оме  радио  и  ?пищалки?,
Фицдуэйн  попробовал  дозвониться  к  Адачи  по  телефону,  но  квартира  не
отвечала. Дальнейшая проверка показала,  что  на  линии  произошел  какой-то
сбой. При этом известии Фицдуэйну стало вовсе не по себе.
   - Сержант-сан, - распорядился он. -  Оставьте  двоих  людей  у  подъезда,
пусть не впускают и не выпускают  никого,  в  частности,  пусть  не  пускают
внутрь детектив-суперинтенданта Адачи. Мы с вами должны найти путь на крышу.
   Квартал  состоял  примерно  из  десятка  соприкасающихся  Друг  с  другом
строений. Глядя  с  улицы,  нельзя  было  сказать  наверняка,  но  Фицдуэйну
показалось, что, пройдя поверху можно без  труда  добраться  до  крыши  дома
Адачи. Единственным препятствием были несколько парапетов.
   На самом деле задача оказалась намного сложнее. Им удалось проникнуть  на
крышу лишь третьего дома, да и  то  после  оживленной  дискуссии,  во  время
которой сержант Ога свирепо размахивал своим  полицейским  удостоверением  и
едва  не  кричал  на  одну  весьма  упрямую  пожилую  японку.  Но  здесь  их
подстерегало еще одно препятствие: пройдя  по  крыше,  они  обнаружили,  что
крыша дома Адачи располагается на этаж выше соседних.
   Стоя  под  дождем,  который  напоминал  сильный  теплый   душ,   Фицдуэйн
осмысливал    ситуацию.    Нужная     ему     крыша     располагалась     на
четырнадцать-пятнадцать футов выше той, на которой они стояли, и Фицдуэйн не
видел иного способа взобраться наверх, кроме как по водосточной трубе. Самое
неприятное заключалось в  том,  что  водосточная  труба  была  укреплена  со
стороны фасада здания, прямо над улицей.
   - Сержант-сан, - сказал Фицдуэйн. - Пошлите вашего коллегу  за  веревкой.
Одному Богу известно, что мы обнаружим там, наверху, когда вскарабкаемся  на
крышу. Пока детектив будет разыскивать веревку, мы с  вами  поупражняемся  в
альпинизме.
   Ога отдал второму  детективу  короткий  приказ,  и  полицейский  бросился
исполнять его. Сам сержант подошел к ограждению  и  перегнулся  через  него,
пытаясь дотянуться до трубы водостока.
   Фицдуэйн быстро догнал его и перехватил его руку.
   - Пропустите гайдзина вперед, - сказал он. - В конце концов, эта дурацкая
затея пришла мне в голову первому.
   Он перешагнул через ограждение, схватился за трубу и начал взбираться  по
ней. Уже  через  шесть  футов  он  заметил,  что,  несмотря  на  пресловутую
аккуратность японцев и их высокую технологию, кронштейны закреплены в  камне
не самым надежным образом.
   Он сделал паузу, стараясь отдышаться.
   Потом у него под ногами затрещало, и изрядный кусок  трубы  отделился  от
стены в том месте, где были ноги Фицдуэйна.
   Он посмотрел вниз. Сержант Ога что-то кричал ему с крыши, а далеко  внизу
Фицдуэйн увидел бледные крапинки множества обращенных к  нему  лиц.  Теперь,
когда опора у него под ногами исчезла, Фицдуэйн удерживался только на руках,
а водосточная труба, на которой он повис, была скользкой и грязной. Впрочем,
это волновало Фицдуэйна меньше всего. Если верхнее крепление окажется  столь
же ненадежным, как нижнее, то  он  погибнет  в  Японии,  но  под  ирландским
дождем.
   Ога на что-то указывал.
   Фицдуэйн повернул голову и посмотрел туда, куда  указывал  сержант.  Там,
примерно на два фута выше его ног, торчал из стены  надежный  с  виду  кусок
металлической арматуры, который, судя по всему, имел  какое-то  отношение  к
сверкавшей внизу неоновой рекламе.
   Фицдуэйн тут же нащупал арматуру левой ногой, потом медленно  перенес  на
нее вес своего тела и выпрямился. Арматура держалась.  Теперь  Фицдуэйн  мог
перешагнуть  на  следующую  опору  водосточной  трубы.  Благодаря  этому  он
поднялся настолько высоко, что его  руки  достали  до  перил  ограждения,  и
Фицдуэйн напрягся, приготовившись  сделать  последний  рывок.  Оттолкнувшись
ногами от кронштейна, чтобы перемахнуть через парапет, он почувствовал,  как
обвалился еще один кусок трубы.
   Несколько секунд Фицдуэйн потратил на то, чтобы отдышаться и собраться  с
силами. Он все еще опирался на ограждение и мог видеть, что творится  внизу.
Собравшаяся толпа зевак бросилась врассыпную, когда  еще  один  кусок  трубы
ударился о землю.
   Фицдуэйн подумал о том, что для скрытного проникновения в квартиру  Адачи
он выбрал, пожалуй, не слишком удачный способ. Оставалось только  надеяться,
что кто бы ни засел в квартире детектив-суперинтенданта -  если  там  вообще
кто-то был, - он не посмотрит в это время в окно, а если  посмотрит,  то  не
догадается об истинных причинах  царящей  внизу  суматохи.  Между  тем  руки
Фицдуэйна  слегка  дрожали  от  пережитого   стресса   и   напряжения,   его
подташнивало, а крыша перед глазами раскачивалась, как  во  время  недавнего
землетрясения. Он надеялся только, что обвалившейся трубой никого не  убило;
при здешней завидной плотности населения теория вероятности оборачивалась не
в его пользу. Впрочем, его поджидали иные, более насущные проблемы. Фицдуэйн
оторвался от парапета и крадучись пошел по крыше.
   Через  несколько  секунд  он  уже  распростерся  на   животе,   осторожно
заглядывая в прозрачный люк, ведший в квартиру Адачи. В  солнечный  и  ясный
день его силуэт был бы хорошо заметен снизу, однако Фицдуэйн  надеялся,  что
на фоне темных, пасмурных облаков, да еще  в  дождь,  когда  вода  буквально
заливала стекло, он будет в относительной безопасности.
   Это немного утешило его, отчасти  компенсировав  неудобства,  которые  он
испытывал, лежа в луже теплой грязной воды.  Судя  по  всему,  водостоки  на
крыше дома Адачи  оставляли  желать  много  лучшего,  зато  теперь  Фицдуэйн
получил отличную возможность взглянуть на японское  экономическое  чудо  под
другим углом.

***

Адачи вошел в подъезд своего дома едва ли не за минуту до того, как подъехали Фицдуэйн и его люди. Он промок, выдохся, он весь дрожал от холода, а плечи его сгибались под бременем невероятной усталости.
   Адачи страшно было даже подумать о том, что придется карабкаться на пятый
этаж пешком. Поднявшись всего на один пролет, он дал себе передышку и устало
опустился прямо на ступеньки, привалившись спиной к стене. Должно  быть,  он
на несколько минут отключился, так как когда он открыл глаза, то под  ногами
у него образовалась целая лужа воды, набежавшей с одежды.
   Очнулся он от того, что где-то  наверху  с  треском  захлопнулась  дверь.
Затем Адачи различил шаги спускающегося человека, и кто-то властно  приказал
ему убираться. Это был один из соседей по подъезду, который по ошибке принял
поникшую жалкую фигуру на лестнице за нищего. Поняв свою  ошибку  и  бормоча
извинения, сосед предложил свою помощь, но Адачи только отмахнулся.
   - Это грипп, - сказал он, поднимаясь на ноги и вежливо  раскланиваясь.  -
Ничего серьезного. Спасибо за заботу, Сэму-сан.
   Сэму-сан поклонился в ответ, однако продолжал смотреть на  Адачи,  словно
собираясь все-таки ему помочь. Полисмен был бледен и дрожал как в лихорадке.
   Адачи разрешил неловкую ситуацию, продолжив подниматься по  лестнице.  Он
даже нашел в себе силы улыбнуться, и сосед слегка успокоился. Сэму-сан пошел
дальше, по своим делам, оставив, наконец, Адачи  в  покое.  Воспользовавшись
этим, полисмен передохнул еще немного, а потом преодолел еще один лестничный
марш.
   Чтобы подняться на  свою  площадку,  ему  потребовалось  больше  двадцати
минут. Наконец он ввалился в  свою  квартиру  и  запер  за  собой  дверь.  В
прихожей он снял промокшие ботинки, носки, пиджак и, дрожа  от  усталости  и
холода, босиком прошел в гостиную. Ничего он не желал больше,  чем  тепла  и
приятного забытья в собственной постели.
   Потом он увидел Фудзивару.
   Сержант вышел из спальни, держа оружие  на  изготовку,  толстый  ствол  с
глушителем был нацелен прямо в грудь Адачи. Наличие глушителя  не  оставляло
никаких сомнений в его намерениях.
   К своему собственному удивлению, Адачи не испытал никакого страха. Вместо
этого его охватило горько-сладкое чувство печали  и  покорности  судьбе.  Он
стоял перед предателем неподвижно, опустив руки, и только дрожал от холода.
   Фудзивара всегда любил Адачи, и ему не  хотелось  убивать  своего  босса,
однако предвкушение обещанной награды перевесило в нем все  теплые  чувства,
которые он когда-то питал к детектив-суперинтенданту. Несколько трудных лет,
которые он проработал на улицах города в качестве патрульного, приучили  его
к тому, что жизнь состоит из компромиссов и  нелегких  решений.  И  все  же,
оказавшись с Адачи лицом к лицу, он не спешил спустить курок.
   -  Вот,  значит,  как,  Фудзивара-сан...  -  заговорил  Адачи  и   слегка
поклонился.  -  Близкий  друг  пришел  убить  меня.  Ну  что  же,  в  данных
обстоятельствах это как нельзя более уместно.
   Фудзивара поклонился  в  ответ,  однако  ствол  его  автомата  все  время
оставался направленным на Адачи.
   - Мне кажется, вы ничуть не удивлены, суперинтендант-сан.
   - Не думаю, чтобы что-нибудь могло меня удивить теперь, -  Адачи  с  едва
заметной горечью покачал головой. - Я уже некоторое  время  подозревал  вас,
сержант-сан. К тому же генеральный  прокурор  оставил  мне  письмо.  Слишком
много вокруг предательства, слишком много коррупции...
   - Будьте добры, суперинтендант-сан, опуститесь на колени и положите  руки
на затылок, - попросил Фудзивара. - Обещаю, что вы не будете страдать.
   Адачи медленно опустился на колени и  поднял  руки  к  голове.  Выпрямляя
спину, он почувствовал под ремнем спрятанный в кобуру  револьвер.  Фудзивара
не мог видеть оружие, однако использовать его Адачи вряд ли бы удалось.  Его
знобило, он трясся как в лихорадке, а очередь из автомата перерезала бы  его
пополам,  прежде  чем  он  успел  вынуть  револьвер  из  кобуры.  И  все  же
иррациональная мысль о пистолете не покидала Адачи; вспомнив об  оружии,  он
почувствовал себя увереннее и даже немного приободрился.
   - Кто послал вас, сержант-сан? - спросил он. - Кто приказал  расправиться
со мной? Мне хотелось бы знать это прежде, чем я умру. Неужели это Паук?
   Фудзивара негромко рассмеялся.
   -  Что  вы,  суперинтендант-сан.   Насколько   мне   известно,   господин
генерал-суперинтендант - само воплощение честности и законности.
   - Кацуда? - спросил Адачи. Фудзивара утвердительно кивнул.
   - К несчастью для вас, Адачи-сан, вы  были  слишком  хорошим  детективом.
Менее способный следователь  никогда  бы  не  оказался  в  столь  неприятном
положении, как вы.  Вы  совершенно  правы  -  это  ?Кацуда-гуми?  хотят  вас
устранить. Вам надо было продолжать расследование против братьев Намака, как
они и задумывали с самого начала. Лично против вас ?Кацуда-гуми?  ничего  не
имеют.
   - Я рад это слышать, - сказал Адачи с легкой улыбкой. - Значит, все это -
просто часть борьбы за власть, которую ведет Кацуда-сан? И заодно  -  старый
должок. Но кто именно убил Ходаму? Сам Кацуда?
   - Вам действительно хочется это узнать? - удивился Фудзивара. - Разве вам
теперь не все равно?
   Пожимая плечами, Адачи слегка развел руки в стороны.
   - Прежде чем умереть, мне хотелось бы узнать всю историю, - сказал он.  -
Расскажите мне, Фудзивара-сан, ради нашей старой дружбы. Я был бы вам весьма
признателен.
   - Я был одним из членов ударной  группы,  которая  прикончила  Ходаму,  -
сказал Фудзивара. - Все остальные были из банды ?Кацуда-гуми?. Что  касается
человека, который возглавлял налет, то он  был  в  маске.  Был  ли  это  сам
Кацуда-сан? Откровенно говоря, я не знаю этого наверняка, но думаю, что да.
   - Вы не уверены, - с сожалением проговорил Адачи. - Мне  не  хотелось  бы
умирать, не зная наверняка.
   Фудзивара выглядел удрученным.
   - Я весьма сожалею, суперинтендант-сан,  но  я  рассказал  все,  что  мне
известно.
   В эту секунду раздался  треск  и  звон  разбиваемого  стекла,  и  об  пол
грохнулся массивный бетонный блок. Потрясенный Фудзивара сделал шаг назад  и
чисто рефлекторно выпалил из автомата по люку  в  потолке.  Вниз  посыпались
новые осколки стекла, а  часть  пуль  вонзилась  в  потолок.  Выстрелы  были
настолько тихими, что Адачи расслышал  металлический  лязг  трущихся  частей
автомата.
   Раскрошенная штукатурка, щепки и прочий мусор посыпались с  потолка  вниз
вместе с потоками дождевой воды. Фудзивара отпрыгнул еще на шаг и  пригнулся
за креслом, стараясь рассмотреть, не появится ли кто в дыре люка.
   Адачи бросился в сторону, на ходу выдергивая  из-за  спины  револьвер,  и
дважды выстрелил, держа оружие в одной руке. Руки у него все еще дрожали, но
расстояние было слишком коротким, и вторая пуля  тридцать  восьмого  калибра
попала Фудзиваре в скулу, разворотив щеку.
   Фудзивара, не ожидавший нападения с этой стороны,  вскрикнул  от  боли  и
упал на спину. ?Стерлинг? выпал из его руки. Адачи посмотрел на раненого,  и
револьвер сам собой опустился стволом вниз. Он знал, что должен  выстрелить,
пока его противник беспомощен, однако  перед  ним  лежал  не  обычный  враг.
Фудзивара    был    близким    другом     Адачи,     человеком,     которому
детектив-суперинтендант доверял,  одним  из  руководителей  его  группы.  Он
просто не мог заставить себя выстрелить.
   Истекающий кровью сержант схватил автомат и пополз  назад,  в  безопасную
спальню.
   Раздался  тяжелый  тупой  удар  -  это   из   люка   спрыгнул   Фицдуэйн.
Приземлившись, он как заправский парашютист откатился в сторону, подальше от
Адачи, держась  лицом  по  направлению  к  спальне.  Фицдуэйн  был  вооружен
компактным ?калико?, снаряженным многоцелевыми трассирующими боеприпасами.
   Фудзивара обернулся на  шум  и  попытался  поднять  свое  оружие.  Адачи,
предчувствуя новую опасность, повернулся к  Фицдуэйну,  и  револьвер  в  его
руках заходил ходуном. Детектив был в шоке и плохо соображал, что делал.
   Фицдуэйн  выстрелил  короткой  очередью.  На  таком  близком   расстоянии
трассирующий состав не успел воспламениться, и он заметил  только  несколько
алых пятен, которые мгновенно погасли, лишь только  пули  вонзились  в  тело
Фудзивары.
   Пять пуль пробили грудь  инспектора  как  раз  в  тот  момент,  когда  он
разворачивал автомат для выстрела. Сила удара  была  настолько  велика,  что
сержанта приподняло над землей и бросило на дверь спальни. В следующую  долю
секунды вторая очередь,  нацеленная  в  голову  на  случай,  если  Фудзивара
предусмотрительно надел бронежилет, перебила ему горло и  размозжила  череп.
Бездыханный труп опрокинулся на пол.
   Адачи медленно поднял левую руку и обхватил ею  правую,  как  его  учили,
чтобы  получше  прицелиться.  Он  попытался  направить  свой  револьвер   на
Фицдуэйна, но тело отказывалось ему повиноваться. Перед глазами перемещались
и плавали размытые разноцветные пятна, и Адачи никак не мог сосредоточиться.
   - Суперинтендант-сан!
   Этот крик донесся откуда-то с потолка и показался Адачи смутно знакомым.
   - Не стреляйте, суперинтендант-сан. Это Фицдуэйн-сан... гайдзин, друг! Он
пришел помочь вам. Вы в безопасности.
   Ога... Сержант Ога - вот  кому  принадлежал  этот  голос.  Адачи  опустил
револьвер и почувствовал, как кто-то вынимает оружие из его судорожно сжатых
пальцев.  В  следующий  момент  усталость  и  болезнь  взяли  свое  -  Адачи
пошатнулся и провалился в беспамятство.
   Из люка на потолке упала веревка, и по ней соскользнул вниз сержант  Ога,
одетый в элегантный, отлично пошитый костюм. Потоки  дождя,  врывавшегося  в
комнату, были столь сильными, что казалось, будто  Ога  стоит  под  душем  в
одежде.
   - Я очень рад вашему появлению, сержант, -  сказал  ему  Фицдуэйн,  -  но
объясните ради Бога, как вам удалось подняться на  крышу,  когда  обрушилась
труба?
   - Видите ли, полковник-сан, - ответил Ога. - Лезть по трубе  было  совсем
не обязательно. Жаль, что мы не заметили этого сразу, но на крыше за водяным
котлом оказались металлические ступеньки. Я ими воспользовался.
   - Ужасно, - вздохнул Фицдуэйн. Сержант Ога улыбнулся.
   - Но если бы не водосточная труба, - добавил он, - я думаю, что Адачи-сан
был бы уже мертв.

Глава 19

Япония, Камакура, 27 июня

   Фицдуэйн и Йошокава не спеша прогуливались по побережью моря в Камакуре.
   - У меня есть известия от Адачи, - сказал Йошокава. - Его  отец  позвонил
мне перед  самым  нашим  уходом.  Лихорадка  спала,  и  Адачи  отпустили  из
больницы. Сейчас он отдыхает дома, с родителями. Суперинтендант-сан надеется
вернуться к работе примерно через неделю. Он очень признателен вам  за  все,
что вы для него сделали.
   - Адачи очень хороший человек, - сказал Фицдуэйн. - А дело Ходамы, доложу
я вам, это настоящая выгребная яма. Должно быть, он был сильно  расстроен  и
выбит из колеи всеми этими многочисленными предательствами. И все  же  лучше
узнать, как все обстоит на самом деле, чем оставить все как есть.
   - Вы должны знать, Фицдуэйн-сан,  -  сказал  Йошокава,  -  что  Адачи-сан
чувствует себя вашим должником. Ему  немного  неловко,  так  как  вскоре  вы
уезжаете, а он не знает, каким способом выразить вам свою признательность  и
свои чувства.
   Фицдуэйн рассмеялся.
   - Строго между нами, Йошокава-сан, кто чей должник -  это  очень  спорный
вопрос. Если бы он, превозмогая головокружение и  болезнь,  не  выстрелил  в
этого Фудзивару, то боюсь, сейчас я не наслаждался бы ни  морским  воздухом,
ни вашим обществом.  Единственное,  что  было  бы  в  моих  силах,  так  это
заунывным голосом окликать вас из потустороннего мира и давать советы, какую
урну с прахом лучше всего держать в гостиной. Так что передайте Адачи, чтобы
он забыл про это.
   Йошокава улыбнулся, но потом снова стал серьезным.
   - Адачи-сан происходит из древнего, уважаемого в Японии  рода,  -  сказал
он.  -  Свои  обязательства  он  воспринимает  крайне  серьезно.  Вы  должны
понимать, что он не может  и  не  хочет  забывать  об  этом.  Для  него  это
невозможно.
   Фицдуэйн молчал. Он пытался представить себя в средневековой  Камакуре  -
столице  древней  Японии.  Он  и  Йошокава  были,  разумеется,  благородными
господами - кто же захочет быть крестьянином в государстве воинов? Наверняка
они  бы  точно  также  прогуливались  вдоль  кромки  моря  при  всех   своих
самурайских регалиях и знаках отличия, наслаждаясь свежим морским  воздухом.
На почтительном расстоянии за ними следовали бы стражники  и  младшие  вожди
кланов, а стяги и вымпелы  трепетали  бы  на  ветру.  Двое  вождей  неспешно
обсуждали стратегию и тактику, готовясь к предстоящей схватке за власть.
   - Ничто не меняется в мире, Йошокава-сан, - сказал Фицдуэйн со вздохом. -
Вы знаете, я сейчас воображал себя и вас древними  вождями  даймио,  которые
существовали шесть веков назад. Мне представляется, что их заботы и проблемы
были такими же, как у нас. Тогда тоже существовали куромаку  -  есть  они  и
сейчас. Тогда были предательства и интриги, и в  наши  дни  тоже  ничего  не
изменилось...
   Он сделал паузу и покосился на своих телохранителей, одетых в  аккуратные
серые костюмы.
   - Вот только раньше, наверное, одежды воинов были намного ярче и пышнее.
   - Да и технология не была такой совершенной, - подхватил Йошокава. -  Что
касается лично вас, то в те времена вам, гайдзину,  немедленно  отрубили  бы
голову.
   Фицдуэйн расхохотался.
   - Не могу сказать, что никто не пытался этого сделать совсем  недавно,  -
заметил он сквозь смех. - И время пока есть - я еще не уехал. Мне нужно  еще
раз повидаться с Намака. Завтра я еду на этот их сталеплавильный завод, хотя
мне кажется, что ничего путного из этого не выйдет. Похоже, они  не  клюнули
на нашу приманку. Имея возможность  свалить  все  на  Китано,  они  получили
завидную свободу маневра. Жаль, но счеты придется  свести  потом.  Мне  пора
возвращаться. Я не хочу надолго уезжать из Ирландии. Я соскучился  по  сыну.
Он слишком быстро растет. В его возрасте даже месяц - это большой срок.
   Йошокава кивнул.
   - Мы благодарны за все, что вы сделали, Фицдуэйн-сан, Намака  ещ