Лора чувствовала тепло его ладони и сжала его руку своими крепкими пальцами.
     - Какие планы?
     - В отношении тебя. Я хочу, чтобы ты приехала в Бостон, жила в моем доме и помогала мне. Ты не возражаешь?
     Волна радости мгновенно захлестнула Лору и так же быстро отступила.
     Сэлинджерам нет дела до тебя или Клэя, вы - люди не их круга.
     - Я не медсестра. Я ничего не знаю... Оуэн покачал головой:
     - Не сестра. Компания. Работа. Говорить со мной, читать мне, помогать в библиотеке. Там будет больше работы, чем здесь. И беспорядка больше. - Он опять украдкой взглянул на нее и улыбнулся. - И ты сможешь ходить в колледж.
     У нее вырвался вздох.
     - Я думал, тебе это понравится, - сказал Оуэн.
     - Да, это все, чего я хотела. Мне это очень нравится. Но... у меня есть еще Клэй.
     - Клэй. - Он замолчал, дыхание было учащенным и поверхностным. - Ленни нравится Клэй, она найдет что-нибудь для него. Но ты - это то, что нужно мне. Жесткая и ранимая. Как я сам когда-то. - Легкая усмешка тронула его губы. - Каким я бываю сейчас иногда. Ты сделаешь это?
     - Да, о да! Спасибо, не могу передать... Спасибо.
     Его дыхание замедлилось. Он улыбнулся Лоре, на этот раз очень слабо.
     - Теперь почитай мне. - Он слегка повернул голову в сторону окна, где среди цветов и зеленых растений Лора увидела его любимый сборник коротких рассказов. Она взяла книгу.
     - Что бы вы хотели?
     - Что-нибудь забавное, со счастливым концом.
     Она наклонилась и быстро поцеловала его, на мгновение прижав губы к его колючей щеке.
     - Я буду заботиться о вас, и вы поправитесь, станете сильным. Я обещаю. Я люблю вас.
     Оуэн медленно поднял руку и положил на голову Лоры.
     - Дорогая Лора, лежа здесь, я думал, что не могу еще умереть, слишком много надо сделать, и Лора мне поможет. - Он закрыл глаза, и рука бессильно упала на кровать. - Читай. Я должен поспать. Ты не возражаешь?
     Лора улыбнулась, сморгнув горячие слезы.
     - Я не возражаю.
     - Ты будешь здесь, когда я проснусь?
     - Я всегда буду здесь, столько, сколько нужно вам. - Она наклонила голову, и слезы покатились на книгу, лежащую на коленях. Она осторожно смахнула их кончиками пальцев. - Спасибо, что думаете обо мне, - прошептала она. А потом она принялась листать книгу, искать рассказ со счастливым концом.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 6

     В восемь часов утра все корты были пусты, единственным звуком в огромном зале с высоким потолком был гулкий звук теннисного мяча, отбиваемого на лету сильным ударом, до тех пор, пока Эллисон или Лора не выигрывали очко.
     - Черт! - воскликнула Эллисон, когда мяч упал за чертой. - О чем я думала, когда учила тебя играть?
     - Ты думала о том, чтобы сделать меня более совершенной, и ты добилась этого, - ответила Лора.
     Они играли в сосредоточенном молчании, составляя в игре прекрасную пару - обе были упорными, быстрыми, но все же Эллисон удалось наконец-то сделать решающий удар, который Лора не смогла отбить.
     - Чуть не проиграла, - сказала она, задыхаясь, и с нежностью прикоснулась к руке Лоры, когда они менялись сторонами. - Но проиграю, если не буду внимательна. Не могу поверить, что еще три года назад ты никогда не играла в теннис, ты уверена, что не разыгрываешь меня?
     - Ты же знаешь, что это так. Я никогда не держала в руках ракетку, пока ты не научила меня. У меня так получается, потому что я очень люблю играть. Разве ты не учишься чему-нибудь быстрее, если любишь это дело?
     - Вероятно. Но ты - настоящая спортсменка. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь двигался, как ты - словно кошка.
     Казалось, тень пробежала по лицу Лоры, но через мгновение оно снова просветлело.
     - Я научилась этому у тебя, - спокойно ответила она. - Еще один гейм?
     Эллисон кивнула. А наверху, в ресторане, Поль Дженсен сквозь стеклянные стены наблюдал за стремительной игрой, восхищаясь своей кузиной Эллисон, но невольно его взгляд снова и снова возвращался к Лоре, которую он не видел почти год. Последний раз они встречались прошлым летом, когда он приехал на неделю домой после путешествия на Запад с друзьями. Уже тогда было очевидно, что Лора стала частью семьи, но он едва удостоил ее внимания. Он помнил, что отметил, как она повзрослела и больше не казалась пугливой, неуютно чувствующей себя девочкой, которую он встретил на Кейп-Коде, или, по приезде в Бостон, неуловимо-непонятной, замкнутой, проводящей все время с Оуэном или Розой на кухне, когда не посещала лекции в колледже. Она все еще была несколько угловата, хорошенькая, но погруженная в свои мысли и, казалось, витавшая где-то далеко, и не было в ней той победительной красоты и уверенности, которые так привлекали Поля.
     Ему было двадцать восемь лет, и знатоки утверждали, что у него блестящие способности, наблюдательный взгляд и большое будущее художника-фотографа, если он серьезно займется этим. Но он никогда нигде не жил подолгу, чтобы серьезно заняться чем-то или кем-то.
     - Ты молод, - говорила мать, - ты остепенишься, когда придет время.
     - Ты будешь жалеть об этих годах, - говорил его дядя Оуэн. - Они могли бы стать самыми созидательными, а ты растрачиваешь их на пустяки.
     Но его тетя Ленни советовала ему не торопиться:
     - Лучше не спешить и не совершать ошибок.
     - Ты найдешь свой собственный путь, - сказал ему отец, разочаровав таким ответом Поля, так как он все еще надеялся на его совет.
     А его дядя Феликс презрительно выразился:
     - Он испорчен, - и Поль, который недолюбливал своего холодного, сдержанного дядю, в данном случае вынужден был признать, что Феликс, вероятно, прав; он был испорчен богатством. Ему не нужно было зарабатывать деньги, и поэтому можно было с легкостью заниматься тотем, то другим, фотографией или чем-то еще, за чем время текло незаметно, не имея никаких обязательств, - неважно, что это было - работа, женщина или даже какая-то определенная страна, так как, покинув одно место, он искал красоту и новизну в другом.
     Однако с этим возникли проблемы, и причина, по которой он вернулся в Бостон, была та, что ему все труднее становилось находить развлечения, и после некоторого времени казино и клубы, шикарные рестораны - все стало выглядеть одинаковым. И сейчас, наблюдая за Лорой, он почувствовал к ней интерес. Он удивлялся переменам, которые произошли в ней, отмечая ее очарование, грацию и яркую внешность, и для всего этого ?красота? было слишком невыразительным словом.
     ?Броская, - подумал он, - довольно сложно отнести ее к какому-то определенному типу женщин?. Его глаза художника быстро схватили ее тонкое лицо: широкий лоб, огромные глаза с длинными ресницами, высокие скулы, нежные тени на щеках и полные, чувственные губы, без помады, слегка приоткрытые в азарте игры. Она уже не стягивала бантом свои густые каштановые волосы, хотя для удобства надела повязку, охватывавшую лоб, все же свободные пряди волнами ниспадали на ее плечи, и влажные завитки, выбившиеся из-под повязки, обрамляли пылающее личико, делая его маленьким и беззащитным.
     Но в то же время в посадке головы чувствовалась решительность, а сильное тело, как распрямившаяся пружина, с взрывной энергией носилось по корту. ?Жесткая, но нежная?, - подумал Поль. Пылкая, но невинная или, скорее, непознанная; в этом милом личике чувствовался опыт, хотя, не зная ее, нельзя было угадать, что она уже испытала в жизни. В семье ему рассказывали, что она была сдержанна, но очень мила, держалась отдельно от остальных, но была благодарна за доброе к себе отношение, быстро сердилась, но через мгновение могла засмеяться. Наблюдая, как она движется по корту, чтобы принять и отбить низко летящий мяч, он отмечал, насколько она грациозна, но в то же время всеми помыслами устремлена к победе. Изо всех красивых женщин Европы и Америки, которые ожидали, чтобы он напомнил им о себе, ни одна не интересовала его так, как Лора, - эта многогранная, противоречивая девочка.
     Он видел, как Эллисон выиграла подачу. Лора пыталась восстановить счет, когда, отвечая на удар, попала в сетку.
     - Черт побери, - выругалась она и тут же быстро осмотрелась, чтобы убедиться, что рядом никого нет, кто мог бы услышать. Поль, прочитав по губам то, что она сказала, рассмеялся: прямо, мальчишка-сорванец и в то же время уже совсем женщина. Он открыл дверь и вышел на балкон, который был как раз над кортом.
     - Поль! - обрадовалась Эллисон, которая взглянула в ту сторону, заметив, что кто-то показался на балконе. - Когда ты сюда приехал? Правда Лора прекрасно играет? Хочешь сыграть?
     Он покачал головой, пытаясь поймать взгляд Лоры, но она отвернулась, набрасывая на плечи полотенце.
     - Тогда приходи на вечер, - пригласила Эллисон. - Сегодня. Лора, ты не возражаешь, если я приглашу Поля?
     Лора что-то ответила, но Поль не расслышал.
     - Да, я знаю, это мой вечер, - продолжала Эллисон, - но ведь устраиваешь его ты. - Она взглянула на Поля. - Лора устраивает потрясающий вечер в честь моей помолвки с самым прекрасным Тэдом Уолкетом-третьим. Я не знала, что ты приехал, иначе непременно пригласила бы тебя. Но ты придешь, да?
     Поль смотрел на Лору до тех пор, пока под его настойчивым взглядом она не подняла глаза и не взглянула на него. Их глаза мгновенно пробежали пространство, разделяющее их.
     - Да, - ответил Поль Лоре. - Мне очень бы хотелось быть там.

***

     Гости съезжались к семи часам. Элегантный, отделанный терракотового цвета панелями лифт доставлял их на четвертый этаж, в апартаменты, которые занимала Лора в доме Оуэна на Бикон-Хилл. Окна были распахнуты навстречу теплому июньскому вечеру, и тихую, чопорную Маунт-Вернон-стрит несколько тревожили доносившиеся голоса гостей, уже знакомых и только что представленных друг другу, которые весело болтали и переходили от одной группы к другой, перемешиваясь и сливаясь, как камешки в калейдоскопе. Звучала тихая фортепьянная музыка, племянник Розы, Альберт, распоряжался в баре. Другой ее племянник, Ферди, разносил серебряные подносы с закусками, которые Роза прислала с официантом из кухни.
     - Комнаты выглядят восхитительно, - заметил Тэд Уолкет, осматривая помещение и небрежно обнимая Лору за плечи. - Ты их полностью переделала.
     - С помощью Эллисон, - ответила Лора, но ее глаза сияли от удовольствия, когда она обозревала то, что ей удалось сделать. Она несколько месяцев занималась квартирой, чтобы оттенки красок излучали такое же мягкое сияние, как и сад на восходе солнца. Акварели и картины, написанные маслом, украшали стены, старинные утюги, приведенные в порядок упорной многочасовой работой, стояли у камина, окна обрамляли шелковые шторы. Когда-то она мечтала о собственной комнате, теперь у нее их было три, и такие красивые, какие могли только присниться, и она сделала их действительно своими.
     - Я только кое-что предложила, - сказала Эллисон. - Остальное Лора сделала сама. Никому и в голову не придет, что когда-то здесь выросли мой папа и дядя, правда? Тут было мрачно, как в пещере. А теперь мне здесь нравится. Разве у нее не глаз художника?
     - В Лоре есть что-то необыкновенное, - восхищенно сказал Тэд. - Ты дружески относишься к ней вот уже три года, а обычно устаешь от людей и начинаешь скучать с ними намного раньше.
     Лора, увидев, как краска прилила к лицу Эллисон, холодно проговорила:
     - Может быть, мы нравимся друг другу? И Эллисон относится ко мне больше, чем по-дружески. Она очень щедра. Разве ты не восхищаешься моим платьем, Тэд?
     Он отступил на шаг и посмотрел на нее:
     - Выполнено Кэролайн Херера, от Мортье, собравшее множество комплиментов, когда мисс Сэлинджер появилась в нем на благотворительном балу в прошлом году.
     - Тэд никогда не забывает платья, - сухо заметила Эллисон.
     - А Лора Фэрчайлд выглядит просто сказочно в шелке цвета ночи. - Он поцеловал руку Лоре. - Это ваш цвет, вы не должны носить никакой другой. Хотя, - он все еще держал ее руку, - насколько я помню, вы восхитительны так же в красном. И изумрудном. И конечно, в белом, и...
     - Он также никогда не упустит случай подержать руку дамы, - добавила Эллисон.
     Лора высвободила руку, стараясь на ходу придумать остроумную и уместную шутку. Как бы ей этого ни хотелось, как бы она этому ни училась, ей не удавалось это так, как Эллисон и ее друзьям, у которых на кончике языка всегда готово колкое замечание или острота.
     - Все пришли? - спросила она, осматриваясь вокруг. - Я должна сказать Розе, когда подавать ужин.
     Почему он не пришел? Он сказал, что придет. Он сказал, что ему очень хочется прийти.
     - Все, кроме Поля, - отозвалась Эллисон. - Но он часто опаздывает и славится этим. Роза знает, что ужин будет не раньше девяти. Я собираюсь представить Тэда твоим друзьям по университету, не возражаешь?
     - Нет, конечно, нет, - ответила она автоматически, думая, почему он опаздывает так часто, что все знают об этом его качестве.
     - Я тоже пойду к гостям, я совсем забыла обязанности хозяйки.
     В первый раз в жизни она была ХОЗЯЙКОЙ, принимала гостей. Первый раз в жизни на ней было шелковое платье цвета ночи, первый раз в жизни она сама обставляла и украшала квартиру, первый раз в жизни она ждала мужчину, который смотрел на нее восхищенными глазами.

***

     Очень долго все было совершенно новым, начиная с той минуты, когда три года назад она переступила порог дома Оуэна на Бикон-Хилл, идя рядом с его инвалидной коляской, которую шофер вкатил в фойе.
     Оуэн поднял руку, давая знак остановиться, и шофер, который вез его, подчинился и замер на полпути к лифту рядом с лестницей.
     - Я думал, что больше не увижу этого, - прошептал он. При взгляде на Лору веселая улыбка осветила его лицо. - Но я здесь и привез с собой тебя.
     Он протянул к ней руку, и она сжала ее.
     - Как я люблю этот дом! Было время, когда я думал, что ненавижу его, и даже собирался продать. - Он покачал головой, и его взгляд пробежал по мраморной статуе в центре фойе, где стояли французские круглые столы с огромными прихотливыми букетами гладиолусов и роз. - Сколько здесь было радости, смеха, и так давно... А теперь все это вернется. Ты заметила, насколько дороже мы начинаем ценить то, что имеем, если можем поделиться этим с кем-нибудь еще? Когда начинаешь ценить то, что уже потерял, - это эгоизм, и совсем другое ощущение, когда делишь это с кем-нибудь. Я надеюсь, ты будешь счастлива здесь, Лора, и говорю тебе: ?Добро пожаловать!?
     - Да, буду, - ответила Лора. - Я имею в виду - буду счастлива. - Она сжала губы. Почему она не может говорить так же свободно и элегантно, как он? - Спасибо, - выпалила она. Он, конечно, мог думать, что она не очень правильно говорит, но, во всяком случае, он знал, что она благодарна.
     Оуэн улыбнулся и сложил руки на коленях.
     - Пусть Роза покажет тебе дом, она поможет разобраться в том хаосе, который сотворили Айрис и я. Чувствуй себя, как дома, я пока отдохну, а потом приходи ко мне в комнату, когда я позвоню тебе, дорогая, - добавил он, пока шофер разворачивал его кресло. - Мне так приятно, что ты здесь. - Затем двери лифта закрылись за ним.
     Роза появилась в дверях на другом конце фойе:
     - Проходите, моя юная мисс. Мы быстренько пройдем по дому, а потом ты распакуешь вещи. Я позабочусь о Клэе, когда он приедет сюда после того, как закончит работу у Феликса и Ленни.
     Роза никогда не спрашивала, как случилось, что Лора Фэрчайлд, помощница на кухне, взятая на летнее время, которая появилась из ниоткуда и просто попросила принять ее на работу в середине июня, в середине сентября переехала в дом на Бикон-Хилл как компаньонка мистера Оуэна, да к тому же привезла с собой брата. Оуэн всегда поступал, как хотел, и его семья давно перестала говорить ему, что он - деспот, о его капризах, глупостях и, того хуже - что он идет на поводу у умных людей, которые могут использовать его в собственных целях. Роза знала, что они все так думают, но так как они были очень милы и хорошо воспитаны, то молчали. Она тоже помалкивала, но ей это давалось легко. Ей не причиталась доля в состоянии Оуэна. Кроме того, ей нравилась Лора.
     - Не прикасайся к мебели, - сказала Роза, когда они проходили через центральный салон на втором этаже. - Ты знаешь, пальцы оставляют отпечатки.
     - Я никогда не оставляю отпечатков, - горячо возразила Лора. - Все-таки меня к этому приучили.
     - Ладно, ладно, - мягко успокоила Роза, но удивилась, почему девочка выглядит такой испуганной. - Я совсем не критикую то, как тебя воспитали и научили работать. Я никогда не критикую людей, но откуда тебе знать, что следы пальцев остаются на полировке, поэтому мы стараемся не прикасаться к мебели.
     - Извините, - пробормотала Лора.
     - Ты ничего плохого не сделала. Я отлично знаю, как нравится людям трогать вещи, которые они видят впервые в жизни. Продолжим наш осмотр, я больше ни слова не скажу.
     Лора выдавила из себя улыбку и боялась сказать хоть что-нибудь. Будь осторожна, будь осторожна. Даже теперь, в Бостоне, будь осторожна. Она поймала себя на том, что идет, сдерживая дыхание и на цыпочках, когда они проходили через комнаты, длинные холлы, где висели портреты строгих мужчин и дам, облаченных в шелковые платья, минуя укромные уголки, буфеты, лестницы и оконные пролеты, которые возникали совершенно неожиданно. А потом чары роскоши постепенно окутали ее, она немного расслабилась и скоро уже тянула руку, чтобы дотронуться до шелковистой полированной мебели, спокойно сияющего бархата, плотной шерстяной ткани французских гобеленов, украшавших стены.
     Что-то шевельнулось и пробудилось в ней: тоска и желание роскоши и красоты, которые она прятала глубоко внутри, не веря в возможность иметь все это. Казалось, ее пальцы ожили, и она сливалась со всем, к чему прикасалась, и была так далеко от кухни со столом, покрытым пластиком, где сидел Бен и чертил ногтем по поверхности, пока она готовила обед и рассказывала ему о том, как прошел день в школе.
     - Мистер Оуэн купил этот дом в качестве свадебного подарка, когда он и миссис Айрис поженились, - между тем говорила Роза. - Двадцать две комнаты. Они всегда мечтали иметь дом и жить на Бикон-Хилл, чтобы у них была семья, и давать большие вечера в огромном бальном зале. И они осуществили это. Вот здесь этот зал, который закрыт с тех пор, как она умерла.
     Зал располагался на верхнем этаже. А этажом ниже, на четвертом, были апартаменты Феликса и Асы, и еще две комнаты с ваннами для гостей. Оуэн и Айрис жили на третьем, а помещения для гостей находились через холл. На втором этаже раскинулся просторный салон, который тянулся по всему дому, со столовой и библиотекой за ним, и наконец, на первом этаже были кухня, буфетная, квартира Розы, комната для посетителей и фойе, где был лифт. В цоколе располагались прачечная, кладовая, где хранились запасы Розы - джемы и прочее, и отделанная панелями комната, где стоял бильярдный стол, камин, мебель, обитая кожей, и бар.
     - Мистер Оуэн всегда говорил, что те десять лет, что он прожил с миссис Айрис, были самым счастливым временем. В эти десять лет он строил свою компанию, покупая отели, строя новые, по два, а то и три отеля в год. Компания так разрослась, что потом заняла половину верхнего этажа отеля ?Бостон Сэлинджер?. Ты его еще не видела, он на Армингтон-авеню, сразу за Паблик Гарденс. И он, и миссис Айрис бывали на всех вечерах, их фотографии мелькали в газетах, у них было множество шикарных туалетов... Потом они начали устраивать ужины у себя, один в неделю, в очень узком кругу, на двенадцать персон. Таких вечеров больше никто не давал, и очень скоро все стали просто охотиться за приглашениями. У них был свой собственный стиль - у мистера Оуэна и миссис Айрис, и если бы я могла собрать его, - разлить по бутылкам и продавать, я бы разбогатела. Но стиль - это то, что нельзя купить: или у тебя он есть, или его нет.
     ?У меня свой стиль, - тихонько раздумывала Лора. - Чем бы это ни было, как бы это ни выглядело, я придумаю, как достичь его. И люди будут восхища