кабину, тягучая  мелодия  Джима  Моррисона.  На  другой
волне обладатель зычного баритона призывал Божью кару на головы грешников,
которые не поддерживают своими взносами его  программу.  Риз  с  жадностью
ловил то одну, то другую станцию, точно  голодный  человек,  угодивший  на
неожиданное пиршество. Отыскал  и  прослушал  программу  новостей.  Ничего
особенного. В городе три убийства и три локальных конфликта в мире. Сверил
часы на приборном щитке с сигналом времени по радио. Точно идут.
     Он с наслаждением вдохнул запах кожаной обивки. Вот, значит, как  они
жили.  Увеличил  громкость  приемника,  изумленно  прислушался  к   словам
дурацкой песенки о разбитом девичьем сердце.
     Откинувшись  назад,  Риз  удобно  устроился  на  сиденье.  Его  тело,
постоянно  сжатое  в  пружину,  готовую  к  броску,   испытало   блаженную
расслабленность покоя. Ласковая, теплая волна дремоты охватывала сознание,
соблазняя кратким мгновением благодатного сна.
     Ни в коем случае! Он заставил себя распрямиться. Вытряхнул на сиденье
содержимое карманов. Итак, три коробки  патронов  для  пистолета  тридцать
восьмого калибра и еще четыре коробки картечи. На первое время  хватит.  В
девять  пятнадцать  утра  он  совершил  набег  на   маленький   спортивный
магазинчик, который покинул  в  девять  шестнадцать  с  полными  карманами
боеприпасов, не обращая никакого внимания на  заливавшегося  в  бессильном
лае сторожевого пса.
     Опорожнил пластиковую сумку, которую ему удалось набить  в  захудалой
лавчонке на Креншо. Владелица, старуха-кореянка, так и  не  оторвалась  от
экрана телевизора. Из сумки появились номер "Космополитена",  две  бутылки
минеральной воды  и  четырнадцать  плиток  шоколада  "Сникерс".  Настоящий
шоколад. Он пробовал его однажды мальчишкой. Помнится, надолго  растягивал
шоколадку, пока последняя драгоценная крошка не растаяла на языке.  А  тут
ешь - не хочу. Он сунул в  рот  плитку.  Всю,  целиком.  Сжевал,  упиваясь
невероятным, сказочным вкусом и ароматом, и вспомнил, какой дрянью  привык
питаться Там. Посмотрел бы на него в эту минуту малыш Вилли, командир  его
огневого  взвода,  давно  уже  погибший.  Он  представил  расширенные   от
изумления глаза  товарища.  "Ну  ты  даешь,  сержант!  Неужто  слопал  все
четырнадцать?" Именно, подтвердил он, разворачивая новую плитку.
     Пролистал журнал. Длинные статьи  не  заинтересовали  его,  да  их  и
немного было. Перешел к рекламе. Вот  это  роскошь!  Он  не  мог  оторвать
завороженного взгляда от ярких, глянцевых фотографий. Сегодня на улицах он
видел красивых женщин, ухоженных, празднично одетых, благоухающих чистотой
и свежестью. Так разительно несхожих с женщинами, знакомыми ему.
     Но журнальные дивы потрясли его воображение  куда  сильнее.  Неземные
существа, соблазнительно гибкие, облаченные в одежды ярчайших, не виденных
им цветов. На гладких,  без  единой  морщинки,  лицах  кокетливые  улыбки,
нанесенные умелой рукой художника-гримера. Гибкие, изящно склоненные  шеи,
тонкие пальцы с длинными наманикюренными ногтями исключали  саму  мысль  о
физическом труде. В его время от этой изысканной элегантности за несколько
минут не осталось бы и следа. Может быть, это и не  очень  здорово  с  его
стороны, но мысль о  том,  как  хрупка  и  недолговечна  женская  красота,
которой  ему  так  и   не   довелось   узнать,   принесла   ему   странное
удовлетворение. Он скользил загрубевшими, исцарапанными пальцами по  лицам
фарфоровой нежности, по точеным фигуркам. Их красота причиняла  ему  боль,
ибо Риз, как никто другой, знал, что в мире, где  каждый  день  ходишь  по
лезвию ножа, нет места красоте.
     Он прислонился к дверце головой. Искусительница-подушка  на  плюшевом
сиденье затягивала его в свои ласковые объятия,  нашептывая  предательскую
мысль о минутном забвении. И он вновь подумал о том, что  Там  он  не  мог
себе  позволить  множество,  казавшихся   такими   естественными,   вещей.
Например, спокойно поспать.
     Он бросил  усталый  взгляд  на  строительную  площадку,  на  трактор,
подминавший под себя перепаханную землю. Гудение становилось все громче  -
оно знакомым эхом отдавалось в мозгу Риза. Земля содрогалась под  тяжестью
многотонных гусениц. Взгляд Риза...


     ...Приковали к себе гигантские, поблескивающие металлом колеса метрах
в сорока от него. Колеса неумолимо приближались, перемалывая куски  железа
и дерева, остатки одежды и кости.
     Горы  человеческих  костей,  которыми  был   усыпан   пустырь,   едва
освещенный луной.
     Почерневшие кости, обугленные в пожаре  ядерной  войны,  отполыхавшем
еще до рождения Риза, толстым слоем покрывали обширные пространства.  Горы
мертвой трухи стали такой привычной деталью здешнего пейзажа, что никто не
задумывался над тем, из чего выросли эти холмы.
     Останки  черепов  исчезали  под   колесами   "охотника-убийцы".   Риз
отрешенно наблюдал. Ему ни о чем не говорили следы той войны, о которой он
знал лишь понаслышке. Беззубый оскал черепа, который вот-вот  рассыплется,
придавленный железной махиной, зашелся в  безмолвном  крике:  "Наступит  и
твоя очередь!" Крик был обращен к нему, Ризу. Он отвернулся.
     Тогда его лицо еще не было покрыто шрамами. Они появятся  позже.  Ему
только что исполнилось шестнадцать.
     Машина подходила все ближе. Металлический  скрежет  вонзался  в  мозг
человека, точно живое существо, от когтей которого нет спасения.
     Ослепительный океан света затопил небо  до  горизонта.  Доля  секунды
отделяла внезапную вспышку от грохота взрывов. Снаряды рвались все  ближе,
земля  вокруг  него  вздыбилась.  Лучи  прожекторов  обшаривали   пустырь,
нащупывая очаги людского сопротивления. В следующее мгновение все, что еще
дышит, движется, борется, будет уничтожено машинами.
     Притаившийся в развалинах Риз буквально вжался в землю.  Тошнотворный
запах горящего человеческого мяса наполнил воздух. Он подавил  нестерпимое
- самоубийственное - желание бежать, глубже зарываясь в зловонное месиво.
     "Страх - это смерть, - говорил себе Риз.  -  Не  поддашься  панике  -
будешь жить".
     Видеосвязь  с  командным  пунктом  прервалась.  Хорошо  еще  остались
наушники и микрофон. Радио доносило  до  него  лихорадочную  многоголосицу
боя: отрывистые  команды,  грохот  стрельбы,  крики  раненых  и  отчаянные
просьбы. Прислать снарядов! Прикрыть огнем! Вывести раненых!
     Он обернулся. Из двенадцати бойцов его расчета в живых остался  один.
Капрал Ферро. Худая, изможденная  девушка-сапер.  Ей  недавно  исполнилось
пятнадцать лет. Она не отходила ни на шаг от командира расчета,  словно  в
нем была вся ее надежда на спасение.
     На темном фоне ночного неба скользнула хищная тень.  Башня  ОУ.  Лучи
прожекторов тщательно прочесывали руины домов. Риз сверился  со  счетчиком
импульсов. В его боевом излучателе  "вестингауз-М25"  оставался  еще  один
плазменный заряд. Он принял решение стрелять. Хотя бы  выбить  видеокамеры
этой сволочи!  Риз  навел  свой  автомат  на  глаза  чудовища,  оптические
устройства с инфракрасным излучением. Прицелился и выпустил разряд  плазмы
высокой энергии. Сверхчувствительная оптика ОУ рассыпалась цветным  веером
осколков.
     Риз и ферро успели выскочить из-под развалин за секунду до того,  как
ответный залп  обратил  в  пыль  их  укрытие.  Риз  вывел  из  строя  одну
видеокамеру. "Ничего, я все равно добью тебя", - прошептал он.
     Риз отступал короткими стремительными  перебежками.  Бой  настиг  его
внезапно, он уже и не помнил, как все это  началось.  События  мелькали  в
бешеном темпе кинопленки,  пущенной  на  огромной  скорости.  Он  едва  не
споткнулся  о  мертвое  тело.  Мальчик  лет  десяти,  не  больше,   сжимал
старенький М-16. На груди ребенка дымилось  круглое  отверстие.  Застывшие
глаза смотрели в небо. Кладбище тел! Кто в форме, кто просто в  лохмотьях.
Женщины, старики, дети...
     Сокрушительный огневой  вал  прокатился  от  Рексфорда  до  Шерборна,
выжигая все на своем пути. Израненная земля содрогалась от взрывов.
     Риз камнем свалился в блиндаж. Тесная  нора  забита  обезумевшими  от
ужаса людьми. Руки  судорожно  сжимают  оружие.  Кто-то  всхлипывает.  Или
стонет. Есть и дети.
     Вот она, армия, которая противостоит ожившему кошмару.
     Но какого дьявола они тут засели? Территория  должна  быть  полностью
очищена от людей, чтобы обеспечить взрывникам полную свободу. Риз  еще  не
рассчитался с ОУ.
     - Где ваш командир? - крикнул он.
     Ответ был написан на лицах. Остался наверху. Погиб  в  огне  или  под
колесами танка.
     - Уходите отсюда! Быстрее!
     Никто не пошевелился. Страх подавил в них волю  к  сопротивлению.  Он
подталкивал их, заставляя подниматься, а сам продолжал кричать:
     - Ну же, бегите! Часть перегруппировывается в двенадцатом бункере.
     Люди покорно кивали. Смысл его слов, очевидно, не доходил до них,  но
они выпрыгивали из укрытия, куда-то  бежали.  Ночь  поглотила  удалявшиеся
фигуры. У Риза не было уверенности, что они  доберутся  до  указанного  им
пункта.
     Высунувшись из  блиндажа,  он  осмотрел  местность.  Куда  подевалась
чертова машина?
     В следующую секунду блиндаж накрыло взрывом. Не замеченный  Ризом  ОУ
произвел гигантский прицельный выброс плазмы.  В  воздух  взлетели  камни,
доски,  обрывки  брезента.  Риза  швырнуло  взрывной  волной  на  бетонное
перекрытие, и он потерял сознание.
     Очнулся в глубокой воронке. Он лежал на спине.  Голова  раскалывалась
от нестерпимой боли. В бессильной ярости он заскрипел зубами.
     Над ним склонилась Ферро. Она что-то кричала, указывая на его  каску.
Он ничего не слышал. В ушах стоял одуряющий звон.
     Он приподнялся. Сорвал каску. Вот оно  что!  Пробита.  Отшвырнул  ее,
пристроил на голове наушники. "Что же ты застрял там, точно кусок  дерьма?
Давай, вали сюда!" - мысленно подзывал он вражеский танк.
     Они с Ферро  отползли  под  защиту  железобетонной  глыбы,  торчавшей
из-под земли там, где когда-то стоял дом.  Танк  продолжал  преследование.
Вначале гора обломков осветилась мертвенными вспышками прожекторов,  затем
показалась сама стальная махина. Орудия на  башнях  равномерно  вращались,
поливая шквалом смертоносного огня все в радиусе нескольких миль.
     Риз  потянул  ранец,  висевший  у  Ферро  за   спиной,   достал   две
цилиндрические противотанковые мины. Одну для себя, другую для девушки. ОУ
подползал все ближе. Он был уже так близко, что  если  бы  не  грохот,  не
смолкавший  ни  на  минуту,  они  услышали  бы,  как   скрежещут   орудия,
поворачиваясь вокруг своей оси. Риз сделал глубокий вдох. Спокойно! Пальцы
автоматически ощупали корпус мины. Рубеж дальности отменен. Снять  мину  с
предохранителя! Танк находился в нескольких ярдах от них,  гул  двигателей
перешел в оглушительное завывание. Риз видел перед собой  только  гусеницы
танка. Все остальное перестало для него существовать. Подохни, гад!
     Он метнулся из тени на освещенное пространство и подложил  снаряд  на
пути наступавшего чудовища. Изрывающая огонь глыба пронеслась  над  миной,
не задев ее. Пролетев разрушенные дотла строения, в которых еще скрывались
и, вопреки логике, продолжали сопротивляться люди, машина замедлила ход  и
начала неуклюже разворачиваться.
     Отскочив  за  груду  камней,  Риз  краем  глаза  увидел,  что   Ферро
поскользнулась и едва не упала, но мину  из  рук  не  выпустила.  Взрывное
устройство было пущено, таймер отщелкивал секунды.
     - Бросай немедленно! - во всю глотку заорал Риз.
     Остов здания заслонял  от  нее  бронемашину,  которая  маневрировала,
избирая наиболее удачный угол поражения. Теперь  для  того,  чтобы  снаряд
Ферро достиг цели, ей придется выбежать из  укрытия  и  бросить  мину  под
массированным огнем ОУ.
     Все завалила! Ферро взглянула на своего командира. Она и сама поняла,
что упустила время. Девушка взобралась на бетонную плиту, которая защищала
их, и, выпрямившись во весь рост, метнула снаряд, целясь в ходовую  часть.
Пригнуться она не успела. Пламя, вылетевшее  из  танка,  огненным  лезвием
полоснуло ее по груди. Даже не вскрикнув, она упала. Ее тело  превратилось
в сгусток алого тумана. Кроваво-красные кристаллы попали на рубашку  Риза,
обрызгали его лицо и руки. Он не  притронулся  к  тому,  что  осталось  от
Ферро.
     Его мысли вернутся к ней позже.
     Мина, подложенная Ризом, взорвалась первой,  поразив  более  уязвимую
кормовую часть машины. Обломки гусениц мощным  ударом  вогнало  в  корпус.
Одна из вращающихся башен была пробита, и тонны боеприпасов,  находившиеся
в ней, полыхнули гигантским костром. Новый взрыв сотряс баки с горючим,  и
пятнадцатиметровой высоты бронированный исполин, самое совершенное  орудие
убийства, содрогнулся, охваченный пылающей лавой.  Мина,  которую  бросила
Ферро, взорвалась, не долетев до цели, но  и  ее  вспышка  мощным  штрихом
довершила зрелище адского карнавала.
     ОУ, сотрясаясь, распадался  на  части,  и  его  последние  конвульсии
вызывали огненный вал,  затопивший  небо  от  края  до  края,  словно  над
мертвой, выжженной землей  вдруг  родилась  сверхновая  звезда.  Риз,  как
зачарованный, смотрел на бушующее море очистительного пламени.
     Теперь  -  добраться  до  сборного  пункта  в  Доугени.  Он   начинал
задыхаться от дыма, которым  был  пропитан  воздух.  Горело  все:  металл,
арматура, люди.
     Среди развалин застрял БТР, и в нем двое контуженных, чудом уцелевших
людей. Он сел за штурвал и разогнал машину. Над ними делал виражи летающий
ОУ. Но через некоторое время цель ускользнула от истребителя,  затерявшись
в дыму и грохоте взрывов. Риз  гнал  БТР  мимо  протянувшихся  на  десятки
километров черных пепелищ. Когда-то здесь были улицы.
     Летающий ОУ выследил их и перешел в пике под углом в сорок  градусов.
Турбины взревели на пределе нагрузки, прожекторы засекли движущийся БТР, и
боевой самолет дал прицельный плазменный залп.  Бронемашину  смяло,  точно
пустую жестянку, а следующей очередью  рассекло  пополам  и  подбросило  в
воздух.
     Обломком  искореженного  борта  Риза  пригвоздило  к  сиденью.  Кровь
заливала ему глаза. Он успел увидеть, что у бойца, привалившегося к  нему,
снесло верхнюю часть туловища. Тугой комок застрял в горле Риза, и он весь
содрогнулся.  Попробовал  пошевелиться.  Обжигающая  боль  пронзила  левое
плечо. Языки пламени лизали покоробившуюся обшивку, подступая все ближе  к
бессильно распростертому человеку. Он рванулся, напрягая  последние  силы,
но не мог сдвинуться с места. Отвратительный  запах  горелого  расползался
вокруг -  это  горели  его  волосы.  Он  сжался  от  донесшегося  издалека
душераздирающего, нечеловеческого крика. Что-то знакомое послышалось ему в
голосе того, кто так страшно кричал. Это был он сам...


     Риз открыл глаза. Он не помнил, как  схватил  винтовку,  лежавшую  на
сиденье, как дослал патрон в  патронник.  Он  задыхался,  по  телу  градом
катился пот. В мозгу, еще не освободившемся от тягостных видений, всплывал
настойчивый вопрос:  "Где  я?",  этот  вопрос  он  привык  задавать  себе,
просыпаясь.
     Взгляд его метнулся по мягкой обивке машины,  удивленно  помедлил  на
плитках  шоколада  и  номере  "Космополитена".  Он  в  незнакомом  городе.
ЗАДАНИЕ. Он посмотрел на циферблат электронных часов. Спал  он  всего  три
минуты.
     Риз медленно приходил в себя. Сон, заставивший его прожить три минуты
в колоссальном напряжении душевных и физических сил,  бледнел,  забывался.
Безобидный тягач все так же перепахивал строительную площадку, на  которой
не было ничего, кроме зеленеющей травы. Еще не  было.  Растерзанные  тела,
пожарища, машины, несущие смерть, пока существуют лишь в его сознании.
     Он отогнал воспоминания.



                СЕМЕЙНЫЙ РЕСТОРАН "БИГ ДЖЕФФ", 5:58 ВЕЧЕРА

     Чак Брин засек Сару  в  коридоре.  Она  как  раз  собиралась,  уходя,
опустить в автомат свой контрольный талон.
     - Ты куда  собралась,  Коннор?  -  остановил  ее  громовой  голос  из
динамика. - Перерыв у тебя был всего час назад.
     Сара совсем выбилась из сил. Она не замечала, что плечи у нее  устало
поникли, юбка помялась, а  блузка  забрызгана  соусом.  За  день  она  так
набегалась,  что  ноги  казались  чужими.  Злобно   посмотрев   на   экран
видеокамеры, она ответила:
     - Ты как всегда, прав Чак.
     - Как называется такое поведение?
     - Я ухожу.
     - У тебя рабочий день до семи.
     - Именно. Кроме пятницы, когда меня на час раньше сменяет Дениз.
     Сара окончательно потеряла терпение  -  он  понял  это,  невзирая  на
микрофон далеко не идеального качества.
     - Ладно, ладно, Коннор, не лезь в бутылку. Где твоя сменщица? Пока ее
нет, ты должна быть на месте.
     В коридоре показалась  Дениз,  крепкая,  полногрудая  блондинка.  Она
давно перешагнула за  тридцать  и  нисколько  не  комплексовала  по  этому
поводу. И по всяким другим тоже.
     Дениз повернулась к экрану и проворковала с неподражаемой материнской
заботой:
     - Чак, дорогой, что ты нервничаешь? Опять запоры замучили?
     Сара прыснула и выскочила из коридора - откуда только  силы  взялись?
Здорово, когда  у  тебя  есть  такая  подруга.  Дениз  всегда  знает,  как
поступить, пока она мямлит и пререкается со своим внутренним голосом.
     К ней подлетела взволнованная Нэнси и вцепилась в ее руку так, словно
Сара только что была на волосок от смерти, и ей, Нэнси, принадлежит  честь
ее спасения.
     - Пойдем скорее, там о тебе говорят, - тараторила  она,  одновременно
докуривая сигарету и дожевывая порцию жвачки.  Нэнси  потащила  ничего  не
понимающую Сару в комнату отдыха, где у  экрана  маленького,  черно-белого
телевизора уже сидела Клаудиа и, положив на низкий  столик  отекшие  ноги,
слушала программу новостей.
     - Ты только послушай, Сара. Как странно!
     Неподдельный ужас, мелькнувший в глазах Клаудии, согнал с  лица  Сары
недоверчивую улыбку.  Она  прислушалась.  Невероятно  строгая  дикторша  в
отлично сшитом деловом костюме как будто и впрямь говорила о ней:
     - ...Еще  раз  о  событиях  дня.  Сара  Коннор,  тридцати  пяти  лет,
домохозяйка, мать двоих детей, сегодня зверски  убита  в  своей  квартире.
Представитель  полиции,  прибывшей  на  место  происшествия,  не  высказал
никаких предположений относительно мотива убийства.
     Диктор перевернула страницу и  подождала,  пока  на  экране  монитора
перед ней появится  текст-подсказка.  Она  продолжала  говорить  что-то  о
предстоящей забастовке водителей грузового  транспорта,  но  Сара  уже  не
слушала.
     "Бедная, бедная женщина! Ее звали так же как меня. Боже мой, все  мои
неприятности не стоят выеденного яйца по сравнению с этой  трагедией.  Как
подумаешь, что убийца-маньяк бродит по городу, и  жизнь  человеческая  для
него ничто... Надо же, Сара Коннор..."
     - Ну вот, дорогая, можно считать, что тебя уже нет.
     Нэнси хлопнула ее по плечу и рассмеялась так, будто лучшей  шутки  не
слышала за весь день.



                         ХЭНКОК-ПАРК, 6:12 ВЕЧЕРА

     Терминатор нажал на защелку магазина, отшвырнул расстрелянную  обойму
и перезарядил свой кольт с лазерным прицелом. Он постоял над окровавленным
телом Сары Хелен Коннор,  которое  еще  содрогалось  в  последних  спазмах
агонии, и снова поднял пистолет. Алая метка лазерного прицела  замерла  на
лбу женщины. На тот случай, если потребуется еще одна пуля.
     Больше стрелять не понадобилось.
     Он вынул из кармана своей куртки  нож  и  быстрым,  точным  движением
сделал разрез на левой ноге женщины, чуть повыше лодыжки. Рассек  мышечную
ткань до колена и  запустил  пальцы  в  еще  не  остывшую  плоть,  обнажая
блестящую белую кость.
     Того,  что  искал,  он  не  нашел.  Вторая  ликвидация,  а  результат
опознания  объекта  отрицательный.  Он  спрятал  нож,  поднялся.  Продумал
дальнейшие действия. Из трех женщин по имени Сара Коннор,