шись, что за юным Вороненком захлопнулась дверь, Ира в который раз усомнилась в Ленкиных методах воспитания:
     - Ну чего ты его гоняешь, как собаку? Не даешь человеку даже чаю с тортом попить.
     - Ничего, этому человеку полезно за жизнь подумать.
     Ленка легко скользила по своей огромной, с иголочки оборудованной кухне, бесшумно открывая и закрывая дверцы шкафчиков.
     - Нет, но это же надо до такого дожить! Две двойки по труду. Ты помнишь, чтобы в наше время у кого-нибудь хоть раз была двойка по труду? Это о чем говорит?
     О том, что ответственности ноль.
     Ленка осеклась, но Ира прекрасно понимала, куда ее несло. Дескать, весь в папашу. Обе подумали об одном и том же. О том, что Ленка до сих пор меряет не только Валерку, а все и всех на Вовку Вороненка, а значит...
     Обеим стало на мгновение неловко. Ленка отвернулась и стала шарить в шкафу, хотя при идеальном порядке, который ежедневно блюла зануда домработница Маша, это совершенно необъяснимое занятие, а Ира поспешила перевести разговор на другое, подступавшее к горлу и требующее выхода:
     - Представляешь, а я с Аксеновым почти всю ночь болтала. Тет-а-тет.
     - Да ну! - изящно присвистнула Ленка.
     - Ну да, - подтвердила Ира, разочарованная собственными словами.
     Зря она проболталась. Зря. Не укладывается их с Аксеновым разговор в это "болтала" и "тет-а-тет".
     - А ты не свисти в доме. Плохая примета.
     - Не заговаривай мне зубы, - тут же поняла ход подруги Лена, уселась напротив и уперлась в Иру взглядом доброго следователя. - Выкладывай начистоту. Вытянула из него что-нибудь интересненькое?
     - Ничего я не вытянула. Ты же знаешь, я этого не умею. Так просто: посидели, поговорили. Он оказался вполне симпатичным мужиком. И ни капельки не страшный у него взгляд. На диктатора не тянет.
     - С ума сойти! Вошла в доверие к самому Аксенову, и ноль пользы. Узнаю Ирку Камышеву. Больше на такое никто не способен.
     - Почему же ноль пользы? Я кое-что поняла. Например, что мне сейчас нужно.
     - Понятно. Использовала высокое руководящее лицо в качестве психотерапевтической жилетки. Нет, вероятнее всего, что это он тебя в качестве жилетки использовал.
     - Оба, - честно призналась Ира.
     Ленка расставила тонкие белые чашечки, налила себе кофе, а гостье чай, протянула нож:
     - На, режь сама это чудовище в тыщу калорий.
     Хоть бы что-нибудь полегче, фруктовое или суфле, купила, а то шоколадный бисквит со сливочным кремом. Жуть!
     Ира открыла коробку, откромсала кусок "чудовища" и тут же запихнула в рот. Поразительно, но по Ленке, по чуть-чуть отпивающей черный-пречерный кофе без сахара, совершенно не было заметно, что ей тоже хочется торта. А ведь хочется. Ира даст голову на отсечение, что хочется.
     - И что же тебе сейчас нужно? - спросила Ленка, пока Ира наслаждалась первым куском.
     - Мне нужен ребенок.
     - Ты уверена? - всполошилась Лена. Она слишком хорошо помнила маленькую Катюшку и ту Ирину, которая бродила потерянной злобной тенью после смерти дочки.
     - Да, - спокойно ответила Ира. - Я уверена, что теперь смогу. Раньше я по дурости своей думала, что будет только хуже, что я этим Катюшку предам. Андрей тогда все время говорил: "Давай еще родим", а я - ни в какую. А теперь уверена, что смогу. Надо не тянуть. Все-таки возраст, тридцать два уже, а нужно еще успеть на ноги поставить. И вообще, хватит дожидаться прекрасного принца, во-первых, он у меня уже был в виде самого что ни на есть законного и любящего мужа, сама по глупости оттолкнула, а во-вторых, до меня наконец-то дошло, что нормальные мужики с женами не разводятся и детей не бросают, так что дожидаться мне уже некого.
     Все, больше никаких роковых страстей с женатыми, хватит. Разве что для продолжения рода.
     - Это все тебе Аксенов подсказал? - ехидно заметила Ленка. - Может, он во время вашего ночного тет-а-тета и помог тебе в осуществлении сего благородного замысла?
     - Ну, Лен, не неси ерунды. - Ира чуть не сболтнула об аксеновском сердечном приступе, но успела прикусить язык. Буквально и довольно больно. - Я же серьезно. От кого родить - найдется. Не в этом проблема. Проблема в том, чтобы обеспечить крепкие тылы.
     На мать, сама знаешь, рассчитывать не приходится, у нее уже который год сплошной медовый месяц, не до внуков. Значит, нужно работать и няню хорошую держать, а хорошая няня стоит почти всю мою зарплату.
     Трудновато придется. Да и однокомнатная очень быстро тесной станет.
     - Посмотрите на бедную, несчастную! - обиделась Ленка. - 1 А я, значит, не в счет? А бабуся, а все наши девчонки, что в тебе души не чают? Да вон Вороненок - если что, примчится, только свистни. Вырастим!
     - Конечно. - У Иры даже слезы на глазах выступили от Ленкиного искреннего порыва. - Конечно, это все так. Я и не думала сомневаться ни в тебе, ни в девчонках. И все-таки в таких вещах рассчитывать нужно только на себя.
     - Это точно, - не стала спорить Ленка. - Мне ли не знать, как одной ребенка воспитывать!
     - Ну положим, тебя никто не заставлял одной ребенка воспитывать, сама мальчишку от отца с мясом оторвала, - не дала в обиду своего Вороненка Ира.
     - Неизвестно еще, не придется ли тебе свое чадо у кого-нибудь вырывать, - не осталась в долгу Ленка. - Сейчас мужик чадолюбивый пошел, Эдик вон и то время от времени интересуется: "Леночка, ты не беременна?"
     - Эдик? - не поверила Ира.
     Нет, в отношении Валерки к Эдику претензий не имелось. Он мудро держался на расстоянии, спокойно переносил скрытую ревность пасынка и ни в чем ему не отказывал. Ролики? Пожалуйста, самые дорогие. Компьютер? Какие проблемы! Каникулы? Сколько угодно, хоть целое лето на Канарах. Но представить себе Эдика воркующим над малышом... Увольте.
     - Да ладно, это я так, ради шутки, - призналась Ленка и закурила красивую, ей под стать, сигарету. - Это он спрашивает, чтобы убедиться, что все нормально. А мне и одного Валерки выше крыши. Рожать-то от кого думаешь? Своего последнего реанимируешь?
     Слушай, а может, ты на Аксенова глаз положила?
     Странно все-таки, что ты приехала с его прессухи с такими идеями.
     - Перестань, - поморщилась Ира и зачем-то повторила еще раз:
     - Аксенов тут ни при чем. Родить от кого найдется. Это не проблема.
     Рядом с непрестанно курящей Ленкой Ира почувствовала себя не у дел, невозможно же есть торт столько времени, сколько она курит.
     - Куришь и куришь без конца! - не выдержала она.
     - Так я же воздухоочиститель включила, - не поняла Ленка.
     - Я имею в виду - выпить дай, - засмеялась Ира.
     - А... Джаст моумент. Тебе коньяк или виски?
     - Сливочный ликер.
     - Удивляюсь, как тебя еще не разнесло до неприличия, - пригвоздила Ленка, но ликеру налила.
     - Сама удивляюсь, - не стала отрицать очевидного Ира и после нескольких глотков тягучего питья призналась:
     - А я сказку детскую пишу. Не на страничку для детского вкладыша, а на целую книжку. Уже ближе к концу.
     - Где публиковать думаешь? - подошла к вопросу по-деловому Ленка.
     - Не знаю, - растерялась Ира. - Я еще об этом как-то не думала. Да и не уверена, потянет ли моя сказка на книжку, все-таки такая ответственность. И дети вроде бы сейчас такое не читают.
     - Ну конечно, о самом главном она как раз и не подумала. Слушай, а если тебе самой издательским бизнесом заняться? Книжки для детей? Не бог весть какой, но можно иметь доход. На няню хватит. Насколько я знаю, особенно хорошо всякие энциклопедии идут. Но ты в этом быстро разберешься. А? За годик поставишь дело, а там и за малыша можно приниматься.
     - Я? Бизнесом? - Ира поперхнулась любимым ликером не потому, что так уж невероятно было Ленкино предложение, а потому, что оно целиком и полностью совпадало с ее затаенной мечтой - издательством детской литературы. Пусть совсем небольшое, но свое. Чтоб только самой решать, что и как издавать. Но издать книжку - полдела, а вот продать... Этого она не умеет, а это и есть самое главное.
     - А что такого? Чай, не боги горшки обжигают. Не понимаю я тебя, Ирка. Вокруг все кипит, ты бы видела, какие только недоумки наверх не поднимаются, ну просто все, кому не лень! А ты сидишь в своей конуре, сказочки пишешь и хоть бы пыталась какую-никакую известность получить или деньги заработать...
     - Разве на детских сказках что-нибудь заработаешь? - легонько усмехнулась Ира, но эта легонькая усмешка неожиданно вызвала у Ленки взрыв возмущения.
     Она загасила сигарету, вскочила со стула и забегала по кухне взад-вперед, так что Ира только успевала голову поворачивать.
     - Вот оно! Вот! Полюбуйтесь на нее! - с до сих пор не изжитым театральным пафосом взывала Ленка к шкафчикам итальянской дубовой кухни. - Емеля! Сидит на печке и ждет свою щуку. Нет. Даже не ждет.
     Ждать - это выше ее достоинства! Она же не для славы трудится и не для денег, а просто ради искусства, ради удовольствия. Это пусть всякие самовлюбленные дегенераты объявляют себя художниками, писателями, артистами и режиссерами. Вон их сколько бродит! А она будет сидеть и сомневаться. Ах, недостаточно хорошо!
     Ах, ни в какое сравнение с Пушкиным и Толстым! А детки тем временем пусть комиксы смотрят, которые люди без комплексов стряпают. А мы потом руками будем махать, почему у нас такие черствые детки с одной извилиной! Ненавижу!
     Ленка в гневе была умопомрачительно красива. Ее зеленые ведьмачьи глаза подсветились изнутри желтым, каштановые волосы растрепались, а черты лица обострились из-за выступившего на скулах темного румянца. Ира много раз видела, как собеседники, не соображая о чем речь, соглашаются со всем, что бы Ленка ни говорила в минуты вдохновения. А уж чем вызвано это вдохновение - ненавистью или любовью - не важно. Вот и сейчас Ира ни слова не поняла из Ленкиной речи, потому что все это время не могла оторваться от желтых огоньков в ее глазах. Но согласна была абсолютно со всем. И готова возненавидеть себя за сидение на печи.
     - Но ведь для начала деньги нужны. - Ира уже была совершенно уверена, что если чего-то и не хватает в этом мире, то ее книжки и ее издательства. - Может, квартиру продать?
     - Глупости! - отрезала враз успокоившаяся Ленка. - Никакую квартиру продавать не нужно. Я, конечно, ничего не обещаю, но с Эдиком переговорю. Он кое-кому кредиты устраивал на вполне человеческих условиях. Люди довольны.
     А ты мне не чужая.
     - Не знаю... - засомневалась Ира, ей очень уж не хотелось иметь с Эдиком никаких дел.
     - Мое дело предложить, - пожала плечами Лена, но, помолчав несколько секунд, не выдержала:
     - Ирка, ну что ты за человек такой! Прямо смотреть на тебя сердце разрывается. Вечно мнешься, вечно сомневаешься. Когда ты, в конце концов, перестанешь бояться жить! Издательство хочешь?
     - Хочу.
     - Ребенка хочешь?
     - Хочу.
     - Ну так и делай то, что хочешь. А то ты делать что хочешь - боишься, а жизнь профукать - не боишься.
     Смешно.
     - Смешно, - согласилась Ира и попросила:
     - Лен, ну позови Валерку чай пить. А? Ну пожалуйста...

Глава 4

     Ирина кожей чувствовала, как набирает силу эта весна. Еще в конце января возник запах - свежий и легкий, от него хотелось скакать на одной ножке. Потом прилетел ветер, которому хотелось подставлять лицо и волосы, потому что этот ветер был намного теплее всего вокруг.
     Следом земля показала свои оттаявшие куски. А уж после... После высох асфальт, засветились ярко-салатовые побеги, стали ласковыми вечера и пришли дни настоящего торжества весны, которого раньше она не замечала.
     Наверное, это возраст, решила Ира, весело вышагивая слишком короткую в такую погоду дорогу от метро. В детстве любая погода хороша, была бы подходящая компания, чтобы мерить лужи и копаться в грязи. В юности особенно любим дождь. Желательно затяжной и серый-пресерый, без единого проблеска света. Такой дождь придает значение и глубину мечтаниям. Под таким дождем хорошо вымокнуть до нитки, чтобы доказать масштаб своей личности предмету воздыханий и в его лице всему остальному миру. Потом - обычно этот период называют молодостью - времена года меняются словно декорации. При этом актеры поглощены собственно действием пьесы, а смену декораций не всегда замечают: "Ой, уже май! Неделя до зачетов!", "Ничего себе! Уже двадцать девятое августа, а документы в детский сад еще не оформлены!"
     Эту весну Ира почуяла еще в середине зимы. Помнится, бабушка в конце каждого лета говорила: "Ну вот, дожить бы до весны, а там и помирать можно". Тогда Ира ее не понимала - как будто весной лучше помирать.
     Теперь сама чувствует - весной все лучше: и помирать, и, конечно же, жить. Особенно когда есть для чего жить.
     А Ире есть для чего жить, потому что на двери скромного офиса, занимающего двухкомнатную квартиру пятиэтажки с выходом на противоположную от двора сторону, висит табличка: "Издательство "Парашют". Почему "Парашют"? Да нипочему. Просто так.
     - Платежка готова? - Она не удержалась и спросила о главном прямо с порога.
     При ее появлении секретарь Настенька и Максим, бухгалтер, менеджер и остальные сотрудники в одном лице, поскольку других не было, поспешно отодвинулись друг от друга. Нет, не так, чтобы шарахнуться в разные стороны, когда кто-то застал за поцелуем или чем-нибудь еще более откровенным, а просто чуть-чуть отодвинулись. Максим стоял наклонившись над Настенькой, быстро перебиравшей пальчиками клавиатуру, и, видимо, стоял слишком близко, если поспешил отступить на полшага назад при виде начальницы.
     Ну и зря. Она совсем не мегера и вовсе не против. Тем более что ребята хоть и молодые, но толковые.
     По здравом размышлении, секретарем нужно было взять женщину спокойную и опытную, поработавшую в издательствах, имеющую семью и детей, чтоб не собралась вдруг в декретный отпуск. Но когда среди прочих кандидаток появилась Настенька - улыбчивая и до невозможного ответственная вечерница полиграфического, - Ирина изменила своим намерениям. И ни разу о том не пожалела. О Максиме и говорить нечего. Максим - это ее счастливый лотерейный билет. Без него как без рук, любую выгоду для дела вычисляет моментально. А вместе они очень живописная пара: Настенька - светлая, в кудряшках "вертикальной химии", очень мило пухленькая, а Максим - просто образчик твердых черт лица и мужественной прямой осанки, с такими данными хоть сегодня в Голливуд. Ирина совсем не против их романа. Более того, она даже не против декретного отпуска, в конце концов и сама когда-нибудь в него собирается. Но...
     Но ангелоподобная Настенька таким снисходительным взглядом смерила Ирин ярко-синий костюм и прическу, что самой добросердечной женщине в мире такое не выдержать. И хотя Ира не далее как час назад, когда собиралась на работу, видела в зеркале похудевшую, подтянутую особу с блеском в голубых, отлично оттененных костюмом и макияжем глазах, Настин взгляд не пришелся ей по вкусу.
     - Недельный обзор пришел? - ласково поинтересовалась Ирина у секретарши, игнорируя Максима.
     - Я еще электронную почту не смотрела, Ирина Сергеевна, - густо покраснела Настенька. - Максиму срочно понадобилось набрать письмо.
     - А разве вы Максиму... - Ирина невольно сделала паузу, потому что все время забывала отчество своего помощника. Настенька за это время успела еще больше покраснеть, а Максим сделал вид, что копается в своих ведомостях. - Разве вы Максиму Павловичу подчиняетесь?
     - Я сейчас, - уже со слезами в голосе пролепетала Настенька, и Ирине стало ее жаль.
     - Ладно, только в следующий раз в первую очередь выполняйте мои задания, - сказала она. - А вы, Максим, зайдите ко мне.
     - Вот. - Максим положил на стол платежку.
     Скромные полстранички. В самом низу листочка в графе "назначение платежа" было написано: "Возврат кредита". Наконец-то. Сегодня впервые за эти четыре месяца она будет спать совершенно спокойно, как младенец. Уж очень давил этот долг, каждую минуту в голове звучал фон: "Успею - не успею? Что делать, если не смогу отдать?" Легкость, с которой Эдик устроил ей этот кредит, да еще не коммерческий, а инвестиционный, под более-менее приемлемые проценты, с оговоренным в договоре правом продления, легкость эта Ирину совсем не успокаивала, а, напротив, настораживала. Известно ведь, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Впрочем, теперь она могла с полным правом утверждать, что ее кусок сыра достался ей вовсе не бесплатно. В качестве платы за него ушли не только положенные банку проценты, но и Ирины нервы, энергия и даже несколько килограммов веса. Хотя о чем, о чем, а об этих килограммах жалеть не приходится.
     - Нам точно на следующий тираж хватит? Через неделю в типографию сдавать, - в который раз спросила она у Максима.
     - - Должно хватить, - на секунду замялся он. - Еще на розницу поднажму, у них там порядочно остатков болтается.
     - Ладно, неси. - Ира черкнула свою подпись на платежке и скомкала бланк соглашения по продлению договора с банком.
     Все, хватит этой нервотрепки. Как-нибудь своими силами обойдется. Максим ушел в банк, Ира блаженно расслабилась, прикрыла глаза и строила-кроила планы. С таким трудом заработанный кусок сыра оказался не особенно увесистым, скорее кусочком, которым надлежало распорядиться со скрупулезностью советской хозяйки, добывшей в многочасовой очереди свои строго ограниченные полкило. Но если бы в этот момент кому-либо пришло в голову задать ей сакраментальный вопрос: "А что такое счастье, Ирина Сергеевна?", она, как первоклашка, протянула бы в нетерпении руку и отчеканила: "Счастье - это когда над тобой не висит невыплаченный кредит".
     К вечеру по телефону проявилась Ленка:
     - Привет, бизнесвумен, куда пропала? Эдик предлагает это дело отметить. Ты как относишься к морепродуктам?
     - Никак. А что отметить? - Ира неприятно удивилась тому, до какой степени Эдик осведомлен о ее делах.
     Хотя чему тут удивляться? Это ведь он устраивал кредит.
     С улицы никому ничего не дадут.
     - Да ладно, перестань. Это действительно повод. Я за тебя так рада. Так рада! Честно говоря, не ожидала, что у тебя такая деловая хватка обнаружится!
     - Почему это не ожидала? У меня что, голова не так прикручена?
     - Господи, да чего ты дергаешься? Никто не сомневается, что у тебя голова правильно прикручена. Просто я бы, например, никогда в жизни не решилась одна, без мужика, на собственный страх и риск делами ворочать.
     Ты же знаешь, я без Эдика ни шагу.
     Это Ленка-то не решилась бы! Вешала бы лапшу на уши кому-нибудь другому, а Ира отлично понимает ее уловки. Когда Ленка ее ругает, Ира спокойна, знает, что это от души и для ее же пользы. А вот когда хвалит, тут нужно быть начеку. Она же сама еще на первом курсе открыла Ире один из своих ведьмачьих секретов.
     - При мужчинах всегда хвали подруг. Особенно тех, которые красивее тебя. Я так с пионерского лагеря делаю, - учила свою столичную подружку семнадцатилетняя девочка из-под Смоленска. - Чем больше говоришь при мальчишках, какая Таня или Валя красавица, тем больше они разочарованы тем, что видят.
     Особенно хорошо действует предварительная подготовка.
     Нужно отдать Ленке должное, в отношении Иры она сдерживалась. Но другие девчонки с их курса Ленку Смирнову терпеть не могли, а уж своих Ромео на пушечный выстрел к ней не подпускали. Вдруг этой стерве захочется поупражняться именно на нем? Так что насчет Ленкиных похвал нужно ухо держать востро. Хотя ясно, что Ленка ничего такого не держала за душой. Ну задела Иру намеком на ее одиночество. Так ведь не со зла. Просто так уж устроены женщины, что самый искренний комплимент самой любимой подруге имеет изнанку другого цвета.
     К тому же Ленка могла просто не понимать, что Ира за столько лет после ухода Андрея так и не привыкла жить одна. Откуда ей такое понять, если у нее есть Валерка. Валерка, который не хочет полезного супа, а желает только вредных сосисок. Валерка, который приносит двойки по труду и целыми днями гоняет компьютерные игры. Валерка, который до