевые капли, блеснули на
ее нежной щеке, как бы перечеркивая озарявшую лицо улыбку.
   - Тысяча двести, - неожиданно для самого себя крикнул Алекс.
   - Тысяча четыреста,  -  отозвался  Фортье,  метнув  пренебрежительный
взгляд на  Алекса.  Он  вновь  жадными  глазами  уставился  на  девушку,
подтверждая опасение Алекса, что тот  хочет  купить  ее,  чтобы  сделать
своей любовницей . Во  Французском  квартале  хорошо  знали  пристрастие
Фортье к молоденьким (чем моложе, тем  лучше),  неопытным  девушкам  Эта
явно пришлась ему по вкусу.
   - Две тысячи, - выдохнул Алекс. В наступившей тишине  слышалось  лишь
бренчание цепи на ногах выставленных на продажу женщин.
   Фортье рассмеялся, но в его смехе чувствовалась натянутость.
   - Вот уж не думал, что вы предпочитаете таких  молоденьких.  Если  бы
знал... - Он пожал плечами с наигранным безразличием, но  в  его  темных
глазах сквозило еле сдерживаемое бешенство.
   - Через час приведите ее к моему экипажу, - велел  Алекс  аукционеру,
не обращая внимания на раздраженную реплику Фортье. - Он будет стоять  у
дома номер двадцать  один  по  Ройял-стрит,  Аукционер  кивнул,  толстый
охранник увел девушку.
   Ее еще не успели увести с помоста, а Алекс уже  раскаивался  в  своем
необдуманном, как ему теперь казалось, поступке.
   - Что это ты так разошелся? - с легкой  насмешкой  в  голосе  спросил
Томас. Это еще более усугубило чувство досады на  самого  себя,  которое
испытывал Алекс.
   - Понятия не имею. Иногда я сам себе удивляюсь.
   Томас слишком хорошо знал своего  друга,  чтобы  позволить  и  дальше
развивать эту тему.
   Приятели  поднялись  по  каменным  ступеням  и  вошли   в   элегантно
обставленную гостиницу. "Сент-Луис"  был  одним  из  самых  внушительных
зданий в Новом Орлеане, его высокий купол можно  было  видеть  за  много
кварталов.
   - Я думаю, "нам обоим сейчас самое время выпить.
   Алекс открыл дверь с панелями из кипариса, которая вела в бар, чуть с
большим, чем необходимо, усилием и направился к одному из столов. Вокруг
них слышались неторопливые разговоры и громкий мужской  смех.  Некоторые
играли в карты, другие стояли у длинной резной стойки красного дерева.
   Алекс почти не смотрел на них. Он и сам не понимал, что толкнуло  его
на такой опрометчивый поступок. И теперь он раскаивался в нем.
   - Я обещал  Лизетт,  что  свожу  ее  поужинать  Как  ты  думаешь,  ей
понравилась бы эта история с моей новой служанкой?
   - На твоем месте я не стал бы  ей  и  рассказывать  Она  и  без  того
бесится, что скоро состоится оглашение твоей помолвки.
   - Для того чтобы успокоить  ее,  пришлось  купить  несколько  бальных
платьев и совершить с  ней  прогулку  на  "Королеве  Натчеза".  Немногие
женщины  могут   устоять   перед   роскошью   этого   парохода,   самого
великолепного судна на Миссисипи. В это мое приобретение  я  вложил  две
тысячи долларов. Возможно, я и свалял дурака, купив служанку, но я, черт
возьми, заставлю ее отработать каждый заплаченный  за  нее  цент  и  еще
несколько в придачу.
   - Почему бы тебе не оставить ее на ночь в тюрьме?
   При одной мысли об  этом  Алекс  почувствовал,  как  у  него  сжалось
сердце. Он еще не забыл, как девушку  награждали  оплеухами  на  торгах.
Нетрудно было представить,  с  какой  жестокостью  с  ней  обращались  в
грязной, полной крыс камере.
   - Теперь это собственность Бель-Шен. Я хочу, чтобы  она  была  готова
принять на себя свою долю  общего  труда  Томас  только  усмехнулся.  На
словах Алекс, может быть, и  крут,  но  со  своими  рабочими  обращается
честно и справедливо.
   Каждая семья на плантации имеет свою хижину, сад,  огород,  живность.
Все ходят  в  церковь,  справляют  христианские  праздники,  женятся  по
церковным обрядам, и  здесь  никогда  не  разлучают  семейные  пары.  На
Бель-Шен рабы получают почти столько же, сколько и арендаторы,  и  имеют
прибавку за хорошую работу на сахарной плантации.
   Такое обращение с рабами вызывало возмущение многих  плантаторов.  Но
семья дю Вильер в течение многих  лет  обладала  большим  могуществом  и
влиянием, и немногие решались выражать свое возмущение вслух.
   В числе немногих был и Валькур Фортье.
   - Представляю себе, в каком бешенстве Фортье,  -  с  усмешкой  сказал
Томас, когда они оба принялись смаковать "Наполеон".
   Алекс повертел в пальцах бокал с янтарной жидкостью.
   - Он не любит проигрывать.
   - Как ты думаешь, почему он не стал торговаться?
   Оба они знали, что Фелисиана, плантация Фортье,  находится  в  лучшем
состоянии,  чем  Бель-Шен,  которой  депрессия  1837  года  и   неумелое
управление Франсуа нанесли большие убытки.
   - Выкладывать такие деньги за воровку, как бы молода и  хороша  собой
она ни была,  с  его  точки  зрения,  вероятно,  неразумно.  Деньги  для
Валькура - самое главное. Ни одна юная девушка, тем более  такая,  какой
нельзя доверять, не заслуживает, по его мнению, вложения  сколько-нибудь
крупной суммы.
   Произнося эти слова, Алекс вдруг ощутил новый прилив ярости.
   - А теперь,  если  не  возражаешь,  поговорим  о  чем-нибудь  другом.
Остается меньше часа до той минуты,  когда  мне  волей-неволей  придется
признать свою глупость. Сегодняшний вечер не сулит мне ничего приятного.
***

   Обхватив руками колени, Ники  с  несчастным  видом  сидела  на  сыром
соломенном тюфяке в своей темной сырой камере.
   Она ждала, когда наконец ее выведут.
   Хотя было и не  так  холодно,  ее  пробирала  дрожь.  Очень  хотелось
увидеться с Лорной. Ее подругу ввели на подмостки сразу же после нее.  У
них не было возможности обменяться хотя бы  несколькими  словами.  Может
быть, Лорна знает человека, который выкупил ее контракт?
   Ники была уверена, что верх непременно одержит  высокий  черноволосый
мужчина с темными глазами и испанскими чертами лица, но, видя,  в  каком
ужасе Лорна, она все же молилась,  чтобы  этого  не  произошло.  От  его
похотливого взгляда у нее поползли мурашки по коже, но он был так уверен
в своей победе, что в конце концов она поддалась искушению выказать  ему
свое  презрение.  И  тут  вдруг  откуда  ни  возьмись  появился   другой
покупатель, который, спас ее от,  по  всей  видимости,  ужасной  участи,
хотя, вполне возможно, ей предстоит что-нибудь еще похуже.
   Этот  покупатель  выглядел  большим,  очень  сильным  мужчиной.  Ники
вздрогнула. Такой может удержать ее в руках, как бы она  ни  вырывалась.
Он сумеет сделать с ней то же самое, что тюремщики  делали  С  Лорной  и
другими женщинами, Борясь со своими страхами, Ники закрыла глаза. А ведь
она всегда была так бесстрашна, так уверена в себе. Теперь она не  могла
не вспомнить, как за дерзкое поведение ее избивал Арман  Лоран,  как  ее
лишали ужина за то, что она вела себя гордо и надменно. Хотя и не сразу,
после борьбы с собой, она научилась молча  страдать,  удерживать  резкие
ответы, которые так и рвались с языка. Кончилось тем, что, ее посадили в
тюрьму по ложному обвинению.
   За дверью Николь слышала тяжелые шаги  тюремщиков,  их  грубый  смех.
"Куда бы я ни попала, хуже, чем здесь, мне уже нигде не будет", - твердо
сказала она себе. Но когда тяжелая железная дверь открылась и ее  вывели
наружу, она была уже не так уверена, что может надеяться на лучшее.

Глава 3

   Нервно ломая руки,  Николь  Сен-Клер  стояла  у  сверкающего  черного
ландо, которое ожидало своего  хозяина  на  Ройял-стрит  перед  вывеской
"Томас П. Демминг, адвокат".
   По одну ее сторону стоял седовласый белый охранник, по другую - такой
же седой негр в красной с золотым шитьем ливрее.
   Вытащив карманные часы, охранник щелкнул крышкой.
   - Мы прибыли на несколько минут раньше.
   - Он придет, - заверил старый негр, - точно вовремя.
   Он и в самом деле не опоздал.
   Николь увидела, как из-за угла вышел высокий широкоплечий  человек  и
направился в их сторону. Не веря своим глазам, Ники часто  заморгала  и,
покачнувшись, схватилась за колесные спицы. Неужели это он?
   Это и в самом деле был  он.  Александр  дю  Вильер.  Сколько  времени
прошло, а она сразу узнала его  красивое  лицо.  В  самые  тяжелые  дни,
которые ей пришлось пережить, когда она, свернувшись клубком,  старалась
согреться на узкой койке служанки, когда мыла грубые деревянные полы или
перестирывала горы грязного белья, она часто думала о нем. Где он и  что
с ним? Навестил бы он ее в той прежней жизни, как того ей хотелось?
   Она смотрела, как он взял бумаги у охранника  и  быстро  пробежал  их
глазами. Когда он взглянул на нее, ее сердце  сильно  забилось.  "Узнает
ли? Господи, только бы не узнал!" - молила она.
   Предстать перед ним в этих рваных отрепьях, с грязными волосами  было
для нее тяжким испытанием. "Но может быть, он купил  ее  именно  потому,
что узнал? Вспомнил ее и решил спасти вновь?" Сердце застучало еще чаще.
Платок, туго стягивавший грудь, не давал дышать.
   Написав расписку, дю Вильер вручил ее охраннику. Тем  временем  кучер
уселся на облучок. Ники съежилась от страха, когда суровые  карие  глаза
уставились ей  в  лицо,  а  большая  ручища  подняла  ее  подбородок.  С
избитого,  в  подтеках  грязи  лица  он  перевел  взгляд  на   промокшее
коричневое, платье из дешевой материи, на плоский,  по  всей  видимости,
лиф.
   Какая-то тень пробежала по его лицу,  и  она  решила,  что  это  тень
разочарования.
   - Никакого воровства в Бель-Шен я не допущу, - сказал он категоричным
тоном. - А теперь садись в ландо.
   Эти слова разрушили все  надежды,  которые  зародились  у  Ники.  Она
только его собственность, ничего больше. Он не помнит ее.
   Проглотив ком  в  горле,  она  постаралась  удержать  навертывающиеся
слезы. Как она могла надеяться, что он отнесется к ней по-другому,  если
узнает в ней прежнюю Николь. Сама  же  она  ни  за  что  не  станет  ему
напоминать о том странном дне, когда он спас ее. Позже ее отец  ездил  в
Бель-Шен за помощью, но получил грубый отказ. Николь ждала его у  дверей
кабинета, когда отец возвратился домой.
   - Франсуа ничуть не  изменился,  -  сказал  он  матери.  -  Такой  же
бездушный эгоист, каким и был всегда.  "Может  быть,  мой  отец  излишне
добр, - процедил Франсуа дю Вильер, - но я лично деловой человек. С меня
хватает и собственных проблем. Такого же  мнения  придерживается  и  мой
брат".
   Никогда в жизни не  забудет  Николь  выражение  полного  отчаяния  на
благородном лице отца и слез, которые стояли в глазах матери.
   Силой воли подавив в себе горькие воспоминания,  Ники  села  напротив
своего нового хозяина, который был одет в дорогой темно-зеленый  сюртук.
Она старалась, как научилась за эти годы и особенно  побывав  в  тюрьме,
держать глаза опущенными в землю. Но позволила себе один раз  исподтишка
взглянуть на него прямо. Оказалось, что он наблюдает за  ней  с  большим
любопытством. Она понимала, что должна сразу же  отвести  глаза,  но  не
могла себя заставить сделать это.
   Он выглядел таким же красивым, каким она  его  помнила,  может  быть,
даже красивее. Теперь он был зрелым мужчиной.
   Черты его лица стали суровее. Чувственные складки у рта разгладились,
появились мелкие морщинки у глаз. Теперь он казался старше, словно бремя
возложенной на него ответственности приблизило его зрелость.
   Вид у него был почти разгневанный, и она с недоумением  подумала,  уж
не она ли причина этого гнева.
   Отметив, что он не говорит ни слова, а только  смотрит  на  нее  так,
словно был бы рад избавиться от ее присутствия, она почувствовала, что и
в ней начинает закипать гнев.
   - Я не воровка, - наконец проговорила она, уверенная, что  он  думает
именно об этом. Она ничем не заслужила того, что обрушилось  на  нее  за
эти три года. Решительно ничем.
   - Однако именно это утверждается в твоих бумагах. - Он уперся длинной
мускулистой ногой в переднее сиденье, где она сидела  -  Там  говорится,
что ты украла у своей  хозяйки  изумрудную  брошь  и  спрятала  в  своих
панталонах.
   Ники залилась румянцем: как смеет он  так  оскорбительно  говорить  о
вещах, которые касаются ее лично?!
   -  Пропавшую  брошь  обнаружила  моя  хозяйка.  В  этом  нет   ничего
удивительного, если учесть, что она сама же ее и подложила.
   - И зачем же она это сделала? - спросил он, даже  не  пытаясь  скрыть
сарказма. Он откинулся на спинку, обтянутую красной стеганой кожей.  Его
плечи были почти так же широки, как и спинка.
   - Зачем? - переспросила она, возмущенная  обвинительным  блеском  его
глаз. Ей хотелось выложить всю правду, но, Бог свидетель, она  не  может
сказать ему, что эта женщина ее ревновала Он все равно не  поверит,  что
та могла ревновать к двенадцатилетней девочке.
   - Не знаю, - солгала она. Ей хотелось  стать  как  можно  незаметнее,
врасти в сиденье, но вопреки этому она выпрямилась.
   Глаза француза еще более посуровели.
   - Что до меня, то я, конечно, не стану подкладывать  драгоценности  в
твои панталоны, поэтому тебе лучше ни на что не зариться.
   Ники до боли прикусила язык. "Кем он, черт побери, себя воображает?"
   - Вы так и  будете  все  время  упоминать  о  моем  нижнем  белье?  -
прошипела она сквозь зубы.
   - А у тебя оно есть, нижнее белье?
   Ее глаза широко открылись.
   - Вы.., вы не джентльмен!
   Александр усмехнулся. На его щеках впервые появились ямочки.
   - Рад убедиться, что им не удалось окончательно сломить  твой  боевой
дух.  Скажи  мне,  маленький  беспризорный  мышонок,  где  ты  научилась
говорить на хорошем английском языке?
   Беспризорный мышонок! Подумать только, когда-то ее отец  называл  его
отца другом!
   - Если я такая презренная тварь, зачем же вы меня  купили?  -  Улыбка
сошла с лица Александра. Его взгляд скользнул по  ее  рваной  и  грязной
одежде, по  тусклым  спутанным  волосам,  которые  она  тщетно  пыталась
спрятать под капором.
   - Мне хотелось немножко.., развлечься"
   Далее после этих жестоких слов они ехали в полном безмолвии. Слышался
только  скрип  колес  да  стук  копыт  по   булыжной   мостовой.   "Ему,
представьте, захотелось поразвлечься. И этим развлечением стала для него
грязная и оборванная дочь  Этьена  Сен-Клера.  Вот,  оказывается,  самый
подходящий объект для насмешек. И естественно, для презрения. Но что  же
такого смешного может найти Александр дю  Вильер  в  жалком,  несчастном
существе?  -  подумала  она.  -  И  долго  ли  еще  придется  сдерживать
обуревающее ее желание сказать правду?"
   В этот момент ландо остановилось, кучер спрыгнул с облучка  и  открыл
дверцу:
   - Приехали, масса Алекс.
   Алекс спустился на мостовую, кучер помог сойти Ники.
   - Хорошенько вымой сиденье, Юки. Как бы у нее не оказалось вшей.
   Николь Сен-Клер, которая некогда была гордостью  и,  радостью  своего
отца, красавица, от которой кружилась голова у  многих  мужчин,  сегодня
готова была умереть от стыда.  И  самое  худшее  то,  что  Алекс  сказал
правду.
   Сглотнув, она отвернулась. Нет, она ни за что  не  покажет  французу,
как больно задели ее его слова. Как бы ни был убог ее облик, в ее  жилах
течет кровь Сен-Клеров.
   - Куда мы? - спросила она, крепясь изо всех сил, чтобы не заплакать.
   - Мы должны хорошенько тебя вымыть. - Он хмуро смотрел на нее,  роняя
оскорбительные слова. Да, конечно, она была бы рада помыться, но это все
равно не умалит мучительной боли, которую она испытывает. Только  бы  он
ничего не заметил.
   Через  узорчатые  железные  ворота  они  вошли  в  небольшой,   очень
ухоженный двор. Цвели жасмин, глицинии, жимолость,  лианы  ломоноса.  Из
середины небольшого бассейна, откуда пили птицы, бил  маленький  фонтан.
За садом стоял бледно-розовый дом, очень похожий на ее дом в  Медоувуде,
с белыми ставнями и чугунным  балконом,  который  примыкал  к  одной  из
верхних комнат. Александр открыл тяжелую кипарисовую дверь, и они  вошли
в холл, где их встретил дворецкий в ливрее. Он  почтительно  ждал,  пока
Александр передавал ему шляпу и перчатки.
   - Чей это дом? - спросила Ники, восхищаясь узором  паркета  и  лепным
потолком. Гостиная, куда они прошли, была устлана обюсеонскими  коврами,
на столах эпохи королевы Анны стояли тонкие фарфоровые вазы.
   - Мой.
   - Но я думала, что вы... - "Но я думала, что вы живете в Бель-Шен или
во Франции..."
   - Что ты думала? - грубо спросил он.
   - Да так, ничего. - "Почему он так зол?"
   - У вас есть еще  какие-нибудь  вопросы,  мадемуазель?  -  насмешливо
спросил он. - Или мы поднимемся наверх, где вы сможете принять ванну?
   Его  саркастический  тон  привел  ее  в   ярость.   Оказывается,   он
язвительный, подлый человек. Почему же ей так запомнилось  его  красивое
лицо? И то, как великодушно он пришел ей на  помощь  на  пыльных  улицах
Ла-Ронд? Он был все так же красив, но за эти несколько  лет  она  хорошо
усвоила, что наружность ничего не  значит.  Главное  -  какое  сердце  у
человека.
   Приподняв  грязные  юбки,  стараясь  по   возможности   держаться   с
достоинством, Ники направилась наверх..
   В холле появилась худощавая женщина в чепце и фартуке.
   - Добрый день, ваша светлость, - приветствовала она своего хозяина, и
Ники шумно глотнула воздух.
   Боже  праведный,  теперь,  когда  Шарль  дю  Вильер  умер,  Александр
является герцогом. Герцогом де Бризоном. И как могла она забыть тако