Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
нхоз".
- Мне начальство дает распоряжения. Мне что. Я выполняю работу. Не
нравится - согласовывайте не со мной.
- Да нет, - примирительно отыграл Ольховский, оценивая, сколько удобств
сулит эта неожиданная забота: прямо как в хорошем порту подключают.
Одновременно он с опаской пытался сообразить, какими нежелательными
побочными следствиями такая забота может быть чревата. - Но от кого
распоряжение-то исходит?
Трансформаторная будка закончила медленный съезд из кузова по
металлическим трубам и, подпрыгнув краем, встала на газоне.
- Это дело в Москве поставлено, - сказал бригадир с неброским
патриотизмом. - Вы давно ждали?
- Вообще не ждали!
- Ну, тогда, наверно, Лужков распорядился. Хозяин... Актик подпишите...
вот здесь. И квитанцию. Вы платить как будете - по безналу, или наликом
сразу? Наличными скидка десять процентов.
- За что же столько?... - пробормотал Ольховский, разбирая в беглых
каракулях цифру, портящую настроение.
- Сколько. По тарифам. Стоянка, работа, подключение, абонентная плата. Вы
уж это... за срочность бы ребятам... Ты куда без прокладок штуцер ставишь! -
неприятным тенором закричал он, шагнув к колодцу, и из-под земли послышался
слабый оправдывающийся бубнеж.
- Так когда закончите-то?
- К темноте и закончим. Нам долго возиться тоже неинтересно, нас с
объекта сняли.
Приняв доклады и проконтролировав ход подключения, Ольховский изложил
Колчаку результаты поездки. Возмущенно показал квитанцию: "Если б не наше
подвешенное положение, я б им нарисовал такую цифру!" - "Ат-лично. Им хоть
авианосец под Кремль загоняй, только за стоянку плати", - улыбнулся Колчак.
Когда в каюте, раздевшись, помыв руки и усевшись за стол, на котором
вестовой накрыл оставленный ему и разогретый обед, Ольховский воткнул вилку
в перченый и перемешанный с уксусом и сметаной салат, движение вилки к
раскрытому навстречу рту было прервано новым сюрпризом:
- О ценности корабля говорит уже одно то, что лишь его бронзовые винты
стоили на современные деньги более тридцати тысяч долларов. Крейсер был
спущен на воду в 1903 году и вскоре, как один из самых современных боевых
кораблей своего времени, был включен во II Тихоокеанскую эскадру, следующую
вокруг света к Цусимскому проливу, - с механической невнятностью долбил в
пространство голос, источник которого невозможно было определить, соединяя
неживую бессмысленность с кокетливой женственностью интонаций, что есть
неотъемлемый и характерный признак всех экскурсий мира.
Ольховский закрыл рот, что было рефлекторной компенсацией на
вытаращивание глаз и даже, казалось, на растопыривание ушей. Голос подбавил
патетики и продолжал:
- В Цусимской битве революционному крейсеру удалось огнем своих
шестидюймовых орудий вывести из строя и утопить флагманский японский корабль
броненосец "Миказа", что позволило российскому флоту одержать одну из самых
блестящих своих побед, в результате которой... она привела... и это вскоре
закончилось полным поражением императорской и самурайской Японии.
Ломтик помидора, разбрызгивая сметану, упал с вилки на брюки. Ольховский
выругался и выскочил на палубу.
Плоский, как остекленная сковорода, экскурсионный теплоходик полз вдоль
борта со скоростью улитки, читающей "Московский комсомолец" и переползающей
в ошеломлении с одной новости на другую. Крышка сковороды имела в центре
вместо ручки беленый раструб, который для пущего разнесения скверны еще и
слегка вращался.
- Когда в 1905 году на Черном море восстали броненосец "Потемкин" и
крейсер "Очаков", - шипел и щебетал раструб примерно так, как могла бы
щебетать баба-Яга после бесплатной операции на голосовых связках, -
революционный военный совет "Авроры" принял решение идти на помощь
восставшим. Поскольку Волго-Балтийский канал при царизме был еще не
построен, путь его пролег вокруг Европы и был прерван в Ютландском сражении
попаданиями с германского крейсера "Шарнхорст". Что привело к интернированию
в порту Бреста и послужило причиной к вынужденному заключению Брестского
мира...
Вся команда столпилась вдоль борта - естественно в кожанах, мужественно
закусив ленточки бескозырок, выставив повиднее коробки маузеров и
прицепленные к ремням бутылкообразные гранаты. Не хватало только пулеметных
лент и красных бантов. "Так ведь и это достанут, подлецы", - подумал
Ольховский.
Колчак надзирал за всем этим непотребством с мостика, застыв брезгливым
лицом.
- Терпите, Петр Ильич, - посоветовал он. - Что делать. Это называется
популярность. Погодите - у нас еще будут просить автографы на сигареты
"Аврора".
5.
Телевизор в кают-компании теперь не выключался, его лишь гоняли с канала
на канал, выставляя очередные новости. Новости не замедлили последовать: в
пятичасовых "Вестях" главбольшевик Зюганов, набычив череп и гудя над
частоколом микрофонов, обратился с экрана непосредственно к команде,
застывшей в разных позах:
- Сегодня мы получили еще одно подтверждение, Это знаменательное
подтверждение, Что уже не только весь народ, Но и армия, и флот, Всецело
поддерживают и разделяют позицию коммунистов. Сегодня, как все уже,
наверное, слышали, крейсер "Аврора", Который всегда был революционным
флагманом, Революционным символом российского флота, Завершил переход из
Петербурга, колыбели социалистической революции, И бросил якорь на
Москве-реке, непосредственно напротив Кремля, Где продолжает цепляться за
власть, которой у него уже фактически нет... Антинародное и насквозь
прогнившее правительство! Давно ненавистное народу, Который давно уже только
и ждет его падения. И если это правительство упорно отказывается
прислушаться К голосу народа И добровольно уйти от власти - То, может быть,
оно прислушается к голосу шестидюймовых орудий крейсера "Аврора". Мы,
коммунисты, как всегда, Предлагаем решить вопрос мирным путем, Мы считаем,
что ситуация для этого созрела.
Он делал ударения и паузы между периодами таким образом, что было не
совсем понятно, имелась ли в виду запятая в речи, точка, или любой из прочих
знаков препинания.
Нахально-интеллигентный девичий голос быстро воткнул в паузу вопрос:
- А почему вы считаете, что экипаж "Авроры" разделяет политическую
платформу коммунистов?
- А как вы сами считаете, если на мачте крейсера развевается красный
флаг? Это наш флаг, Флаг СССР, Флаг великой революции, Флаг чаяний рабочих
людей всех стран! Я обращаюсь к команде героического легендарного крейсера:
Товарищи! Коммунисты России, все народы, все честные люди России Обращаются
к вам, Балтийским морякам, Верным славным традициям и заветам наших дедов и
прадедов - Поддержать народ во всех начинаниях...
Сюжет с Зюгановым сменился председателем Центробанка, который стал
излагать конструкцию очередного парашюта для мягкой посадки снижающегося
рубля на очередной уровень стабилизации, уверяя, что это уже твердый грунт,
и апеллируя к поддакиваниям сидящего, как оказалось, рядом генерала авиации
из Центра управления космическими полетами.
Но сказанного вождем коммунистов было вполне достаточно: все испытующе
посмотрели друг другу в глаза и повалили на палубу смотреть, где у них на
мачте красный флаг.
На палубе уже совершал быстрые танцевальные па Ольховский, маша
пистолетом так, как если бы это была ручка теннисной ракетки, а мяч был
посылаем в гафель грот-мечты, где выше досягаемости руки действительно
болтался красный флаг, хотя и очень небольшой.
- Что! это! такое! я! спрашиваю! - выкрикивал он при каждом замахе,
другой рукой ловя спрыгивающую фуражку. - Кто! посмел! кто! приказал! убью!
суку!
Из него полетела пена.
- Доктор!! - грянул Колчак. - Вестовой! Спирта командиру! И валерьянки!
Укол! В изолятор - купировать нервный срыв! - Он подхватил Ольховского
подмышки, сдал набежавшему Оленеву, мягко отнял пистолет: - Петр Ильич,
пойдемте... сейчас сниму и подлеца уничтожу.
- Уничтожить!
Ольховского увели.
- Старшину сигнальщиков ко мне, - приказал в тишине Колчак и с
удивительно звучным, плотным металлическим щелканьем передернул затвор
пистолета.
Хотя сигнальщики и считаются на военных кораблях людьми безмозглыми,
которые из всех полезных органов пользуются только глазами, старшина явил
достаточно соображения, чтобы не быть обнаруженным нигде в пределах
крейсера. Что тоже объяснимо, потому что прятаться человека, как даже самое
низкоорганизованное живое существо, гонит не разум, а инстинкт, инстинкт же
старшине подсказывал, что мало ему не обломится. Одновременно почел за благо
раствориться вахтенный, потому что, по совести, отвечать-то следовало ему.
- Снять, - ткнул Колчак пистолетом в боцмана.
Коротенький Кондрат дисциплинированно подпрыгнул, не достал, огляделся,
по принципу длины выбрал Сидоровича и дал ему в ухо. Сидорович сделал
прыжок, но не вбок, как можно было ожидать в согласии с законами механики, а
вертикально вверх, как взлетающая кошка, ухватил флаг за свисающий угол и
сдернул, свободной рукой успев поймать летящие отдельно очки.
- Откуда красный флаг на гафеле?
- Это, вроде, не флаг, - ответил Сидорович.
- То есть?..
- Это, вроде, трусы.
- Что?..
- Точно трусы. Спортивные.
- Чьи?
Трусы подняли, растянули. В начинающихся сумерках прочли вытравленное
ляписным карандашом изнутри под резинкой:
- Прин-сип... Это Грунины трусы, товарищ капитан первого ранга.
- Баталер!!! Откуда у матроса красные трусы!!! Может, еще кружевное белье
у кого-то есть?! Сюда этого мудака!
Груню извлекли из слесарки, где он отрабатывал наряд, подтачивая
соединительные кольца для подключения забортных водяных шлангов.
- У нас возникла мысль в воскресенье сыграть с местным населением в
футбол, - пояснил он. - Я и постирал.
- А почему вывесил на гафеле?., идиот! идиот!
- В машине товарищ капитан-лейтенант запретил. А тут ветерок. А боцман
сказал, чтоб я не вздумал нигде на леерах и надстройках сушить. А про гафель
ничего не сказал.
Кондрат взвыл.
- Господи, - воззвал Колчак. - Не за то прости, что не верую, а за то,
что не утопил давно эту суку. Рви!!!
Груня посмотрел на него с мучительным недоумением. Затем возникло
впечатление, что в голове у него что-то переключилось, взгляд и весь облик
сделался затравленным и готовным, даже казалось, что он опустился на
четвереньки, чтобы придать себе еще более виноватое собачье выражение. Он
вцепился в злосчастные трусы, дернул, наступил ногой и рванул - раздалось
слабое подобие выстрела, ткань треснула и разошлась.
- Топи!
Два влажных комочка улетели за борт.
- Боцман!
- Есть.
- Двадцать линьков! По ягодицам! Об-на-жен-ным! Только не на палубе.
Сейчас!
- Есть.
- Полудюймовым шкертом. С узлом!..
Разрешив таким образом конфликт ко всеобщему облегчению, он вынул обойму
и выбросил патрон из патронника: покатившийся по палубе патрон мгновенно
поймали, подали, стали улыбаться.
- Прошу запомнить всех, и в первую очередь - уважаемого председателя
революционного военного комитета, какового сейчас не шлепнул только по своей
офицерской выдержке.
- Так точно, - сказал Шурка, взвешивая, не пора ли распустить эту вредную
для здоровья своего председателя организацию. Все равно - уже дошли...
- Отправлять командира в сумасшедший дом никому из вас, сволочей, я не
позволю. А он был сейчас к тому близок. Если же еще раз повторится нечто
подобное - реввоенсовет ликвидирую. Можете понимать это как хотите. А узнаю,
что у кого есть красные трусы - лично отконвоирую вообще без трусов в
гей-клуб, такой в Москве есть, и прослежу, чтоб использовали без вазелина.
Вопросы?! Разойдись!!
6.
В двадцать один час все собрались перед телевизором. Ждали своего
сообщения. Прошли события в Чечне и на Балканах, прения по бюджету в Думе,
сообщение пресс-секретаря о здоровье президента, полноценно работающего с
документами в Барвихе, наводнение в Китае - после чего пошли реклама и
футбол.
Напряжение сменилось недоумением. Злой Ольховский начал дозваниваться на
телевидение, и сумел даже прорваться в редакцию новостей, где никто ничего
не знал. Позвали кого-то компетентного.
- Представьтесь, пожалуйста, - предложил вежливый казенный голос.
- "Аврора"! Слышали?
После недолгого молчания голос с почтительным придыханием осведомился:
- Простите, пожалуйста, вы - Яков Беме?
- Что еще за бе-ме!? Какой Яков! - взорвался Ольховский. - Тыкову дали
тыблоко!
- Что? Кому дали? Вы можете повторить?
- Вам был передан пакет с сургучными печатями с крейсера "Аврора". Вы его
получили?
- Сюжет о прибытии крейсера прошел в утренних новостях. А какой у вас
вопрос?
- Такой, что "Аврора" готовится произвести выстрел по городу!
- Успокойтесь, пожалуйста. По какому городу?
Ольховский зашипел и плюнул кипятком, как чайник.
- Я - командир крейсера "Аврора" капитан первого ранга Ольховский!
- Так бы сразу и говорили, - разочарованно сказал голос. - Вероятно, вам
нужна передача "Армейский магазин"?
"В брюхо тебе магазин", - бросил в сторону Ольховский.
- Я передал в вашу редакцию сведения о выстреле "Авроры", - как можно
вразумительнее объяснил он.
- Так. И что вы теперь хотите? Узнать их судьбу? А какие сведения?
- О выстреле!
В трубке заиграла музыка, и женский голос крикнул на нерве: "Саша, еще
раз будет такая подлянка со строкой - вылетишь на хуй с работы!"
- Если вы не смените тон - я брошу трубку, - отреагировал голос. -
Во-первых: откуда у вас такие сведения?
- Ну и хрен с вами!! - Ольховский шарахнул телефон и высунул голову в
иллюминатор - охладиться. - Только пусть потом интервью не просят... во
репортеры, понимаешь!..
Он неприятно задумался о переоценке роли своей личности в истории и
прибег к знакомству - набрал записанные телефоны княжны Сорбье, энтэвэшницы.
Все-таки этот канал считается наиболее оперативным и интеллигентным.
Рабочий телефон, понятно, не отвечал, а домашний интимно прокурлыкал:
"Здравствуйте! Я сейчас в гостях, или в ванной, или гуляю с собакой.
Оставьте сообщение после сигнала, целую".
- Поцелуй себя в жопу, - грубо сказал Ольховский.
Ну суки. В этом городе не захочешь - да выстрелишь.
7.
Ближе к полуночи на набережных стало наблюдаться какое-то не совсем
обычное для города движение. Прохожие и легковые автомобили исчезли
совершенно, проносились редкие дребезжащие грузовики, набитые плохо
различимыми в свете фонарей людьми, иногда где-то что-то хлопало. Явно в
городе что-то готовилось и назревало. Со стороны Полянки донесся звук,
похожий на дробный строевой шаг. Кажется, "Аврора" явилась как нельзя
кстати. Впрочем, уже много лет Москва жила с непрекращающимся ощущением
того, что завтра что-то будет.
8.
Без четверти двенадцать Ольховский дал команду:
- Баковое орудие к бою!
Пронесся расчет, протащили бегом тяжелые снарядные ящики.
И тут оказалось, что не все в Москве равнодушны к имеющему произойти
событию. Потому что по правому борту приблизился исправно несущий ходовые
огни катер, и из него окликнули с самоуверенным акцентом, в который как
составляющая вплеталась некая доза снисходительной приветливости:
- Господа моряки! Прошу немного вашего внимания. Это телевидение
Си-Эн-Эн.
- О?! - рявкнул темный мостик. - Н-ну?!
- Не могли бы вы произвести ваш исторический выстрел утром?
- Это еще почему?
- Сейчас темно. Утром будет светло.
- И что?!
- Будет хорошо видно. Будет общественный резонанс. Наши новости видит
весь мир. Сейчас плохо видно.
- Спустить им гранату для их же пользы, что ли?.. - раздумчиво сказал
мостик другим голосом. - Вот бляди. Резонанс...
- Мы готовы заплатить за эксклюзивное право трансляции, - предложили с
катера. - Валютой.
- Кормовой зенитке - утопить этого коммерсанта!!!
- Мы журналисты! - поспешно объявил катер. - Мы имеем аккредитацию. Есть
международная конвенция.
- Заряжай! - отозвался мостик, и катер сорвался с места, не будучи
осведомлен, что все это чистой воды детский розыгрыш - малых калибров вообще
и зениток в частности на "Авроре" не было с сорок седьмого года.
Непосредственно вслед за чем здесь же пристопорил и стал тихо
подрабатывать, держась на месте, нарядно освещенный прогулочный теплоход,
полный мужчин в вечерних костюмах и дам в мехах. Стюарды разносили коктейли.
В окна салонов были видны зеленые карточные столы и стойки баров. Все лица
были обращены к "Авроре". То здесь, то там вспыхивали спонтанные овации.
Теплоход назывался "Метелица".
- "Метелице" - мети вон отсюда немедленно!
- Вы чего, братишки! - дружелюбно закричали оттуда. - Штука грин за
билет, мы же только посмотреть! Здесь не приватизировано. Имеем право. В
натуре, мы мешать не будем!..
Над Кремлем вдруг взмыла с рассыпчатым шипением красная ракета, заломив
дугу над бело-золотой колокольней Ивана Великого. Словно по этому сигналу,
из-за деревьев Александровского сада вылез негромко рокочущий вертолет и
положил сверху косой прожекторный луч прямо на бак, где расчет вытянулся
перед орудием. Сигнальный мостик ответно полоснул своим прожектором
вертолет, на брюхе которого обнаружились буквы, разумеется, "TV CNN";
оператор свесил ноги из дверцы и наводил камеру.
- Тьфу, - сказал Ольховский и отвернул обшлаг шинели, взглянув на
флюоресцирующие точки и полоски "Командирских". Выждал оборот секундной
стрелки:
- Стрелять баковому орудию! Ориентир первый! Прицел ноль! Уровень
тридцать-ноль! Угломер больше десять! Взрыватель осколочный! Заряд полный!
Один снаряд!..
Пришли в движение фигуры на баке, лязгнул открываемый затвор. Прицельные
установки при отсутствии прицела были излишни и даны от лукавого - для
полноты эффекта, чтоб подчеркнуть детальным соблюдением уставной процедуры
значимость происходящего, или же включали в себя игру на публику, или во
власти возбуждения Ольховский в самом деле забылся и пошел на рефлексах.
Шурка наклонился и, заглядывая в ствол, положил по верху пейзажного кружка,
вырезанного дулом, зеленый купол Дома Союзов. Повел штурвалом горизонтальной
наводки направо, выгадывая, с учетом дистанции и снижения снаряда, примерный
центр кремлевской территории. Подумал и довернул чуть книзу, коснувшись
нижним обрезом крепостного зубца: пройдет над стеной, а там сам найдет.
С мягким металлическим чмоком зашел в замок досланный снаряд, вдвигаясь
медным пояском в нарезы. Звякнула о край замка гильза. Щелкнула под рукоятью
запорная пружина.
Тягучая пауза подвесила мир на волоске.
Сыпанули башенные куранты четыре четверти, и с первым ударом (Все? Все!)
мостик негромко и четко закончил команду:
- Огонь!
Оранжевая простынь дунула из задранного к Кремлю ствола. В мгновенной
вспышке высветился весь нос крейсера, угольные тени прыгнули от щита и
фигур. Туго отскочил назад в откатнике ствол, вздрогнула палуба под ногами.
Тяжко и звонко грохнуло по ушам, ударило воздухом. И гремящий шелест улетел
к красно-бурым башням с рубиновыми звездами и золотыми двуглавыми орлами.
- Выстрел! - отозвался наводчик, топнул ногой и дико швырнул бескозырку
вверх.
9.
- Ура-а! - нес