ее начал бить  озноб.
Потянувшись к руке Паэна, она опустила его  на  себя,  чтобы  согреться  под
тяжестью его крепкого, сильного тела.
   Прикосновение его губ к ее шее снова  оживило  пламя  внутри  ее,  и  оно
распространилось по жилам с молниеносной быстротой и вспыхнуло с новой силой
в ее лоне. Она заворочалась под ним, пытаясь стащить платье с  бедер,  но  в
этот момент его руки одним долгим, мягким движением сняли  с  нее  одежду  и
отшвырнули куда-то в тень.
   Она открылась ему, наученная опытом, и,  наученная  все  тем  же  опытом,
ждала.
   Его руки скользнули вниз вдоль линии  ее  бедер  и  принялись  ласкать  с
неспешной, утонченной деликатностью тонкую кожу внутри ее  теплого,  нежного
лона.
   -  О  да!  -  прошептала  она  и  ощутила  мягкое  давление   его   руки,
подбиравшейся все ближе к средоточию ее страсти.
   Паэн тяжело  дышал,  мускулы  на  его  спине  казались  горячими  под  ее
ладонями. Джоанна открылась ему, насколько могла, и выгнулась дугой, впуская
в себя шелковистое тепло его мужского органа.
   - Да, - стонала она. - О да!
   Он проник в нее еще и еще раз, после чего осушил губами покрывшуюся потом
кожу у нее на плече.
   - Мне так хорошо, Паэн...
   Паэн испустил долгий вздох, и где-то в глубине  своего  естества  Джоанна
почувствовала, как он еще больше заполнил ее собой.
   - Не пора ли нам остановиться? - спросил он.
   - Остановиться? - переспросила она изумленно, и только тогда до нее дошел
смысл его слов.
   На его лбу крупными каплями выступил пот. Когда он заговорил снова, голос
его звучал очень нежно:
   - Я могу остановиться, если вам угодно.
   - Но ведь есть...
   Паэн заглушил ее слова поцелуем.
   - Есть и нечто большее, - подхватил он дрожащим от возбуждения шепотом. -
Вы готовы?
   - Да, - ответила она и прижалась к нему, с нарастающим изумлением в  душе
осознавая его силу.
   Время для  них  перестало  существовать.  Ей  казалось,  что  Паэн  целую
вечность мог подавлять свое желание и держать  ее  в  напряженном  ожидании,
пока она мольбами не вынуждала его  проникнуть  глубже.  Затем,  прежде  чем
случайная искорка, вылетевшая из камина, успевала погаснуть  в  воздухе,  он
снова возвращал ее в состояние бездумного блаженства и,  крепко  прижимая  к
себе, ожидал, пока страсть ее не вспыхнет с новой силой.
   Наконец он отбросил  всякую  сдержанность  и  подвел  Джоанну  к  вершине
наслаждения.
   Потом рухнул на нее без сил, заключив в объятия, перевернулся на спину, и
она оказалась поверх него. Он поднял грубое одеяло тамплиеров,  которое  они
сбросили на пол, и прикрыл им Джоанну. Она покачала головой, сбросила его  с
себя, однако Паэн натянул одеяло снова.
   - Здесь очень холодно, - сказал он. - И вы скоро это почувствуете.
   - Теперь уже никогда, - ответила Джоанна, положив голову ему на плечо,  и
погрузилась в крепкий счастливый сон.

***

   В течение всей долгой холодной ночи Паэн не  выпускал  Джоанну  из  своих
объятий. Он равнодушно наблюдал за тем,  как  догорал  огонь  в  камине,  не
решаясь даже на мгновение покинуть ее мягкое,  стройное  тело,  чьи  изящные
изгибы так изумительно подходили к его собственному.  Ноги  ее  были  слегка
раздвинуты, и ее жаркое лоно оказалось уютно прижатым к его чреслам, и  пару
раз за ночь, очнувшись от сна, он обнаруживал себя в таком  же  возбуждении,
как в тот миг, когда полная грудь Джоанны впервые  предстала  перед  ним  во
всей своей красе. Она тоже время от времени пробуждалась, но каждый  раз  он
нежным шепотом заставлял ее снова погрузиться  в  сон,  чтобы  дать  ей  как
следует отдохнуть. Если бы Джоанна  не  была  настолько  изнурена  после  их
многодневного путешествия и если бы она бодрствовала достаточно долго, чтобы
вновь заговорить о желании, он мог бы овладеть ею не один  раз,  прежде  чем
первый луч рассвета коснется их постели.
   Одно?" ночи для них было явно недостаточно.
   Паэн  погладил  волосы  Джоанны,  упавшие  ему  на  плечо,  и  улыбнулся,
вспомнив, как она смутилась в первые мгновения их близости.  Он  едва  начал
проникать сквозь мягкий узкий проход  в  глубину  ее  тела,  как  она  вдруг
замерла и поблагодарила его, словно они достигли  вершины  блаженства  после
целой ночи пылкой страсти. Ее  нескрываемое  удивление,  а  также  выражение
лица, озаренного пламенем камина, когда она с радостью  отвечала  на  каждое
новое  движение  их  долгой  любовной  прелюдии,  едва  не   заставили   его
рассмеяться и чуть не привели к преждевременному концу. А когда все осталось
позади и он избавил ее от  своей  тяжести,  она  неожиданно  замерла  в  его
объятиях, словно полагала, что  после  тех  чудных  мгновений,  которые  они
провели вместе, он оставит ее в покое до  конца  ночи.  Впрочем,  когда  его
намерения стали ей  ясны,  она  с  видимым  удовольствием  разделила  с  ним
скромное ложе, положив голову ему на грудь.
   Ольтер Мальби незримо присутствовал рядом с  ними  в  течение  всей  этой
долгой холодной ночи. Воспоминания о  равнодушном  совокуплении  без  всяких
проблесков чувств омрачали Джоанне первые мгновения их  близости.  И  позже,
когда ее изумление сменилось радостью, Паэна охватила  ярость  при  мысли  о
том, что такая женщина, как Джоанна Мерко, отдала свое тело  зеленому  юнцу,
который не потрудился проявить по отношению к ней хотя бы капельку нежности.
   Одной ночи казалось Паэну недостаточным для того,  чтобы  доставить  этой
женщине то блаженство, которого она заслуживала, но так  до  сих  пор  и  не
познала. Одной ночи казалось ему недостаточным для того,  чтобы  насладиться
сполна стройным телом и так и не укрощенным до конца духом вдовы Мальби.
   Когда Паэн проснулся, ему почудилось, что  он  слышит  биение  ее  сердца
рядом со своей щекой, и его удивило, почему оно вдруг стало таким быстрым  и
неровным. Он приподнялся на постели и понял, что этот шум производят волны.
   Паэн бережно  отстранил  от  себя  Джоанну,  подоткнув  под  нее  плотное
шерстяное одеяло, и подошел к узкой  амбразуре,  закрытой  ставнями,  сквозь
которые проникал холодный осенний ветер.
   Звук прибоя отсюда  казался  еще  громче.  Паэн  принялся  собирать  свою
одежду, разбросанную как попало по всей келье. Он разворошил золу в  камине,
подбросив туда побольше дров, затем выпрямился  и  с  улыбкой  посмотрел  на
Джоанну Мерко, мирно спавшую на койке в странноприимном доме тамплиеров.
   В первый раз в жизни Паэн был признателен судьбе за то, что пронизывающий
северный ветер и сопутствующие ему штормы помешают им  покинуть  порт.  Если
удача ему улыбнется, буря продлится не один день, и, если на то будет  Божья
воля, он проведет еще несколько долгих ночей рядом с Джоанной Мерко.
   Паэн улыбнулся. Северные ветры в этих краях славились тем,  что  дули  не
переставая по две недели кряду. Если ему повезет, то шторм  задержит  его  в
порту на очень, очень долгое время.

Глава 15

   Паэн не стал продавать серую кобылу и вместо этого спрятал ее в одной  из
конюшен тамплиеров. Каждый день он выезжал  за  ворота  крепости  верхом  на
гнедом жеребце своего наставника, несказанно довольный тем, что его борода к
этому времени отросла настолько, что  он  вполне  мог  сойти  за  одного  из
рыцарей Амо. Вряд ли кто-нибудь из тех, кто видел его  верхом  на  Арсуфе  в
обществе прелестной светловолосой женщины,  смог  бы  сейчас  узнать  в  нем
прежнего Паэна. Да он и сам перестал себя узнавать.
   Еще никогда с тех пор, как Рошмарен пал под ударами армии  норманнов,  он
не испытывал страха, подобного тому, который  преследовал  его  в  последние
дни,  когда  он  ехал  вперед,  опасаясь  услышать  имя  Джоанны   Мерко   в
какой-нибудь придорожной таверне. Но еще сильнее он опасался  того,  что  не
сумеет найти ее врагов раньше, чем они найдут их.

***

   Северный ветер дул с такой силой, что те немногие  суда,  которые  как-то
ухитрялись пробиться сквозь холодный  бушующий  пролив  к  берегам  Бретани,
растеряв по пути все паруса,  старались  по  возможности  пристать  к  земле
западнее крепости тамплиеров, где широкое устье реки Ране могло укрыть их от
непогоды. Однако один из кораблей, который либо не смог добраться до другого
порта, либо был ведом глупцом, попытался войти в небольшую гавань прямо  под
наблюдательным пунктом Паэна и встретил свой  конец  посреди  белых  бурунов
примерно  в  миле  от  берега.  Ни  одной  из  крохотных  фигурок,  отчаянно
размахивавших руками и  призывавших  на  помощь,  не  удалось  уцепиться  за
обломки такелажа и добраться до полосы прибоя, захлестывавшего причал, -  их
всех разметало волнами в разные стороны.
   Паэн   видел,   как   далеко   внизу,   у   подножия    холма,    четверо
корабельщиков-тамплиеров попытались выйти в море на небольшой шлюпке, однако
не успели они забраться в нее, как  утлое  суденышко  перевернулось,  накрыв
собой мужчин, и людям в черном с большим трудом удалось выбраться на  берег.
Когда  взгляды  собравшейся  на  берегу  толпы  снова  обратились  к  следам
кораблекрушения, крохотные беспомощные фигурки уже исчезли в пенных  бурунах
волн.
   Находясь слишком высоко над гаванью, чтобы успеть прийти на помощь,  Паэн
бессильно наблюдал за разворачивавшейся  на  его  глазах  трагедией,  и  ему
казалось,  что  он  слышит  крики  погибающих,  приносимые   сюда   холодным
ноябрьским ветром. Эти несчастные не могли избежать своей судьбы, их  гибель
была неизбежна, и они нашли свою смерть в волнах спустя всего лишь час после
того, как корабль наткнулся на прибрежные рифы.
   Джоанна Мерко в замке Рошмарен должна  была  чувствовать  себя  столь  же
обреченной, как жертвы кораблекрушения, до  которых  Паэн  не  в  силах  был
добраться. Благодаря своему имени и браку с Ольтером Мальби она оказалась  в
точно такой же ловушке, и если бы не те  несколько  слов,  которые  случайно
проронил Меркадье, коротая октябрьский вечер за добрым  вином,  она  бы  уже
попала в лапы наемных убийц и погибла, так и не узнав, кто и почему приказал
нанести этот удар и была ли у нее возможность спастись.
   Паэн невольно поежился, когда очередной порыв леденящего  осеннего  ветра
пронесся над останками далекого  кораблекрушения  и  достиг  вершины  холма.
Когда-то Рошмарен удерживал в своих стенах множество  таких  же  невинных  и
обреченных на гибель душ. Мать Паэна и его юные братья оказались в западне в
этом замке со столь  же  слабой  надеждой  на  спасение,  как  и  матросы  с
затонувшего корабля.
   Паэн отвернулся от зрелища холодного, бездушного моря. Если  ему  удастся
убедить Джоанну отказаться от своего предубеждения против людей  с  оружием,
она сможет найти себе мужа, который сделает все ради ее  счастья  и  поможет
выйти невредимой из всех опасностей, которые ожидали ее впереди.
   Сам он не мог стать этим человеком.

***

   Конь Паэна шарахнулся в сторону от его яростного ругательства. Даже  если
он спрячет свой меч и научится считать мешки  с  шерстью  на  складе  Мерко,
Джоанне ни в коем случае не следует впускать его  в  свою  жизнь.  Рано  или
поздно ей попадется кто-нибудь, знающий его в лицо, и спросит  Джоанну,  что
заставило ее выйти замуж за человека, привыкшего получать от жизни все,  что
ему было нужно, проливая кровь  других.  И  тогда  ей  непременно  захочется
узнать, где был Паэн в ту ночь, когда Ольтера Мальби убили в  доме  нантской
блудницы. А если правда выйдет наружу, Джоанну могут заподозрить в том,  что
она заплатила Паэну за гибель собственного  мужа.  Ведь  по  герцогству  уже
давно ходили слухи, что не кто иной, как Джоанна Мерко, подослала  к  своему
супругу наемных убийц, и эти слухи достигли лагеря Меркадье,  служа  для  ее
врагов объяснением, почему вдова Мальби должна умереть.
   Паэн вывел своего коня на узкую тропинку, спускавшуюся с вершины холма  к
морскому побережью. Убийственный шторм, сокрушивший галеру и потопивший  всю
ее команду, дал Паэну столь драгоценную для него сейчас передышку -  пройдет
еще немало дней, прежде чем корабли тамплиеров осмелятся выйти  из  порта  и
отправиться через пролив в Англию. У Паэна и Джоанны не  оставалось  другого
выхода, как только ждать, пока буря не уляжется,  находясь  в  относительной
безопасности внутри толстых серых стен холодной  кельи,  где  никто  не  мог
подслушать их любовные забавы. Еще несколько дней должно было продлиться это
райское блаженство, подобного которому Паэн никогда  не  знал  за  всю  свою
жизнь.
   При мысли о Джоанне Мерко, сидящей возле уютного очага в их келье,  засов
которой был закрыт для всех, кроме него, кровь вскипела в  его  жилах.  Даже
далекая страшная картина кораблекрушения не могла подавить  его  влечения  к
этой  женщине  с  гладкой  светлой  кожей  и  белокурыми  волосами  уроженки
Йоркшира. Как только она снова окажется  в  безопасности  в  своей  холодной
земле, под защитой дяди, чтобы никогда уже больше не вернуться в Бретань, он
покинет ее, поцеловав лишь один-единственный раз на прощание, и  постарается
на обратном пути забыть об их близости, о том чувстве, которое пробуждали  в
нем ее волосы, блестевшие у него на плече с первыми лучами  зари,  спутанные
после их любовных игр и наполняющие своим дивным  ароматом  холодный  воздух
кельи. Забыть о  ее  глазах  странного  зеленоватого  оттенка,  вспыхивающих
золотистым блеском при свете огня и отражающих малейшие оттенки пылавшего  в
камине пламени.

***

   Когда Паэн вернулся в их комнату, Джоанны там не оказалось.
   В первое мгновение он решил, что ее похитили, но вдруг увидел, что  огонь
в камине присыпан золой, а койка аккуратно застелена. Тогда он заставил себя
внимательно оглядеть комнату и заметил, что плащ Джоанны отсутствует,  Он  в
лихорадочной спешке прошел по всем комнатам странноприимного дома и с  болью
в сердце убедился, что ее нигде  нет.  Когда  он  пересекал  двор  крепости,
комок, вставший у него в горле, помешал ему спросить у конюших, не видели ли
они его жену.
   Он  нашел  Джоанну  за  пределами  крепости  тамплиеров.  Она  стояла   с
подветренной стороны под защитой высоких стен  и  смотрела  на  море.  Прямо
перед ней находились застрявшие между скалами  обломки  разбившейся  галеры,
узкий нос которой до сих пор был обращен к небу, словно в отчаянной  попытке
вырваться из черной пасти далеких рифов.
   - Я снова слышала их минувшей ночью, - промолвила она.
   Паэн заметил, что Джоанну била дрожь.
   - Пойдемте в дом, - предложил он. - Мы все равно не могли им помочь.
   - Если я отправлюсь домой до наступления весны, это  может  погубить  нас
обоих.
   - Мы оба останемся в живых, чтобы увидеть Уитби, - возразил Паэн.  -  Как
только шторм утихнет, плавание снова станет безопасным.
   - Я не хочу, чтобы вы были со мной, - сказала Джоанна. - Я  отправлюсь  в
Англию одна. Обещайте мне, что не последуете за мной!
   - А я и не собираюсь следовать за вами, - ответил Паэн. - Я буду рядом.
   - Не надо играть словами! Я не хочу, чтобы вы меня сопровождали.
   Он взял ее за руку.
   - Вы совсем замерзли. Лучше вернитесь в дом, Джоанна.
   - Если вы не останетесь здесь, я отказываюсь покидать порт.  Я  задержусь
здесь до весны, чего бы мне это ни стоило... Паэн привлек ее к себе и  повел
к воротам крепости.
   - Я слышала их голоса в ночь перед их гибелью, а прошлой ночью они  снова
звали меня.
   - В ночь накануне кораблекрушения они находились далеко  в  море.  Галера
разбилась на рассвете.
   - Я слышала их, Паэн...
   Он остановился и стянул с себя плащ, чтобы прикрыть ее плечи.
   - Ладно, - произнес он. - Допустим, вы их слышали.
   -  Не  надо  так  говорить.  Я  чувствовала  их  приближение.  Это   было
предостережением. Если мы выйдем в море, мы погибнем... - Джоанна  замолчала
и посмотрела на него. - Вы мне не верите?
   Его смех поразил ее.
   - Вы спрашиваете  об  этом  выросшего  на  суевериях  бретонца?  Уроженца
страны, где до сих пор чтут духов камней, человека, который  уже  навлек  на
себя  упреки  белокурой  дамы  из  Йоркшира  своими  разговорами  о  древних
божествах? Если демоны моря и впрямь взывали к вам прошлой  ночью,  Джоанна,
кто я такой, чтобы с вами спорить?
   - В ту первую ночь,  когда  я  слышала  крики,  все  казалось  мне  таким
настоящим.  Утром  вы  исчезли,  а  потом  зазвучал  колокол,  и  я  увидела
разбившийся корабль...
   Они миновали сторожевой пост и свернули к длинному  строению,  в  котором
находилась их келья.
   - В  ту  ночь  дозорные  заметили  в  море  огонь  и  предупредили  своих
товарищей, чтобы те помогли галере добраться до порта. Я услышал их голоса и
спустился, чтобы переговорить с ними, но к тому времени свет уже исчез.  Они
не знали в точности, как далеко от берега находилось судно, и  в  темноте  у
дозорных не было возможности их спасти. Скорее всего именно в этот момент вы
и проснулись. Это был не сон, Джоанна, и уж тем  более  не  предостережение.
Когда море успокоится, мы с вами покинем Бретань. Вместе.
   - Если вы подниметесь со мной на борт корабля и утонете...
   - Если я останусь здесь и, чтобы  убить  время,  ввяжусь  в  какую-нибудь
очередную междуусобицу, то могу погибнуть в бою. Каково вам будет  сознавать
тогда, Джоанна Мерко, что вы, бросив меня, обрекли на верную смерть?
   Она провела  краешком  плаща  по  лицу,  а  затем  обернулась  к  нему  с
покрасневшими от слез глазами.
   - Я буду считать вас низким, жестокосердным негодяем уже за одно то,  что
вы заговорили со мной об этом,  и  охотно  потрачу  целое  состояние,  чтобы
купить побольше месс за спасение  вашей  души.  Понадобится  доход  от  двух
удачных сезонов стрижки, чтобы избавить вас от адского пламени.
   Он снова рассмеялся:
   - Похоже, Джоанна, вы и впрямь меня любите, раз готовы расстаться с таким
количеством золота ради спасения моей души.
   - Это не предмет для шуток.
   Она была права. Если Джоанна не сумеет справиться с  собой  и  даст  волю
слезам, Паэн совсем расстроится. Он бросил беглый  взгляд  на  дверь  кельи,
мысленно выругав себя за  трусливое  желание  обратиться  в  бегство.  Затем
поцелуями осушил слезы Джоанны и отстранил ее от себя лишь тогда, когда  она
пожаловалась, что его  борода  царапает  ей  лицо,  отчего  может  создаться
впечатление, что она вот-вот расплачется.
   Отойдя от него, Джоанна подбросила побольше дров в огонь и разложила плащ
на скамье, чтобы он побыстрее просох.
   - Та галера не принадлежала ордену тамплиеров, - произнес Паэн. - Если мы
с вами отплывем в Англию, то только на борту одного из их грузовых кораблей,
который доставляет  за  море  вино  на  продажу.  С  нами  не  будет  других
пассажиров - лишь команда, целиком состоящая из тамплиеров. Как только  небо
прояснится, мы покинем гавань и двинемся сначала к  южным  портам,  а  затем
вдоль берега до Сандвича и оттуда  в  Уитби.  Если  штормы  начнутся  раньше
обычного и команда решит перезимовать в каком-нибудь  английском  порту,  мы
оставим их там и верхом направимся на север. Для  вас,  Джоанна,  это  самая
благоприятная возможность опередить ваших  врагов.  Они  не  знают,  что  вы
собираетесь отплыть из Бретани. Амо не обмолвится об этом ни единым  словом,
к тому же он не знает вашего настоящего имени.
   Джоанна кивнула и снова повернулась к камину, любуясь языками пламени.
   - Каждого из нас ждет свой конец, Джоанна, но я все же сомневаюсь, что мы
встретим его в море, прежде чем достигнем берегов Англии, тем более если это
корабль тамплиеров. Рыцари ордена нанимают для своих  судов  самых  искусных
моряков, и даже сам король Ричард не  доверился  никому,  кроме  них,  когда
нужно было доставить его армию в Палестину.
   Джоанна пожала плечами.
   - Они потеряли его по пути домой. До меня уже доходили слухи об этом.  Их
галера разбилась о скалы, и они не нашли ничего лучшего, как  выдать  короля
Ричарда людям Леопольда Австрийского .
   - Король оставил свою свиту и нанял какого-то пирата, чтобы тот вывез его
с Кипра. Это его