пятой рюмки,
Альберт помнил туманно.  Были  какие-то  отрывочные  эпизоды,  различные  по
яркости и силе впечатлений. Гомон, смех, какие-то  крики  непонятные.  Долго
сидели, затем куда-то шли, потом ехали  -  возможно,  даже  на  мотоцикле  с
коляской и совсем без шлемов. Там, куда шли или  ехали,  тоже  пили  и  ели,
затем плясали до упаду, опять пили, били  кого-то,  где-то  даже  и  ногами,
кто-то отчаянно визжал и клялся всех перестрелять, а то и взорвать.  Кого-то
макали башкой в пожарную  бочку,  желая  зачем-то  протрезвить,  и  чуть  не
утопили - макнули и оставили. Смешно дрыгались ноги, пузырьки такие забавные
булькали... Потом бочку опрокинули, и тот, кого чуть  не  утопили,  отчаянно
рыгал, пугая спящих соседей утробным рыком - вроде как ночь была  на  дворе.
Девчата там какие-то ржали, как  кобылицы  некормленые,  кого-то  тискали  и
куда-то тащили, танцевали под Киркорова, которого Альберт в нормальное время
на дух не переносил. Особенно запомнилась кислая  духота  какого-то  тесного
закутка, запах дешевого туалетного мыла и  свежей  браги  в  совокупности  с
обильным потом крестьянки, хорошо покушавшей накануне  малосольной  селедки.
Надсадное ойканье и судороги жаркого женского тела, желавшего во что  бы  то
ни стало прибыть на станцию Приоргазмье, несмотря  на  полную  невменяемость
возницы. И невероятная гордость, пробивавшаяся сквозь самогонный морок:  вот
такой я настоящий мужик, вот так меня бабы любят!
   Более-менее придя в себя, Альберт с огромным  удивлением  обнаружил,  что
пребывает в уборной головного офиса "Белогорпромбанка"  и  при  этом  бос  и
наполовину наг - то есть из предметов туалета имеет лишь брюки и  очки.  То,
что  это  был  офис,  сомнений  не  вызывало:  повсюду  виднелись  фирменные
логотипы, слегка раздваивающиеся и покачивавшиеся - когда Альберт отдыхал  в
Сочи, там вот таким образом буи на волнах качались.  А  в  том,  что  именно
головной, запойный убедился, выглянув в коридор: смутно  вспомнилось  вдруг,
что он тут бывал  раньше,  до  смерти  отца  -  слесарь  тутошний  на  мопед
амортизатор подваривал.
   - Однако теперь это чужое. Это  Войтова  собственность,  -  вслух  сказал
Альберт  и,  прислушавшись   к   своим   ощущениям,   нашел   их   настолько
омерзительными, что решил немедля повеситься - благо его брючный  ремень  из
хорошей кожи каким-то чудом остался целым и невредимым.
   Попытка суицида  не  задалась  с  самого  начала.  Во-первых,  в  уборной
решительно не за что было зацепить ремень.  Все  трубы  утоплены  в  стенах,
ничего нигде не торчит,  везде  идеально  ровная  поверхность  и  стерильная
чистота.
   - Погодите, я вам устрою,  -  пробормотал  Альберт,  и,  разбежавшись  от
двери, прыгнул боком на оконную раму.
   Рама  была  выполнена  из  хорошего  пластика,  стекло  оказалось  то  ли
ударопрочным, то ли вообще не стеклом - но все вместе спружинило и пребольно
швырнуло прыгуна на пол.
   - Гады!  -  слезно  завопил  Альберт,  поднимаясь  с  пола  и  принимаясь
выламывать из стойки керамическую раковину  умывальника.  -  Я  вам  покажу,
сволочи...
   - Откройте немедленно! - забухали из коридора в дверь.  -  Откройте,  это
охрана!!!
   - Охрана?! - поразился Альберт, не переставая выдирать раковину. А как же
его тогда сюда пустили вообще? Его же не знают здесь!  Тем  более  -  такого
пьяного. Войтов, что ли, распорядился? Зря, зря он так!
   - А нечего пускать кого попало... Хх-ха! - поднатужившись, наш  старатель
молодецки рявкнул, вырвал раковину и немедля запулил ее в окно.
   -  Хлюп!  -  одна  створка  рамы,  совместно  со  стеклом,  не   выдержав
варварского   обращения,   вывалилась   наружу.    Альберт    не    замедлил
присоединиться: вскочил на подоконник, крепко зажмурился и, протиснувшись  в
образовавшийся проем, прыгнул.
   Полет был недолгим.
   - Придется дверь ломать, - раздался голос сверху. - Там задвижка крепкая.
   - Может, слесаря? - предложил второй голос. - Жалко дверь.
   - Дядя Ваня сказал - немедленно, - возразил первый голос. - Немедленно! А
уже минуты три прошло. Нет, придется ломать.
   - А может, поговорить с ним? - не оставлял надежд второй голос. -  Может,
сам откроет?
   Альберт разжмурился и посмотрел наверх. Бетонный короб, поверху - толстые
прутья решетки,  на  ней  сидят  двое  в  униформе,  с  уоки-токи  в  руках,
озабоченно смотрят на дебошира. И как это  он  сразу  не  вспомнил!  Это  же
цокольный этаж - полуподвал, здесь размещается  мастерская  и  хозяйственные
службы. Ай-я-яй! Сорвался  феерический  полет.  В  корне  задушили  красивый
порыв, гады приземленные.
   - Заточили, сволочи! - всхлипнул Альберт, грозя  униформистам  изрезанным
кулаком. - Чего это вы тут устроили у себя?! Погодите - я до вас доберусь! Я
вам всем сделаю!!!
   - А ты говорил -  откроет!  -  с  чувством  глубинного  профессионального
превосходства сказал первый голос и тут же, без тени сомнения, скомандовал в
уоки-токи:
   - Миша - давай!
   Дверь сломали быстро, взяли безболезненно -  спрятаться  в  уборной  было
негде,  а  секьюрити  оказались  втрое  здоровее   каждый,   нежели   вандал
обалкоголенный, - и по причине легкой победы особенно издеваться над ним  не
стали: выписали пару поджопников для  успокоения,  скрутили  и  притащили  к
Войтову в кабинет.
   - Liberty!!! -  воскликнул  Альберт,  зафиксировав  в  слегка  двоившейся
панораме образ дяди Вани. - No pass are ran!!!
   - Хорош, - оценил Войтов и, покачав головой,  велел  ожидавшему  у  стола
толстому здоровяку в деловом костюме:
   - Домой его. Парный суточный пост. И... Никольского. Пусть выводит.
   - У Никольского уважаю только три вещи,  -  доверительно  икнув,  сообщил
Альберт. - "Музыкант", "Ночная птица" и "Мой друг - художник и поэт".
   - Папина кровь, -  сказал  толстый,  делая  знак  секьюрити,  чтобы  вели
пленного к выходу. - Дядя Коля, покойник, бывало, как переберет...
   - Я тебя узнал! - радостно воскликнул  Альберт,  узрев  в  лике  дородном
знакомые черты - это был начальник службы  безопасности,  за  последние  два
года растолстевший до неузнаваемости. - Ты - наш СБ. То есть - их  СБ.  Тебе
срочно на диету надо. Это большой риск - с таким весом. Можно не  дожить  до
светлого будущего...
   - Точно! -  утвердился  в  первом  впечатлении  начальник  СБ.  -  Папина
кровь...
   Этот Никольский никакого отношения к музыке не имел.  А  был  он  офисным
психологом и двое суток добросовестно возился с  Альбертом,  выводя  его  из
запоя и реабилитируя по какой-то прогрессивной методике.
   - Ты скот, ублюдок и вообще полное чучело, - задушевно внушал  Никольский
мрачно внимавшему аскету (запойного не кормили совсем - только обильно поили
китайским зеленым чаем "Тегуаньинь" и каким-то горьким травяным настоем).  -
Мне сорок два года, у меня двое детей, теща, жена неработающая,  европейский
диплом, проработал в холдинге семь лет, получаю  в  месяц  четыреста  баксов
плюс квартальная премия - сто двадцать. Квартиры в Москве у меня  нет  и  не
будет никогда, а в твоем возрасте я перебивался на девяносто  рублей  и  был
счастлив. А тебе чего не хватает, чучельный ты скот-ублюдок?  Триста  баксов
зарплата - на одного! Хата в Москве, перспективы, капитал. Да положи ты свои
сто штук баксов в банк - одних процентов как раз по штуке в  месяц  выходит!
Ну не козел ли? Истерики он тут закатывает! А ты в курсе статистики отстрела
богатых людей? Ты знаешь, в каком животном страхе живут эти богатые, как они
мучаются да страдают? Это что - жизнь?! Да чего далеко ходить: папаша  твой,
скот ты этакий, - пройдоха был,  хитрющий  да  умный  -  каких  поискать!  А
завалили, один  черт.  Вывод?  Да  радоваться  должен,  судьбу  благодарить,
ублюдок ты козлиный!
   С помощью Никольского Альберту удалось восстановить последние два часа из
трех суток запоя. Оказывается, запойного обнаружили  на  крыше  пятиэтажного
дома номер 23 на Расторгуевой улице, где он гордо стоял  на  ветру  по  пояс
голый, держась за телевизионную  антенну  и  недвусмысленно  покачиваясь.  С
крыши запойного сняла оперативно подоспевшая милиция, а в отделении  дежурил
пожилой старшина, который Альберта узнал и сообщил куда  следует.  Пока  его
везли в офис, он уснул, но по прибытии ловко вывернулся из рук  секьюрити  и
удрал в цокольный этаж, где и заперся в сортире. Основная же часть запойного
времени была безнадежно утрачена, и оставалось только  догадываться,  какими
чудачествами  развлек  жителей  Бело-горска  наш  выпавший   из   континуума
баловник.
   Спустя двое  суток  Альберт  позвонил  Войтову,  горячо  поблагодарил  за
помощь, извинялся за оскверненный туалет и  выразил  желание  пообщаться  по
существу. Войтов коротко снесся с Никольским, тот  заверил  -  можно,  после
чего парный пост был снят и Альберта доставили в головной офис.
   - Ты потерял пять дней, - заметил Войтов. - И  должен  торопиться.  Время
работает против тебя.
   - Что мне делать, дядя Ваня? - смиренно спросил Альберт.  -  Посоветуйте.
Ума не приложу, с чего начать.
   -  Я  тебе  уже  говорил,  -  пожал  плечами  Войтов.  -  Нанять  команду
сыскарей-профессионалов.  Поставить  задачу.  Определить  стимул  и   сроки.
Координировать их деятельность, подстегивать, подбадривать, самому  меж  тем
беспрестанно  работать  с  поступающей  информацией.  Все  расходы   оплатит
холдинг. Но - по строгой отчетности. На твои развлечения и бредовые затеи  я
тратить деньги не собираюсь.
   - Я не буду развлекаться, - уверил  Альберт.  -  Каждый  час  оставшегося
времени я собираюсь использовать с максимальной продуктивностью.
   - Ну-ну, - недоверчиво буркнул Войтов. - Посмотрим. Идеи есть?
   - Объявления, - сверкнул очками Альберт. -  В  первую  очередь...  Вы  не
давали объявление о вознаграждении?
   - Давали. Сразу после того, как...  Сто  тысяч  долларов  за  достоверную
информацию.
   - И что?
   - В первые две недели телефон не остывал. Пришлось посадить двоих ребят с
магнитофонами, чтобы сортировали все звонки по степени достоверности.
   - Результат?
   - Никакого. Одни сплетни и слухи.
   - Записи остались?
   - Нет, ничего не оставили. Кому нужны сплетни?
   - Напрасно. Сейчас можно было бы почерпнуть кое-что...
   - Да чего там почерпнуть? Эти сплетни я  тебе  хоть  сейчас  перескажу  -
толку от них все равно никакого. Второй Альянс. Толхаев, Саранов, Улюм,  Пес
и его компания. Кроме Саранова, их всех  теперь  нету  -  Улюма  и  Толхаева
пристрелили, Пес с компанией удрал.
   - Саранов, значит?
   - Саранов. Но - никаких доказательств. Чист, как ангел.
   - Ага... В Интернет объявления давали?
   - Нет, не давали.
   - Не понял! А как вообще давали?
   - В газеты наши, позвонили своим людям в Москву,  там  по  телевизору  во
всех программах объявляли - и не раз...
   - А в Интернет, значит, - совсем...
   - Да что ты со своим Интернетом? Телевизор  смотрят  все.  Газеты  читают
многие. Интернет твой - у единиц.
   - Ну-ну... - Альберт глубокомысленно  хмыкнул,  побарабанил  пальцами  по
столу и высказал пожелания:
   - Мне нужен терминал - минут на двадцать. И  распорядитесь,  если  можно,
чтобы  ваш  системный  администратор  не  препятствовал:  я  буду   помещать
объявления в Интернете куда только можно, ссылки - на ваши адреса.
   - На здоровье, - разрешил Войтов. - В любое время.  Только  кажется  мне,
что это зря - не будет с этого толку. Ты бы лучше сыскарями занялся.
   - Обязательно. Ориентируйте меня, куда обратиться, - попросил Альберт.  -
В плане подбора команды. А то я наберу с улицы кого  попало  -  я  же  не  в
курсе, кто у нас тут чем промышляет...
   - Не надо с улицы, - Войтов ткнул клавишу селектора:
   - Клава, набери мне "Белогорпротект"... Ты Жуковского помнишь?
   - Естественно!  Нянька  Стадогонова-младшего.  Эмм...  Ныне  покойного...
Бывал у нас неоднократно - в прежние времена.
   - Вот и поезжай к нему. Он тебе составит протекцию. А пока добираешься, я
звякну ему, введу в курс...
   Бессменный  коммерческий  директор  объединенного  ЧОП  "Белогорпротект",
Вадим Николаевич Жуковский, принял Альберта как большого взрослого человека.
Встал из-за стола, произвел пять шагов навстречу, обнял, похлопал по плечам,
усадил в одно из двух кожаных кресел, торчавших на  особицу  у  окна,  велел
подавать кофе с коньяком и на полчаса объявить - нету его, мол, уехал к мэру
на совещание или вообще умер.
   Альберт был изрядно смущен. "Белогорпротект" готовил секьюрити  для  всей
области, являлся монополистом в сфере охранных услуг и числился в ряду самых
солидных компаний региона. Фактическим хозяином данного  учреждения  являлся
губернатор, а Жуковский, числившийся  вторым  лицом  в  фирменной  табели  о
рангах, практически единолично управлял и занимался всеми  делами  компании.
На таком уровне молодого повесу всерьез еще не принимали ни разу - чином  не
вышел.
   "Не знает, - сделал вывод Альберт. - Войтов не посвятил. И  правильно,  в
общем-то - как-то оно получится в конце, еще бабушка надвое сказала..."
   - Итак, из комфортабельного теплохода тебя хотят вышвырнуть в реку жизни,
- выразился Вадим Николаевич после ритуального обмена любезностями. -  Хотят
попробовать тебя на зуб... А?
   - Хотят, - обескураженно признал Альберт - поделился-таки Войтов! А  чего
ж тогда так вот принимает? Или верит в его  талант  организаторский?  Верит,
что справится?
   - Я тебе помогаю независимо  от  того,  банкир  ты  или  клерк,  -  верно
истолковал  смущение   гостя   Жуковский.   -   Совершенно   бескорыстно   и
добросовестно.  В  память  о  твоем  отце.  Можешь  мне  довериться.   Давай
выкладывай...
   Альберт слегка помялся и выложил. Жуковский слушал не перебивая, в нужных
местах угукал без эмоций и чертил  на  листке  бумаги  какие-то  абстрактные
фигуры.
   - Все понятно, - подытожил Вадим Николаевич, когда Альберт закончил. -  А
теперь скажи мне - что ты собираешься делать?
   - ???!!!
   - Не смотри на меня так - я  слушал  тебя  внимательно,  проблему  понял.
Уточняю: кто конкретно тебе нужен? Опера, палачи или убийцы?
   - Что это вы такое говорите, Вадим Николаевич?! - стремительно  становясь
пунцовым, воскликнул Альберт. - При чем здесь...
   - Давай не будем юлить, - небрежно махнул рукой Жуковский. - Мы не чужие,
неча реверансы разводить... Тебе нужно найти заказчика и киллеров. Так?
   - Правильно, - кивнул Альберт. - Найти во что бы то ни стало. Палачи  мне
не нужны. Мне нужны оперативники.
   - А потом? - коварно прищурился  Жуковский.  -  Допустим,  ты  их  нашел.
Представим себе на секунду, что случилось невероятное... Что ты  собираешься
делать с ними?
   - Ну, как... - Альберт запнулся - а вот об этом он даже и не  подумал.  -
Самое главное ведь - найти! Остальное мелочи. Ну... Запишу на видеокамеру их
признательные показания. Видеозапись продемонстрирую дяде Ване и матери... А
этих... передам в руки правосудия.
   -  Хи-хи-хи...  -  тоненько  рассмеялся  Вадим  Николаевич  -   даже   не
издевательски, а сожалеюще, будто его только что познакомили  с  оптимистом,
вознамерившимся покушать шашлыка из молодого барашка и при этом сохранить  с
данным  барашком  добрые  отношения.  -  Ну  молодежь!  Ну  дает!  "В   руки
правосудия"...
   - Вадим Николаевич, давайте  по  существу,  -  нахмурился  Альберт.  -  Я
согласен: я розовый идиот, закуклился  в  своем  уютном  мирке,  многого  не
понимаю...
   - Нет, ты, конечно, не идиот, но действительно - о многих  вещах  понятие
имеешь самое поверхностное, - одобрил  самокритику  Жуковский.  -  Ты  нашел
негодяя, поймал его и изолировал. Это - полдела. Негодяй хочет жить и ничего
тебе не скажет. Ты его хоть со всех сторон обсади следаками, упрется - и все
тут. Его придется... пытать.  Да  не  абы  как,  а  по  методике,  чтобы  он
рассудком не повредился, и допрашивать правильно - а то набрешет тебе с  три
короба, лишь бы облегчить страдания. Для этого  нужен  специалист.  А  после
работы специалиста этого негодяя в правоохранительные органы отдавать  будет
нельзя. Потому что самого посадят - вместе со специалистом. Значит, придется
его, негодяя, шлепнуть, а трупик хорошенько спрятать...
   - Да что вы говорите такое?! - возмутился Альберт.  -  Пытать,  шлепнуть,
трупик...
   - А по-другому не получится,  -  с  деланой  ленцой  зевнул  Жуковский  и
принялся мешать кофе. - Это не я кровожадный. Это мир так устроен.
   - И никак иначе нельзя?
   -  Никак.  Старый  принцип  -  подобное   подобным.   Тут   нужно   сразу
определиться: ты ищешь не алиментщика, не уличного хулигана, а киллера.  Или
заказчика - что в принципе  одно  и  то  же.  То  есть  конченых  мразей,  в
отношении которых какие-либо человеческие нормы - не более,  чем  проявление
слабости. Это понятно?
   - Ой, Вадим Николаевич...
   - Не ойкай - ты не девица, - жестко поправил Жуковский. - Я  тебе  скажу,
кто тебе нужен. Парочка беспринципных оперов, которые маму  родную  продадут
за деньги, специалист по допросу с пристрастием  -  с  навыками  оперативной
работы и достаточным знанием психологии, и  личная  гвардия,  которая  будет
делать все, что велят, -  пара-тройка  бывших  вояк-универсалов.  Побывавших
неоднократно в "горячих точках", не Рэмбо - ни в коем случае! - но обученных
всему помаленьку: грамотно убивать,  выслеживать,  прятаться,  вести  бой  в
любых условиях, простенько допрашивать врага - на случай, если вдруг с твоим
спецом-гэбэшником...  извиняюсь,  не  обязательно  гэбэшником  -  просто  со
спецом, - если вдруг с ним что-нибудь произойдет. Вот и все.
   - Нет, нет - это не правильно, - Альберт  вскочил  с  кресла,  подошел  к
окну, обхватил плечи руками. - Ну что вы такое говорите, Вадим Николаевич?
   - Ну, тогда тебе лучше  отказаться  от  этой  затеи,  -  Жуковский  пожал
плечами. - С твоими  идеалистическими  воззрениями  таким  делом  заниматься
противопоказано.
   - Посоветуйте, посоветуйте - что мне делать?!  -  воскликнул  Альберт.  -
Пожалуйста! Наверняка ведь есть другие пути...
   - Нету, - печально развел руками Жуковский. - Ах да!
   Есть  некоторая  альтернатива.  Ты  можешь   нанять   команду,   поручить
возглавить ее какому-нибудь умному  дяде  и  только  договориться  с  ним  о
конечном результате и условиях оплаты. Методы и  формы  тебя  не  волнуют  -
каким способом они будут выполнять твое поручение, тебя не касается.
   - Вы думаете? - несколько приободрился Альберт. - Было бы неплохо...
   - Конечно! - преувеличенно бодро уверил Жуковский. - Конечно... Но в этом
случае ты можешь быть уверен, что результат будет примерно тот  же,  что  за
два года работы по данному делу правоохранительных органов.
   - Почему? - огорчился Альберт.  -  Я  им  буду  платить  хорошие  деньги,
обеспечу всем необходимым...
   - Потому  что  эти  посторонние  люди  будут  заниматься  розыском  убийц
постороннего для них человека. А эти убийцы будут до последнего сражаться за
свою жизнь. Разницу улавливаешь? Деньги - посторонний человек  -  борьба  за
жизнь.
   - То есть вы хотите сказать...
   - Шансы на успех увеличиваются лишь в том случае, если такое  мероприятие
возглавляет  человек,  кровно  заинтересованный  в  достижении  поставленной
задачи. Делай выводы.
   - У меня ничего не выйдет, - потерянно пробормотал  Альберт.  -  Я...  не
приспособлен для такого рода мероприятий. Мое кредо - сидеть за компьютером.
Когда наступит момент, я не смогу... не смогу...
   - Хладнокровно дать команду, чтобы убили человека, - подсказал Жуковский.
- Что ж - тоже верно. Езжай к себе в Москву, сиди за  компьютером...  только
не забудь, пожалуйста, что  это  -  они.  Те,  за  которыми  тебе  нужно  бы
поохотиться - именно они убили  твоего  отца,  загнали  в  гроб  твою  мать,
которая за два года в буквальном смысле сгорела. Это они, в конечном  итоге,
лишили тебя законного наследства. Черт! Чего это я тебя воспитываю?  Это  не
мое дело, в конце концов...
   Помолчали. Альберт тупо смотрел в