не слышала ее.
     - Твоя статья на веки вечные отправляется в архив, - подытожила она. - У меня есть для тебя кое-что поважнее. - И выпрямилась в кресле.
     Кристи разозлилась, впрочем, скорее на себя, чем на Миру. Как наивна она была! Ей-то казалось, что достаточно стажа и имени, чтобы иметь полную свободу писать все, что хочешь.
     Как она ошибалась! Десять лет работы на ?Горизонт? оказались мыльным пузырем - большим, блестящим и непрочным.
     А Мира Бест сейчас поднесла иголку к этому пузырю.
     - Что же это такое? - скорее для приличия поинтересовалась Кристи.
     - ?Горизонт? стал слишком экстравагантным журналом, - начала Мира. - Нашим читателям неинтересны сомнительные эксперименты и никому не известные японские модельеры, которые не сегодня-завтра разорятся.
     Кристи фыркнула, но сдержалась.
     - Мы должны больше писать об известных фирмах, - продолжала Мира, - тех, кого публика знает, чьи вещи покупает.
     - Конечно, ведь они дают рекламу на наших страницах! Все правильно: рука руку моет, - тихо сказала Кристи.
     - Реклама здесь ни при чем, - как отрезала Мира. - И если ты еще когда-нибудь заикнешься, что рекламодатели могут диктовать мне свои условия, ты будешь уволена. И можешь менять профессию.
     В этом Кристи не сомневалась. У Миры везде были прочные связи еще со времен Адама. У Кристи же, кроме хорошего понимания тенденций моды и таланта журналиста, не было ничего.
     - Я надеюсь, мы поняли друг друга? - жестко спросила Мира.
     - Совершенно.
     Мира продолжила свою, похоже, заранее приготовленную речь:
     - ?Горизонт? считается одним из лучших журналов мод, поэтому естественно, что известные модельеры дают рекламу именно на наших страницах. Разве они не сумеют придумать что-нибудь новое и интересное? Взять хотя бы Питера Хаттона. - Мира запнулась и пристально поглядела на Кристи. - Ты не согласна?
     - Я не видела его последних работ.
     Мира слегка покраснела.
     - Кристи, у тебя острый ирландский ум. Пойми же наконец, что нам лучше быть союзниками, чем врагами.
     - Шотландский, - поправила Кристи.
     - Что?
     - Может быть, у меня ум и острый, но он шотландский, а не ирландский.
     - Не важно, - нетерпеливо прервала ее Мира. - Главное - то, что направление ?Горизонта? теперь изменится. Мы будем писать о модельерах и ювелирах, чьи вещи продаются в лучших магазинах Парижа, Нью-Йорка, Рима, Лондона, Лос-Анджелеса и Токио, а не о никому не известных японских или латиноамериканских кустарях.
     Кристи приказала себе молчать, но не сдержалась:
     - Вряд ли кто-нибудь назовет Питера Хаттона одним из лучших модельеров мира. Последнее время дела его идут неважно.
     - Ерунда.
     - Ой ли? Цены в его магазинах падают, промышленники отказываются использовать его разработки, и ходят даже слухи, что...
     - Ерунда, - резко перебила ее Мира. - О модельерах часто ходят всякие нелепые слухи. Питер Хаттон признан одним из лучших модельеров Америки. Его фирменный знак можно увидеть повсюду.
     - Вот именно, повсюду.
     Мира поморщилась. Она поняла намек Кристи: нельзя быть элитным модельером и в то же время продаваться по всей Америке.
     - Питер скоро представит новую, совершенно потрясающую коллекцию. - Мира решила не обращать внимания на скепсис Кристи. - Я уже видела наброски и уверена, что коллекция будет иметь большой успех. ?Горизонт? должен написать об этом большую статью.
     Кристи понимала: она уже не хозяйка самой себе. Мира заранее решила, как ?Горизонт? должен оценить новую коллекцию. Бездарный, давно выдохшийся Хаттон должен получите восторженный отзыв.
     - Я знаю, у тебя получится. Смелость и необычность замысла Хаттона сможешь оценить только ты, с твоим вкусом и талантом. - Мира была уверена в согласии Кристи.
     Кристи хотела было отказаться, но вспомнила о Джо-Джо.
     ?Джо-Джо, во что ты меня втянула?! Послать бы эту сушеную воблу подальше! Но я не могу. Мне остается надеяться только на то, что я сумею найти новую работу прежде, чем она сумеет разрушить мою репутацию. Или надеяться, что Питер Хаттон действительно изобразил что-то необычное. Но это было бы чудом?.
     - Интересная идея, - произнесла Кристи вслух.
     Это была ее обычная фраза, которой она прикрывалась, когда не знала, что сказать.
     Мира улыбнулась так, будто у нее камень с плеч свалился.
     - Ну что ж, я рада, что мы союзники. С такими сотрудниками, как ты, ?Горизонт? будет процветать.
     - А с Хаттоном ты договорилась? - спросила Кристи.
     - Эми уже купила для тебя билеты на самолет.
     - Разве шоу Хаттона будет не в Манхэттене?
     - Предварительный показ будет там, где к нему впервые пришло вдохновение, - в Ксанаду. В своей новой коллекции он использовал мотивы искусства древних индейцев, живших когда-то в этих краях. Предоставишь мне материал через тринадцать - нет, двенадцать с половиной дней, перед основным показом в Манхэттене.
     - Не так уж много времени для того, чтобы написать столь эпохальную статью!
     - Эми передаст тебе вместе с билетами мои наброски. Ты успеешь просмотреть их до завтра, а не успеешь - прочитаешь в самолете. Лететь самолетом всегда скучно, как раз и развлечешься. А сейчас прошу меня извинить.- И Мира вновь вернулась к фотографиям.
     Кристи вышла, не сказав ни слова.
     Закрыв за собой дверь, она постояла некоторое время, пытаясь унять дрожь в руках. Глубоко вздохнула несколько раз и отправилась к себе в кабинет, размышляя над тем, что ей при новом раскладе ?светит? в редакции ?Горизонта?.
     Похоже, ?светило? ей не так уж и много. Хо-вард был для нее учителем и наставником, и вряд ли его сможет кто-нибудь заменить. Люди с таким умом и безукоризненным вкусом, как у него, рождаются раз в столетие.
     ?Сначала Джо-Джо и Ксанаду, - решила Кристи. - Затем поиски новой работы?.

***

     Кристи ежеминутно поглядывала на часы. До вылета оставались считанные минуты.
     ?Ну где же ты, Ник? - думала она, - Мы не успеем даже попрощаться?.
     Впрочем, ей было не привыкать, Единственной настоящей страстью Ника Уоррена был бизнес. Последние три недели он провел в Лондоне, заключая очередную сделку, которая должна была добавить кругленькую сумму к его и без того немалому банковскому счету.
     Кристи взглянула на часы. Оставалось всего одиннадцать минут, а Ника все не было. Наконец он появился. Обычно одетый безукоризненно, на этот раз Ник выглядел почти неряшливо: белая рубашка пропитана потом, брюки не глажены.
     Он устало улыбнулся:
     - Ты выглядишь замученной, Кристи. Плохо спала?
     Приветствие Ника было таким же, как и он сам: вежливым и бесстрастным. Она легко поцеловала его в губы, а он чмокнул ее по-отечески в лоб.
     - Привет, - натянуто улыбнулась Кристи. - Это все ерунда. Как ты слетал?
     - Я знаю, ты сердилась, что я не поехал с тобой в отпуск, но, поверь, это стоило того, - ответил он довольно.
     Кристи промолчала. Ник вот уже столько времени обещает провести несколько спокойных недель вместе с ней. Может быть, хоть это сдвинет их отношения с мертвой точки. Вообще-то кое-что изменилось, но не так, как хотела бы Кристи.
     - Я услышал о смерти Ховарда в Лондоне. - Ник помолчал. - Сожалею.
     - Мира не сожалеет. Она теперь главный редактор.
     - Да, не повезло. Сейчас не очень-то легко найти новую работу. Все стали прижимистыми.
     - Да. Пойдем, проводишь меня.
     - Куда ты летишь? - наконец спросил Ник.
     - В Колорадо, собираю материал для статьи о Питере Хаттоне.
     Ник нахмурился:
     - Но я же сто лет тебя не видел.
     Кристи едва не сказала ему, что он сам в этом виноват, но решила не ссориться.
     - Через одиннадцать - нет, теперь уже десять минут я сяду в самолет и полечу на шоу Питера Хаттона. Надеюсь, за три дня обернусь.
     - Скажи лучше - за три недели, - проворчал Ник.
     - Как получится.
     Ник вздохнул.
     - Надеюсь, это скоро кончится, - сказал он.
     - Что кончится? - не поняла Кристи.
     - Твоя работа. Советую: лучше уволься сама, пока Мира тебя не уволила.
     Кристи понимала, что Ник прав, поэтому не стала спорить, а вскинула сумку на плечо и направилась к выходу на летное поле.
     - Ну ладно, это все ерунда, - говорил Ник, следуя за ней. - Лучше скажи: ты принимаешь мое предложение?
     Кристи искоса взглянула на него, желая поскорее закончить неизбежный разговор.
     - ?Кристи, выходи за меня замуж?? - улыбнулась она.
     Ник поморщился, как от боли.
     - Я серьезно, Кристи.
     - Если я не сяду сейчас в самолет, Мира уж непременно меня уволит. Вот это уже серьезно.
     - Послушай, - настаивал Ник. - Я уже давно все обдумал.
     Кристи ускорила шаг.
     - У меня ни жены, ни детей, ни настоящего дома, - торопливо продолжал он. - А через неделю мне стукнет сорок. Это серьезно, Кристи. Ерунда - все остальное.
     - В таком случае почему ты улетел в Лондон, вместо того чтобы быть со мной?
     - Я же сказал тебе, - нетерпеливо прервал Ник. - Соглашение не могло ждать.
     - А я, значит, могла?
     - Опять двадцать пять! Слушай, я зарабатываю в сто раз больше, чем ты. Так что бросай ты эту работу.
     - Не будем обсуждать этот вопрос в сотый раз.
     - Я вполне смогу тебя обеспечивать, - настаивал Ник. - Да что я говорю, я могу обеспечивать дюжину жен!
     - Вот и найди себе дюжину жен и обеспечивай их. А я и сама себя обеспечу.
     - Черт возьми, да что ты так привязалась к этой своей работе!
     Ник осторожно притянул Кристи к себе и поцеловал.
     - Я устал, - сказал он. - Я хочу, чтобы у меня был дом.
     Кристи почувствовала что-то вроде раскаяния. Ей нравился Ник, но она не верила, что у них может быть будущее. Что-то в Нике не то. Какой-то он... бесстрастный.
     Кристи сама испугалась неожиданно пришедшей в голову мысли. За две недели отпуска, проведенные в одиночестве, она многое передумала.
     Ник был не тем человеком, который ей нужен. Да и она в общем-то не та женщина, которая может составить его счастье.
     Она остановилась. Господи, подумала Кристи, с Ником никогда не хватает времени сделать что-нибудь как следует. Даже как следует расстаться.
     - Я не могу отказаться от этой поездки, - терпеливо объяснила она. - Дело касается моей сестры.
     - Я и не знал, что у тебя есть сестра!
     Было видно, что ему на самом деле совершенно безразлично, есть ли у Кристи сестра или нет.
     - Я не видела ее двенадцать лет.
     - Тогда зачем спешить? Несколько недель ничего не изменят!
     - Она очень занятой человек.
     - Еще одна деловая женщина?
     - Она главная модель Питера Хаттона.
     Вот теперь Ник был потрясен.
     - Джо? Та самая Джо?
     - Да.
     - Невероятно! Потрясающе! Ты познакомишь меня с ней?
     - Мы с Джо-Джо не разговаривали с тех пор, как я уехала из Вайоминга в Нью-Йорк.
     Ник во все глаза смотрел на Кристи, но она понимала, что сейчас он видит не ее. Он сравнивает Кристи с красавицей сестрой.
     Кристи рассердилась. Она вдруг поняла, почему никогда и никому не говорила о своем родстве со знаменитой моделью.
     - Она унаследовала красоту матери, - мрачно сказала Кристи. - Я же пошла в отца.
     - Твоя мать, наверное, была потрясающей женщиной?
     - Да. Как и Джо-Джо, она беззастенчиво использовала мужчин.
     - Джо может использовать меня когда захочет, - ухмыльнулся Ник.
     Кристи посмотрела на часы.
     - Чем же ты так рассердила ее? - поинтересовался он.
     - Я поступила в институт. Когда Джо узнала, что я собираюсь уехать из Вайоминга, она соблазнила отца своего парня, забеременела и заставила его убежать с ней. Заодно она прихватила золотое ожерелье бабушки. Та не пережила скандала.
     - Ожерелье было ценное?
     Кристи усмехнулась. Ник, как и следовало ожидать, все мерит деньгами, он не понимает, что ожерелье может быть ценно, например, как память о дорогом человеке.
     - Оно стоило несколько сотен долларов.
     - И что же было с Джо дальше?
     - Не знаю. Она отказывалась даже разговаривать со мной, не отвечала на мои письма. Все, что я знаю, - это то, что она сделала аборт, меняла мужчин как перчатки и, наконец, когда ей не было и двадцати, стала фотомоделью.
     - Неудивительно. Девушка с таким лицом и фигурой рождается раз в сто лет. Ты ей первая позвонила?
     - Нет, она позвонила мне.
     - Зачем?
     - Хороший вопрос. Я до сих пор этого не знаю.
     Кристи покосилась на часы.
     - Мне пора.
     Она ускорила шаг и присоединилась к стайке пассажиров, направлявшихся к выходу на поле.

ГЛАВА 3

     - Кристи Маккенна? - переспросили в трубке. - Нет, никто ничего не передавал.
     - Спасибо, - машинально ответила Кристи и повесила трубку.
     ?Ну вот я и здесь, - думала она, - но ожерелья пока так и не получила. Да что ожерелье, хотя бы позвонила: ?Привет, Кристаллик, как дела??
     У Кристи вновь появилось старое, полузабытое ощущение, что сестра водит ее за нос. Она посмотрела на часы.
     До визита к Хаттону оставалась еще масса времени. Можно принять душ, переодеться и подумать о том, зачем она все-таки понадобилась Джо-Джо.
     Неожиданно Кристи поняла, что не может столько времени сидеть у телефона и ждать звонка, как когда-то в юности ждала приглашения на свидание. Она надела пиджак и стремительно вышла из номера.
     День был солнечный. На небе ни облачка. Кристи оставила взятую напрокат машину в гараже и отправилась в местный музей, о котором рассказывал один из многочисленных проспектов, лежавших в ее номере, пешком.
     Гостиница приятно поразила ее. Она ожидала увидеть здесь полы из линолеума, грубую мебель из сосны и дешевые плакаты на стенах, а вместо этого нашла изысканный интерьер в псевдовикторианском стиле. Каким же окажется весь город?
     Кристи не спеша шла по единственной в городе асфальтированной улице. Впрочем, магазины на ней были такими же дорогими и роскошными, как и в любом большом городе.
     Она остановилась перед магазинчиком, в витринах которого были выставлены французское белье, итальянские солнечные очки, эквадорские шерстяные вещи и индейские украшения. Эта смесь культур словно подчеркивала, как тесен теперь стал мир.
     Ну что ж, может быть, новая коллекция Хаттона окажется действительно интересной. Смешение стилей и культур всегда влечет за собой неожиданные находки. Эта мысль несколько успокоила Кристи, Теперь она с интересом смотрела на Ремингтон, который казался ей маленьким старым домом, перестроенным, но так и не превратившимся в большое современное здание. Старое и новое причудливо переплелось здесь, а люди вокруг казались ожившими воспоминаниями детства.
     Мимо прошла женщина, судя по походке, уставшая за день официантка. Три школьницы оживленно болтали и хихикали. Они еще слишком молоды и не знают, что впереди их ждет такая же, как у их матерей, безотрадная жизнь, с грустью подумала Кристи. Вот перешли улицу на красный свет два ковбоя, в линялых джинсах, высоких сапогах и широких шляпах. Встречались и люди явно не местные: Кристи определила это по тому, как они были одеты - так одеваются в Калифорнии и в Нью-Йорке, а не Колорадо. Попадались молодые люди, ?работавшие? под ковбоев, но явно не познавшие плохих лошадей, плохой погоды и плохого виски.
     В основном улицы города заполняли знакомые Кристи с детства большие фургоны и старенькие авто, грязные и поцарапанные, честно трудившиеся на ранчо; сквозь задние стекла видвелись пистолеты. Изредка попадавшиеся роскошные лимузины сверкали номерными знаками других штатов и если и были запачканы, то лишь свежей грязью, от недавнего путешествия. Они были чужими для этого мира, Перед музеем стояла машина, столь необычная, что сразу привлекла внимание Кристи.
     Это был большой фургон, явно американский, но не с двумя, как обычно, дверцами в кабине, а с четырьмя. Высоко поднятые рессоры машины и многочисленные царапины на ней говорили о том, что на ней ездили в основном по бездорожью. Весь фургон был заляпан грязью, кроме переднего стекла и боковых зеркал: на них не было ни пятнышка. Номерной знак местный. Интересно, хозяин этой странной машины столь же необычен?
     Кристи перевела взгляд на музей, на стеклянных витринах которого выделялись аккуратные проводки сигнализации. На ручке двери висела картонка с надписью ?Открыто?.
     Колокольчик на двери мелодично зазвонил, когда Кристи открыла дверь. Внутри были двое - женщина и мужчина. Женщина, индианка могучего телосложения, с крупными и резкими чертами лица и неожиданно мягкой улыбкой, была одета в длинную зеленую вельветовую юбку и грубую блузку. Мужчина не походил на ковбоя. Густая, коротко подстриженная борода, нетипичная для ковбоев; на голове - серая ковбойская шляпа с неширокими полями, сильно поношенная, но на ней не видно ни перьев фазана, ни каких-либо других украшений, которые обычно носят ковбои. Рубашка, пожалуй, похожа на настоящую ?ковбойку?: голубая, на кнопках, вылинявшая от долгой носки. У ног мужчины стоял чемодан, и Кристи не видела, что у него на ногах: ковбойские сапоги или что-нибудь более удобное.
     Кристи незаметно разглядывала собеседника индианки. Темноволосый, высокий, ширококостный. В нем чувствовалась сила и спокойствие. На вид Кристи ему дала лет тридцать пять.
     - Чем могу быть полезна? - обратилась женщина к Кристи.
     - Я просто смотрю.
     - Если я вам понадоблюсь, меня зовут Вероника.
     - Спасибо.
     Вероника снова повернулась к мужчине.
     Умирая от любопытства, Кристи подошла к ним поближе.
     -...давно, - услышала она обрывок фразы, произнесенной Вероникой.
     Кристи довольно нахально прислушалась к разговору.
     - Деннер сказал, что ты больше никогда не вернешься.
     - Деннер - дерьмо!
     Мужчина говорил баритоном. Выговор местный. Или родился здесь, или давно живет в этих местах.
     Кристи искоса наблюдала, как он протянул Веронике какие-то бумаги и направился к выходу.
     Двигался он легко. Ничего общего с тяжелой походкой ковбоев, решила Кристи. Она наконец рассмотрела, что у него на ногах - туристские ботинки, а не ковбойские сапоги.
     Кристи понимала, что ведет себя почти неприлично, но была не в силах оторвать от него взгляда. Она видела мужчин гораздо красивее, чем он, - Ника, например, - но никто и никогда ей не был так симпатичен, как этот незнакомец.
     В окно было видно, что он подошел к большому фургону. Необычная машина, как выяснилось, принадлежала необычному человеку.
     Опытным взглядом человека, разбирающегося в искусстве, Кристи оглядела зал. Ее внимание привлекла картина на стене: стилизованный ковбой на черно-белом фоне. Картина была абстрактной, и черно-красный фон мог обозначать и дикое ущелье, и огни большого города. Но в ковбое чувствовалась жизнь. Он, казалось, излучает силу и мужскую притягательность.
     Отступив назад, Кристи рассматривала картину, и та словно не отпускала ее.
     Дверной колокольчик снова звякнул: это вернулся незнакомец. В руках он держал коробку. Он поставил ее на прилавок и стал осторожно открывать. Вероника даже присвистнула, когда он извлек некий предмет - что это было, Кристи не могла разглядеть издалека и тихонько подошла поближе.
     - Ты ее сфотографировал? - спросила Вероника.
     - А ты как думаешь?
     Вероника рассмеялась:
     - Я думаю, что ты сделал кучу фотографий.
     Это была чаша, наконец рассмотрела Кристи.
     Она уголком глаза наблюдала за Вероникой и незнакомцем. Ее поражало то восхищение, с которым хозяйка музея смотрела на чашу, и та осторожность, с какой мужчина держал ее. Он прикасался к ней так, словно это была бабочка или женская грудь.
     - Ты ее еще кому-нибудь показывал? - спросила Вероника.
     - Только Майку.
     - Что он сказал?
     - Сказал, что жалеет, что не он нашел ее.
     Раздался нежный звон колокольчика, и в музей вошел крупный широкоплечий мужчина в белой рубашке и соломенной шляпе, с кобурой на поясе. В волосах его поблескивала седина, а на рубашке - серебряная пятиконечная звезда шерифа. Ему лет пятьдесят, определи