Да сохранит нас от этого Нептун! - изрек капитан. - Итак, от  четырех
до пяти дней, - из осторожности он  увеличил  срок.  -  Ладно,  Хандке.  А
теперь отдыхайте и хорошенько выспитесь.
   Он пожал руку водолазу и вышел  из  лазарета.  В  проходе  остановился,
повернул  направо,  поднялся  по  короткому  трапу  и  толкнул   дверь   в
механическую мастерскую. Там висели  два  жестких  скафандра,  очертаниями
напоминавшие бутылку. Манипуляторы придавали им сходство с роботами - руки
и ноги этих "роботов"  состояли  из  пластинчатых  колец.  Скафандры  были
сделаны  из  нового  синтетического  материала,  отличавшегося  повышенной
прочностью на сжатие, что позволяло  спускаться  на  глубину,  значительно
превышавшую тысячу  метров.  Стеклянные  иллюминаторы  шлема  обеспечивали
свободный круговой обзор. Полый стальной кабель, в котором были  заключены
провода,  подведенные   к   телефону,   прожектору   и   сигнализационному
устройству, соединял водолаза с судном. Разница в  давлении  на  различных
глубинах выравнивалась автоматически.
   Капитан спросил механика, работавшего на токарном станке:
   - Как дела? Все в порядке?
   - Да, капитан. Скафандры  готовы.  Я  тщательно  проверил  клапаны.  Не
понимаю, что могло случиться с Хандке. Перед каждым погружением мы все  на
совесть...
   - Ладно, - прервал его Свенсон. - Я и сам знаю, что за люди у  меня  на
борту. Где инженер Уваров?
   - Должно быть, в машинном отделении.
   Капитан спустился по трапу.
   "Вход без защитного  костюма  означает  для  тебя..."  Последнее  слово
заменял череп, нарисованный на узкой  двери  ослепительно  белой  краской.
Открыть эту тяжелую, с толстой  свинцовой  прокладкой  дверь  можно  было,
только набрав определенную комбинацию цифр, как набирают телефонный номер.
За  дверью  находилось  машинное  отделение.  Атомный  реактор  -   сердце
исследовательского судна - в свою очередь  был  совершенно  изолирован  от
машинного отделения толстой стеной из специального бетона.
   Капитан нажал маленькую красную кнопку у двери.  В  машинном  отделении
прозвучал   сигнал.   Инженер   прошел   в   переднее   помещение,    снял
серебристо-серый защитный костюм и проверил свою одежду с помощью счетчика
Гейгера. Только после этого он вышел к капитану.
   - Вы оставили у меня на столе папку... - начал Свенсон.
   - Да, капитан, наше положение ухудшается, хоть и медленно. У нас...
   Инженер вдруг замолчал. К ним подошел техник.
   - Капитан, вас ищет профессор Графф.
   - Передайте, что я зайду к нему в лабораторию попозже, - сказал капитан
и снова повернулся к инженеру.
   - Пойдемте ко мне в каюту.
   Капитан запер дверь изнутри, включил вделанный  в  стену  электрический
поглотитель табачного дыма, затем  протянул  инженеру  портсигар.  Свенсон
принялся шагать взад и вперед по каюте - от стола с  разложенными  на  нем
картами к двери и обратно. Инженер тоже не стал садиться. Опершись о полку
с  книгами,  он  уставился  на  красный  огонек  своей  сигареты.  Немного
помедлив, он поднял голову и сказал:
   - Мы проверили запасы сжатого воздуха. Еще только девять раз  мы  можем
выпустить и впустить водолазов через шлюзовую камеру.
   Капитан резко остановился.
   - Девять раз? - внезапно охрипшим голосом повторил он. - Это значит три
дня...
   - Да, три дня, - ответил инженер, затягиваясь сигаретой. - И  ни  одним
выходом больше, иначе мы уже не сможем всплыть на поверхность.
   Капитан опустился в кресло.
   - Но... сжатый воздух...
   - Случай с Хандке нам дорого стоил,  -  сказал  инженер  Уваров.  -  Мы
потеряли много сжатого воздуха. К  тому  же  водолазы  потребляют  воздуха
больше, чем было предусмотрено. Надо смотреть фактам в лицо, капитан.
   - О нашем разговоре никому ни  слова.  Вы  понимаете...  Я  сегодня  же
поговорю с водолазами. Как обстоит дело с запасами  кислорода?  Хватит  на
несколько недель? Прекрасно!
   Капитан встал.
   - Теперь пойду в лабораторию к профессору Граффу.
   Лаборатории были расположены на спардеке, одна за другой, и разделялись
только стеклянными переборками. Здесь трудились  ученые.  Здесь  изучались
всевозможные  находки,   обрабатывались   данные   измерений,   результаты
наблюдений.  Малоисследованные  глубины  приносили  ученым  богатые  дары.
Диковинные рыбы, редкие ракообразные, водяные пауки и  растения  заполняли
аквариумы. На  полках  были  аккуратно  разложены  образцы  горных  пород,
добытые на морском дне. Длинными рядами стояли узкие стеклянные  цилиндры,
в которых находились споры и грибки.
   Хлопот у ученых было по горло. Они изучали подводные течения,  измеряли
давление и температуру воды, вели наблюдения над  магнитными  явлениями  и
космическими лучами, достигавшими морского дна. Едва  хватало  времени  на
еду и сон. Каждый день, а то и час приносил новое. Дискуссии  продолжались
до поздней ночи.
   Здесь ученые ни в чем не  нуждались.  Солнце  заменяли  лампы  дневного
света,  на  пищу  тоже  нельзя  было  пожаловаться.  С  помощью  установки
искусственного  климата  на  судне  поддерживалась  нужная  температура  и
влажность воздуха.
   Профессор Графф сидел в своей маленькой  лаборатории.  Склонившись  над
микроскопом, он весь  ушел  в  работу.  Услышав  шаги,  ученый  недовольно
наморщил лоб и поднял голову, чтобы посмотреть, кто отвлек его от  работы.
Но морщины на лбу сразу разгладились, когда он увидел, что это капитан.
   - А я вас разыскивал, господин капитан. У меня к вам просьба.  С  вашим
помощником я не смог договориться.
   - В чем дело, господин профессор?..
   - Нужны два-три живых экземпляра водяного паука  длиной  этак  футов  в
десять. Разумеется, я знаю, что водолазы заняты  заваркой  пробоины  и  не
станут работать еще и на нас,  ученых.  Мне  сказали,  что  они  не  могут
находиться вне  судна  дольше  часа.  И  это  понятно.  Работа  в  жестком
скафандре, конечно, очень утомительна. Но что вы  скажете,  капитан,  если
другой человек,  опытный  в  водолазном  деле,  предоставит  себя  в  наше
распоряжение? Я говорю о машинисте Муррэе. Муррэй хороший водолаз,  но  он
не специалист по сварке. Однако для нас, ученых, он согласен  потрудиться.
Подумайте, капитан, речь  идет  о  единственном  в  своем  роде  открытии.
Насколько мне известно, упоминание о таких глубоководных пауках  нигде  не
встречалось. Кто знает, обитают ли они в других местах?
   Голос  профессора  доносился  до  капитана  словно  издалека.  Что  ему
ответить? Сказать правду? Сказать, что водолазы могут покинуть  судно  еще
только девять раз... что после этого  запасы  сжатого  воздуха...  Капитан
Свенсон глубоко вздохнул. Не стоит вселять в  людей  тревогу  без  крайней
необходимости. Да и к чему? Все равно никто не может помочь.
   А профессор продолжал говорить о редкостном водяном пауке.
   - Совершенно необходимо раздобыть хотя бы два  экземпляра.  Вы  с  этим
согласны, капитан?
   Свенсон кивнул.
   - Несомненно, господин профессор. В другое время я охотно оказал бы вам
содействие. Но в ближайшие дни это, право, невозможно.
   - Непонятно! - даже рассердился профессор. - В конце концов  "Гидра"  -
исследовательское судно. Почему же тогда...
   - Потому, что нам нужно экономить сжатый воздух, - прервал его капитан.
- При всплытии лодки воду из балластных цистерн вытесняют сжатым воздухом.
Ежедневно водолазы должны несколько раз проходить через  шлюзовую  камеру.
Из камеры вода также удаляется сжатым воздухом. А ведь это  непредвиденный
расход и пополнить запасы  неоткуда.  Под  водой  это  вообще  невозможно.
Теперь вы понимаете, почему я вынужден отклонить вашу просьбу?
   Профессор вскочил  с  кресла.  У  него  мелькнула  страшная  мысль.  Он
вплотную подошел к капитану.
   - Вы хотите сказать, что запасы сжатого воздуха подходят к концу?
   - Конечно нет, профессор, - улыбнулся капитан с деланным  спокойствием.
- Но мы должны быть готовы ко всяким случайностям.
   - Понимаю, - ответил ученый. И в  задумчивости  снова  уселся  за  свой
рабочий стол.


   Ночной отдых  на  "Гидре"  кончился.  Дежурный  инженер  включил  лампы
дневного света, осветившие все судно, как лучи восходящего солнца.
   Врач подошел к койке водолаза.
   - Ну-с, Хандке, хорошо выспались? Как вы себя чувствуете?
   - Хорошо, доктор, очень хорошо.
   Он встал и уселся на краю койки.
   - Сегодня наконец за работу. Давно пора!
   - Не торопитесь, дорогой Хандке. Сначала я должен вас осмотреть.
   Хандке вздохнул и снял пижаму.
   - Все в порядке. Вы здоровы.
   - Спасибо, доктор.
   Хандке оделся и вышел  из  лазарета.  Несколько  минут  спустя  он  уже
завтракал в кают-компании рядом со своим коллегой поляком Янским.
   - Ты слышал, что нас вызывают к капитану?
   Хандке перестал жевать.
   - Нет, что-нибудь еще случилось?
   - Понятия не имею. Мне сказал инженер.
   Кают-компания медленно опустела, магнитофон выключили, музыка замолкла.
Водолазы встали из-за стола и направились в каюту капитана.
   Свенсон пожал им руки, указал на кресла.
   - Садитесь, пожалуйста.
   Сам он остался стоять и грустно сказал:
   - Я позвал вас, чтобы обсудить наше трудное положение...
   Прошло почти два  часа,  прежде  чем  водолазы  вышли  от  капитана.  В
молчании дошли они до своей каюты, закрыли дверь и уселись на койку.
   Первым заговорил Хандке:
   - Ну, что скажешь?
   - Ну что я могу сказать? Течь  должна  быть  заделана.  Даже  если  нам
придется работать десять часов подряд.  Об  этом  и  говорить  нечего.  Мы
должны сделать - и сделаем. А  не  сделаем,  так  нам  все  равно  крышка.
Странное чувство, когда держишь в своих руках жизнь стольких людей...
   Вскоре оба водолаза в скафандрах уже стояли в маленькой шлюзовой камере
"Гидры". Манипуляторами они держали зажимы электродов, рядом лежали  мотки
толстого кабеля, подводившего ток для сварки. Дверь, ведущая внутрь судна,
была задраена. Прежде чем затопить камеру водой, инженер еще раз  проверил
телефонную связь.
   - Алло, Хандке, Янский, как слышимость? Хорошо! Громкость  достаточная.
Все готово. Внимание, пускаем воду.
   На  центральном  посту  нажали  рычаг.  Выходной  люк  приоткрылся   на
несколько миллиметров. В щель хлынула вода. Она  поднималась  все  выше  и
выше, пока не заполнила всю камеру. Теперь водолазы могли передвигаться  в
своих тяжелых  скафандрах.  Они  ступили  на  скалистое  дно.  Прожекторы,
прикрепленные к иллюминаторам шлема, ярко освещали все вокруг. К водолазам
подплыло несколько любопытных рыбок. Хандке тянул за собой толстый  кабель
в такой легкостью, словно это была простая веревка. Водолазы добрались  до
пробоины;  почти  одновременно  вспыхнули  синевато-белые   дуги.   Работа
началась.
   Инженер на своем посту ловил каждый звук,  раздававшийся  в  наушниках.
Микрофон висел у него на груди.  Он  посматривал  то  на  щиток  аварийной
сигнализации, то на большие контрольные часы, которые регистрировали время
пребывания водолазов вне лодки.
   - Алло, Хандке, Янский! - то и дело кричал инженер в микрофон. - Все  в
порядке?
   - В порядке! - раздавалось в ответ.


   Два встречных потока автомобилей  катились  по  главной  улице.  Солнце
стояло  в  зените  над  морем  крыш,  горячий  воздух  пахнул   бензиновым
перегаром.
   Доктор Бракк бродил с женой по городу. Она то  и  дело  замедляла  шаг,
подходила к витринам магазинов. Он шел за ней,  хмуро  смотрел  на  ткани,
платья и шляпки,  кивал  головой,  если  она  что-нибудь  спрашивала,  или
произносил нечто  нечленораздельное.  С  облегчением  вздыхал,  когда  она
отправлялась дальше. Жара была невыносима. Он уже  давно  снял  полотняную
куртку, сунул в карман галстук-бабочку, расстегнул  воротник  рубашки,  но
никакого облегчения не  испытал.  Совершенно  непонятно,  как  может  Вера
выносить такое пекло.
   Он сам предложил эту бесцельную прогулку по городу и теперь  злился  на
себя. "Но откуда я мог знать, что будет так жарко", - подумал он,  вытирая
платком пот со лба. Конечно, жене доставляет удовольствие бродить с ним по
улицам. Это бывает так редко. А сегодня у Бракка выдалось свободное время,
и он решил порадовать ее. И вот он покорно плелся за ней, торчал у витрин,
но мысли его были далеко. "Допустят ли меня к циклотрону? - думал он. -  А
если допустят, то с какой серии опытов начинать?"
   Они свернули в тихую боковую улочку, усаженную вдоль тротуара  молодыми
тополями. По обеим сторонам улицы тянулись ряды недавно выстроенных  домов
с ухоженными  садиками.  Крупноблочные  стены  из  стекловолокна  отливали
серебром. Зеленоватые плоские  крыши  из  синтетического  материала  будто
подернуты патиной. Шум большого города едва  доносился  сюда.  Вот  и  дом
номер двенадцать. Они переехали сюда несколько  дней  назад.  Их  квартира
находилась на первом этаже. Над ними  жил  одинокий  чудаковатый  человек,
посвятивший всю жизнь озеленению городов. Теперь он  был  уже  на  пенсии,
выращивал розы  редкостных  сортов  и  построил  маленькую  оранжерею  для
экзотических растений. Его сад  сиял  тысячью  красок  и  наполнял  воздух
благоуханием.
   В квартире было прохладно. Пока жена распаковывала покупки, Бракк сидел
в кресле с закрытыми глазами, вытянув ноги. Он  было  задремал,  но  вдруг
спохватился и испуганно посмотрел на часы.
   - Два часа, скоро в институт, - громко сказал он.
   - Но ведь до института всего несколько  минут  ходьбы,  -  крикнула  из
соседней комнаты Вера. - Хочешь, я сварю кофе? Или лучше чай?
   - Да, пожалуй чай.
   Бракк пытался вспомнить, как выглядит Хегер, которого мельком видел  на
конференциях. Но это ему не удавалось. В конце концов он бросил  думать  о
Хегере.
   Бракк сел за стол, глотнул чаю, взял из вазочки печенье и  стал  жевать
так медленно, словно отсчитывал каждое движение своих челюстей.
   - Давай пойдем куда-нибудь сегодня, - сказал он Вере. - В  кафе  или  в
кино. Мы давно нигде не были. Можно заглянуть и в  ночное  кабаре.  Завтра
утром мне не надо в институт, - добавил он.
   - Хорошо, пойдем, - обрадованно ответила она.
   Бракк попросил еще чаю. Вера поспешно налила ему второй стакан и  сразу
же вышла в соседнюю комнату. А Бракк опять погрузился в свои мысли.
   Через несколько минут Вера появилась в элегантном  вечернем  туалете  и
принялась ходить взад и  вперед,  как  манекенщица  на  демонстрации  мод,
очаровательно улыбаясь Бракку.
   - Как тебе нравится твоя жена?
   Бракк встал.
   - Ты просто восхитительна! - сказал он и поцеловал жену. - Но теперь  я
должен оставить тебя, мне пора.


   Доктор  Бракк  поднялся  по   гранитным   ступеням   главного   здания.
Двухстворчатая дверь была распахнута, за ней шел  длинный  коридор.  Бракк
мимоходом читал таблички на дверях. Вот и дирекция института. На  табличке
фамилия человека, который был ему нужен. Бракк замедлил  шаг,  постучал  в
дверь и вошел в приемную.
   - Что вам угодно? - сухо спросила секретарша.
   - Моя фамилия Бракк. Передайте, пожалуйста...
   - А, доктор Бракк, - прервала она его, вежливо  улыбнувшись.  -  Доктор
Хегер уже ждет вас.
   Она нажала кнопку переговорного устройства и доложила:
   - Доктор Бракк.
   - Прошу, - раздалось в ответ.
   Открылась обитая звуконепроницаемым материалом  дверь.  Бракк  вошел  в
кабинет. Хегер сидел за полукруглым письменным столом.  Увидев  Бракка  он
поднялся и размеренным шагом пошел  ему  навстречу;  слегка  поклонившись,
протянул руку.
   - Очень рад, что имею возможность приветствовать вас здесь, - сказал он
приятным низким голосом. - Пожалуйста, садитесь.
   Бракк поставил портфель на пол и сел в кресло, стоявшее в оконной нише.
Он оглядел комнату. Она не походила на рабочий кабинет. Стены до  половины
были обиты синтетическим материалом, напоминавшим кожу. У окна -  какое-то
вьющееся растение.
   Хегер открыл портсигар и протянул Бракку.
   - Спасибо, - сказал Бракк, - но,  если  вы  разрешите,  я  закурю  свою
сигару.
   - Разумеется.
   Хегер снял очки в роговой оправе и принялся вертеть их. Положив ногу на
ногу, облокотившись на ручку кресла, он посмотрел на собеседника.
   - Кажется, мы уже  где-то  встречались,  -  начал  он.  -  Вы  были  на
конгрессе в Лейпциге, на котором я выступал?
   - Совершенно верно, - ответил Бракк.
   Хегер выпрямился и провел рукой по тонким усикам.  На  его  левой  руке
сверкнул массивный перстень.
   - Значит, я не ошибся, - сказал  он.  -  Как  вам  известно,  профессор
Экардт еще находится в отпуске по болезни. В начале следующей  недели  он,
вероятно, вернется к руководству институтом, которое на время его  болезни
было возложено на меня. Я лично приветствую ваше решение перейти к нам. Мы
намерены назначить вас во второй отдел, которым  вы  в  дальнейшем  будете
заведовать. Поле вашей будущей деятельности я уже  обрисовал  в  письме  к
вам. Создание новых фотокатодов для преобразования изображений. Интересная
и чрезвычайно многосторонняя проблема. Вы будете с удовольствием  работать
над ней, коллега. Последним нашим крупным достижением был  преобразователь
рентгеновских изображений РБ-107, который можно назвать  почти  идеальным.
Четкость изображения прямо-таки фантастическая. РБ-107 работает при  такой
малой интенсивности рентгеновского излучения,  что  можно  сколько  угодно
просвечивать человека, не причиняя ему, ни малейшего вреда. Вряд ли  стоит
говорить, какое значение это имеет  для  медицины.  РБ-107  с  двухслойным
катодом...
   Бракк слушал вполуха. Он достаточно  читал  об  этих  преобразователях.
Хегер искусно подчеркнул свое участие в создании новой конструкции.  Бракк
одобрительно кивнул и вспомнил слова профессора  Хеммера.  Хегер,  видимо,
способный человек, формулирует свои мысли точно, выразительно. В общем  он
симпатичен. Даже усики ничего, хотя  Бракк  таких  усов  терпеть  не  мог.
Хегеру они определенно шли. Одет он был с иголочки, это даже  бросалось  в
глаза. Бракк незаметно оглядел свой уже порядком поношенный костюм.
   Между тем Хегер продолжал, дымя сигаретой:
   - А теперь мы собираемся усовершенствовать фотоэлемент ССЦ-2. На бумаге
это дело кажется сравнительно несложным.  Однако  практические  результаты
пока неудовлетворительны. Трудностей столько, что просто диву  даешься.  В
прошлом году мы поставили сотни  опытов,  чтобы  получить  новые  и  более
дешевые полупроводниковые материалы для фотоэлементов. Часто нам казалось,
что мы стоим на правильном пути. Однако ожидания  не  оправдались.  Вскоре
выяснилось, что новые материалы быстро распадаются. Их стабильность  может
быть гарантирована  только  исключительной  чистотой  исходных  химических
компонентов. Но тут мы, естественно, ничего  не  можем  сделать.  Ни  одна
попытка...
   Его прервал телефонный звонок. Хегер взял трубку.
   - Инженер Хегер, - ответил он. - Что, что? Ну, конечно, я сам  выступлю
с докладом в восемь часов в большом зале.
   Резким движением он положил трубку на рычаг.
   - Это так, отхожий промысел, - улыбнулся Хегер. - Доклад за докладом.
   Затем он заговорил о плане исследовательских работ своего отдела. Когда
Хегер замолчал, закуривая новую сигарету, Бракк сказал:
   - Года  два  тому  назад  я  прочел  несколько  ваших  статей  о  новых
фотоэлементах для получения энергии с помощью бета-лучей. Они  меня  очень
заинтересовали. Вы продолжаете эту работу?
   Вопрос явно не понравился Хегеру. Лицо его приняло жесткое  недовольное
выражение.
   - Нет, я прекратил опыты, - ответил он и  наклонив  голову,  потушил  в
пепельнице только что закуренную сигарету.
   - Могу ли я узнать, почему? Это не  из  любопытства,  коллега.  Я...  -
Бракк запнулся, а затем закончил скороговоркой: - Меня уже давно  занимает
та же задача.
   - Вас? - удивленно протянул Хегер.
   Но Бракк этого не заметил, захваченный своими мыслями.
   - Я произвел некоторые расчеты, - продолжал он, - и пришел к убеждению,
что можно получить хорошие полупроводники  из  соединений  металлов  путем
бомбард