ко, все пристойненько
          И закусочка на бугорке.

  Старики, я шекспир по призванию,
  Мне б Гамлетов писать бы, друзья,
  Но от критиков нету признания,
  От милиции нету житья.

          А на кладбище, по традиции
          Не слыхать никого, не видать,
          Нет ни критиков, ни милиции,
          Исключительная благодать.


           Физики.
           ------

 Чувствую с напарником, ну и ну,
 Ноги словно ватные, все в дыму
 Что-то непонятное в воздухе
 Чувствую, нуждаемся в отдыхе.

     Взяли "Жигулевского" и "Дубняка"
     Третьим пригласили истопника
     Выпили, добавили еще раза,
     Тут нам истопник и открыл глаза

 На ужасную историю
 А про Москву и про Париж
 Как наши физики проспорили
 Ихним физикам пари.

     Все теперь на шарике вкривь и вкось
     Шиворот-навыворот, набекрень
     А что мы себе думаем - день, то - ночь
     А что мы себе думаем - ночь, то - день

 И рубают финики лопари
 А в Сахаре снегу невпроворот
 Это гады-физики на пари
 Раскрутили шарик наоборот.

     И где полюс был - там тропики,
     А где Нью-Йорк - Нахичевань,
     А что мы люди а не кролики
     Так им на это наплевать.

 Кончил тут историю истопник
 Вижу мой напарник ну прямо сник
 Раз такое дело - гори огнем
 Больше мы малярничать не пойдем.

     Взяли в поликлинике бюллетень
     Нам работой голову не морочь
     Ну что ж это за работа, если ночью день
     А потом обратно не день, а ночь.

 И при всей квалификации
 Тут возможен перекос
 Это ж, братцы, радиация,
 А не просто купорос.

     Пятую неделю я не сплю с женой,
     Пятую неделю я больным больной
     Тоже и напарник плачется
     Дескать, я отравлен начисто.

 И лечусь "Столичною" лично я
 Чтоб совсем с ума не стронуться
 Истопник сказал, что "Столичная"
 Очень хороша от стронция.

     Мне и верится и не верится,
     Что минует та беда
     А шарик вертится, все вертится
     И все время не туда.


             Про Парамонову.
             --------------

 Ну, так что ж тут говорить, что ж тут спрашивать
 Вот стою я перед вами, словно голенький
 Я с племянницей гулял тети Пашиной
 И в "Пекин" ее водил и в Сокольники.

     Поясок ей покупал поролоновый
     И в палату с ней ходил в Грановитую
     А жена моя, товарищ Парамонова
     В это время находилась за границею.

 А вернулась - ей, привет, анонимочка
 На фотоснимочке стою я и Ниночка
 Утром встал я - нет моей кысочки,
 Ни вещичек ее нет, ни записочки.

     Я к ней в ВЦСПС, в ноги падаю,
     Говорю, что все во мне переломано
     Ты прости, что я гулял с этой падлою
     Извини меня, товарищ Парамонова.

 А она как закричит, вся стала черная,
 Я на слезы, говорит, на твои - ноль внимания
 Ты мне Лазаря не пой, я ученая,
 Ты людям все расскажи на собрании.

     И кричит она, кричит, а голос слабенький
     А холуи уж тут как тут каплют капельки
     И Тамарка Шестопал, и Ванька Дерганов,
     И который референт, что из органов.
     Ну прям тут как тут.

 Ладно, утром прихожу на собрание
 Дело, помню, как сейчас, было первого
 Я, конечно, бюллетень взял заранее
 И бумажку из диспансера нервного.

     А Парамонова сидит вся в новом шарфике,
     Как увидела меня - вся стала красная.
     У них первый был вопрос "Свобода Африки",
     А потом уж про меня в части "Разное"

 Как про Гану - все в буфет за сардельками
 Я и сам бы взял кило, да плохо с деньгами
 А как вызвали меня, то сник от робости,
 А из зала мне кричат: "Давай подробности!"

     Ну, так что ж тут говорить, что ж тут спрашивать,
     Вот стою я перед вами, словно голенький.
     Я с племянницей гулял с тети Пашиной
     И в "Пекин" ее водил и в Сокольники.

 И в моральном, говорю, моем облике
 Есть растленное влияние Запада,
 Но живем-то, говорю, не на облаке
 Это ж просто, говорю, соль без запаха.

     Я и жалостью их брал и испытывал,
     И бумажку что я псих им зачитывал,
     Но поздравили меня с воскресением
     Закатили строгача с занесением.

 Вот тогда я взял букет покрасивее
 И к подъезду номер семь для начальников,
 А Парамонова как вышла - стала синяя,
 Села в "Волгу" без меня и отчалила.

     И тогда прямым путем в раздевалку я
     И тете паше говорю, мол, буду вечером.
     А она мне говорит: "С аморалкою
     Нам, товарищ дорогой, делать нечего!

 И племянница моя Нина Саввовна
 Она думает теперь то же самое.
 Она всю свою морковь нынче продала
 И домой по месту жительства отбыла".
 Вот те на, ну, прям, вот те на!

     Вот тогда иду в райком, шлю записочку,
     Мол, прошу принять, по личному делу я.
     А у Грошевой сидит моя кысочка,
     Как увидела меня - вся стала белая.

 И сидим мы у стола с нею рядышком,
 И с улыбкой говорит товарищ Грошева:
 "Схлопотал он строгача, ну и ладушки,
 Помиритесь вы теперь по-хорошему"

    И пошли мы с ней вдвоем как по облаку
    И пришли мы с ней в "Пекин" рука об руку,
    Она скушала "Дюрсо", а я "Перцовую"
    За советскую семью овразцовую.


         Братские могилы.
         ---------------

 На братских могилах не ставят крестов
 И вдовы на них на рыдают,
 К ним кто-то приносит букеты цветов
 И вечный огонь зажигают.

    Здесь раньше вставала земля на дыбы,
    А нынче - гранитные плиты.
    Здесь нет ни одной персональной судьбы
    Все судьбы в единую слиты.

 А в вечном огне виден вспыхнувший танк,
 Горящие русские хаты,
 Горящий Смоленск и горящий Рейхстаг,
 Горящее сердце солдата.

    На братских могилах нет плачущих вдов,
    Сюда ходят люди покрепче.
    На братских могилах не ставят крестов,
    Но разве от этого легче?


         ***

 Ну, вот исчезла дрожь в руках
 Теперь - наверх.
 Ну, вот сорвался в пропасть страх
 Навек навек.

 Для остановки нет причин
 Иду, скользя,
 И в мире нет таких вершин,
 Что взять нельзя.

 Среди нехоженных путей
 Один пусть мой,
 Среди невзятых рубежей
 Один за мной.

 А имена тех, кто здесь лег,
 Снега таят.
 Среди нехоженных дорог
 Одна - моя.

 Здесь голубым сияньем льдов
 Весь склон облит
 И тайну чьих-нибудь следов
 Гранит хранит.

 И я гляжу в свою мечту
 Поверх голов
 И свято верю в чистоту
 Снегов и слов.

 И пусть пройдет немалый срок
 Мне не забыть
 Как здесь сомнения я смог
 В себе убить.

 В тот день шептала мне вода:
 "Удач всегда",
 А день, какой был день тогда?
 Ах, да. Среда.


      Лекция о международных
   отношениях для 15-суточников
   ----------------------------

 Я вам, ребяты, на мозги не капаю,
 Но, вот он - перегиб и парадокс,
 Когой-то выбирают римским папою,
 Когой-то запирают в тесный бокс.

 Там все места блатные расхватали и
 Пришипились, надеясь на авось.
 Тем временем во всей честной италии
 На папу кандидата не нашлось.

 Жаль на меня невовремя накинули аркан.
 Я б засосал стакан и в Ватикан.

 Церковники хлебальники разинули.
 Замешкался маленько ватикан,
 А мы (тут) им папу римского подкинули
 Из наших, из поляков, из славян.

 Сижу на нарах я, в Нарофоминске я.
 Когда б ты знала, жизнь мою губя,
 Что я бы мог бы выйти в папы римские,
 А в мамы взять, естественно, тебя.

 Жаль на меня невовремя накинули аркан.
 Я б засосал стакан и в Ватикан.

 При власти, при деньгах ли, при короне ли
 Судьба людей швыряет как котят.
 Ну, как мы место шаха проворонили?!
 Нам этого потомки не простят!

 Шах расписался в полном неумении.
 Вот тут его возьми и замени.
 Где взять? У нас любой второй в туркмении
 Аятолла и даже Хомейни.

 Всю жизнь мою в ворота бью рогами как баран,
 А мне бы взять Коран и в Тегеран.

 В Америке ли, в Азии, в Европе ли
 Тот нездоров, а этот вдруг умрет.
 Вот место голды меир мы прохлопали,
 А там на четверть бывший наш народ.

 Плывут у нас по Волге ли, по Каме ли
 Таланты все при шпаге, при плаще.
 Руслан Халилов - мой сосед по камере -
 Там Мао делать нечего, вообще.

 Следите за больными и умершими.
 Уйдет вдова Онассиса - Жаклин.
 Я буду мил и смел с миллиардершами,
 Лишь только дайте волю, мужуки.


       Сыновья уходят в бой.
       --------------------

 Сегодня не слышно биенье сердец,
 Оно для аллей и беседок.
 Я падаю, грудью хватая свинец,
 Подумать успев напоследок:

      "На этот раз мне не вернуться,
      Я ухожу, придет другой".
      Мы не успели, не успели оглянуться,
      А сыновья, а сыновья уходят в бой.

 Вот кто-то решил: "После нас хоть потоп",
 Как в пропасть шагнул из окопа
 А я для того свой покинул окоп,
 Чтоб не было вовсе потопа.

      Сейчас глаза мои сомкнутся,
      Я крепко обнимусь с землей.
      Мы не успели, не успели оглянуться,
      А сыновья, а сыновья уходят в бой.

 Кто сменит меня, кто в атаку пойдет?
 Кто выйдет к заветному мосту?
 И мне захотелось пусть будет вон тот,
 Одетый во все не по росту.

      Я успеваю улыбнуться,
      Я видел кто придет за мной.
      Мы не успели, не успели оглянуться,
      А сыновья, а сыновья уходят в бой.

 Разрывы глушили биенье сердец,
 Мое же негромко стучало,
 Что все же конец мой еще не конец,
 Конец это чье-то начало.

      Сейчас глаза мои сомкнутся,
      Я крепко обнимусь с землей.
      Мы не успели, не успели оглянуться,
      А сыновья, а сыновья уходят в бой.


       "Як" - Истребитель.
       ------------------

 Я "як" - истребитель, мотор мой звенит
 Небо - моя обитель.
 А тот, который во мне сидит,
 Считает, что он - истребитель.

     В этом бою мною "юнкерс" сбит,
     Я сделал с ним что хотел,
     А тот, который во мне сидит,
     Изрядно мне надоел.

 Я в прошлом бою навылет прошит,
 Меня механик заштопал.
 А тот, который во мне сидит,
 Опять заставляет в штопор.

     Из бомбардировщика бомба несет
     Смерть аэродрому.
     А, кажется, стабилизатор поет:
     "Мир вашему дому!"

 Вот сзади заходит ко мне "мессершмитт",
 Уйду, я устал от ран.
 Но тот, который во мне сидит,
 Я вижу, решил на таран.

     Что делает он?! Вот сейчас будет взрыв!
     Но мне не гореть на песке.
     Запреты и скорости все перекрыв
     Я выхожу из пике.

 Я главный, а сзади, ну, чтоб я сгорел,
 Где же он, мой ведомый?
 Вот он задымился, кивнул и запел:
 "Мир вашему дому!"

     И тот, который в моем черепке,
     Остался один и влип.
     Меня в заблужденье он ввел и в пике
     Прямо из мертвой петли.

 Он рвет на себя и нагрузки вдвойне,
 Эх, тоже мне, летчик-асс!
 Но снова приходится слушаться мне
 И это в последний раз.

     Я больше не буду покорным, клянусь,
     Уж лучше лежать на земле.
     Но что ж он не слышит как бесится пульс?
     Бензин, моя кровь на нуле!

 Терпенью машины бывает предел,
 И время его истекло.
 И тот, который во мне сидел,
 Вдруг ткнулся лицом в стекло.

     Убит, наконец-то лечу налегке,
     Последние силы жгу,
     Но что это, что?! Я в глубоком пике
     И выйти никак не могу!

 Досадно, что сам я немного успел,
 Но пусть повезет другому.
 Выходит, и я напоследок спел:
 " Мир вашему дому!
 Мир вашему дому!!!"


          Еще не вечер.
          ------------

 Четыре года рыскал в море наш корсар,
 В боях и штормах не поблекло наше знамя,
 Мы научились штопать паруса,
 И затыкать пробоины телами.

     За нами гонится эскадра по пятам,
     На море штиль и не избегнуть встречи,
     Но нам сказал спокойно капитан:
     "Еще не вечер, еще не вечер."

 Вот развернулся боком флагманский фрегат
 И левый борт окрасился дымами.
 Ответный залп на глаз и наугад -
 Вдали пожары, смерть - удача с нами.

     Из худших выбирались передряг,
     Но с ветром худо и в трюме течи,
     А капитан нам шлет привычный знак:
     "Еще не вечер, еще не вечер."

 На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз
 И видят нас от дыма злых и серых,
 Но никогда им не увидеть нас
 Прикованными к веслам на галерах.

     Неравный бой, корабль кренится наш.
     Спасите наши души человечьи,
     Но крикнул капитан: "На абордаж!
     Еще не вечер, еще не вечер.

 Кто хочет жить, кто весел, кто не тля
 Готовьте ваши руки к рукопашной!
 А крысы пусть уходят с корабля
 Они мешают схватке бесшабашной.

     И крысы думали: "А чем не шутит черт?"
     И в тьму попрыгали, спасаясь от картечи,
     А мы с фрегатом становились к борту борт.
     Еще не вечер, еще не вечер.

 Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза,
 Чтоб не достаться спрутам или крабам,
 Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах
 Мы покидали тонущий корабль.

     Но нет! Им не послать его на дно.
     Поможет океан, взвалив на плечи,
     Ведь океан - он с нами заодно,
     И прав был капитан - еще не вечер.


   Последнее стихотворение Владимира Высоцкого
   -------------------------------------------

 И снизу лед, и сверху,
 Маюсь между.
 Пробить ли верх, иль пробуравить низ?
 Конечно, всплыть и не терять надежду,
 А там за дело, в ожиданьи виз.

 Лед надо мною - надломись и тресни!
 Я чист и прост, хоть я не от сохи,
 Вернусь к тебе, как корабли из песни,
 Все помня, даже старые стихи.

 Мне меньше полувека, сорок с лишним,
 Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним.
 Мне есть, что спеть, представ перед всевышним,
 Мне есть, чем оправдаться перед ним.


            ***

         Последнее стихотворение Владимира
        Высоцкого, найденное в бумагах после
         его смерти, последовавшей 25 июля,
        в 4 часа утра в Москве, в его квар-
             тире на Грузинской улице.


  Светя другим, сгораю сам.
  А тараканы из щелей:
  Зачем светить по всем углам?
  Нам ползать в темноте милей.

  Светя другим, сгораю сам,
  А нетопырь под потолком:
  Какая в этом польза нам?
  Висел бы в темноте молчком.

  Светя другим, сгораю сам.
  Сверчок из теплого угла:
  Сгораешь? Тоже чудеса!
  Сгоришь - останется зола.

  Сгорая сам, светя другим...
  Так где же вы - глаза к глазам,
  Та, для кого неугасим?
  Светя другим, сгораю сам!


        Уголовный кодекс.
        ----------------

 Нам ни к чему сюжеты и интриги,
 Про все мы знаем, все, чего ни дашь,
 Я, например, на свете лучшей книгой
 Считаю кодекс уголовный наш.

 И если мне неймется и не спится,
 Или с похмелья нет на мне лица,
 Открою кодекс на любой странице,
 И не могу, читаю до конца.

 Я не давал товарищам советы,
 Но знаю я, разбой у них в чести,
 Вот только что я прочитал про это:
 Не ниже трех, не свыше 10.

 Вы вдумайтесь в простые эти строки,
 Что нам романы всех времен и стран,
 В них есть бараки, длинные, как сроки,
 Скандалы, драки, карты и обман.

 Сто лет бы мне не видеть этих строчек,
 За каждой вижу чью-нибудь судьбу,
 И радуюсь, когда статья не очень:
 Ведь все же повезет кому-нибудь.

 И сердце стонет раненною птицей,
 Когда начну свою статью читать,
 И кровь в висках так ломится, стучится,
 Как мусора, когда приходят брать.


          Антисемиты.
          ----------

 Зачем мне считаться шпаной и бандитом,
 Не лучше ль податься мне в антисемиты,
 На их стороне, хоть и нету законов,
 Поддержка и энтузиазм миллионов.

 Решил я, и значит кому-то быть битым,
 Но надо ж узнать, кто такие семиты,
 А вдруг это очень приличные люди,
 А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет.

 Но друг и учитель, алкаш с бакалеи,
 Сказал, что семиты - простые евреи,
 Да это ж такое везение, братцы,
 Теперь я спокоен, чего мне бояться.

 Я долго крепился, и благоговейно
 Всегда относился к Альберту Эйнштейну
 Народ мне простит, но спрошу я невольно,
 Куда отнести мне Абрама Линкольна.

 Средь них пострадавший от Сталина Каплер,
 Средь них уважаемый мной Чарли Чаплин,
 Мой друг Рабинович и жертвы фашизма,
 И даже основоположник марксизма.

 Но тот же алкаш мне сказал после дельца,
 Что пьют они кровь христианских младенцев,
 И как то в пивной мне ребята сказали,
 Что очень давно они бога распяли.

 Им кровушки надо, они без запарки
 Замучили, гады, слона в зоопарке.
 Украли, я знаю, они у народа
 Весь хлеб урожая минувшего года.

 По Курской, Казанской железной дороге
 Построили дачи, живут там, как боги,
 На все я готов, на разбой и насилье,
 Бью я жидов, и спасаю Россию.


   "Зк" Васильев и Петров "зк"
   ---------------------------

 Сгорели мы по недоразуменью,
 Он за растрату сел, а я за ксению.
 У нас любовь была, но мы рассталися,
 Она кричала, б...., сопротивлялася.

 На нас двоих нагрянула ЧК,
 И вот теперь мы оба с ним "зк",
 "Зк" Васильев и Петров "зк"

 А в лагерях не жизнь, а темень тьмущая,
 Кругом майданщики, кругом домушники,
 Кругом ужасное к нам отношение
 И очень странные поползновения.

 Ну, а начальству наплевать, за что и как,
 Мы для начальства те же самые "зк"
 "Зк" Васильев и Петров "зк".

 И вот решили мы, бежать нам хочется,
 Не то все это очень плохо кончится,
 Нас каждый день мордуют уголовники
 И главный врач зовет к себе в любовники.

 И вот в бега решили мы, ну, а пока,
 Мы оставалися все теми же "зк",
 "Зк" Васильев и Петров "зк".

 Четыре года мы побег готовили,
 Харчей три тонны мы наэкономили,
 И нам с собою даже дал половничек
 Один ужасно милый уголовничек.

 И вот ушли мы с ним в руке рука,
 Рукоплескала нашей дерзости "зк",
 "Зк" Петрову и Васильеву "зк".

 И вот идем по тундре мы, как сиротиночки,
 Не по дороге все, а по тропиночке.
 Куда мы шли, в Москву или в Монголию,
 Он знать не знал, паскуда, а я тем более.

 Я доказал ему, что запад - где закат,
 Но было поздно, нас зацапала ЧК,
 "Зк" Петрова и Васильева "зк".

 Потом приказ про нашего полковника,
 Что он поймал двух очень крупных уголовников.
 Ему за нас и деньги, и два ордена,
 А он от радости все бил по морде нас.

 Нам после этого прибавили срока,
 И вот теперь мы те же самые "Зк"
 "Зк" Васильев и Петров "Зк".


                   Формулировка.
                   ------------

 Вот раньше жизнь - и вверх и вниз идешь без конвоира,
 Покуришь план, пойдешь на бан и щиплешь пассажира.
 А на разбой берешь с собой надежную шалаву,
 Потом берешь кого-нибудь и делаешь "Варшаву".

 Пока следят, пока грозят, мы это дело переносим.
 Наелся всласть, но вот взялась Петровка 38.
 Прошел детдом, тюрьму, приют и срока не боялся,
 Когда ж везли в народный суд, немного волновался.

 Зачем нам врут: народный суд, - народа я не видел.
 Судье простор, и прокурор тотчас меня обидел.
 Ответил на вопросы я, но приговор с издевкой,
 И не согласен вовсе я с такой формулировкой.

 Не отрицаю я вины, не в первый раз садился,
 Но написали, что с людьми я грубо обходился.
 Неправда, тихо подойдешь, попросишь сторублевку,
 Причем тут нож, причем грабеж, меняй формулировку...

 Эх, был бы зал, я б речь сказал: "Товарищи родные,
 Зачем пенять, ведь вы меня кормили и поили,
 Мне каждый деньги отдавал, без слез, угроз и крови.
 Огромное спасибо вам за все на добром слове".

 Этот зал мне б хлопать стал, и я, прервав рыданья,
 И тихим голосом сказал:" Спасибо за вниманье".
 Ну, правда ведь, ну правда ведь, что я грабитель ловкий,
 Как людям мне в глаза смотреть с такой формулировкой?


                    Рецидивист.
                    ----------

 И это был воскресный день, и я не лазил по карманам,
 В воскресенье отдыхать - вот мой девиз.
 Вдруг свисток, меня хватают и обзывают хулиганом,
 А один узнал, кричит:"Рецидивист".

           Брось, товарищ, не ершись,
           Моя фамилия Сергеев,
           Ну, а кто рецидивист,
           Ведь я понятья не имею.

 И это был воскресный день, но мусора не отдыхают,
 У них тоже план давай, хоть удавись,
 Ну, а если перевыполнят - так их там награждают,
 На вес золота там вор-рецидивист.

           С уваженьем мне:"Садись"
           Угощают "Беломором"
           "Значит ты рецидивист,
           Распишись под протоколом".

 И это был воскресный дань, светило солнце, как бездельник,
 И все люди - кто с друзьями, кто с семьей,
 Ну, а я си