минуты
свободной... У меня уже был разговор с Юрием на эту тему. Он согласен...
   - Вот и великолепно! - сказал Виктор Петрович.
   - Ну да, но Юрий заявил, что не желает заниматься никаким другим  видом
спорта, кроме самбо. Ты знаешь, что такое самбо?  Это  ужас!  Они  хватают
друг друга и как-то там перекидывают через себя... Но, с другой стороны, я
уже готова на все. Пусть самбо! Пусть что угодно, только бы мальчик не был
предоставлен самому себе...
   - Без-зу-словно! - рассеянно сказал Виктор Петрович. - Как вы  думаете,
Колечка? Вовсе не худо, если парень в  случае  чего  сумеет  сам  за  себя
постоять?..
   - Конечно, конечно, - с готовностью подтвердил Коля. -  Я  сам  в  свое
время увлекался. Самбо - это вещь!
   - Хорошо, пусть самбо! - согласилась Елена Николаевна. - Но  не  думай,
пожалуйста, что на этом все проблемы  кончаются.  Необходимо  что-то  еще.
Правда, в последнее время я немного успокоилась. С тех  пор,  как  к  нему
стали ходить этот Саша и  Леночка.  Особенно  Леночка.  Все-таки  девочка,
знаешь... Это как-то невольно облагораживает...
   Виктор Петрович очень боялся, как бы его опять не обвинили в  том,  что
он участвует в разговоре формально.
   - Девочка? - сказал он глубокомысленно. - Это  тоже,  знаешь,  палка  о
двух концах...
   - Какие пошлости ты говоришь! - искренне возмутилась Елена  Николаевна.
- Лена в  высшей  степени  интеллигентная  девочка!  Я  уверена,  что  она
оказывает на Юру благотворное влияние!
   - Вот и прекрасно! - сказал Виктор Петрович, опять потеряв бдительность
и не сумев утаить, что поглощен какими-то своими мыслями.
   - Виктор! - Голос Елены Николаевны задрожал от еле сдерживаемых слез. -
В конце концов ты отец или не отец? Почему твоя голова работает  только  в
одном направлении? Ты ведь умный! Ну, придумай что-нибудь!
   Виктор  Петрович  послушно  стал  думать  и  наконец  нашел  выход   из
положения:
   - Необходимо трудовое воспитание, вот что. Все горе в  том,  что  он  у
тебя бездельник. Ты его избаловала! Хоть раз в жизни ты пробовала  послать
его в магазин?
   Елена Николаевна была слегка сбита со своих  позиций  этой  неожиданной
атакой. Виктор Петрович опять оказался на коне. Не  зря  великие  стратеги
древности говорили, что лучший способ обороны - нападение.


   В Юриной комнате интеллигентная Лена  Пыльникова  оказывала  на  Юру  и
заодно  на  присутствующего  здесь  Сашуню   благотворное   влияние.   Это
выражалось в том, что она учила их играть на гитаре.
   - Хватит тебе! Ты долго уже, теперь я! - Юра отнял гитару у  Сашуни  и,
мучительно фальшивя, попытался воспроизвести на одной струне первую  фразу
известной песни "Во саду ли, в огороде...".
   Он отчаянно старался, пыхтел, отбивал такт ногой.
   - Не так! Идиот! - с абсолютным сознанием своей власти над ним  сказала
Лена и покровительственно показала, как надо.
   Юра, не реагируя  на  оскорбление,  послушно  выполнил  указание  своей
наставницы.
   Вошла Елена Николаевна. В руках ее была  тарелка  с  яблоками.  При  ее
появлении Лена и Сашуня мгновенно преобразились.
   - Здрасьте, - вскочила Лена.
   - Здравствуй, детка. Ешьте яблоки, обед еще не скоро.
   Сашуня, вежливо наклонив голову, взял яблоко. Лена, соблюдая  приличия,
сначала отнекивалась:
   - Ой, что вы, спасибо, мне не хочется.
   Наконец и она уступила:
   - Большое вам спасибо! - и тоже взяла яблоко.
   Покончив с церемонией  угощения,  Елена  Николаевна  умильными  глазами
смотрела на Юру, который старательно пытался воспроизвести все на  той  же
одной струне последующую музыкальную фразу: "Де-ви-ца гу-ля-ла-а-а..."
   - Ну вот, видишь? - назидательно сказала Елена Николаевна, когда и  эта
отчаянная  попытка   увенчалась   успехом.   -   Потрудился   немного,   и
получилось!.. Вообще-то он способный, - обратилась она к Лене. - Но ему не
хватает усидчивости...
   - Без труда не выудишь и рыбку из пруда, - подхалимским голосом сообщил
Сашуня.
   И тут Елена Николаевна сразу вспомнила о  главной  педагогической  цели
своего появления.
   - Да, Юрик, у меня к тебе просьба, - решительно сказала она. - Вот тебе
деньги, сходи в молочную. Возьмешь триста грамм масла, две бутылки  кефира
и две бутылки молока.
   - Вот еще! - возразил  Юра.  Он  был  явно  ошеломлен  таким  поворотом
событий.
   - Ты как  со  мной  разговариваешь?  Лена,  Саша!  -  обратилась  Елена
Николаевна  к  общественному  мнению.  -  Вы  тоже  так  отвечаете   своим
родителям, когда они просят вас сходить в магазин?
   - Ну  что  вы!  -  сказал  Сашуня,  решительно  отметая  такое  ужасное
подозрение.
   - Не волнуйтесь, Елена Николаевна, он сходит. Мы сейчас вместе  сходим,
- сказала Лена.
   - Ладно, так и быть, схожу, - уступил Юра под давлением  обстоятельств.
- Через полчасика!
   - Не через полчасика, а сейчас. Скоро перерыв, молочная закроется.
   Многозначительно взглянув на Лену: правильно, мол,  оказывай  и  впредь
благотворное влияние! - Елена Николаевна ушла.
   Юра вяло дал подзатыльник Сашуне, показал кулак  Лене  и  лениво  начал
зашнуровывать кеды.
   - Триста грамм масла, две бутылки молока... - тупо бормотал он себе под
нос, чтобы не забыть.
   И вдруг простая мысль осенила его.


   В молочной девушка продавщица отрезала от большого куска триста граммов
масла, кинула на весы, добавила еще  крохотный  кусочек,  быстро  и  ловко
завернула в бумагу, подала покупательнице. Та протянула руку, чтобы  взять
покупку. Но взять сверток она не успела. Масло исчезло.
   - Чего вы ждете? Следующий!
   - А масло?
   - Очки наденьте! Я вам только что дала ваше масло!
   - Я не брала.
   - В сумку свою загляните получше.
   - Слушайте, я ведь не слепая!
   - А я, по-вашему, что, ненормальная?


   Юра в своей комнате, беззвучно шевеля губами, сосредоточенно смотрел на
пустой стол.
   На столе появился сверток с маслом, бутылка кефира, затем вторая.
   - Юрик! Ты еще не ушел? - раздался за дверью голос Елены Николаевны.
   - Не-ет! - ответил Юра, делая отчаянные знаки друзьям.
   Сашуня и Лена быстро спрятали кефир и масло под кушетку.
   - Купи заодно еще два десятка яиц. Денег тебе хватит!
   - Ла-адно! - громко ответил Юра матери. И тут же  вполголоса,  деловито
сказал Сашуне и Лене: - Значит, масло есть, кефир есть. Осталось молоко...
Да, еще яйца...


   В молочной тем временем разыгрался уже настоящий скандал:
   - Молодежь! - в  сердцах  говорила  пожилая  покупательница.  -  А  еще
объявлений каких понавесили! - указала она на  плакатик  "Вас  обслуживает
бригада коммунистического труда". - Постыдились бы!..
   Девушка-продавщица плакала.
   На шум вышел щекастый парень, как видно, бригадир или заведующий.
   - В чем дело? - строго спросил он. - У Кругликовой опять недостача?
   - Ой! Я прямо и сама не знаю, что это такое делается! Только  что  были
здесь две бутылки молока, и вдруг нету! - навзрыд причитала Кругликова.
   - То есть  как  это  "были  и  нету"?  Чудес  на  свете  не  бывает!  -
авторитетно разъяснил щекастый.
   И вдруг застыл, разинув рот.
   Яйца, стоявшие в специальной установке из папье-маше,  одно  за  другим
начали исчезать. Несколько секунд - и вот уже почти  все  ячейки,  которые
только что были заполнены, опустели.


   - Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать... - считал Юра.
   На столе перед ним одно за другим появлялись яйца.
   - Девятнадцать, двадцать! Стоп!
   Появление яиц прекратилось.
   - Юрик! Ты  все  еще  не  пошел?  -  раздался  за  дверью  голос  Елены
Николаевны.
   - Ну что шумишь? -  добродушно-фамильярно,  с  сознанием  своих  заслуг
перед семьей отозвался Юра. - Давно уже все принесли.
   - Смотри как  быстро!  Я  и  оглянуться  не  успела.  Ну,  что?  Стоило
пререкаться с матерью из-за такого пустяка?  -  оживленно  говорила  Елена
Николаевна, заглядывая в комнату и забирая продукты.
   Внезапно лицо ее страшным образом  изменилось.  Прижав  руки  к  груди,
расширенными от ужаса глазами смотрела она на стол, где лежала нетронутая,
неистраченная, даже неразмененная пятерка.
   - Юрий! - сказала она трагическим шепотом. - Вот пять рублей, которые я
тебе дала. Они целы. Своих денег у тебя нет и не  может  быть.  Немедленно
отвечай: где ты взял деньги на продукты?!
   - Я не помню, - по-дурацки ответил Юра. И сразу же сообразил, что влип.
   - Юрий! Ты ведь знаешь, я могу простить тебе все, только не ложь. Лучше
скажи правду, как бы она ни была ужасна!
   Юра изо всех сил пытался выкарабкаться из болота,  в  котором  случайно
очутился, но, как всегда бывает  в  таких  случаях,  делал  одно  неловкое
движение за другим и в результате увязал все глубже и глубже:
   - Сам не знаю, откуда они взялись. Сунул руку в карман, а там  какая-то
бумажка. Я думал, это те, что ты мне дала...
   - Не лги! - тут же уличила его Елена Николаевна. -  У  мальчика  твоего
возраста не может быть таких карманных денег!
   Юра тоскливо смотрел в сторону и молчал.
   И вдруг совершенно неожиданно пришло спасение.
   - Ой, это, наверно, мои пять рублей! Ну, конечно! - сказала Лена. - Мне
мама дала новые кеды купить. У меня кеды совсем порвались. Мне из-за этого
даже один раз отметку  чуть  не  снизили  по  физкультуре...  Я  дала  ему
спрятать в карман, у меня кармана нету, неудобно ведь деньги все  время  в
кулаке держать... А потом  и  сама  забыла...  Большое  вам  спасибо,  что
напомнили...
   Лена взяла со стола пятерку.
   Дело таким образом выяснилось, и у  Елены  Николаевны  сразу  же  стало
легко на сердце.
   - Боже, как вы меня напутали! -  облегченно  вздохнула  она,  -  Глупые
дети! Ну разве можно быть такими растяпами?



   "БЕНЗИН ВАШ, ИДЕИ НАШИ..."

   Юра, Лена и Сашуня вышли из подъезда Юриного дома.
   - Спрячь, тупица, - сказала Лена, отдавая  Юре  пятерку.  -  Не  умеешь
врать, лучше  совсем  молчи!..  "Сунул  руку  в  карман,  а  там  какая-то
бумажка..." - передразнила она растерянное и беспомощное Юрино вранье.
   - Да, сынку, не помогли тебе твои ляхи! - сказал начитанный Сашуня.
   - Какие ляхи? - мрачно Спросил Юра.
   - Я говорю, не помогла тебе твоя телепатия!
   - Ну ее к дьяволу, - эту телепатию! - буркнул Юра. - Одни  неприятности
от нее!
   -  Неприятности  не  от  телепатии,  а  оттого,  что  телепатия  дураку
досталась, - назидательно сказал Сашуня.
   - Это почему же я дурак, интересно?
   - А потому дурак, что величайшее научное открытие на ерунду тратишь.
   - Интересно, на что бы ты его потратил? - вмешалась Лена.
   - Да уж, во всяком случае, не на кефир!
   - Ой! Мальчики! Я придумала! - вскрикнула Лена.
   - Что придумала? - спросил Сашуня.
   - Водка - страшное зло! - сказала она, задумчиво глядя в пространство.
   - Что это с ней? - спросил Юра.
   - Юрка, я придумала! Ты должен спасать людей от пьянства!
   - Еще чего! - сказал Юра.
   - Тебе ж это ничего не стоит! Ты же можешь сразу уничтожить всю  водку!
- развивала Лена свою идею.
   - Новую сделают, - неуверенно сказал Юра.
   - Стоп! В этом что-то есть! - сказал Сашуня. -  Зачем  всю  уничтожать?
Как увидим, что кто-нибудь хочет надраться, быстро  меняем  ему  водку  на
боржом, коньяк - на квас. Небольшая рокировочка! Соображаешь?
   Юра постепенно начал соображать. И чем больше он соображал, тем  больше
эта идея начинала ему нравиться.


   Юра, Лена и Сашуня, примостившись за металлическим парапетом  открытого
кафе  на  Арбатской  площади,  пристально  изучали  посетителей,   пытаясь
выделить среди них алкоголиков.
   Сразу же их внимание  привлекла  большая  компания,  разместившаяся  за
двумя сдвинутыми вместе столами в центре зала. К компании как раз  в  этот
момент подошел официант с подносом, уставленным бутылками.  Бутылки,  одна
за другой, переходили с подноса на столы. Появление каждой  новой  бутылки
сопровождалось удовлетворенными, предвкушающими возгласами компании.
   - Годится! - сказал Сашуня, толкая Юру в бок. Юра кивнул.
   Тотчас же на столах вместо бутылок "Столичной" и "Российской" оказались
бутылки нарзана и боржома.
   - А нельзя ли чего-нибудь... э-э-э... посущественней! - робко  намекнул
самый деликатный представитель веселой  компании,  разочарованно  вертя  в
руках бутылку боржома.
   - Да-а, поскупился Иван Андреич! Поскупился! Где ж  это  видано?  Такое
дело нарзаном обмывать! - бурно поддержал его другой.
   - Эй, милок! Ты чего это нам принес? -  крикнул  официанту  красный  от
стыда и гнева Иван Андреевич. - Так дело не пойдет!
   Официант вернулся к сдвинутым столам. Между ним  и  компанией  началась
оживленная перепалка.
   Тем временем в поле зрения наших героев попал  другой  столик.  За  ним
сидели двое мужчин. На столе стоял графинчик с коньяком, рюмки и тарелочка
с несколькими ломтиками черного и белого хлеба. Рюмки были налиты.
   - Ладно уж, давай! - сказал один и решительно поднял рюмку.


   - Да потерпи ты минуту, ей-богу! Закусить-то надо или нет?
   Нетерпеливо озираясь, мужчина поставил рюмку на стол.
   - Годится! - сказал Сашуня, толкая Юру локтем. Юра кивнул.
   Никаких  изменений  с  графином,  рюмками  и  коньяком  как  будто   не
произошло.
   Появился официант, поставил на столик тарелочки с салатом, еще какую-то
закуску. Друзья радостно чокнулись и выпили. И тотчас же их лица  выразили
такую высокую степень  отвращения,  что  Юра  Красиков,  переглянувшись  с
Сашуней, удовлетворительно отметил:
   - Порядок!
   Не было никаких сомнений, что его вмешательство и тут  сыграло  роковую
роль.
   Стремительно разрастался скандал. Зазвучали гневные голоса:
   - Жулики!
   - Заведующего сюда!
   - Я тебя выведу на чистую воду!
   За одним из столиков сидел  знакомый  нам  корреспондент  из  газеты  в
замшевой куртке. С ним была очаровательная тоненькая девушка.  На  столике
перед  ними  стоял  графинчик  с  коньяком,  нарезанный  ломтиками  лимон,
закуска.
   - Слушай, по-моему, здесь как-то слишком оживленно! - сказала девушка.
   - Спокойно, Ритатуля! Не обращай внимания, будем наслаждаться жизнью! -
легкомысленно ответил корреспондент.
   Но насладиться жизнью им не удалось.
   Корреспондент заметил Юру,  Лену  и  Сашуню,  прижавшихся  к  парапету.
Внезапная догадка озарила его лицо.  Мгновенно  забыв  о  своем  намерении
спокойно наслаждаться жизнью, корреспондент встал из-за  стола  и  быстрым
шагом направился к ребятам.
   Этот маневр вовремя заметил Сашуня.
   - Юрка! Атас! - крикнул он.
   Юра мгновенно оценил обстановку и, схватив Лену за руку, побежал  вслед
за Сашуней.
   - Эй! Ребята! Погодите! Да  не  бойтесь  меня!  Вот  чудаки!  -  кричал
корреспондент,   лавируя   между   столиками,   расталкивая    скандалящих
посетителей и оправдывающихся официантов. Но, когда он наконец протиснулся
к парапету, ребят там уже не было.
   Убедившись, что предполагаемых виновников скандала  ему  все  равно  не
догнать,  корреспондент  вернулся  за   свой   столик.   Достал   блокнот,
лихорадочно стал его листать.
   - Прямо горишь на работе, ни дня  без  строчки,  -  насмешливо  сказала
Ритатуля.
   - Да нет, понимаешь, я этого парня давно уже засек.  У  меня  тут  даже
где-то его фамилия записана. И номер школы. Странный парень...
   Он поднял рюмку с коньяком, поднес ее к губам, выпил. Нет, это был явно
не коньяк. Бурда какая-то. То ли квас, то ли просто подкрашенная  водичка.
Однако вместо досады или негодования  на  лице  корреспондента  отразилось
выражение самого неподдельного восторга.
   - Па-тря-сающе! - сказал он в пространство и быстро-быстро начал что-то
строчить в своем блокноте.


   Юра, Лена и Сашуня перебежали  Арбатскую  площадь,  нырнули  в  тоннель
подземного перехода,  выбежали  на  бульвар.  Им  казалось,  что  за  ними
гонятся. В ушах  у  них  все  еще  звучали  громкие,  возбужденные  голоса
обманутых посетителей кафе.
   Только очутившись на бульваре, они почувствовали себя в безопасности и,
задыхаясь, плюхнулись на скамью.
   - Неужели он нас узнал? - спросил Юра, еле переведя дух.
   - А ты как думал?
   - Что же теперь будет?
   - А ничего не будет. Доказать-то все равно  ничего  нельзя,  Ты  только
смотри, сам не проболтайся, - посоветовал Сашуня. - А главное, не дрейфь.
   - Мы на правильном пути... Я все понял. Тебе надо лечить больных.
   - Ты что? - Юра красноречиво покрутил пальцем около лба.
   - Между прочим, не так глупо, - одобрила Лена. - Можно, например,  зубы
рвать...
   -  Зачем  зубы?  -  сказал  Юра,  постепенно   начиная   понимать   все
преимущества новой идеи. - Зубы - это мелочь! Я знаю,  что  надо  сделать!
Надо попробовать на Кострикине!
   - Вот это блеск! - сказал Сашуня, - Как  это  мне  сразу  в  голову  не
пришло! Это действительно идея!
   Он поглядел на Юру, словно не узнавая  его,  и  сказал  по  обыкновению
насмешливо, но в то же время уважительно:
   - Смотри! Дурак, дурак, а - дурак!


   Витька Кострикин был  одноклассником  Юры,  Лены  и  Сашуни.  Всего  за
несколько дней до того, как Юра Красиков стал "телепатом", Витька  упал  с
турника,  сломал  ногу  и  на  "Скорой  помощи"  был  увезен  в   больницу
Склифосовского.
   Говорили, что лежать Витьке в больнице со сломанной ногой предстоит еще
очень долго, несколько месяцев, а то и полгода.
   Разыскав хирургическое отделение больницы имени Склифосовского и не без
труда выяснив номер Витькиной палаты, Юра, Лена  и  Сашуня  наткнулись  на
неожиданное препятствие.
   - Посетительский день был вчера! Не видите, что ли? Пятница, от двух до
пяти,  -  непреклонно  заявила  флегматичная  нянечка   в   раздевалке   и
категорически отказалась выдать ребятам белые халаты.
   Ребята совсем было уже собрались отложить исполнение  своего  плана  до
следующего "посетительского дня", но Сашуня вовремя сообразил:
   - Давай пускай в ход свою телепатию.
   - Последний раз спрашиваю, дадите халат? - дерзко спросил Юра у вредной
старухи.
   - Иди, мальчик, иди отсюдова!  -  как  и  следовало  ожидать,  ответила
старуха.
   - Ну и ладно, без вас обойдемся, - сказал Юра, и  тотчас,  к  изумлению
бедной гардеробщицы...
   ...На нем, на Лене и на Сашуне оказались  халаты,  причем  не  куцые  и
застиранные,  а   накрахмаленные,   сверкающие   ослепительной   белизной,
хрустящие, и не  внакидку,  как  у  посетителей,  а  надетые  в  рукава  и
аккуратно завязанные сзади тесемочками, как у хирургов.
   - А если там кто-нибудь из врачей? Что мы скажем? - робея, спросил Юра.
   - Не дрейфь, телепат! Бензин ваш, идеи наши! - подбодрил его Сашуня.
   И они вошли.



   ЧЕРНАЯ НЕБЛАГОДАРНОСТЬ

   Витька лежал в очень живописной  позе.  Нога  его  в  плотной  гипсовой
упаковке была задрана кверху и подвешена чуть ли не к  потолку  с  помощью
сложного приспособления, напоминающего самолет неизвестной конструкции.
   В палате, помимо Витьки, было еще человек восемь. Некоторые из них были
ходячие: с переломами рук. Некоторые сидели, вынимали из тумбочек какую-то
снедь, закусывали. Некоторые лежали  в  таких  же  живописных  позах,  как
Витька.
   - Здравствуйте, товарищи! - сказал Сашуня очень  солидно:  у  него  был
свой план действий.
   - Здравствуйте, молодежь, - сказал пожилой сидячий больной. - Откуда же
вы такие будете?
   - Мы из Вияка, - не моргнув глазом, ответил Сашуня.  -  Из  Всесоюзного
института ядерных комбинаций. Практиканты.
   - Такие молоденькие и уже практиканты, -  не  слишком  даже  удивляясь,
сказал сидячий больной. - Из ядерного? Как же, знаю. Это где атомом лечат?
Ох, милые вы мои, уж обижайтеся, не обижайтеся, а не верю  я  в  этот  ваш
атом...
   Пожилому, как видно, очень хотелось  поговорить  на  атомные  темы.  Но
Сашуня разговаривать с ним больше не стал. Деловитой походкой подошел он к
Витькиной койке и сказал вполголоса:
   - Здравствуй, Кострикин. Учти, ты нас не знаешь. Мы практиканты,  будем
пробовать на тебе новый метод лечения.
   - Так  я  вам  и  дался!  -  сказал  Кострикин,  слабо  ориентируясь  в