Джон  пишет  твой  портрет?  Мэри
покраснела как мак.
   - О ком вы говорили? Обо мне? Кэрол, я  нахожу  тебя  слишком  развязной!
Надеюсь, ты не сказала ему о  моем  несчастном  случае  и..,  амнезии?  Джон
ничего не знает! - воскликнула она с упреком.
   Незадачливый салат рассыпался в мойке. Мэри нервно вытерла ладони о  свои
брюки. Хладнокровие  покидало  ее...  Она  бросала  на  сестру  убийственные
взгляды.
   - Успокойся! Не делай из этого драмы. Я ничего не  рассказала  Марицелли.
За кого ты меня принимаешь? Но при всем при том  я  не  понимаю,  почему  ты
делаешь тайну из этого портрета?
   - Это каприз Джона.., без всякого значения. Наверняка у него нет  желания
его закончить. Мы видимся так редко.
   Их связь должна будет обязательно кончиться. Для чего говорить об этом  с
сестрой?  Фиаско!  Так  завершится  их  короткая  история.  Мэри   чуть   не
разрыдалась. Она повернулась  к  тарелкам  в  буфете,  чтобы  спрятать  свое
пылающее лицо.
   - Джон приглашает нас прийти сегодня после обеда. Он мне его  покажет,  -
невозмутимо заявила Кэрол.
   Негодяй! Значит, он не выполнил просьбу. Ее охватил гнев.
   - Я не пойду!
   Перспектива этой встречи ужасала ее. Джон неизбежно вымолвит какие-нибудь
роковые слова. Пусть они провалятся оба, эти демоны, смеющиеся над ней.
   Кэрол встала. Упрямство сестры должно было казаться ей абсурдным, ибо она
вышла из комнаты, заявив твердо:
   - Хорошо, Мэри. В таком случае  я  пойду  одна!  Это  еще  хуже.  У  Мэри
подкосились ноги. Тропинка извивалась между деревьями, и Кэрол шла  впереди.
Она что-то насвистывала. Мэри машинально шагала за ней.
   Ей следовало  признать  очевидное.  Этот  нелепый  спор  только  осложнил
обстановку. Разговор с глазу на глаз между Джоном и Кэрол был куда  опаснее,
и она могла оказаться в ловушке.
   - Еще далеко? - спросила Кэрол, обернувшись.
   - Да, - сердито ответила Мэри.
   - Сколько километров?
   - Я не знаю. У меня больше нет памяти, ты это знаешь. Кэрол проворчала:
   - Нам нужно было поехать на машине.
   - Ходьба входит в мой курс лечения. Кэрол рассмеялась.
   - Не говори мне! Ты не соизволила предложить ни одной прогулки со времени
моего приезда. Поэтому я предприняла ее одна!
   - Небольшая  поправочка:  Джон  Марицелли  составил  тебе  компанию.  Где
все-таки ты с ним встретилась?
   В глубине души она надеялась смутить сестру.
   - Вот здесь, - спокойно ответила та. - Он собирал грибы.
   Мэри удивилась этой еще одной причуде Джона, но ничего не сказала.
   За время пути они больше не раскрывали рта, и, когда показалась  овчарня,
Мэри почувствовала себя несчастной как никогда.  А  ведь  именно  здесь  она
знала несколько счастливых дней...
   Джон пошел им навстречу. Мэри  заметила,  что,  встречая  ее  сестру,  он
приоделся как следует. На нем  был  легкий  костюм  из  серой  ткани,  белая
рубашка и платок на шее.  Молодая  женщина  была  потрясена.  Неужели  Кэрол
произвела на него такое впечатление?
   - Как поживаете? - спросил он, беря их фамильярно за плечи, чтобы  ввести
в дом.
   Мэри пробурчала в ответ что-то неразборчивое и  предупреждающе  взглянула
на него. Поймет ли он? Кэрол легкой походкой вошла в мастерскую.
   - Все чудесно! Мне нравятся эти места, и я думаю, не  продолжить  ли  мне
здесь мой отпуск! Ее сестра вздрогнула.
   - Прекрасная мысль, - одобрил Джон. - Зачем возвращаться в Хьюстон,  если
воздух наших краев вам подходит? Поскольку в любом случае вы должны провести
здесь зиму...
   Мэри поочередно посмотрела на них. Кэрол, разумеется, так  и  подскочила.
Что касается Джона, то его предупредительность показалась ей подозрительной.
   - Зиму? - повторила девушка, нахмурив брови.
   - Иди посмотри картины Джона, - поспешно проговорила  Мэри,  таща  ее  за
руку.
   Позабыв о странной реплике Марицелли, сестра воскликнула искренним тоном:
   - Мне всегда нравилась ваша живопись!
   - Значит, вы помните о моих первых выставках?
   - Отлично помню! Мне тогда было шестнадцать лет, и я была одной из  ваших
верных поклонниц.
   Джон встретился взглядом с Мэри. Это было не похоже на  амнезию...  Кэрол
Армстронг находилась на пути к выздоровлению. Молодая  женщина  была  готова
провалиться под землю.
   - А вот и портрет Мэри! - продолжала Кэрол, подходя к, мольберту.
   - Похоже? - спросил Джон.
   - Поразительно, особенно если учесть, как редко моя сестра позирует вам.
   Настала очередь Джона казаться удивленным.  Хватит  ли  у  него  тонкости
догадаться, что Мэри ничего не рассказывала Кэрол об их любви?.. Он понял  и
лишь адресовал ей одновременно насмешливую и нежную улыбку...
   Пританцовывая, как обычно, Кэрол переходила от одного полотна к  другому,
возвращалась к портрету,  задерживалась  перед  ним  и  снова  обращалась  с
восхищением к следующему. "Как Фрэнк  может  ее  переносить?"  -  удивлялась
Мэри. Она обожала сестру, но жить вместе  с  нею  означало  бы  потерять  не
только память, но и голову.
   - О, какая восхитительная картина! -  воскликнула  Кэрол,  останавливаясь
перед ирландским пейзажем.
   Наступило молчание. Мэри решила, что сердце Джона полетело к его  дорогой
незнакомке... Снова печаль и ревность стали мучить ее.
   - Где вы написали этот чудесный пейзаж? - спросила девушка.
   - В Керри - самом поэтичном уголке старой Ирландии, - ответил Джон.
   Мэри послышалось в его голосе волнение. Может  быть,  Кэрол  заговорит  о
чем-нибудь другом? Нет.
   - Вы там были?
   Мэри вышла на порог мастерской и стала смотреть на луг. Последние бабочки
лета еще порхали над пучками дрока. Уже давно высохшие цветы склонили понуро
свои головки.
   - Мне эти места знакомы, - ответил Джон ровным голосом.
   Кэрол обернулась. Мэри все еще смотрела на песчаную  равнину  с  порослью
вереска и тихой речкой. Джон стоял с отсутствующим видом.
   Кэрол подошла к нему.
   - Господин Марицелли! Не согласитесь ли вы продать мне эту  картину?  Она
займет у меня лучшее место, я обещаю никогда не расставаться с нею.
   Мэри была потрясена. Как Джон воспримет  ее  слова?  Дерзость  сестры  ее
ошеломила. Джон говорил, что никогда не продаст этот пейзаж. Теперь ей  была
понятна причина. Он напоминал ему о временах той, прежней любви...
   Ответ художника еще более потряс ее.
   - Вы действительно сохраните ее, мисс Армстронг?
   - Клянусь.
   - Тогда она ваша.
   - Но, Джон, - начала Мэри голосом, дрожащим от возмущения. Он устремил на
нее свой взгляд.
   - Радость вашей сестры - это радость и для меня, Мэри.
   Она замолчала.
   Может быть, Джон решил поставить крест на своем  прошлом?  Она  ревновала
теперь и к Кэрол, кроме этой... Маришки...
   - Во всяком случае, - продолжал он тихо, этот пейзаж не  уйдет  из  вашей
семьи, не так ли?
   Молодая женщина так стиснула кулаки, что ногти впились в ладони. Разве не
она была первой, кому следовало предложить этот пейзаж?
   Мэри покачала головой.
   - Вы ошибаетесь, Джон. Кэрол помолвлена... - Это было нелепо.
   Она теряла  всякое  достоинство.  Мэри  попробовала  улыбнуться,  добавив
непринужденно:
   - Во всяком случае, дорогая,  мне  кажется,  у  тебя  никогда  не  хватит
средств приобрести такую картину.
   Глаза Кэрол округлились. Мэри подумала, что поставила точку. Джон  должен
сохранить эту картину, свои воспоминания и даже свою любовь, ибо такова была
их судьба!
   - Что вы, Мэри? О чем вы говорите? Я же ее, разумеется, дарю.

Глава 10

   Мэри не смогла бы рассказать, как завершился этот визит.  Джон  предложил
им по стакану вина... О чем говорили потом?  Прежде  чем  отпустить  их,  он
спокойно снял со стены свое любимое полотно, завернул его и вручил Кэрол.
   Вернувшись на ранчо, девушка остановилась посередине гостиной.  Атмосфера
была натянутой.
   - Где ты хочешь ее повесить? - спросила Кэрол.
   - Что? Ты в своем уме? Это тебе Джон  подарил  картину!  У  тебя  слишком
короткая память для  человека,  которому  посчастливилось  не  быть  жертвой
амнезии.
   Кэрол прищурилась.
   - Что происходит, Мэри? Ты стала какой-то другой.
   - А разве я никогда  не  становилась  другой?  -  иронически  заметила  с
горьким смехом Мэри.
   - Ну, хватит, моя дорогая. Ты что-то от  меня  скрываешь.  Ты  принимаешь
меня за дурочку?
   Это было уж слишком. Сестра оставалась  всего  лишь  девчонкой,  в  конце
концов, и вот позволяет себе делать ей выговор!
   - Объясни, что ты имеешь в виду? Несмотря на гордость  Мэри,  совесть  ее
была неспокойной.
   - Хорошо. Ты прости меня, Мэри,  но  я  буду  немного  жестока  с  тобой.
По-моему, быть снисходительной означало бы оказывать тебе плохую услугу.  До
сих пор ты страдала амнезией, согласна. Но ты,  кажется,  стала  выдумщицей,
что еще хуже!
   - У тебя хватает дерзости...
   - Да ладно... Ты думаешь, что я проглотила все твои  истории?  Сперва  ты
утверждаешь, что почти не видишься с соседом, а я нахожу у него  твой  почти
законченный портрет! Далее: почему ты сказала ему, что я  поселюсь  здесь?..
Твоя личная жизнь меня не касается, но разве тебе  так  нужно  прятаться  за
всей этой чепухой?
   - Оставь меня в покое!
   Мэри не смогла удержать рыданий. Значит, Кэрол разгадала ее ухищрения!  В
отчаянии она бросилась на диван с тщетным желанием раствориться в нем.
   Потрясенная сестра села рядом и положила руку ей на плечо.
   - Успокойся, Мэри.
   - Это ужасно...
   - Нет. От слез тебе станет легче. Тебе надо  успокоиться,  чтобы  принять
правду, всю правду...
   Мэри поднялась и обратила к сестре лицо, мокрое от слез.
   - Раз ты хочешь все знать, то знай, что  Джон  стал  моим  любовником!  -
выкрикнула она почти в нервном припадке.
   Вместо ответа Кэрол расхохоталась.
   - Что тут удивительного, дорогая? Я хотела бы знать, какой мужчина сможет
устоять перед такой привлекательной особой, как ты!
   Отчаяние овладело молодой женщиной.
   Ее признание было чистым безумием! Она скорее дала бы разрубить  себя  на
кусочки, чем  признаться,  что  Джон  не  испытывает  к  ней  ничего,  кроме
физического влечения.
   - Где  уж  тут  говорить  о  привлекательности!  Я  всего  лишь  инвалид,
потерявший свое "я"!
   На этот раз Кэрол потеряла терпение. Взяв сестру за плечи, она встряхнула
ее и сказала гневно:
   - Ты говоришь чушь! Тебе должно быть стыдно оплакивать свою судьбу, когда
на свете столько людей, страдающих намного больше, чем  ты!  Твои  комплексы
неуместны и смешны!
   Эти слова прозвучали для Мэри подобно пощечинам, она замерла, и ее  слезы
иссякли так же быстро, как пришли.
   Она вытерла лицо. Ее достоинство - это было все, что у нее оставалось.
   - Ты права. Я потеряла голову, - проговорила она.
   Этот спор имел, по крайней мере, тот положительный результат, что  вернул
ее к реальности.
   - Поскольку у нас время признаний, то я хотела бы сделать еще одно.
   - Боже, что еще?
   - Я не только сказала Джону, что ты проведешь здесь зиму, но за неимением
моей собственной личности, похитила твою.
   - Не понимаю...
   - Это очень просто: несчастный случай и амнезия произошли  с  тобой...  А
я.., я антиквар из Нью-Йорка!
   На  этот  раз  последовало  продолжительное   молчание.   Видимо,   Кэрол
потребовалось время, чтобы переварить еще один абсурдный поступок сестры.
   В конце концов она все же спросила:
   - Но для чего?..
   - Для того чтобы знать истинное мнение окружающих  о  таком  случае,  как
мой. Жалость ко мне для меня невыносима. Девушка покачала головой.
   - И как же Джон отнесся к моей мнимой амнезии?
   Мэри запустила пальцы в свои волосы. Она посмотрела пристально  на  носки
своих мокасин и призналась тихим голосом:
   - Никак... Кажется, он не увидел здесь большой драмы.
   Взрыв смеха покрыл  ее  ответ.  И  поскольку  Мэри  имела  неосторожность
вопросительно взглянуть на сестру, та захохотала еще сильнее. Можно ли  было
проявлять такое бессердечие?
   - Кэрол!
   - Извини меня, дорогая, но, право, это очень смешно!
   - Ты находишь?
   - Столько трудов - и в результате "пшик"! - Затем,  став  серьезной,  она
поправилась:
   - Нет, я ошиблась. Эта ложь показала тебе, по крайней мере, одну  вещь  -
что в твоем случае нет ничего катастрофического.
   Она обняла ее, и, поскольку атмосфера после грозы посвежела, их  разговор
продолжался более спокойно. Долгая беседа в конце концов успокоила Мэри.  За
ужином они попробовали взглянуть в будущее.
   - Должна ли я  сказать  ему  всю  правду?  -  простонала  Мэри.  Кэрол  в
задумчивости покачала головой.
   - Когда придет время. Я думаю, что Джон отнесется к этому философски и  с
пониманием. Он очень влюблен, не так ли?
   Мэри не знала, что сказать. Означал ли подарок сестре, что эта  небольшая
картина утратила для него свою ценность? Действительно ли  он  отказался  от
этой прошлой любви? Кэрол тактично не настаивала на своем вопросе.
   - Послушай, дорогая, поскольку я, как предполагается,  должна  вернуться,
оставь у себя эту картину и дай время все уладить. Хорошо?
   - Ладно. Впрочем, разве у меня есть другой выход?
   Кэрол приняла еще одно решение - уехать завтра же в Хьюстон.
   - Мое присутствие здесь лишь осложняет тебе жизнь, - признала она.
   Мэри согласилась. В то же время сомнения одолевали ее: если она  отпустит
Кэрол, то потеряет своего самого верного  союзника,  родную  сестру.  Почему
всегда за счастье надо так дорого платить?
   Когда маленький автомобиль Кэрол исчез на  белой  дороге,  Мэри  смахнула
слезу, и на минуту сомнения овладели ею.  Как  она  смогла  оказаться  столь
трусливой? Нужно во всем признаться Джону...
   Молодая женщина решительно сняла  телефонную  трубку.  Тревога  сжала  ей
сердце, когда в аппарате прозвучал низкий голос художника.
   Еще несколько секунд она колебалась, но затем промолвила с трудом:
   - Джон... Мне надо с вами поговорить.
   - Боже правый, дорогая, почему такой торжественный тон?
   - Боюсь, что ваш тон станет не таким,  когда  я  вам  все  скажу...  Джон
рассмеялся.
   - Что случилось? Кэрол порвала пейзаж, который я подарил?
   Как? Он мог еще шутить по поводу своей любимой работы?
   - Кэрол уехала. Она не взяла с собой вашу  картину.  И  именно  о  ней  я
хотела бы сказать, признавшись кое в чем.
   Джон помолчал, а потом спросил, как ей показалось, охрипшим голосом:
   - Об этой картине?
   Мэри словно  испытала  шок.  Наивная,  глупая  женщина!  Воспоминания  об
Ирландии постоянно жили в душе того, кого она любила! Призрак  прошлого  был
более опасен, чем живая соперница.
   - Нет. О Кэрол, - уточнила она.  Джон  едва  уловимо  вздохнул.  Все  эти
семейные истории ему наскучили!
   - Хорошо, я приеду, - коротко промолвил он.  Не  успев  повесить  трубку,
Мэри пожалела о сказанном. У нее закружилась голова и  чуть  затошнило.  Эта
короткая тошнота лишь подтвердила, что вся эта история болезненно  действует
на нее.
   Через десять  минут  "мегари"  остановился  во  дворе.  Мэри  уже  успела
забежать в свою комнату и надеть платье.  Терапия  должна  была  начаться  с
сегодняшнего дня. Ее ноги загорели, и молодая женщина  была  удивлена  своим
отражением в зеркале. Голубая туника гармонично сочеталась с цветом ее  глаз
и придала ей почти юношеский вид. Джон также это заметил.
   - Дорогая, - прошептал он взволнованно, - ты восхитительна...
   Он обнял ее, и желание охватило Мэри. Она тихонько отстранилась от него.
   - Кэрол действительно уехала? -  спросил  он,  бросив  беглый  взгляд  на
лестницу.
   - Да...
   Он обнял ее, и его губы запечатлели на ее устах жгучий поцелуй. Его  руки
скользнули вдоль корсажа. На какую-то секунду Мэри захотелось послать все  к
черту и оставить все как есть. Знакомый огонек вспыхнул в глазах Джона, и ей
пришлось собрать всю свою волю, чтобы оторваться от него.
   - Джон, ради бога... Мне нужно с вами поговорить.
   - Я знаю. Но разве нельзя с этим подождать? Сумрачная тень  пробежала  по
васильковым глазам Мэри, и она медленно покачала головой.
   - Боюсь, что у вас будет намного меньше желания  любить  меня,  когда  вы
узнаете...
   - Это ужасное признание требует, чтобы мы остались на кухне? - спросил он
улыбаясь.
   - Да.
   - Обстановка не очень романтична.
   - То, что я вам скажу, - также.
   - Очень хорошо, - вздохнул он.
   Мэри посмотрела на него с упреком. Он вел себя так, что  она  теряла  всю
свою смелость. Ведь Кэрол посоветовала ей дождаться удобного момента,  чтобы
признаться во всем. Действовать импульсивно было не лучшим вариантом.
   - Вы не хотите кофе? - спросила она, чтобы выиграть время.
   - С удовольствием.
   В кофейнике еще  оставалась  половина,  и  Мэри  налила  две  чашки,  сев
напротив него.
   Она отпила глоток и без предисловий выпалила одним духом:
   - Джон, я была нечестна по отношению к вам. Я не сказала вам правды...  Я
многое выдумала.
   Ни один мускул не дрогнул на лице Джона. Хорошо ли он понял?
   - Джон!
   - Да, я понимаю. Но, может быть, у тебя  были  веские  причины?  И  кроме
того, мне надо знать, в чем ты мне солгала. Ты меня не любишь?
   Молодая женщина широко раскрыла глаза.
   - Джон! - повторила она.
   Мысли смешались в ее голове. Они впервые заговорили о своих чувствах.
   - Ответь на мой вопрос.
   Молодая женщина судорожно стиснула пальцами кофейную ложку.
   - Я... Я вас люблю.
   Он порывисто положил свою руку на ее ладонь.
   - Я тоже. Тогда в чем проблема?
   - Мое прошлое...
   Губы Джона сомкнулись чуть плотнее.
   - Оно так ужасно?
   Мэри сделала над собой невероятное  усилие.  Слова  застревали  у  нее  в
горле.
   - Оно не существует. Джон расслабился.
   - Тем лучше.
   - Вы плохо меня поняли, Джон...
   - Тем хуже...
   - Джон, прошу вас, перестаньте шутить! Почему вы делаете мою  задачу  еще
более трудной? Разве вы не придаете  никакого  значения  тем  годам  и  тому
опыту, которые позади нас?
   Пальцы  Джона  коснулись  шеи  Мэри.  Этот  человек  обладал  дьявольской
невозмутимостью!
   - Никакого, - сказал он твердо.
   - А я придаю!
   -  Ты  мне  уже  объясняла  во  всех  подробностях,   какое   испытываешь
беспокойство по поводу сестры. Но если судить по ее веселому настроению,  то
тревога напрасна. Она смело смотрит в будущее, и это главное.
   Боже! Он отказывался слушать дальше!
   - Речь идет не о Кэрол, а обо мне! Кэрол так же здорова, как вы!  Не  она
стала жертвой того несчастного случая в горах! Это была я!
   Лицо Джона осталось каменным, но взгляд его потеплел, и он  посмотрел  на
нее с такой нежностью, что Мэри чуть не лишилась чувств.
   - Какая разница? - прошептал он тихо.
   - Джон... Попытайтесь понять... Я украла ее личность, потому что  у  меня
нет никакой... Я выдала себя за нее... Кэрол здорова духом и  телом.  Это  у
нее антикварный магазин в  Хьюстоне...  А  я  оставила  в  Нью-Йорке  только
память.
   Он поднялся. Какую-то секунду  она  думала,  что  он  уйдет.  Но  тут  же
оказалась в его объятиях.
   - Дорогая, перестань мучиться раз и навсегда. Мне неважно, кем ты была  и
что делала. Я люблю тебя и повторяю: если ты солгала, то у  тебя  были  свои
для этого причины и тебе это было нужно.
   - О Джон, - простонала она.
   - Я тебя люблю такой, какая ты есть, Мэри. Но я признателен тебе, что  ты
сказала мне правду. Это самый лучший подарок на свете.
   Молодая женщина закрыла глаза. Как во сне, она подумала, что любовь - это
чудо, которое может ее вылечить. Джон Марицелли был прав, говоря,  что  надо
только смотреть перед собою... Она почувствовала, что он несет ее в комнату.
   - Любовь моя, сколько в тебе отваги, - шептал он, покрывая  поцелуями  ее
лицо и шею.
   Вся в огне, Мэри прижалась к нему. Гроза первой ночи на ранчо  показалась
им менее бурной, чем страсть, овладевшая ими теперь.
   - Вот момент, который мы никогда не забудем, - промолвил он, сжимая ее  в
своих объятиях.
   И голос счастья прозвучал для них в это тихое утро.

Глава 11

   Когда Мэри очнулась, она с улыбкой  взглянула  на  раст