Извините.
   - Не за что.
   Дежурная пошла проверять другие  номера,  бедная  женщина  боялась  -
где-нибудь могла замкнуть проводка.
   -  А  теперь  спать.  Завтра  займемся  антикварными   магазинами   и
коллекционерами.
   Проблем с тем, чтобы уснуть, не было. Комбат и Подберезский  привыкли
засыпать в любой ситуации, в любом месте. Жизнь  до  этого  баловала  их
разнообразием и Борису Ивановичу было все равно что у него под головой -
камень на дне горного ущелья или мягкая  подушка  дорогого  гостиничного
номера.
   И при поисках секретной модели вертолета "Барракуда С-2000"  в  горах
Афганистана, и блуждая в подземных складах просроченного вооружения  под
Смоленском, надевая пятнистый камуфляж или дорогие пиджаки, эти люди  не
менялись душой, оставаясь верными и делу, которому служили и друг другу.
***
 
   И утром Комбат остался верен себе. Он не собирался менять образ жизни
лишь потому, что ему уготовили чужую роль. Ровно в семь  утра  заверещал
карманный будильник, поставленный Борисом Ивановичем на письменный стол.
Комбат поднял на ноги  Подберезского,  Альтова,  облачился  в  новенький
спортивный костюм и выгнал своих телохранителей на утреннюю пробежку.
   Сам Рублев бежал чуть впереди их, для пущей важности  держа  в  руках
мобильный телефон.  Бегать  по  улицам  не  имело  тактического  смысла,
поэтому Комбат ограничился несколькими кругами по огромной площади возле
гостиницы - так, чтобы его могли видеть из окон.
   Несколько раз он забегал в подземный переход и  проносился  по  нему,
как ураган, пугая нищих, и затем вновь оказывался возле "Космоса".
   К  гостинице  прибывали  машины,   привозившие   новых   постояльцев,
приехавших  в  Москву  утренними   поездами.   Комбат   и   его   ребята
расположились на газоне, делая утреннюю гимнастику после пробежки. Борис
Иванович  приседал,   махал   руками.   При   этом   трубка   мобильного
радиотелефона очень была похожа на маленькую гантель.
   Раздался звонок. Комбат приложил трубку к уху и  продолжал  приседать
на одной ноге, делая "пистолетик".
   -  А,  доброе  утро...  -  он  чуть  было  не  назвал  Бахрушина   по
имени-отчеству, но вовремя спохватился.
   - Как дела, Борис Иванович? Не разбудил?
   - Какое там разбудили! - гремел Рублев на всю улицу. -  Я  тут  своих
лодырей на прогулку выгнал.
   - На прогулку? - не понял Бахрушин.
   - Мужик должен в форме находиться. Зарядку делаем.
   Бахрушин посмотрел на часы. Было - половина восьмого.
   "Да, не сладко придется Альтову в паре с Рублевым.
   Слава богу, меня с ним нет!"
   - Я  уже  подготовил  список  магазинов,  по  которым  вам  предстоит
проехать. Приценивайтесь к тому, что стоит не меньше трех-четырех  тысяч
долларов.
   - Да это же дешевка для меня, - хохотал Рублев,  продолжая  приседать
на одной ноге. Дыхание его оставалось ровным, а голос внятным.
   - Мне доложили, что в ресторане произошло недоразумение-Хрен с  ними!
Я уже забыл о тех ребятах.
   - Да, я уже проверил. Они вряд ли имеют отношение к нашему делу, хотя
за решетку мы их упечем.
   - Как знаете.
   - Только учтите, если понадобится, за вами будут следить и наши люди,
поэтому прежде, чем что-нибудь предпринимать, посоветуйтесь с  Альтовым,
он их знает в лицо.
   - Понял...  -  Комбат  попрощался,  отключил  телефон  и  бросил  его
Подберезскому, хотя находились они на расстоянии метров десяти.
   Андрей в это  время  отжимался  от  гранитного  парапета  гостиничной
лестницы. Комбат бросил телефон безо всякого предупреждения. Лишь  когда
трубка находилась в воздухе и пролетела полпути, крикнул:
   - Лови!
   У Альтова екнуло сердце. Он был почти уверен, что телефон  упадет  на
бетонные плиты и разлетится вдребезги. Но Андрей  не  зря  прошел  школу
жизни рядом с Комбатом,  при  необходимости  он  мог  поймать  брошенную
врагами гранату и успеть швырнуть ее обратно.
   Подпрыгнув, Подберезский схватил телефон и приземлился на ноги.
   - Проверить хотели, Борис Иванович?
   - Вижу, не разучился. Молодцом, Андрюха!
   Капитан Альтов про себя подумал:
   "Хорошо еще, что он не выделывает таких штучек со мной! У меня бы  не
получилось".
   Уже оказавшись в холе гостиницы, Комбат запретил пользоваться  лифтом
и все трое побежали на двенадцатый этаж по лестнице.
   - Десять минут на душ, на сборы и вперед!
   И снова ненавистный галстук стянул шею Комбату.
   Запах дорогого одеколона он заглушил  сигаретой,  которую  бросил  на
бетонные плиты и раздавил каблуком,  прежде,  чем  сесть  в  подогнанный
Альтовым джип.
   - По-моему, вам новая машина нравится, - сказал Андрей, садясь  рядом
с комбатом и захлопывая дверцу.
   - Да и ты, по-моему, не против изображать моего телохранителя.  Мы  с
тобой, кстати, Андрюша, сегодня и не здоровались, - Комбат протянул руку
и Подберезский пожал его ладонь.
   Они словно бы мерились силой, кто сильнее может сдавить. Сперва  лица
их оставались непроницаемыми, хотя каждый из них чувствовал боль.
   Наконец Подберезский сдался:
   - Ваша взяла, Борис Иванович.
   - То-то! Плох хозяин, у которого телохранитель сильнее, чем он сам.
   Антикварные  магазины  были  еще  закрыты,  и  Комбат  ехал,   изучая
сегодняшний маршрут, который целиком пролегал по центру города.
   - Ну вот, наконец, -  сказал  он,  глянув  на  командирские  часы,  -
перекусим и можно начинать.
   - Главная задача, - Альтов повернулся к  Рублеву,  -  это  как  можно
больше засветиться сегодня. Вряд ли мы сумеем за сегодняшний день  выйти
на кого-нибудь. Побольше шума, блеска и главное, не скрывайте,  что  вас
интересует нечто этакое, дорогое, незаконно продаваемое...
   - Попробую, - открывай, Андрюша, дверцу.
   Мужчины зашли в бистро. Здесь стояла пара столиков для посетителей  с
детьми, места для остальных располагались за стойками.  Украшением  бара
являлась кофеварка, американская, сияющая никелем и позолотой.
   Она представляла собой сверкающий куб с  полусферой  купола,  который
был увенчан позолоченным орлом, сидевшем на шаре, расправив крылья.
   - Круто, - воскликнул Комбат, завидев этот  агрегат.  -  Три  кофе  и
бутерброды.
   Бармен оторопело смотрел на новых посетителей.
   Можно простоять весь день за стойкой в центре города  и  подобных  не
встретишь. Двое мужчин: огромные, грузные, обладающие недюжинной  силой.
Третий тоже силен, но  по  сравнению  с  ними  -  хлюпик.  Даже  страшно
становится, когда такие берут в руки  кофейные  чашечки,  того  и  гляди
хрустнет.
   Пока бармен готовил кофе и накладывал бутерброды на  тарелки,  Рублев
поинтересовался:
   - Сколько  такая  стоит?  -  он  положил  руку  на  сверкающий  купол
кофеварки,  которая,  будь  чуть  побольше  размером,  могла  сойти   за
архитектурный памятник.
   Бармен уже со злорадством  представил  себе,  как  вскрикнет  клиент,
обжегшись о раскаленный металл, но  Борис  Иванович  спокойно  продержал
руку на кофеварке секунд пять, затем, не поведя и бровью,  сунул  ладонь
за пазуху, чтобы вытащить портмоне.
   - Не знаю. Не я покупал, а  хозяин.  Но  думаю,  тысячи  две  за  нее
выложил.
   - Почему так дешево? Эй, Андрюша, спиши название фирмы, такую у  себя
в офисе поставим. А то у всех дешевка какая-то стоит, мелюзга. Булькает,
в стеклянные колбы струйкой полдня натекает, толку никакого.
   А мы такую в коридоре выставим, пусть  посетители  кофе  хлебают,  да
заодно и потеплей будет с нашими якутскими морозами. Видишь,  американцы
вещь придумали - и печка, и кофеварка.
   - Сделаем, Борис Иванович, -  Подберезский  подмигнул  бармену,  мол,
видишь какой у меня хозяин крутой, захотел - и сделает.
   Фыркнув паром, кофеварка наполнила три чашечки крепким  черным  кофе.
Мужчины отошли  к  стойке  и  Борис  Иванович  положил  на  стол  трубку
радиотелефона.
   Он пытался приучить себя к тому, чтобы не расставаться с ней так  же,
как не расставался с "калашником" на войне. Откусил за раз полбутерброда
и несколько раз двинув челюстями, проглотил.
   - Чего мясо тонко режешь, жалко тебе, что ли?
   - Как положено, - бармен говорил с опаской, - в меню все расписано  -
сколько весит, сколько стоит.
   - Я не насчет денег тебя спрашиваю, мне они по хрен, ты сказал  цену,
я не спорил, - Комбат поднес бутерброд к  свету  и  прищурился.  -  Даже
просвечивает!
   Сделай мне и ребятам нормальные бутерброды, чтобы  мяса  на  палец  и
хлеба. А то, лист бумаги и тот толще.
   Кофе Комбат не любил,  хотя  пить  его  приходилось  довольно  часто,
как-то в последнее время в  Москве  стали  избегать  чая.  Чай,  правда,
значился и в меню бистро, но заказывать его Рублев не рискнул.
   "Наверняка гнусное пойло, в котором ни  крепости,  ни  вкуса,  только
запах жасмина или розы. Дерьмо китайское!"
   Бармен, косясь  на  странных  посетителей,  собственноручно  принялся
готовить бутерброды, каждый из  которых,  получился  граммов  по  двести
весом.
   - И принеси нам еще то, что пьют красивые люди.
   - "Спрайт", что ли?
   - Он самый, - Рублев сосредоточенно  жевал,  думая  о  том,  что  ему
предстоит тяжелый день.
   Никогда прежде ему не приходилось заходить в антикварные магазины,  а
тем более, интересоваться  ценами.  Как  это  делается,  он  слабо  себе
представлял,  понимая,  что   может   спутать   дешевую   безделушку   с
по-настоящему ценной вещью.
   "Надо было бы Иваницкую с собой взять. Она" в каких, делах  наверняка
разбирается".
   Правда, кое-что Комбат почерпнул из разговоров  с  Бахрушиным  -  тот
обладал поистине энциклопедическими знаниями. Всегда чувствовалось, если
тот рассуждает о чем-нибудь, то сообщает лишь малую часть того, что  ему
известно, и глубина под поверхностью чуть ли не бездонная. Комбат крепко
усвоил один урок. Раньше, до разговора с Леонидом Васильевичем, он и  не
подозревал, откуда происходит фраза "Бриллиант чистой  воды",  а  теперь
знал и понимал, запомнил объяснение полковника на всю жизнь.
   - Ну-ка,  сколько  там  натикало?  -  Борис  Рублев  отодвинул  рукав
пиджака, блеснула камнем золотая запонка.
   Единственная вещь из его прежнего  гардероба,  которую  он  отказался
менять - это командирские часы.
   Вернее,  он  их  называл  командирскими,  а  ведь  это  был   золотой
хронометр, привезенный им из Афганистана - трофей, вещь  в  самом  деле,
стоящая и подходящая к его сегодняшнему прикиду.
   - Ого, магазины-то уже открываются! Поехали,  еще  золото  и  брюлики
прикупить надо.
   - Всего хорошего, - сдержанно хотел попрощаться бармен.
   Комбат обернулся, стоя возле стеклянной двери:
   - Вдругорядь,  когда  мы  приедем,  ты  сразу  нормальные  бутерброды
готовь, - и  не  дожидаясь  ответа,  вышел  на  улицу,  трубка  телефона
осталась лежать на столике.
   - Чего ты людей пугаешь, батяня? - еле сдерживал смех Подберезский.
   - Это все из-за твоего пиджака, - пробурчал Комбат. - Как с формой  -
наденешь погоны, сразу командовать всеми начинаешь. А наденешь малиновый
пиджак с золотыми пуговицами...
   - И что? - усмехнулся Подберезский.
   - Мерзко становится. Будто тебя в грязи вываляли.
   Рублев хлопнул себя по несуществующему нагрудному  карману  -  именно
там он обычно носил сигареты.
   - Тьфу ты, забываю, что не в куртке! Андрюша, телефон забыл!  Автомат
бы ни за что на столе не оставил, а эту тарахтелку...
   Альтов вернулся в бистро. Трубка лежала на столе и хоть ее уже успели
заприметить, никто не решался к ней притронуться,  видя,  что  машина  и
трое мужчин еще не уехали. Никому неохота было с ними связываться.
   - Спасибо, что догнал нас и напомнил о забытой  трубке,  -  Альтов  в
упор посмотрел на бармена.
   Тому сделалось не по себе. Если взгляд Комбата, даже когда  его  лицо
принимало угрожающее выражение оставался открытым, то  Альтов  при  всем
своем напускном спокойствии умел смотреть так, что душа уходила в пятки.
   - Отличный ты парень. Только, по-моему,  смеялся,  когда  смотрел  на
моего хозяина.
   - Что вы! - бармен тут же отвел взгляд, не выдержав натиска.
   - В другой раз знай - на чужие вещи глаз не кладут,  -  Альтов  мягко
отступил на пару шагов и вышел на улицу.
   - Вот ваш телефон, Борис Иванович.
   - Честно говоря, на хрен он мне сдался.  Век  бы  его  не  видеть!  -
Рублев положил трубку в карман пиджака так, чтобы  было  видно  торчащую
антенну. - Эх, сказал бы ты мне,  Андрюша,  в  горах,  когда  мы  искали
пропавший вертолет, что я  стану  носить  малиновый  пиджак  с  золотыми
пуговицами, послал бы тебя на хрен.
   - Ко всему в жизни приходится привыкать, - философски изрек Андрей.
   - Ну, вези, какой у нас там магазин первый? - спросил  Борис  Рублев,
хлопая Альтова по плечу.
   Тот на мгновение задумался, прикидывая, какой расположен ближе.
   - Мне не нужен тот, который ближе., мне нужен самый дорогой.
   - Самый дорогой? - Альтов пожал плечами. - Так  и  я  не  знаю  какой
самый дорогой.
   - А ты, Андрюша? - обратился к Подберезскому Борис, - ты же покупаешь
всякую дребедень для своих девиц.
   - Знаешь, Борис Иванович, в "антикварах" я не покупаю. Слишком уж это
дорого. Хотя, вообще, могу подсказать  -  спонсор  программы  Караулова.
Ведь телевизор смотришь?
   - Смотрю иногда, - пробурчал Комбат.
   - Так вот, в отеле "Метрополь" самый  дорогой  в  Москве  антикварный
магазин.
   - Тогда поехали. Он же входит в наш маршрут?
   Автомобиль тронулся, резко разогнался и уже через пару секунд  мчался
по московским улицам, пугая прохожих грозным видом.
   - Мощный движок, как у танка.
 
*** 
 
   Антикварный магазин в отеле "Метрополь" действительно был полон. Чего
только там не оказалось! У Комбата  даже  глаза  разбежались.  Подобного
богатства он не видел никогда в жизни. Даже в музеях все  это  выглядело
попроще, ведь в музее каждая вещь лежит отдельно.
   А здесь - все вместе, рядом, плотненько друг к дружке, как солдаты  в
строю. И к тому же при желании можно пощупать.
   На Рублева и его людей посмотрели  довольно  странно.  Но  спорить  и
задавать вопросы не стали. Только через несколько минут появился мужчина
с седыми бакенбардами при строгом галстуке.
   - Господа что-то хотели? - он сразу же обратился к Комбату, прекрасно
понимая, что именно этот мужчина главный и именно он - хозяин  жизни,  а
значит, ему можно попытаться что-нибудь вдуть.
   Комбат брезгливо поморщился, посмотрел на ряды полок, словно не зная,
на чем остановить выбор. Наконец его  взгляд  остановился  на  бронзовой
скульптуре - обнаженной девице с кувшином на плече,  весившей  никак  не
меньше двух пудов.
   - Это что такое? - вытащив из кармана сотовый телефон.  Комбат  ткнул
антенной в пуп бронзовой девушки.
   - О, это очень дорогая скульптура! Это середина восемнадцатого  века,
качественное литье!
   - Какое к черту литье! - буркнул Комбат. - Литье или чеканка  -  меня
не интересует.
   - А что вас интересует? - осведомился седовласый распорядитель.
   - Меня интересует сколько бабок она стоит.
   - Это разговор отдельный, -  сказал  распорядитель,  пряча  улыбку  в
щеточки седых расчесанных усов.
   - Так сколько она стоит? Ты мне ответишь или нет,  только  конкретно?
Ты меня понял? И в баксах.
   - У нас все можно купить за доллары, - шепотом, немного  извиняющимся
тоном произнес седовласый мужчина.
   - Ладно, сколько? Короче, а  то  рассказываешь  сказки  про  какое-то
литье! Меня это абсолютно не интересует, я решил  свой  домик  украсить.
Чтобы в каждом углу по скульптуре стояло, я у одного.., видел... Неплохо
смотрится. Проводку подведу, а  в  руки  фонарь  пристрою  позолоченный.
Захочу вечером пройтись по дому, щелк -  фонарь  горит.  И  девку  голую
видно. В общем, класс.
   А можно сделать, чтобы из кувшина лилось, а? - Комбат  начал  внагляк
косить под дурака.
   - Конечно можно! В наше время все можно.
   - А что б шампанское из кувшина лилось?
   - Шампанское из кувшина? Можно и коньяк, какая разница, в принципе? Я
могу посоветовать вам хорошего мастера. Он реставратор и по таким  вещам
большой специалист.
   - Я же еще не беру. Сейчас узнаю, - Комбат  открыл  крышку  телефона,
пощелкал клавишами, затем выругался. - Снова факс  подключили,  ублюдки!
Как хозяин уедет, ерундой заниматься начинают. - Так  сколько  эта  баба
стоит? Я у своего друга на письменном столе видел одну  классную  вещицу
тоже бронзовое литье. Начищена, горит, как кошачьи  яйца  -  охотник  на
коне и целая стая борзых. И  все  из  бронзы,  как  настоящие!  Полстола
занимает. Он, дурак, под нее баксы сует.
   В общем-то поднять ее тяжеловато будет, хотя я на спор  поднял  одной
рукой, - и не успел распорядитель ойкнуть, как Комбат ухватил  за  бедра
бронзовую скульптуру, легко оторвал ее от постамента. - Ты говоришь, два
пуда?
   -  Я  вообще  ничего  не  говорил,   -   покраснев   и   запыхавшись,
распорядитель принялся суетиться  и  помогать  водрузить  скульптуру  на
место.
   - Ну ладно, меня эта бронзовая баба не интересует.
   Часы у вас хорошие есть?
   - Какие вас интересуют?
   - Что б не хуже этих, - и Комбат показал на свой золотой хронометр.
   Распорядитель магазина сразу же оценил вещь на запястье Рублева.  Так
же он оценил и запястье вместе с кулаком.
   "Странный мужик, - подумал распорядитель. -  Никогда  раньше  его  не
видел. На  бандита  не  похож,  да  и  на  "нового  русского"  не  очень
смахивает. В общем, странный тип, но при бабках, видно. Если у него  два
таких лося в охране, значит, он и сам крутой".
   - Вы знаете,  господин,  таких  часов  у  нас  нет.  Но  я  вам  могу
предложить швейцарские.
   - А у меня, по-твоему, какие, не швейцарские, что ли?
   - У вас швейцарские. Но у вас современный  дизайн,  в  общем,  модные
часы. А это совсем старые - Бежу, начало века; Еще  есть  Павел  Буре  -
золоченая луковица.
   - Какая к черту луковица? Мне нужны часы от пола до потолка.  И  бить
должны так, как на Спасской башне. Ты меня понял? Мелодию модную!
   - Какую мелодию?
   - Ну, "Вставай, страна огромная" или еще что-нибудь в таком роде.
   - Есть у нас часы. Пойдемте, пойдемте, покажу.
   Только они играют "Венский вальс".
   - Тоже неплохо.  Бывал  я  в  Вене,  захолустный  город,  захолустная
страна, развернуться негде. И бедные они все. Правда, пиво у них ничего.
Правда, ничего пиво? - обратился Комбат к Подберезскому.
   А тот стоял, смущаясь, хотя и понимал, Комбат все  делает  правильно.
Просто  Подберезскому  было  стыдно  -  приходится  изображать  из  себя
прислугу Комбата и выглядеть мальчиком на побегушках.
   А услужливый распорядитель, уже взял Комбата под  локоть  и  повел  к
дальней стене, где словно солдаты в шеренге  стояли  часы  в  деревянных
мундирах, похожие на дорогие гробы.
   - О, вот это то что надо! - Комбат громко хлопнул в ладоши. -  Только
лачком потянуть. Что они у вас все какие-то облезлые, помыть некому, а?
   - Они очень старые, конца прошлого - начала этого века. В  этом  весь
шарм.
   - Ты мне мозги не пудри про какие-то там шармы.
   Мне надо чтобы они шли исправно, чтобы все было  чики-чики,  тик-тик.
Понял, мужик?
   И тут как бы для того чтобы придать своим словам и своему облику  еще
большую выразительность и правдоподобие, Комбат запустил руку в  карман,
словно бы пытаясь вытащить записную  книжку,  но  вместо  этого  вытащил
пачку  долларов,  в  которой  было  не  меньше  тридцати  тысяч.   Пачку
перетягивала аптекарская резинка.
   - Черт подери, опять деньги! Полные карманы... Куда руку не сунешь...
На, лови, спрячь, надоело носить, - и  Комбат,  не  глядя,  через  плечо
кинул пачку денег Подберезскому.
   Тот ловко, как дрессированный пес, поймал ее на лету, и она мгновенно
исчезла во внутреннем кармане куртки. А  когда  Подберезский  распахивал
куртку, то  распорядитель  увидел  желтую  кожаную  кобуру  и  массивную
рукоятку пистолета.
   "Вот принесло! Вот незадача! - ему даже показалось, что  Подберезский
подмигивает ему. - Этакие придурки, если что  не  так,  могут  и  пальбу
начать.
   Дл