есяцам заключения, но, наверное, отсидит всего девять. Гринби представлял самую большую опасность для Хельдера, поэтому он послал срочную телеграмму Броуну с просьбой поскорей явиться к нему. Вскоре Броун уже знал все.
     - Теперь нам известно, почему Гринби женился, - говорил ему Хельдер. - Загадочная история с его раненой рукой тоже понятна. Он перестал писать письма от руки и начал печатать только на машинке затем, чтобы его поверенный мог вести эту корреспонденцию в его отсутствие! Он должен был найти надежного человека и потому женился на Мэри Марпл. Она и была тем лицом, что посылало письма со всех концов Европы, причем, оставалась в каждом отеле, по возможности, как можно меньше - чтобы только успеть пообедать и взять несколько листков со штампом отеля!
     - Мне вот что неясно, - возразил "Тигр"-Броун, - почему это Гринби добровольно пошел в тюрьму? Это сумасшествие для меня совершенно непонятно...
     Хельдер не сразу ответил. Он гораздо лучше своего коллеги знал, какие мучения может доставить нечистая совесть.
     У Гринби была мать. Хельдер слышал о больной женщине, гордившейся своим сыном и считавшей его достойным преемником их честного имени. Вероятно, мысль о матери играла не последнюю роль в решении Гринби...
     - А мне это не кажется сумасбродным, - возразил Хельдер, - но как бы там ни было, мы должны извлечь максимум выгоды из этих обстоятельств. Ведь теперь у нас на руках два огромных козыря.
     - И в чем же они заключаются?
     - Во-первых, нам известна тайна Гринби, а во-вторых, старый Марпл находится у нас в плену, - объяснял Броуну Хельдер.
     Оставался лишь Гольт, который очень беспокоил Хельдера.
     Спустя два дня после посещения тюрьмы, Хельдер получил приглашение Гольта. Тот просил его встретиться с ним в отеле "Савой".
     Они встретились.
     - Я хотел бы поговорить с вами откровенно, - начал Гольт. - Вот уже полгода, как я начал следить за шайкой, пускающей в обращение поддельные банкноты.
     - Я подозревал это, - сухо заметил Хельдер, - вы даже оказали мне честь, заявив, что я нахожусь в каких-то отношениях с этой шайкой.
     - Я своего мнения не изменил, - спокойно продолжал Гольт, - более того - я даже знаю, что вам помогал Том Марпл...
     - Не смешите меня, - поморщился Хельдер.
     - Марпл делал французские банкноты, - вел свое Гольт, - и я могу это доказать. Я вызвал вас сюда, чтобы предложить вам как можно скорее прекратить свою деятельность. В противном случае разразится небывалый скандал.
     Хельдер усмехнулся.
     - Я бы с удовольствием оказал вам эту услугу, - любезно произнес он, - и если бы я был обычным фигляром, то непременно бы пал перед вами на колени, сознался в своей вине и попросил бы отвезти меня в Скотленд-Ярд... Но я не фигляр...
     Он поднялся, захватив шляпу и перчатки.
     - Вы выдвинули против меня грозное обвинение, - Хельдер небрежно махнул рукой, - да, это ваша обязанность - ловить преступников, но когда у вас не выходит, вы инспирируете... Вот ваш друг Гринби - преступник!
     - А я думаю, что Корнелиус Хельдер - неисправимый лгун, - послышался мелодичный голос.
     Оба обернулись. В дверях стояла прекрасно одетая дама.
     Лицо Хельдера стало багрово-красным.
     - Разрешите присесть? - спросила она.
     Гольт пододвинул ей стул.
     - Мне жаль, что я прервала столь поучительный разговор на самом интересном месте.
     - Я вас понимаю, миссис Колляк, - зло бросил Хельдер, - хотя в высшем свете и не принято называть человека лгуном, но вы совсем недавно вошли в хорошее общество...
     Гольт не знал, что скажет миссис Колляк Хельдеру. Ее появление в отеле было совершенно неожиданным...
     - Это верно, - заявила дама, глянув на Хельдера, - я еще помню, как вы из кожи вон лезли, чтобы попасть в это высшее общество, - тут она язвительна улыбнулась, - но все же я достаточно знаю Гринби как честного, великодушного человека и безукоризненного джентльмена.
     - Я говорил не о его великодушии, - произнес Хельдер с особым ударением, - впрочем, вам об этом легче судить...
     Оскорбление, нанесенное ей этими словами, было оценено...
     Миссис Колляк вынула золотой портсигар, закурила сигарету и, откинувшись на спинку стула, разглядывала Хельдера полузакрытыми улыбающимися глазами.
     - Да, мистер Гринби был ко мне действительно великодушен, - проговорила она.
     - В высшей степени честный человек - таково ведь было ваше выражение?
     - Да, именно так...
     - Я полагаю, что не вам служить авторитетом в суждении о честных людях.
     - Конечно. Мне приходилось иметь дело и с не особенно честными людьми. Даже сама я поступала порой не совсем честно. Это вы хотели сказать?
     Миссис Колляк оставалась любезной, и это выводило из себя Хельдера.
     - Но я никогда не предала ни одного человека, как вы это изволите делать, а также не пробовала распространять ложные слухи, - продолжала она.
     - Значит, - иронически подытожил Хельдер, - вы - воплощенная добродетель!
     - Мне безразлично то, что вы говорите. Я утверждаю, что всякий, кто называет Гринби преступником - круглый дурак или наглый лгун!
     Внезапно она замолчала и поморщила лоб. Потом вынула из сумочки газетную вырезку и протянула ее Гольту.
     - Это вы поместили сообщение в газету? - поинтересовалась она, - собственно, за этим я и пришла сюда...
     Гольт кивнул.
     - Я случайно его прочла. Оно было помещено в одной итальянской газете. Многие из нас пользуются тысячефранковыми банкнотами, - пояснила дама.
     Хельдер перегнулся через стол. При чем тут тысячефранковые банкноты?
     - Можно мне посмотреть это сообщение?
     Гольт протянул ему листок. Объявление было набрано по-английски, по-французски и по-итальянски. Там выражалась просьба ко всем владельцам тысячефранковых билетов с номерами от 687642 до 687653 обратиться во французскую полицию или к Вентворсу Гольту в Англии.
     Хельдер с возрастающим волнением читал эти строки. Он интуитивно чувствовал, что сообщение не предвещало ничего доброго.
     - Какая же особенность этих банкнот? - спросил он.
     Миссис Колляк как бы в ответ на эти слова вынула из сумочки сложенную бумажку и подала ее Гольту.
     - Ко мне в руки попал случайно один из этих номеров - вот он!
     Гольт рассматривал бумагу, легонько проводя по ней пальцем. Потом повернулся и посмотрел на даму.
     - Мне очень жаль, но я должен сообщить вам, что это подделка, - начал он, - впрочем я охотно возмещу убытки.
     Он старался говорить спокойно, но в его голосе чувствовалось волнение.
     Хельдер, внимательно следивший за Гольтом, испугался. Две тысячи подобных же банкнот уже были отпечатаны и находились в обращении. Он достаточно знал Гольта, чтобы понимать: на сей раз он начинает игру с открытыми картами.
     Хельдер снова взял шляпу и перчатки.
     - При случае я навещу вас, - сказал он Гольту.
     - Всего доброго, - обратился он к миссис Колляк и наклонился, чтобы поцеловать ей руку на прощание.
     Со странной улыбкой, заставившей его побледнеть, дама взглянула на него, но руки не протянула.
     - До свидания, - бросила она.
     Гольт торжествующе взглянул на Хельдера.

***

     - Броун, вы должны помочь мне, - начал Хельдер.
     Они встретились в Гайд-парке и медленно двигались в направлении квартиры Хельдера.
     - Вы должны вспомнить, - продолжал Хельдер, - при каких обстоятельствах печатались французские банкноты.
     - Я помню, - ответил Броун и подробно рассказал все до мелочей.
     - Кто-нибудь, кроме вас, держал банкноты в руках?
     - Нет, только я.
     - А кто имел к ним доступ?
     - Нет, это невозможно...
     - Вы уверены?
     "Тигр"-Броун помедлил.
     - Некоторые я показал Марплу. Вы помните, как он просил показать ему несколько штук, чтобы проверить правильность окраски?
     - Помню, - задумчиво сказал Хельдер, - при испытании он был один...
     - Да, свои опыты он действительно производил в одиночестве.
     - А потом вы отобрали у него деньги?
     - Да, я сам взял их обратно и в тот же день они были выпущены в обращение. Эти банкноты были из первого выпуска. Я полагал, что если они устроят Марпла, значит все в порядке...
     - Сколько штук вы ему дали?
     - Двенадцать.
     Хельдер выругался.
     - Ровно это количество было упомянуто в объявлении, - прорычал он, - если Марпл сыграл с нами злую шутку, то, честное слово... - он не договорил.
     - Но что же мог Марпл сделать с деньгами в такое короткое время?
     Он долго думал над этим. Странное торжество Гольта должно было иметь свои основания. Он выглядел почти победителем...
     Вместе с Броуном Хельдер доехал до своей квартиры. Не снимая шляпы, он уселся за стол и написал около дюжины телеграмм. Они отправлялись в разные части континента и в Америку и были составлены особым шифром.
     - Немедленно отошлите эти телеграммы и ждите меня через час у входа в Финсбури-парк, - приказал он Броуну.
     В назначенное время Броун увидел медленно двигавшийся автомобиль Хельдера и вскочил в него.
     Уже темнело, когда они подъезжали к мрачному зданию фермы...
     Оставшись наедине с миссис Колляк, Гольт не стал терять времени. Он в нескольких словах рассказал ей об исчезновении Гринби. Она уже много знала, сообщение об этом исчезновении обошло все европейские газеты...
     Благодаря знанию людей, Гольт редко ошибался в своих оценках. Он знал, что может доверять этой женщине, поэтому разгладил банкноту, зажег газ и позвал слугу. Когда тот явился, приказал принести кружку молока. Потом, взяв увеличительное стекло, показал миссис Колляк текст, микроскопическим шрифтом написанный на банкноте.
     - При чем тут молоко? - поражение спросила она, - какое отношение имеет к этому молоко?
     - А вот какое, - отвечал Гольт и, взяв кружку с молоком, вылил его в плоскую ванночку, после чего опустил туда банкноту. Через некоторое время он вынул ее и, стряхнув капли, высушил над горелкой.
     Она молча следила за странной процедурой. Наконец Гольт подошел, держа в руке банкноту. Он заметно волновался.
     - Ну, что? - спросила она.
     На оборотной стороне банкноты появилось несколько строчек, вызванных химическим действием молока и теплоты. Они вместе прочли надпись, и Гольт снял телефонную трубку.
     - Теперь дело ясное, - сказал он. - Это особый вид тайного шрифта. - Вы берете совершенно новое перо, макаете его в жидкость и пишете. Ваше послание остается невидимым до тех пор, пока вы не проявите его в молоке и не высушите над пламенем. Тогда вы сможете прочесть надпись. Теперь мы научились любопытному трюку.
     ...Хельдер и Броун добрались до усадьбы и постучали. Как ни странно, им пришлось долго ждать, пока лязгнул засов. Дверь медленно раскрылась, и они вошли.
     Управляющий был встревожен.
     - Марплу очень плохо, - сообщил он.
     - Ему будет еще хуже, - мрачно сказал Хельдер.
     Они быстро прошли в спальную комнату. Марпл лежал полуодетый на постели. Его лицо было смертельно бледным, губы посинели, а глубоко впавшие глаза казались страшными и жалкими. Увидев Хельдера, он молча закрыл глаза.
     Хельдер понял, что старик умирает.
     - С каких пор он лежит? - спросил он.
     - Со вчерашнего вечера. Так бывает, когда вдруг бросают пить...
     Хельдер уселся на край кровати.
     - Марпл, - мягко позвал он, - вы помните французские банкноты, испытанные вами до отправки их на рынок?
     Марпл нахмурил лоб.
     - Вспоминаете? - спросил Хельдер, - что вы с ними сделали?
     Марпл закрыл глаза и слабо двинул рукой, выказывая отсутствие интереса к этому делу.
     - Что вы с ними сделали? - повторил Хельдер, - будете вы отвечать?
     Он схватил старика за худые плечи и сильно встряхнул.
     - Я должен знать, вы понимаете, что я говорю? - крикнул он, - что вы сделали с банкнотами?
     Хельдер снова изо всей силы встряхнул несчастного. Зубы больного щелкнули, из глаз показались слезы, но он сжал губы.
     - Я... - начал дрожа от ярости Хельдер, как вдруг Броун схватил его за руку.
     - Сюда подъезжает автомобиль, - шепнул он.
     Оба прислушались и явно услышали шум мотора.
     - Скорее вниз! - сказал Броун.
     Бесшумно прикрыв за собой дверь, они вошли в нижнее помещение и поспешили к наружной двери. Оба услышали, как подъехала машина. Раздался властный стук в дверь.
     Хельдер приложил палец к губам. Стук повторился, и громкий голос произнес:
     - Именем короля - откройте!
     Лицо Броуна перекосилось от страха.
     - Полиция! - сказал он тихо и осмотрел комнату, как бы желая найти выход.
     Хельдер не растерялся. Его машина стояла недалеко за домом. Он побежал в кухню, что находилась в задней части постройки и распахнул окно. Все трое выскочили во двор.
     - Садитесь в машину! - приказал Хельдер.
     Он понимал, что шум заведенного мотора привлечет внимание полицейских, но ничего другого не оставалось.
     Хельдер вынул из кармана большой шелковый платок и обвязал его вокруг головы так, что оставались только щелочки для глаз.
     Автомобиль тронулся. Выехав со двора, Хельдер успел заметить, как два сыщика уже бросились к полицейскому автомобилю. Если им повезет, то удастся добраться до Лондона. Хельдер звал, что в руках полиции уже есть улики против него. В отчаянии он пустил в ход последний козырь - бегство.

***

     Гольт решил не отвлекаться на погоню.
     - Мы успеем еще его арестовать.
     Он хотел детально осмотреть помещение. Это было сделать нетрудно.
     Комната, где находился Марпл, была открыта.
     Увидев состояние Тома, Гольт немедленно послал за врачом. Больной метался в бреду, произнося бессвязные слова.
     Гольт осмотрел помещение и нашел пару пластинок с начатой на них гравировкой. Эта находка только подтверждала назначение этого дома. Не успел он окончить осмотр, как прибыл врач.
     - Я думаю, для больного слишком опасен переезд в больницу, - заявил доктор после беглого осмотра. - Сердце очень слабо работает...
     Гольт посмотрел на часы.
     - Я жду его племянницу, которую уже известил. Мой помощник телеграфировал, чтобы она немедленно приехала сюда. Где ближайшее почтовое отделение?
     - В Ройстоне, - ответил доктор. - На машине через двадцать минут вы будете там.
     Нельзя было терять ни минуты. Он, Гольт, должен был во что бы то ни стало связаться со Скотленд-Ярдом и получить приказ об аресте Хельдера. Все доказательства у него были в руках. Он присел к маленькому столику и быстро начал писать.
     - Кто-то приехал, - сообщил, входя, сыщик.
     Оставив на столе наполовину исписанный листок, Гольт вышел. Из автомобиля выскочил человек. Гольт не верил своим глазам.
     - Гринби! - воскликнул он.
     Гринби вошел в дом. При свете лампы Гольт заметил, как осунулось его лицо.
     - Где моя жена? - спросил Гринби.
     - Она должна приехать с минуты на минуту! - сказал Гольт.
     Лицо Гринби было страшно взволнованным.
     - Но как... - начал было Гольт.
     - После все расскажу, после, - проговорил Гринби. - В четырех милях отсюда я видел автомобиль моей жены. Шофер сказал, что по дороге у них сломалась задняя ось и пока он ходил за помощью, моя жена, очевидно, пешком направилась сюда. Как вы думаете, не могла ли она сбиться с дороги?
     - Вряд ли. Но, может быть, она села в попутную машину? Я пошлю этот доклад по телеграфу, а сам отправлюсь с вами на вашей машине в город. Возможно, мы встретим ее...
     - Где Марпл?
     - Он лежит наверху...
     - Он умер? - голос Гринби прозвучал резко, и скулы заметно обозначились на его лице.
     - Нет, он жив. Но думаю, ему недолго осталось...
     - Он в сознании?
     Доктор, спускавшийся в этот момент по лестнице, услышал вопрос Гринби.
     - Да, он в сознании, - сказал он, - но его нельзя волновать.
     Гринби колебался.
     - Это вопрос жизни, - произнес он наконец, - если его не беспокоить, вы сумеете его спасти?
     Врач покачал головой.
     - Тогда я должен с ним поговорить! - твердо заявил Гринби. - Идемте со мной!
     ...Марпл слабо улыбнулся, увидев входившего Гольта. Когда же он заметил высокую фигуру Гринби, то широко раскрыл глаза и дрожащими от волнения губами произнес:
     - Это ты?
     Гринби молча подошел к постели и мягко положил свою руку на плечо Марпла.
     - Откуда ты... - прошептал Том.
     Гринби не хотел волновать больного, но все же ответил:
     - Я только что вышел из тюрьмы.
     - Из тюрьмы? - переспросил Марпл.
     Гринби кивнул. Мертвая тишина царила в комнате. Гольт почувствовал, что напряжение достигло своей высшей точки, и эта минута - решающая в жизни Гринби.
     - Да, я явился сюда прямо из тюрьмы. Много лет тому назад в Париже была подделана одна банкнота. Подозрение пало на двух студентов... Преступление совершил один, а второй даже не знал об этом. Второй не отдавал себе отчета в том, что может грозить первому. Когда подделка раскрылась, обоим пришлось срочно покинуть Париж...
     Том Марпл, глядя в потолок, двигал губами, как бы желая что-то сказать.
     - Несколько месяцев тому назад, - продолжал Гринби, - я сдался полиции, хотя и не был виновен в этой подделке. Вечный страх, что меня могут арестовать, просто убивал меня. Я узнал, что полиция снова ищет Виллэ, тогда и решил предстать перед судом, выдав себя за него. Теперь я отбыл наказание...
     - Но Виллэ ведь умер! - крикнул Гольт. - Почему вы сделали такую глупость?!
     - Виллэ жив, - возразил Гринби.
     Марпл слабо улыбнулся.
     - Да, произнес он тихо, - он жив, - Виллэ - это я.
     Он отвернулся к стене и начал что-то бормотать. Его голос становился все тише и тише.
     - Да, я Виллэ, - прошептал он еле слышно еще раз. - Бедный Том Виллэ...
     Он замолчал. Присутствующие думали, что он уснул, но врач, дотронувшись до его лица, произнес:
     - Он умер...

***

     Мэри так и не появилась...
     Отдав необходимые распоряжения сыщикам, Гольт вместе с Гринби помчался по лондонскому шоссе. Сломанной машины в четырех милях от имения на месте не оказалось...
     - А не могла Мэри вернуться в Лондон? - спросил Гольт.
     Гринби молчал. Гольт поехал дальше.
     - Меня выпустили сегодня утром, - сообщил Гринби. - Французская полиция заступилась за меня, и потому я был освобожден досрочно. Из тюрьмы я поехал в Сутенд, где жила моя жена...
     Гольт очень удивился, услышав объяснение Гринби. Только теперь он понял связь между событиями!
     - Когда я решился понести наказание, - продолжал Гринби, - мне необходим был человек, на которого можно было положиться, потому я решил жениться на Мэри. Нужно было все обставить так, чтобы мое пребывание в тюрьме не раскрылось. Я купил буксир и передал его человеку, которому всецело доверял. Он мог незаметно приезжать или уезжать из Лондона, а это было необходимо по многим причинам...
     В день нашего венчания, прибыв на одну из станций, мы с женой оттуда снова возвратились в Лондон. Вечером того же дня я предстал перед полицией. По несчастной случайности Мэри была замечена в моем доме, куда я послал ее, чтобы она взяла забытое там клише с моим именем...
     - Теперь многое начинает проясняться, - сказал Гольт.
     С кинематографической быстротой перед его глазами пронеслись сцены появления Мэри, а потом ее внезапного исчезновения... После объяснений Гринби, образ Мэри предстал перед ним в ином свете.
     - Моя жена была заранее уведомлена о дне моего выхода из тюрьмы, - продолжал Гринби, - и мы условились встретиться в Сутенде...
     - К сожалению, вы не условились о встрече с еще одним человеком - со мной, - проговорил Гольт.
     - Представьте мое удивление, когда я приехал в Сутенд и не нашел там Мэри, - продолжал Гринби, - я тут же поехал к ней на квартиру и увидел вашу телеграмму, где ее приглашали приехать в этот дом...
     - Единственное, что мы можем сделать - так это передать дело лондонской полиции, а самим направиться к вашему пароходу. Может быть, она поехала туда, - сказал Гольт.
     Гринби медлил.
     - А, может быть, Мэри вернулас