Анатолий Мошковский. 
   Семь дней чудес. 
 
   МОСКВА 1969 
 
   Скажите, вы никогда не замечали, что у вас вдруг  начинают  очень  быстро
расти уши, а в голову при этом приходят  странные  и  нелепые  мысли?  А  не
случалось  ли  вам  испытывать  такую  радость,  когда  ноги  сами  по  себе
отрываются от земли и уносят  вас  вверх  на  метр,  и  два,  и  три?  А  не
загорались ли в ваших глазах необыкновенно яркие  зв„зды,  когда  ничего  на
свете не страшно и, кажется, вы готовы на самый беззаветный подвиг?
   Случалось это с вами? Нет?
   А вот герои книги "Семь дней чудес", которая у вас в  руках,  вс„  это  и
многое другое испытали на себе, потому что на них время от  времени  смотрел
волшебный Хитрый глаз, удивительное научное изобретение.
   Впрочем, хватит. Нельзя заранее раскрывать всех тайн этой  книги.  Она  о
самых обычных ребятах -  Боре  Крутикове,  Наташке  и  их  приятелях,  ваших
сверстниках,- но она и о невероятных чудесах, которые с  ними  произошли,  о
том, как нужно ценить дружбу и доброту,  как  важно  быть  в  жизни  щедрым,
мужественным, благородным.
   Кроме этой повести, А. Мошковский написал для ребят  много  других  книг:
"Твоя Антарктида", "Три белоснежных оленя", "Река моя Ангара", "Не погаснет,
не зам„рзнет".
 
   СИНЯЯ КОРОБКА
 
   Боря защ„лкнул на замок портфель, натянул куртку и шагнул к двери, но тут
зазвонил телефон. Маленький и ч„рный, он  стоял  на  столике  в  передней  и
звонил громко и  требовательно.  Не  звонил,  а  давал  короткие  пулем„тные
очереди.
   Кто в такую рань?
   Боря даже оробел и с опаской снял холодную трубку.
   - Слушаю... Кто это?
   -  Привет,  это  я,-  бодро  сказала  трубка,  и  Боря  узнал  Глеба.-Что
новенького? Ничего?
   - Ничего,-подтвердил Боря, потому что и в самом деле за вчерашний вечер и
сегодняшнее утро не произошло в его жизни ничего особенного.-  В  школу  вот
собираюсь.- Боря вздохнул.
   - Чувствую!..-ещ„ бодрей заорала трубка.- А знаешь, что мне вчера подарил
папа?
   - Что? - Боря так и сник.
   - Догадайся,- потребовала ч„рная трубка.
   - Не знаю.
   - А ты подумай!
   Боря молчал.
   - Пошевели мозгами!
   - Ну не знаю я, не знаю...
   - Кинокамеру "Уран"! Крошечная, с ручкой как  у  пистолета,  диафрагма  и
выдержка сами устанавливаются. Нажми кнопку-и снимай.  Фильмы  делать  буду!
Понял?
   Чего ж тут не понять! Глебу всегда дарили необычные, замечательные  вещи,
какие и сниться не могли ребятам их класса - ни Андрею, ни Вове  Цыпину,  ни
ему, Боре Крутикову, самому одинокому и невезучему: три месяца уже прошло, а
отец все собирается купить ему давно обещанную подзорную трубу.
   - Дашь подержать? Снимать научишь?Ну, Глеб, умоляю...
   - Там видно будет... А ещ„ знаешь новость? - радостно спросила трубка.
   - Нет,- ослабевшим голосом сказал Боря.- А что?
   - А то, что Андрей заявил вчера после уроков: если ты не  извинишься  при
всех перед Наташкой, не пойд„шь на экскурсию в аэропорт.
   Боря прямо подскочил:
   - Вр„шь! Какое его дело? И я не виноват... Много бер„т на себя!
   - Это ты ему скажи,-ответил Глеб.-Ну, всего, до встречи...
   И в трубке раздались гудки. Частые, холодные, едкие. Точно дразнили Борю.
   Глеб любил первым обрывать разговор, и всегда в таком  месте,  когда  так
хочется говорить.
   И Боря положил трубку с этими дразнящими гудками на аппарат, и она  сразу
притихла. И в квартире была полная тишина: мама с отцом на работе,  братишка
Костик уже убежал в школу-он всегда убегает чуть не за полчаса до занятий.
   Было тихо. Так тихо, что даже в ушах звенело.
   Боря застыл у двери. Да... Вот как получается: у кого "Уран" с ручкой как
у пистолета и бодрый голос, а кого грозят даже не взять в аэропорт... Андрей
грозит! А почему? Да потому, что он главный в классе и его отец,  знаменитый
воздушный ас, налетавший много миллионов километров, взялся устроить им  эту
экскурсию; он сам покажет им кабину своего гигантского реактивного  корабля,
и можно будет посидеть в пилотском кресле, увидеть  чуткие  стрелки  десятка
приборов, коснуться штурвала и полазить внутри огромных крыльев. А  потом...
А потом их обещали покатать на вертол„те и показать сверху город!
   И все  пойдут  па  эту  экскурсию  просто  так,  а  он  должен  при  всех
извиняться...
   Даже в школу идти расхотелось.
   А идти было нужно.  Совсем  недавно  заходила  к  ним  Марья  Васильевна,
классный руководитель, из-за двоек по арифметике и русскому,  и  у  не„  был
неприятный разговор с мамой.
   Только б с Наташкой  не  встретиться  -  е„  дверь  на  их  же  площадке,
напротив. Она в самый последний момент убегает в школу, за минуту до звонка,
и теперь из-за не„ он не тронет штурвал самол„та и не  увидит  с  неба  свой
дом...
   Боря высунулся из квартиры - у лифта пусто. Он бесшумно вышел и, не сводя
глаз с е„ двери - не открылась бы! -нажал кнопку  вызова  лифта.  Прыгнул  в
кабину и, сильно хлопнув дверью, поехал вниз.
   И быстро-быстро зашагал к школе, оглядываясь по  сторонам.  Он  не  хотел
сейчас встречаться не только с Наташкой, по и  с  Вовой  Цыпипым,  добрым  и
тихим, жившим в соседнем подъезде, которого в прошлом году так ловко  пров„л
Глеб...
   Только подош„л он к школе - звонок.
   Боря оглянулся: по тротуару, размахивая портфелем,  со  всех  ног  бежала
Наташка, а ноги у не„ длиннющие - ни разу не опоздала. Боря кинулся в  дверь
и взлетел на второй этаж. В классе он увидел почти всех ребят, и Глеба в том
числе, но поговорить с ним о кинокамере было некогда, потому что  надо  было
отвернуться от двери, в которую ворвалась запыхавшаяся Наташка,  а  потом  в
класс вошла Марья Васильевна.
   В середине урока Боря случайно глянул на Вовину парту и замер.  В  парте,
рядом с ж„лтым ранцем, виднелся край большой синей коробки.  Да,  да,  синей
коробки! Той самой коробки, из-за которой и завертелось вс„, и не  только  в
их классе, и произошли совершенно невероятные события, в  которые  теперь  и
доверить трудно.
   Но они, эти события, произошли чуть попозже, после  уроков,  а  пока  что
Боря ошеломл„нно смотрел на эту коробку в Вовиной парте и слушал, как бь„тся
его сердце. А оно билось так, что даже руки у Бори слегка тряслись...
   Опять? Опять что-то? Но что? Что?
 
   ПОПКА ДУРАК
   В прошлом году, по просьбе Андрея, Вова прин„с в школу точно в  такой  же
синей коробке настоящую, только маленькую, подводную лодку. Боря увидел е„ и
понял: вот оно - то, о ч„м мечтал он всю свою жизнь!
   Уж кто-кто, а Боря понимал толк  в  технике.  Часами  мог  смотреть,  как
вгрызается в землю разгоряч„нный экскаватор, прокладывая  на  улице  траншею
для труб, как  хитро  загребают  и  подталкивают  снег  лапы  снегоуборочной
машины; не отрывал он глаз и от экрана телевизора, когда  во  время  парадов
проходила военная техника и на  особых  платформах  ехали  умопомрачительные
межконтинентальные ракеты.
   И  у  Бори  дома  было   кое-что.   Пластмассовые   и   жестяные   пушки,
бронетранспорт„ры, амфибии и тапки: заведи на полный оборот -  весь  коридор
проедут и уткнутся в дверь,  продолжая  вращать  кол„сами;  боевые  самол„ты
разных  систем-истребители,   штурмовики,   стратегические   бомбардировщики
дальнего действия, и эсминцы, и стремительные заводные торпедные катера.
   Вс„, что крутилось, ездило,  плавало,  заводилось,  взлетало,  тарахтело,
ныряло, постукивало и стреляло,- вс„ это прямо сводило с ума Борю.  Да,  его
нелегко было удивить в технике. Но...
   Но прин„с Вова в тот день эту лодку, и Боря понял, что  вся  его  военная
техника -  только  детские  игрушки...  Узкая,  ловкая,  с  изящно  выгнутым
металлическим винтом и тонким килем, она так и сверкала, так и  лучилась  на
солнце!
   После уроков они  всем  классом  бегали  испытывать  е„  на  пруд-он  был
недалеко от школы. Чего только не проделывала эта лодка! Ныряла, исчезая  из
глаз, и пускала из-под воды ракету, которая круто врезалась в воздух...
   Подумать только - из-под воды!
   И ракета взрывалась!
   И никаких заводных пружин, и пруд-не жалкая  ванная,  где  Боря  проводил
морские бои, а почти океан, и плавать лодка могла хоть час, хоть два...
   Е„ построил Вове старший брат Геннадий, он-то и  пришел  после  уроков  к
пруду, чтоб пустить е„, потому  что  Вова  никак  не  мог  запомнить,  какие
рычажки в е„ двигателе надо было перевести. До чего ж  Боре  хотелось  тогда
получить е„: купить, выменять па что-нибудь и даже... даже отобрать! Никогда
ничего не отбирал Боря у ребят, а тут мелькнула такая мысль.
   И пока Боря ломал голову, что бы такое  предпринять,  страдал  и  обвинял
себя в трусости, лодка на следующий день уже была  у  Глеба.  Вот  так...  И
отдал е„ Вова совершенно добровольно. И за  что!  За  три  пакетика  гаш„ных
марок с разными зверюга ми и рыбами. А ещ„ за попугайчика...
   Знал, на что менять! Ведь Вова жить  не  может  без  разных  там  птичек,
жучков и „жиков; приходил в класс с собачьей шерстью на куртке,  с  каким-то
пухом в волосах, а однажды - даже вспомнить смешно!  -явился  с  пом„том  на
колечке берета: это его наградил сверху кто-то из благодарных перна  тых!  А
тут Глеб предложил ему  не  что-то  пустяковое,  а  попугайчика,  и  какого!
Голубенького! Да еще африканского! Как тут устоять?
   Но как потом обрушились на Глеба ребята: это же,  кричали  они,  сплошной
обман и надуватель-ство!..
   К тому же оказалось, что попугай больной: через несколько дней  он  умер.
Никто в классе не разговаривал с Глебом, и до сих  пор  многие  не  замечают
его, а те, кто замечает, называют  не  Глебом,  а  Попугаем,  а  Андрей  ещ„
хлестче-Попкой-ду раком.
   Боря тоже хотел поссориться с Глебом, и поссорился  бы,  но  в  последнюю
минуту опомнился: тогда ведь и лодку он больше не увидит, и ничего другого.
   Пришлось не ссориться.
   И до истории с лодкой не мог он обойтись без Глеба. Чего только не было у
того! Папа Глеба работал в огромном универмаге, мог достать  любую  вещь  и,
наверно поэтому, ходил, важно выпятив грудь и сильно выдающийся  живот,-и  у
Глеба будет такой! А важность у него уже была. И был он, как и  папа,  очень
бодр и носил на руке плоские, изящные, очень точные часики и  то  и  дело  -
особенно при людях - поглядывал на них. Он с  удовольствием  показывал  Боре
свои  новые  вещи,  но  голос  у  него  чуть  терял  бодрость,  когда   Боря
подкатывался к нему:
   - Дай покататься на гоночном... Не сломаю ведь!
   - Сейчас не могу,- отвечал Глеб.
   Как-то Боре понадобилась масляная краска- подкрасить торпедный катер, а у
Глеба был целый фанерный ящик с тюбиками, и Боря попросил:
   - Мне чуть-чуть выдавить, незаметно будет.
   - А если потом не хватит на картину?
   - Ещ„ останется! И ты ведь никогда не рисуешь.
   - А если вдруг захочу?
   Боря замолчал. Ведь совсем немножко было надо...
   У Глеба ещ„ была уйма "конструкторов", три, фотоаппарата новейших  систем
и в больших зел„ных альбомах лучшая в школе  коллекция  марок  английских  и
французских колоний; и еще был у него маленький, но очень сильный  телескоп,
и однажды вечером он направил его на  Луну  и  разрешил  Боре  посмотреть  в
окуляр. И Боря увидел совсем рядом темные пятна лунных  морей,  пики  гор  и
хребты...
   - Ой! - крикнул вдруг Боря и  подпрыгнул  от  изумления.-Там  космический
корабль! Прилунился!
   - Муха села на линзу. Сгони,-сказал Глеб и громко зевнул.
   И оказался прав. Боря прогнал муху и стал бродить глазами по Луне,  потом
перебросился на зв„зды, а рядом с ним нетерпеливо сопел Глеб.
   - Посмотрел, и хватит,- сказал он  минуты  через  три  и  стал  закрывать
особыми крышечками  оба  края  трубы.-  Хватит  пылиться  оптике...  Луна  -
пустяки! Посмотрел бы ты на Марс...
   - Он тоже виден? И каналы? И полюсы?
   - Запросто. Скоро, между прочим, великое  противостояние,  отлично  будет
виден.
   - Глебочка, хороший... Будь другом, покажи!
   - Там досмотрим... Я тебе позвоню тогда.
   - Ну спасибо, Только не забудь! Не забудешь?
   - Нет. Ну хватит на сегодня, укатывай.
   И Боря ушел, а мог бы до ночи проторчать у Глеба. Потом Боря каждый  день
спрашивал у него в школе: "Скоро позвонишь?" - "Скоро..." И Боря целый месяц
подбегал на каждый звонок к телефону, даже с мылом на лице. И  однажды  Глеб
бросил в трубку: "Приходи". И  Боря  пон„сся  как  угорелый  к  нему,  чтобы
увидеть этот самый знаменитый красноватый Марс, планету бога войны. Позвонил
в дверь, а мама его очень вежливо сказала: "А Глеб только что уш„л с папой в
гости..." Боря опешил: "А как же Марс? Он ведь сам позвал!" - "Глебик у  нас
забывчивый... Успокойся, есть от чего расстраиваться!.." - И закрыла дверь.
   Несколько дней Боря не смотрел на Глеба в классе, потом снова потянуло  к
нему. И Глеб опять с большой  охотой  рассказывал  про  свои  марки  и  даже
подарил несколько штук, правда с оторванными уголками и дырочками.  А  потом
Глеб выменял лодку, и Боря один остался верен ему и снова зачастил в их дом.
Но чего ни делал Боря, как ни смотрел в глаза Глебу, тот не  показал  лодку.
Ни разу. А когда Боря неосторожно заикнулся: не обменяет ли он лодку на  всю
его боевую технику, Глеб засмеялся:
   - И тебя в придачу не возьму!
   - Но ты ведь е„ не пускаешь!-в отчаянии крикнул Боря.- Не нужна она тебе!
   - А ты откуда знаешь? - Глеб в  упор  посмотрел  на  него  своими  узкими
глазами, и Боря словно впервые  увидел,  какой  он  сильный  и,  толстый.  И
отступил.
   - Я... Я думал... Мне казалось... Я хотел...
   - Договоримся,-прервал его Глеб,-чтоб о лодке больше ни слова.
   "Почему?"-хотел было спросить Боря, но побоялся.
   Да, один Боря не поссорился с ним, а надо было! Он один  не  называл  его
Попкой-дураком, а надо было! Он бегал к нему домой, рассказывал, что  задали
на дом, если тот болел, стойко сносил презрение класса, даже  заступался  за
пего перед ребятами, а Глебу... Глебу на вс„ наплевать!
 
   ЗЕЛ‚НЫЕ ГЛАЗИЩИ
   Боря едва дотерпел до конца урока. Он старался не пялить глаза на  Вовину
парту. Он искоса погля-дывал в сторону Глеба - не увидел ли он эту  коробку?
Чего доброго, опять выменяет на что-нибудь, а потом и не покажет!
   Этого нельзя допустить. Этому надо помешать.
   Но как?
   Одно знал Боря: действовать надо осторожно.
   Рядом с Вовой сидела та самая Наташка, из-за которой он теперь не  пойд„т
в аэропорт. Она была худая  и  носатая,  с  ч„лочкой  на  лбу  и  громадными
зе-л„ными глазищами. Она и раньше, до случая с  лод  кой,  всегда  вертелась
возле Бори, а теперь ещ„ больше, и давала советы, что  он  должен  делать  и
чего не должен, вздыхала, когда он получал  двойки,  и  пря-мо  как  бешеная
набрасывалась на ребят, если они задевали Борю... Кто е„ просил? Она чуть не
каждую неделю звонила ему и предлагала новую книжку.
   Что ей надо от него? А неделю назад...Это просто  ужасно,  что  случилось
неделю назад! Было со-брание, и  она  кричала,  что  Борю  надо  включить  в
сборную: он любого обгонит в  школе  и  только  стесняется  выставлять  свои
способности. Девчонки хихикали, мальчишки иронически молчали. Боря  закрывал
от ужаса глаза и был бы рад провалиться вместе с партой сквозь  пол.  А  она
все разорялась, вс„ кричала про него. И  е„  слушали!  Е„  всегда  почему-то
слушал класс, какую бы ахинею ни несла!  И  когда  вышла  Марья  Васильевна,
как-то получилось так, что он вскочил с места, и съездил Наташку по  щеке  -
даже рука заныла,- и бросился бегом из класса.
   Класс за его спиной прямо взорвался весь. Ох как Боря испугался, что  так
получилось! Ну, подножки ей  ставил,  и  за  косы  д„ргал,  и  подзатыльники
отпускал, но чтоб так... Вечером Глеб сообщил ему по телефону,  что  Наташка
почти не ревела и сказала, что сама знает, что ему сделать за это.
   Однако до сих пор Боря не знал, что это она та  кое  знает.  Он  и  потом
переживал, что стукнул е„, а на третий день вскочил в лифт, а там - она,  ну
и слегка улыбнулся ей-ну самую  малость,  и  она  улыбнулась,  и  совсем  не
слегка, и они снова стали разговаривать.
   А теперь Андрей требовал извинений, и Боря опять рассердился на не„.
   Но сегодня Наташка позарез нужна была ему.
   Прозвенел звонок, и Боря подозвал е„.
   Наташка подбежала, обрадованная, что понадобилась зачем-то, и  уставилась
на него в упор своими глазищами. Ну просто фары, а не глаза! И были б  серые
или голубые, а то ведь зеленющие. Как у русалки. И вес„лые. Боря  не  любил,
когда она смотрела на него так, да еще  при  всех.  Он  и  сейчас  хотел  по
привычке отвернуться, да ведь был срочный разговор.
   Он отв„л е„ в угол и ш„потом спросил:
   - Что это Цыпленок приволок в класс?
   - Вовка? Не знаю... А что?
   - Да если б знал, не спрашивал бы!
   - Ну тогда я спрошу у него.
   - Только чтоб никто не слышал.
   - Почему? - У Наташки удивл„нно приоткрылся рот.
   Ну какая она-не понимает самых простых вещей! И Боря решил  не  унижаться
до объяснений и отрезал:
   - Потому.
   И отош„л в сторонку. И стал наблюдать, как Наташка  тут  же  бросилась  к
Вове и чуть не на весь класс заорала: "Что это ты притащил?" Боря  по„жился:
ну хоть капельку б хитрости ей! И он-то не слишком хит„р, куда ему до Глеба,
но она... Одно в ней ничего: не мстит за подзатыльники, и возле  не„  всегда
кажешься самому себе сильным и удачливым.
   - Ничего особенного,- ответил Вова.
   - А что неособенное? - не отступала Наташка, и Боря уже ругал  себя,  что
попросил е„.
   - Лайнер,- сказал Вова и уточнил: - Воздушный...
   - Тоже Геннадий сделал?
   - Тоже.
   Боря похолодел: не обмануло его  предчувствие...  Ух,  наверно,  и  штуку
прин„с!
   Брат у Вовы почти гений, он работает программистом на станции слежения за
космическими кораблями и спутниками, а дома он настоящий волшебник. Взять ту
удивительную лодку: ведь и плавает, и погружается, и стреляет она так, точно
внутри у не„ жив„т команда, и есть командир, и сложный механизм с  крошечным
атомным реактором...
   - Покажи! - закричала Наташка.
   - Я хотел после уроков,- сказал Вова и  стал  оглядываться.  Ну  конечно,
искал глазами Андрея: не против ли он? Но не наш„л и решил обойтись без  его
разрешения.- Но если ты так просишь...
   "Глупая, что ты делаешь!"-ужаснулся Боря. Ведь сейчас все увидят  лайнер,
и кто-нибудь опять заполучит его. Хорошо хоть, Глеб куда-то вышел. Надо было
отвести Вову в сторонку и уговорить, чтоб он показал только ему, Боре, а  не
всем. И придумать что-то похитрее: ведь после того, как его обманул Глеб, он
не отдаст лайнер за пустяки.
   Вова вынул из парты картонную коробку, открыл и  извл„к  из  не„  другую,
поменьше, дюралевую, с прозрачной крышкой.
   Нет, это была не коробка, это был ангар, маленький ангар!
   И только он появился на парте, как Вову с шумом окружили ребята. Даже  из
коридора набежали. И Андрей среди них.
   Вова нажал пальцем какую-то задвижку, и у ангара откинулись металлические
воротца; нажал другой рычажок, и на парту выкатился серебристый, остроносый,
со скошенными назад узкими крыльями лайнер...
   До чего ж он был красив!
   Он легко опирался на шасси - колесики в резиновых  шинах;  па  сверкающих
крыльях - элероны, рули глубины и высоты, по фюзеляжу строчка иллюминаторов;
и у него был не старомодный винт, а маленькие сопла  реактивных  турбин,  по
краям они даже слегка потемнели, точно были в работе...
   Неужели реактивный?
   - И он летает? - спросила Наташка.
   - Нет, ползает по земле,- обиделся Вова,  словно  это  он  сам,  навсегда
забросив своих зверей, насекомых и рыб, сконструировал и построил лайнер- Он
летает  на  разных  скоростях  и  в  разных  направлениях.   Гена   придумал
специальное устройство...
   Ребята, окружившие Вову, заахали.
   - Ну и вещь! - сказал Митя.
   - А покажешь, как летает? - спросил Витя, Митин друг;  их  всегда  видели
вместе, точно они были намагничены и притягивались друг к другу.
   - Только не сейчас,-сказал Вова-Вот кончатся уроки...
   - Скорей бы! - вздо