ж  на  Паэна,  что  вполне  мог  оказаться  его
родственником.
   У Джоанны перехватило дыхание.
   Паэн поднял глаза и увидел ее. Пробормотав на  прощание  несколько  слов,
которые Джоанне не удалось разобрать, он оставил монаха у дверей  конюшни  и
направился к воротам.
   Джоанна выехала из аббатства следом за Паэном и не решалась заговорить  с
ним в течение целого часа, пока он гнал коня рысью по узкой  тропинке  через
лес. У разбойников - даже у самых кровожадных  из  них  -  тоже  могли  быть
семьи, а судя по тем трофеям, которые носил на своих пальцах Матье, они  оба
достаточно преуспели в своем ремесле и могли позволить себе отдать  часть  с
таким трудом заработанного золота своим близким.
   Молчание Джоанны не слишком понравилось ее спутникам. Паэн становился все
более подозрительным и часто оглядывался назад убедиться, что она следует за
ним. Матье держался на почтительном расстоянии за ее спиной,  не  спуская  с
нее глаз на случай, если ей вдруг придет в голову  от  них  оторваться.  Они
пренебрегали проторенными дорогами и углублялись все дальше в  лес.  Джоанна
не пыталась свернуть в сторону и старалась не обращать внимания на  мурашки,
пробегавшие вдоль спины. Она чувствовала себя  гораздо  спокойнее  во  мраке
ночи, сидя в седле впереди Паэна и выслушивая его короткие  ответы  на  свои
многочисленные вопросы.
   Около полудня они остановились  на  берегу  полноводной  быстрой  реки  и
отвели животных на водопой. Паэн снял с коня седельную сумку и,  положив  ее
на пень поваленного ветром дерева, подозвал к себе Джоанну.
   - Можете перекусить и отдохнуть, если  вам  угодно.  Матье  останется  на
страже.
   - Вы нас покидаете? - спросила она. Он с рассеянным видом  смотрел  то  в
сторону реки, то в глубь леса, словно искал какую-то  ему  одному  известную
примету.
   - Мы заблудились? - осведомилась она. Паэн повернулся  к  ней  и  покачал
головой.
   - Я скоро вернусь.
   Он направился пешком вверх по течению реки и больше не оборачивался.
   Матье, похоже, не удивило исчезновение Паэна.
   - Кто был тот монах во дворе конюшни? - спросила Джоанна, чтобы  нарушить
затянувшееся молчание.
   - Просто какой-то монах.
   - Почему Паэн отдал ему  деньги?  Матье  приоткрыл  один  глаз  и  бросил
раздраженный взгляд на Джоанну.
   - Он заплатил за вашу лошадь, мадам. Мы же не какие-нибудь воры.
   - Он отдал монаху довольно  увесистый  кошелек:  Думаю,  денег  там  было
гораздо больше, чем требуется на покупку лошади.
   - Она славная кобылка. Кроме того,  женщины  не  разбираются  в  подобных
вещах. - Матье зажмурился от яркого солнечного света.
   Джоанна поднялась с места и пересекла поляну, направляясь к  реке.  Затем
проследовала вниз по течению, в сторону, противоположную той, которую избрал
для себя Паэн. Она не осмеливалась отходить слишком далеко  от  лошадей  или
выпускать из виду Матье: невзирая  на  их  грубоватое  расположение  к  ней,
Джоанне не верилось, что Паэн и Матье станут ее ждать, если  решат  покинуть
это место до ее возвращения.
   Увлекаемая скорее инстинктом, нежели непонятными звуками, она  продолжила
свой путь и вышла на  другую,  более  широкую  поляну,  усеянную  огромными,
поросшими мхом камнями, которые образовывали большой  неровный  круг,  почти
незаметный для глаз из-за зарослей бука, загораживавших вид.
   Внезапное движение у основания самого крупного  камня  заставило  Джоанну
ринуться под защиту  леса  и  спрятаться  за  кустом  боярышника.  Осторожно
выглянув,  она  увидела  Паэна,  который  копал  землю  рядом  с   языческим
святилищем при помощи сухой ветки. Губы Джоанны  зашевелились  в  безмолвной
молитве. Неужели она покинула Рошмарен и уехала  так  далеко  вместе  с  ним
только для того, чтобы окончить свои дни в этом забытом Богом месте? Неужели
ее телу суждено покоиться в неосвященной земле?
   Перестав копать,  Паэн  сунул  руку  в  неглубокую  яму  и  вынул  оттуда
перепачканный грязью кожаный мешок,  из  которого  ему  на  руку  посыпались
сверкающие золотые монеты.  Неожиданно  в  другой  его  руке  ярко  блеснула
отточенная сталь. Взгляд его упал на место, где скрывалась Джоанна, и кинжал
снова скользнул в ножны.
   - Если вы хотите добраться до побережья невредимой, - проворчал он, -  не
надо вертеться поблизости - ведь я запретил вам следовать за мной.
   Джоанна вышла из-за куста боярышника, пытаясь выглядеть невозмутимой.
   - Я вовсе не собиралась красть ваше золото. Паэн пожал  плечами  и  снова
занялся монетами. Большую их часть он снова спрятал в мешок и, опустив его в
яму, принялся засыпать ее тучной бретонской землей.
   - Давно вы спрятали  здесь  золото?  Паэн,  сложив  оставшиеся  монеты  в
кошелек, обернулся и посмотрел на нее.
   - Несколько лет назад.
   Джоанна подошла к Паэну и  помогла  ему  прикрыть  свежевыкопанную  землю
слоем упавших листьев.
   - Почему вы храните их здесь? Отдайте свое золото какому-нибудь надежному
ювелиру, и вы получите его  в  любой  момент,  когда  вам  будет  нужно,  не
опасаясь, что ваш тайник расхитят воры или вы забудете его местонахождение.
   - Я никогда о них не забываю.
   - О них? Значит, у вас несколько таких тайников?
   - Они все находятся в разных местах, далеко отсюда. Если даже один из них
обнаружат, другие будет не так-то легко найти, - неохотно ответил Паэн.
   - А если вам вдруг понадобится золото, когда у вас не  будет  возможности
его откопать, - что тогда? По-моему, просто глупо так обращаться  со  своими
деньгами, разбрасывая их как попало по всему графству, где от них все  равно
нет никакого прока, а потерять их можно  очень  легко,  и  по  самым  разным
причинам.
   - Похоже, мадам, у вас уже  вошло  в  привычку  осыпать  упреками  людей,
которые желают вам только добра. Так вот какова ваша  благодарность  за  то,
что я спас вам жизнь!
   - Я говорю только то, Паэн, что  сказал  бы  на  моем  месте  любой  хоть
сколько-нибудь здравомыслящий торговец. Вам следует забрать по крайней  мере
часть своего золота и отдать его на хранение ювелиру  либо  купить  на  него
землю или скот, которые могли бы принести вам еще больший доход.
   - Я смотрю, вы неплохо разбираетесь в подобных вещах.
   - Я дочь простого торговца и потому многое знаю о золоте  и  о  том,  как
сделать так, чтобы оно всегда находилось под рукой в целости и  сохранности,
а вы, сударь, нет.
   - Дочь торговца? Тогда неудивительно...
   - Что?
   - Неудивительно, что вы не поняли, зачем я положил меч  на  пол  рядом  с
вашей кроватью, пока вы спали.
   - Я могла поранить себе ногу, если бы попыталась слезть с кровати.
   - Я положил его, чтобы тем самым дать понять, что не желаю вам зла.
   Джоанна потупила взгляд.
   - Я так и не сказала вам спасибо за все, что вы сделали.
   - Бога ради, мадам, давайте не будем больше говорить об этом.
   Джоанна присела на камень, пытаясь  осмыслить  ситуацию.  Вряд  ли  этому
человеку так уж были нужны  пятьдесят  золотых  монет,  предложенные  за  ее
гибель. Ровно столько же или даже больше денег находилось в  грязном  мешке,
который он только что выкопал из земли. Тем не менее он проделал путь  через
всю Бретань, чтобы проникнуть за стены  Рошмарена  и  предупредить  женщину,
которую до сих пор никогда и в глаза не видел. Зачем ему вообще понадобилось
вмешиваться в это дело?
   Может быть, Паэн хотел увезти ее подальше от посторонних глаз и  жениться
на ней, чтобы  таким  образом  завладеть  Рошмареном?  Не  эту  ли  цель  он
преследовал, спасая ее?
   В лесу по-прежнему царила полная тишина, и если Паэну вздумается  напасть
на нее, никто, кроме Матье,  не  услышит  ее  криков.  Пожалуй,  ей  следует
подождать с расспросами, пока они не доберутся до "ближайшей деревни, а  еще
лучше - до хорошо укрепленного города с гарнизоном, к  сеньору,  к  которому
она может обратиться за помощью.
   - Почему, когда речь заходит о Динане, вы  отказываетесь  мне  верить?  -
неожиданно спросил Паэн. - Ведь вы же доверяете мне во всем остальном.
   - Вовсе нет!
   - Вы доверяете мне куда больше, чем любому из обитателей Рошмарена. Я  не
спускал с  вас  глаз,  мадам,  в  течение  двух  дней,  прежде  чем  с  вами
заговорить. Вы явно нервничали в присутствии бретонцев  и  держались  крайне
настороженно с сестрой вашего мужа.  Кроме  того,  как  мне  показалось,  вы
избегали общества Адама Молеона. По вечерам вы едва притрагивались к вину за
столом и рано удалялись к себе в спальню. Вы запирали дверь вашей комнаты на
засов и не только не звали к себе служанок, но и не открывали  им  дверь  от
заката до рассвета.
   - И вы все это видели? Он пожал плечами.
   - Кое-что я видел сам, а остальное узнал от Матье.
   - Ах да, конечно. Матье.., Он поднялся и смахнул листья с колен.
   - Я не волшебник, Джоанна Мерко, и не способен проходить невидимым сквозь
стены вашей спальни.
   Если бы она отказалась принять предложенную  ей  руку,  он  наверняка  бы
почувствовал, как в ее  душе  нарастает  страх.  Он  помог  ей  подняться  и
произнес, не выпуская ее руки:
   - Я прятался на чердаке конюшни и в течение двух дней наблюдал за  двором
замка и видел, как вы беседовали с  Молеоном,  когда  он  появился  у  ваших
ворот. А ночью...
   Джоанна высвободила руку из его ладони, сделав вид, будто хочет отряхнуть
листья с юбки.
   - Так что было ночью? - спросила она.
   - Ночью я пробрался мимо часовых, переодетый в тунику Матье. Я  проник  к
вам в спальню, спустившись по стене при помощи веревки.
   - Я видела веревку. И еще кровь на подоконнике.
   -  Старая  рана,  -  небрежно  процедил  Паэн.  Старые  раны  обычно   не
открывались, если только плоть вокруг них не начинала гнить и жертва не была
близка к гибели. Вряд ли в этом случае Паэн сумел бы одолеть стену замка.
   - И насколько старая? - осведомилась она.
   Взгляд его вдруг сделался жестким.
   - Уж не хотите ли вы перевязать ее, мадам?
   Заметив враждебность в его глазах, она, побледнев, отшатнулась.
   - Не утруждайте себя, - ответил он.  -  Вряд  ли  дочь  торговца  шерстью
знает, как надо лечить раны, полученные в честной схватке.

Глава 6

   Весь остаток пути в тот короткий осенний день  Джоанна  проделала  молча.
Отъехав мили на три от поляны с камнями,  они  свернули  из  леса  на  узкую
дорогу, которая вела, петляя и расходясь в  разные  стороны,  мимо  подножия
самого крутого из многочисленных холмов, защищавших аббатство с севера.
   Дважды им по пути попадались паломники - люди из  простонародья,  которые
медленно брели по  дороге,  сгибаясь  под  тяжестью  своей  ноши,  поскольку
никаких вьючных животных при них не было.
   Джоанна даже не пыталась заговорить с паломниками, и лицо ее  по-прежнему
закрывал капюшон плаща. Паэн отдавал должное ее выдержке: несмотря на то что
вдову  напугала  их  встреча  возле  древнего   каменного   святилища,   она
по-прежнему доверяла ему и осталась непоколебимой в своем решении  следовать
за ним.
   Они подъехали к прочному  мосту,  перекинутому  через  узкую  реку  между
маленькой, тихой деревушкой и оголенными ветром деревьями  фруктового  сада.
По другую сторону реки, возле самого моста,  возвышалась  старая  деревянная
мельница  с  водяным  колесом,  которое  слегка  покачивалось  под  порывами
холодного осеннего ветра. Позади мельницы,  на  самом  краю  сада,  виднелся
крохотный домик, и оттуда до путников доносился  аппетитный  запах  жареного
мяса.
   Матье улыбнулся:
   - Полагаю, стол у здешнего мельника не так уж плох.
   Вдова Мальби, похоже, не возражала провести  ночь  на  чердаке  мельницы.
Паэн предполагал, что она предпочтет общество других  женщин  и  постарается
устроиться на ночлег вместе с большой семьей мельника перед теплым, покрытым
сажей очагом. Он уже не раз прокручивал в уме свои возражения, пытаясь найти
такие слова, которые могли бы успокоить Джоанну и вместе с тем убедить ее  в
том, что ей не следует спать слишком далеко от него. Однако, как  оказалось,
в этом не было нужды. Джоанна не только охотно осталась рядом с ним, но и не
стала возражать хозяину дома, когда тот принял ее за  жену  Паэна.  Путников
пригласили к столу, предложив им жареного поросенка и яблоки нового урожая.
   Трапеза проходила в молчании, и, только когда Паэн поднялся из-за  стола,
поблагодарив хозяйку  дома  за  угощение,  Джоанна  упросила  жену  мельника
продать  ей  одну  из  их  драгоценных  восковых  свечей,   упрятанных   для
безопасности  в  небольшой  ларчик,  хранившийся  рядом  с   очагом.   Чтобы
предохранить чердак от пожара, она поместила  свечу  в  неглубокую  глиняную
миску, чтобы искра не упала на деревянный пол.
   Как бы сильно ему ни досаждали настойчивые расспросы Джоанны этим  утром,
нынешнее ее молчание вызывало  у  Паэна  все  большую  тревогу.  Впереди  им
предстояло еще двое суток пути, прежде чем они  доберутся  до  побережья,  и
Паэн твердо намерен был выпытать у своей спутницы все, что ей было  известно
о делах ее покойного супруга. Она должна была знать, что именно вызвало гнев
этого человека и побудило его устроить Паэну засаду: неожиданное известие  о
том, что законный наследник Рошмарена жив,  или  простая  алчность.  Неужели
этот хилый юнец был так одержим честолюбием и так высоко ценил  свое  умение
держать  в  руках  меч,  что  решил,  будто  может  сразиться   с   каким-то
безземельным бретонцем, ничем при этом не рискуя? И собирался ли  он  вообще
заключить честную сделку с Паэном или, отправляясь с ним на встречу в  Нант,
уже знал, что не отпустит его живым?
   Несмотря на юную внешность и невинные, как у ребенка, глаза, вдова Мальби
производила впечатление женщины, куда более умудренной жизнью,  чем  молодой
болван, который волею судеб стал ее мужем. Не могла ли она, хотя бы в  малой
степени, участвовать в заговоре своего супруга против Паэна, предложив убить
его, вместо того чтобы получить выкуп законным путем? И понимала ли она, что
явилась причиной гибели Мальби в нантском притоне?
   Паэн взял миску со свечой из рук Джоанны и нес ее  перед  собой,  освещая
путь, пока вдова поднималась по приставной лестнице на чердак. Матье  поймал
взгляд Паэна, прикованный к вдове Мальби, и нахмурился.
   - Я встану на стражу первым, - объявил он. Джоанна подняла голову, словно
собираясь возразить, но затем отвернулась, так и не сказав  ни  слова.  Паэн
вздохнул. Ему нужно было заставить эту женщину разговориться,  иначе  у  нее
войдет в привычку отвечать на его вопросы молчанием. Он кивнул Матье.
   - Хорошо. Позовешь меня, когда луна поднимется высоко в небе.

***

   Джоанна устроилась рядом с маленьким квадратным люком,  к  которому  была
приставлена лестница, и села, прижавшись спиной к стене.  Она  держала  одну
руку под плащом, где в глубоких складках был спрятан кинжал. Почувствовав на
себе пристальный взгляд Паэна,  она  переменила  позу,  и  он  услышал  едва
уловимое звяканье тяжелых монет, зашитых в подоле  ее  зеленого  плаща.  Эта
женщина имела при себе больше серебра, чем он мог бы найти в  любой  из  тех
ювелирных лавок, о которых  она  не  так  давно  упоминала,  а  также  остро
отточенный кинжал, чтобы защитить его в случае угрозы.
   Если Джоанна этой ночью не выспится как следует и лишится сил, прежде чем
они доберутся до побережья, ее болезнь или даже смерть лягут на его  совесть
бременем куда более тяжким, чем убийство молодого дворянина, который некогда
был ее мужем. Но в то же время он должен был с ней поговорить.
   Паэн прочистил горло и неуверенно начал:
   - Прошу меня извинить, если мои слова о золоте показались вам обидными.
   Она удивленно подняла на него глаза.
   - Вы меня нисколько не обидели.
   - Я не наемный убийца, мадам. То золото, которое вы видели,  я  заработал
честным путем - на полях сражений и в мелких стычках. Я никогда не  всаживал
кинжал врагу в спину.
   Незадачливый сир Мальби получил один удар в живот и резаную рану в  горло
в самом конце схватки. Паэну хотелось бы думать, что он умер  еще  до  того,
как был нанесен второй удар.
   Джоанна посмотрела на него так, словно  прочла  его  мысли.  Эта  женщина
обладала отменной выдержкой и, чтобы не выдать страха, прятала дрожащие руки
под складками плаща. Когда очередной порыв сквозняка поколебал пламя  свечи,
она даже не вздрогнула.
   - Зачем вы явились в Рошмарен? - спросила Джоанна. Опять тот  же  вопрос,
который она уже не раз задавала ему, хотя и  в  менее  явной  форме,  с  той
страшной ночи Самхейна.
   - Чтобы предостеречь вас, - ответил Паэн.
   - Но почему?
   Ее глаза странного оттенка - то карие, то зеленоватые  при  свете  дня  -
казались ярко-золотистыми в отблесках  крохотного  пламени  свечи,  медленно
оплывавшей в глиняной миске.
   - Я не поднимаю руку на женщин, - ответил он. - Я уже не раз говорил  вам
об этом, мадам, и у вас есть все основания доверять моему слову.
   Она на миг прикрыла глаза, с трудом подавив страх в своем голосе.
   - Почему вы взяли на себя труд меня предостеречь? Одно дело -  отказаться
от намеченного убийства, и совсем другое - предупредить о нем свою жертву.
   Эта женщина наблюдала за ним с таким же напряжением, которое Паэн не  раз
замечал на лицах часовых в осажденных крепостях.
   - Как только мне поручили вас прикончить, -  произнес  Паэн,  -  я  решил
сделать все возможное, чтобы вина за вашу гибель не пала на  меня  или  моих
родных. Кто-нибудь другой мог согласиться взять на себя эту задачу, а  слухи
указали бы на меня.
   Ее немигающий взгляд по-прежнему оставался прикован к нему.
   - Вы мне не верите? - осведомился он наконец.
   - Я думаю, вы сказали мне правду, - ответила Джоанна. - Но ведь за  вашим
поступком кроется и кое-что еще, не так ли?
   Паэн  пожал  плечами.  Неудивительно,  что  дозорные  из  замка  Рошмарен
пытались эту женщину застрелить. Для многих бретонцев ее невозмутимый взгляд
мог служить признаком колдовских чар.
   - Что вы имеете в виду?
   - Мой муж и шестеро вооруженных всадников, которые  были  вместе  с  ним,
пали жертвами каких-то негодяев, - задумчиво произнесла она. -  Полагаю,  их
обманом завлекли в Нант, чтобы расправиться там с ними  при  помощи  наемных
убийц, которым щедро заплатили за их труд.
   Паэну с большим трудом удалось сохранить невозмутимый вид.
   - Клянусь вам, мадам, меня никто не нанимал для убийства вашего мужа.
   На некоторое время воцарилась тишина. За стеной огромное  водяное  колесо
мельницы поскрипывало под порывами холодного ветра.
   - И что же привело его в Нант? - спросил Паэн.
   - Старый долг.
   - У него было при себе золото?
   - Когда он выехал из замка - нет, - ответила Джоанна. - Ему  самому  были
должны. Кто-то пообещал наконец с ним расплатиться деньгами, полученными  за
участие в крестовом походе. Мой муж отправился в Нант в сопровождении дюжины
вооруженных людей и взял с собой восемь человек, когда отправился  на  место
встречи. Двоим из них удалось спастись,  и  на  рассвете  они  привели  туда
остальных, чтобы найти Ольтера. Однако он к тому времени  уже  скончался  от
многочисленных ран, а его спутники лежали бездыханными на полу рядом с ним.
   Паэн закрыл глаза. Все оказалось именно так, как он и  предполагал.  Этот
негодяй Мальби вовсе не собирался  уступать  ему  Рошмарен.  Он  рассчитывал
вернуться в свои владения с золотом Паэна, и никто не усомнился  бы  в  том,
что речь идет о его собственных деньгах - о возвращенном  долге.  Мальби  не
допускал и мысли, что Паэн может остаться в живых  после  их  встречи.  Паэн
пришел к этому выводу уже давно, пытаясь сопоставить факты во время  долгого
путешествия до лагеря Меркадье, однако услышать подтверждение своей  догадки
от вдовы самого Мальби было для него тяжелее  всего.  Почувствовав  на  себе
внимательный  взгляд  Джоанны,  Паэн  открыл  глаза.  Ее  золотистые  зрачки
казались темными в потускневшем пламени свечи.
   - И вы, конечно, думаете, будто его убил я, - с вызовом заявил он.
   Взор ее по-преж