почувствовала себя одинокой.
   Вокруг нас танцевали. Когда я посмотрела на Джо, он  покачал  головой.  Я
вдруг поняла, как его мучает усталость, хотя его глаза  были  яркими,  и  он
поддерживал разговор в необычной для него форме ничего не значащей болтовни.
Я заметила, что он нервничает.., а вот почему, понять не смогла.
   Через  некоторое  время  произошло  неизбежное.  Светловолосый  парень  с
аккуратной прической (очень симпатичный, хорошо одетый, в хорошем  галстуке)
посматривал на наш столик. Наконец он подошел к нам и остановился, улыбаясь.
   - Сэр, - обратился он к Джо, и я  почувствовала,  как  напряглось  колено
моего спутника. - Не хотите присоединиться к нашей компании?
   Джо уже хотел сказать "нет". Я должна  была  сказать  "нет",  но  во  мне
находилось что-то живое, не подчиняющееся моему контролю. Хотя,  клянусь,  я
ничего не  понимала.  Мне  захотелось  подразнить  Джо,  совсем  немного,  с
любовью.
   - Хотим, - ответила я. - Разве нет?
   - Мужчина не может отказать своей дочери, - сказал парень. - Верно, сэр?
   Я уже встала. Джо пожал плечами, тоже поднялся, бросив  на  меня  взгляд,
который я никогда не забуду, и мы пошли за нашим новым широкоплечим знакомым
через лабиринт столиков к тому, где сидели  четыре  пары,  все  друзья,  все
принадлежащие  одному  кругу,  очевидно,  даже  учащиеся  одного   колледжа.
Выяснилось, что это гарвардцы.
   Я удивилась, почему Джо не возразил мне. Он должен был понимать, что  это
безумие, сумасшествие. Я поняла это позже...
   Нас представили всем сидевшим за столиком. Не помню никого, кроме  двоих,
сыгравших главные роли в тихой, грустной пьесе, которая  последовала  потом.
Светловолосого звали Декстер. Его подружка  была  примерно  моего  возраста,
бледная девушка в голубом платье, с не сильно накрашенными губами, огромными
зелеными  глазами  и  каштановыми  волосами,  завязанными  в  хвостик,   что
придавало ей вид, на взгляд мужчины,  двенадцатилетнего  ребенка.  Она  пила
только ячменный эль. Ах  да,  чтобы  закончить  с  ней,  можно  упомянуть  о
серебристом лаке на ее ногтях.
   Я говорила вам о том, как реагируют на меня мужчины. Декстер совсем забыл
о своей девушке (которую звали,  кажется,  Эллой)  и  начал  изо  всех  силу
ухаживать за мной. Чтобы понять это, Элле с хвостиком, серебристым  лаком  и
прочим понадобилось минуты три. Но она была начеку. Единственный мужчина,  с
которым она могла поговорить, был мой спутник -  все,  естественно,  приняли
его за моего отца.
   Я не стала отрицать этого.
   Мы начали болтать. Джо представил нас остальным.
   - Мою дочь зовут Джоан. Я мистер Смит.
   Жозеф Смит.
   Но все хотели называть его  "сэр",  и  через  некоторое  время  он  начал
отзываться. Кажется, ему даже  было  приятно.  К  Джо  давно  уже  никто  не
относился с уважением, и я была рада за него.
   Очень странное ощущение - болтать и следить за собой, как бы не допустить
ошибку, ничего не выдать. Но беседа шла обычная и довольно  глупая.  Декстер
был немного навеселе, как и все юноши,  но  оставался  приятным.  Да  и  вся
обстановка была легкой. Как я уже сказала, Элла начала разговаривать  с  Джо
очень уважительно, и он смог достойно отвечать, поэтому я забыла  о  нем  на
несколько минут. Декстер задал неизбежный вопрос:
   - Сэр, могу я потанцевать с вашей дочерью?
   - На ее усмотрение, -  ответил  Джо,  и  я  проигнорировала  его  горящий
взгляд. Что-то в нем, в том,  как  он  говорил  с  Эллой,  в  его  постоянно
прижатом к моему колене, через которое  мне  шли  сигналы,  вызвало  во  мне
легкомысленное желание все делать наперекор ему.
   - С удовольствием, - сказала я, вставая. Джо повернулся к Элле и спросил:
   - Вы танцуете?
   Элла грустно улыбнулась и тоже поднялась. Мы прошли на тесную,  крошечную
танцплощадку. Декстер  обнял  меня,  и  мы  начали  топтаться  со  скоростью
четверть дюйма в минуту. Парень имел большую смелость, и я ничего  не  могла
поделать с тем, как он меня к себе прижимал.
   - Это фокстрот, - заметила я. - Тесных объятий не требуется.
   - Извини. Я ничего не могу поделать,  Конечно,  он  был  прав.  На  узкой
танцплощадке топталось много пар, но что-то в том, как Декстер произнес свою
фразу, подсказало мне, что он бы танцевал так же, если  бы  на  площадке  мы
находились вдвоем. Я одернула себя и  позволила  ему  прижать  меня  к  себе
покрепче.
   - Славный малый, твой старик, - сказал он. - Хороший парень.
   - Ты так думаешь?
   - Конечно. Привести тебя сюда. Пригласить Эллу на танец. Хотел бы я иметь
такого отца. Выяснилось, что отец Декстера был с Уолл-стрит.
   - Номер сто двадцать, - произнес он, словно это что-то значило, поэтому я
уважительно кивнула. Декстер принял это за знак  восхищения  и  усилил  свои
медвежьи объятия.
   Тут мимо нас довольно близко проплыли Джо с Эллой. Это меня шокировало  и
разозлило.
   Я с расстояния в десять футов  почувствовала  возбуждение  Джо,  и  вечер
вдруг стал серым и безвкусным. Элла смотрела на своего партнера  дьявольским
взглядом - самодовольного удивления - и все прекрасно понимала. Потому  что,
встретившись со мной взглядом, она вспыхнула с головы до пят.
   Потом они исчезли из моего поля зрения. Через  несколько  секунд  оркестр
умолк. Декстер остановился, шесть футов солидного мужчины, не отпуская меня.
Я стала высвобождаться - но это было все равно, что толкать каменную стену.
   - Я устала, - сказала я. - Хочу пить. Декстер не ослабил своих объятий.
   - Эй, - весело воскликнул он,  -  видишь  своего  старика?  Он  прекрасно
развлекается.
   Я удивилась, почему в колледжах  все  любят  разговаривать,  как  уличные
хулиганы. Однако в случае с Декстером это не было притворством.
   На мгновение мой слух обострился. Я  распростерла  свои  чувства,  словно
щупальца, тысячу острых щупальцев, чтобы поймать в них моего  Джо,  услышала
вздох Эллы и злой шепот. Я  опять  стала  высвобождаться  и  злобно  сказала
"нет". Декстер отпустил меня, и пока он не передумал, я вернулась за столик.
   Элла и Джо уже сидели, и если девушка несколько  минут  назад  вспыхнула,
сейчас она была кирпично-красная. Элла избегала моего взгляда и молчала,  но
могу сказать точно, очень хотела что-то сказать старине Декстеру. Могу  себе
представить, что именно. Это был бы  окончательный  разрыв.  Я  быстро  села
рядом с Джо.
   Он был удивительно оживлен.  Сверхоживлен.  Его  лицо  двигалось  в  такт
словам, иллюстрируя сказанное,  и  я  стала  следить  за  этой  сценой.  Она
выглядела почти пародией, словно Джо надел на  себя  резиновую  маску.  Губы
расплылись в улыбке, руки забавно двигались  по  скатерти  на  столике.  Джо
наклонился и что-то шептал на ухо Элле. Он нервно опустил руку, чтобы  сжать
свое колено. Мое оказалось рядом, но  Джо  даже  не  почувствовал  этого.  Я
ничего не могла поделать с милым папочкой, и мне пришлось  уделить  внимание
моему гарвардскому герою, который продолжал свою игру.
   Вообще, им было легко управлять. Я все время  краем  глаза  наблюдала  за
Джо. Его глаза блестели. Он вел себя словно пьяный или  кольнувшийся.  Я  не
могла видеть, что происходило во  время  беседы,  но  конец  наступил  очень
быстро. В виде пощечины. Эллы. По щеке Джо.
   Странно. В зале было так шумно, но  звук  пощечины  разлетелся  по  всему
помещению, как удар грома. Казалось, вокруг вдруг  стало  тихо.  Сотни  глаз
повернулись к нам. В такой ситуации я смогла придумать только одно.
   - Идем, папа, - сказала я. - Тебе уже достаточно.
   Я встала, и Джо тоже поднялся со стула. Все его оживление  пропало,  лицо
стало серым.
   Ребята из Гарварда молчали. Элла сидела, глядя прямо перед собой.  Теперь
она не покраснела, а сильно  разозлилась.  Декстер  встал,  чтобы  проводить
меня.
   - Очень жаль, - проговорила я. - Он иногда бывает таким. Идем, папочка.
   Я повела Джо к выходу. Тысячи сочувствующих  взглядов  следили  за  мной.
Метрдотель был подчеркнуто вежлив  по  отношению  ко  мне  и  бросил  взгляд
холодного осуждения на моего серолицего отца, на старину Джо,  на  человека,
выпившего лишнего и распустившего себя перед собственной дочерью.
   На улице швейцар подогнал к нам такси.  Я  затолкала  Джо  в  машину.  Он
двигался скованно, словно кукла. Его дыхание  со  свистом  вырывалось  через
нос. Я сказала водителю такси наш адрес и откинулась на спинку сидения.
   Джо молчал. Машина  медленно  пробиралась  по  улицам  среди  оживленного
движения. Я ждала.
   Скрипнула кожаная обивка сидения. Это Джо положил голову  на  спинку.  Он
взял меня за руку. Я оттолкнула его.
   - Почему? Молчание.
   - Почему? Что с тобой?
   - Не знаю, - ответил наконец ответил Джо спокойным голосом, -  Мне  очень
жаль, что я расстроил тебя.
   - Мы не хотели нигде показываться, - напомнила я. - Ничего подобного этой
первоклассной сцене в ночном клубе не планировалось, чтобы мы могли укрыться
за завесой секретности.
   Джо промолчал.
   - Вы отступили от плана, мистер Вито. Один  раз,  затем  другой.  Чем  вы
заслужили пощечину?
   Но я знала и это. Мне  не  требовался  набросок  сцены.  Я  хотела  знать
причину.
   Никакого ответа.
   - Ты же почти ничего не пил. Виски с содовой. Джо, что в тебя  вселилось?
Мы были так счастливы.
   - Ты не можешь понять,  -  выпалил  наконец  Джо.  Он  говорил  радостно,
быстро, будто перешел к любимой теме, с точно такими же интонациями, какие я
слышала у Эллиота, когда тот обсуждал банкет, на котором  он  главенствовал,
или маленькие деловые успехи. - Ты не можешь  понять.  Ни  одна  девушка  не
может. Это волнение. Слушай, Джоан.., честно... - он повернулся ко мне, - ты
не почувствовала этого? Это все для тебя.
   - Для меня? - удивилась я. - Не понимаю.
   - Это была не маленькая девочка, - произнес Джо. - Это  была  ты.  Всегда
будешь ты. Но иметь тайну и делиться ею  с  Эллой,  Розой,  Джейн...  Ты  не
понимаешь? - он резко подался вперед. - Это пряность. Ради этого стоит жить.
- Джо снова откинулся назад. - Она даже не  предполагала.  О  нас.  Вы  были
правы, вы сплавились, стали химическими элементами, притягивающимися друг  к
другу. Я знаю, ты понимаешь. Мы были вместе.
   - Ничего не понимаю,  -  осторожно  произнесла  я,  ощущая  прилив  волны
сильного, неприятного холода.
   - Конечно, понимаешь. Должна понять, - Джо говорил торопливо, но с  таким
же воодушевлением, с таким же удовольствием, как раньше. -  Мы  были  единым
целым.  Ты,  я,  Элла.  Три  светлые  точки,  двигающиеся   в   пространстве
параллельно. Три магнита, притягивающихся друг к другу. Нас  связывало  одно
общее. Ты должна понимать и понимаешь.
   Он возбужденно посмотрел на меня, и я опять откинулась на спинку сидения.
Боже, что же будет?
   Я наконец поняла, что  Джо  частично  был  безумцем.  Больная  часть  его
находилась глубоко, и я любила его не меньше, чем раньше, но  в  душе  этого
человека существовал уголок, пораженный много лет назад.
   - Хорошо, - сказала я. - Но мне не нравятся тройные связи. Ясно?
   - Извини, - произнес Джо. - Я никогда не занимался ничем подобным.
   Он говорил уже сонным голосом. Мы ехали по центру города.  Люди  выходили
из театров, словно мухи из кондитерской лавки.  Машина  продвигалась  вперед
дюйм за дюймом. Мы с Джо разговаривали тихо, чтобы не слышал водитель. И все
время к моему сердцу подкардывался холод.
   - Я очень устал, - сказал Джо. - Я должен ехать обратно. Дай мне поспать,
Джоан. Извини, что я расстроил тебя. Я люблю тебя.
   Он почти сразу уснул и тихонько захрапел. За три минуты, которые мы ехали
к отелю, меня посетили ужасные мысли. Доктор Сара не знает о них.  Никто  не
знает. Я боюсь говорить об этом, поскольку они частично  не  имеют  никакого
смысла и все-таки чертовски сложны.
   Я хочу сказать, что какая-то часть меня хотела этого. Мне были  непонятны
слова Джо. Не думаю, что он сам хорошо  понимал  себя.  Это  было..,  только
чувство. Прекрасное, ужасно волнующее чувство.
   Словно весь мир  сверкал  своей  переливчатой,  гибкой  кожей,  и  каждая
женщина, шедшая по улице, казалась мне сестрой, разделяла  мою  любовь.  Это
была дверь, открытая в мир постоянного сексуального возбуждения; сумасшедший
мир, более чем привлекательный.  Разрешение  могло  быть  куплено  взглядом,
удовольствие - кивком головы. И все это сфокусировалось в  спящем  рядом  со
мной мужчине - все упиралось в  него  и  выходило  из  него.  Горящий  бокал
страсти,  пассивный  и  необходимый  мне,   как   зеркало,   в   которое   я
заглядывала.., и видела, что исчезла часть моей души, моей молодости,  часть
меня.
   Даже сейчас я не хочу думать об этом.  Я  никогда  этого  не  забуду,  не
забуду взгляд в рай сумасшедшего, никогда не забуду часть  себя,  которая  с
волнением откликалась  на  это,  плакала,  желала  одновременно  и  чуда,  и
разрушения. Я чувствовала себя победительницей и побежденной;  счастливой  и
грустной; теплой и холодной, словно лед. Я хотела Эллу, хотела ее через Джо,
и всех остальных, как она. И я презирала ее. Я была испугана до смерти  и  в
то же время уверена в себе. В одно мгновение мне на глаза навернулись слезы,
и тут же мой рот робко дрогнул в дикой улыбке. В течение трех минут  я  была
Джо, чувствовала через него и все поняла.
   А потом, узнав, что такое безумие, я разбудила своего спутника.
   Такси остановилось.
   Он потянулся,  весело,  по-мальчишески  улыбнулся  мне  слабой  и  чистой
улыбкой древнего римлянина и расплатился с водителем.
   Мы стояли перед отелем.
   Я молча поцеловала Джо, и он направился к своей машине. Я посмотрела, как
он отъехал, повернулась и пошла в свой номер. Старый двигатель заурчал.  (Мы
взяли такси из бравады и из-за того, что не хотели, чтобы нашу машину  можно
было опознать. Хотя теперь это уже не  имело  никакого  значения.)  Странно,
подумала я, устало ложась в постель. Сейчас я ненавидела Джо  и  любила  его
больше прежнего. Он потерял только одно: мою веру в то, что он является  для
меня счастьем.
   Теперь я хорошо знала, он  на  самом  деле  -  для  меня  горе.  Большое,
настоящее горе. Но было слишком поздно волноваться из-за этого.
   Через некоторое время я уснула.  Мне  приснился  Джо,  тащивший  меня  по
широкой,  светлой  улице,  Джо  и  целый  строй  Элл,  держащихся  за  руки,
улыбающихся мне улыбкой Джо, кричащих тоненькими, высокими голосками.
   Я вскрикнула и  проснулась,  но  через  несколько  секунд  снова  уснула,
провалившись в глубокую черную дремоту.

Глава 7

   Проснулась я поздно среди серого дня и с пустотой  внутри,  на  осознание
которой мне потребовалось полчаса плескания под душем.
   Когда я наконец сложила воедино осколки  вчерашнего  вечера,  он  потерял
свою ночную важность и вызвал во мне  только  злобу.  Дьявольски  запутанная
болтовня Джо была теперь лишь смутным воспоминанием. Наступило воскресенье.
   Я оделась, позавтракала и  сделала  все,  что  следовало  сделать  вчера.
Сегодняшний день принадлежал мне - в воскресенье Джо  не  мог  сослаться  на
свою "вечернюю работу" и остался дома с Марией.
   Я купила газеты - всякие. Никаких новостей. Я включила радио, но никто не
интересовался Ширфул Вистас.
   После ланча, после прогулки до парка и обратно мне в голову пришла  идея.
Она тоже до сих пор смущает меня... Не люблю думать о ней.
   Я немного повертела ее в  голове,  но  не  обнаружила  никакого  риска  и
решила, что это только ускорит ход событий. В общем я  завернула  в  аптеку,
вошла в телефонную будку, опустила двадцать  пять  центов  и  назвала  номер
своего телефона в Ширфул Вистас. Мои губы с трудом выговорили  цифры,  и  на
то, чтобы вспомнить их, потребовалось усилие. Почему-то казалось, будто  они
не принадлежали мне больше.
   Это было все равно, что звонить призраку.., или напоминало  сон,  который
вы видели очень давно.
   Я надеялась услышать  голос  Эллиота.  Гудков  пришлось  ждать  несколько
секунд, и мое сердце дрогнуло, потому что я  знала  своих  родителей,  знала
отчима. Он всегда ждал, когда  телефон  прозвонит  трижды,  и  только  тогда
снимал трубку. Его раздражали ошибочные звонки. Они были бессмысленными.  Но
сейчас трубку сняли мгновенно, и я поняла: мое письмо получено.
   На том конце провода послышался голос мамы. Он казался очень усталым. Мое
сердце почти предало меня, но я вцепилась в свой  план  и  медленно,  тяжело
вздохнула в трубку.
   - Пожалуйста, ответьте, - пылко произнесла мама, сразу поняв, кто звонит.
- Пожалуйста! Кто бы вы ни были, пожалуйста, ответьте. Джоанни,  это  ты?  С
тобой все в порядке? Эллиот! - крикнула она. - Иди быстрее.  Кто-то  звонит,
но не отвечает. Мистер, - произнесла она  очень  осторожно,  -  все  хорошо?
Скажите шепотом, маскируя свой голос. Я  не  хочу  знать,  кто  вы.  Скажите
только, что все хорошо.
   Затем в ее неистовую мольбу врезался голос Эллиота.
   - Алло, алло, кто это? Говорит Эллиот Палма. Мы получили ваше письмо.
   И тут я повесила трубку, не в силах больше выносить это. Я не думала, что
будет так трудно. Они все делали согласно нашего плана. Более удачного  хода
событий нельзя было и ожидать.
   Или можно? Не прослушивался ли их телефон  полицией?  Не  записывался  ли
разговор на магнитофон? Холодный пот покатился по моей  спине,  несмотря  на
жестокую жару в будке, и я почти выбежала из аптеки.
   Позже мне пришло в голову, что даже если бы полиция засекла  мой  звонок,
они вышли бы только на аптеку на пересечении Бродвея и Сорок  шестой  улицы,
куда заходило по тысяче прохожих в час.
   Думаю, здесь было бы хорошо сказать, что тогда я изменилась.
   Но нет, этого не произошло. Мама едва  не  разбила  мне  сердце,  но  она
делала это уже много лет, и я привыкла к подобному  чувству.  Голос  Эллиота
пробудил во мне дремавшую ненависть, и единственное, о чем я  думала,  шагая
по улице и ощущая на лице похожие на кровь первые капли  дождя,  так  это  о
том, что они не упомянули о деньгах.
   Теперь мне была известна половина картины.  Остальная  появится  (или  не
появится) в том запаянном гробике в почтовом отделении.
   Я отправилась в кино, посмотрела двухсерийный фильм,  недорого  пообедала
и, усталая, вернулась в отель.
   В десять часов вечера я вошла  в  гостиную,  сбросила  плащ,  туфли..,  и
услышала звонок проклятого телефона.
   Я не могла поверить своим ушам. Черный,  опасный  аппарат  все  звонил  и
звонил. Раздалось не меньше десяти звонков, пока я подошла и сняла трубку  с
твердым намерением ничего не отвечать.
   - Джоан... Джоан? - послышался голос Джо.
   - Да, - произнесла я. - Ты сошел с ума?
   - Я звоню с улицы. Все в порядке?
   - Да. Я ходила в кино.
   - Ложись спать, - сказал Джо. - Я просто хотел сказать, что люблю тебя.
   - Я тоже, - ответила я.
   - У меня такое чувство, - донесся до меня голос Джо, -  что  все  решится
завтра.
   - Надеюсь, - я рассказала  ему  о  своем  эксперименте.  -  Может,  я  их
подтолкну.
   - Мне кажется, это был ненужный риск, - Наступила пауза. -  Я  хочу  тебе
сказать...
   - Что?
   И потом Джо сказал мне то, что я хотела услышать от него с  первой  нашей
встречи.., то, за что я его любила так сильно и была готова умереть прямо  с
трубкой в руках.
   - Послушай,  -  проговорил  он.  -  Даже  если  это  не  сработает...  Ты
понимаешь, о чем я?
   - Да?
   - Я все равно хочу совершить путешествие, дорогая.  С  деньгами  или  без
них. Ладно?
   - Да, - отозвалась я, переведя дыхание. - Очень хорошо.  Очень.  Я  люблю
тебя. Не могу дождаться завтрашнего дня.
   - Я тоже, киска.
   Звук поцелуя и щелчок. Теперь я была вдвойне одинока.  Темная  часть  Джо
стала даже не воспоминанием.
   Я разделась, легла в постель с детективным романом, но, не добравшись  до
завязки сюжета, уснула.

Глава 8

   Вы скажете мне, почему? Здесь полно психиатров. Если я говорила с  одним,
значит говорила сразу с дюжиной, пока они  не  сделали  меня  собственностью
доктора Сары. Пожалуйста, скажите мн