ворчестве Бусона, продолжив тем самым работу
своего друга и неизменного кумира Сики.
     Такахама  Кеси,  другой  преемник и верный последователь Сики, почти на
шестьдесят   лет   переживший  безвременно  почившего  учителя,  был  всегда
привержен   скорее   традиционным  эстетическим  ценностям,  нежели  веяниям
литературной   моды.   Выходец   из  многодетной  семьи  служилого  самурая,
наставника  фехтования  в  городе  Мацуяма,  Кеси с ранних лет познал нужду,
когда  отец  после  роспуска  самурайских  кланов в годы Мэйдзи вынужден был
заняться   землепашеством.   Однако   перспектива   влачить   жалкую  участь
крестьянина  не  прельщала  честолюбивого и талантливого юношу. Знакомство с
жившим  по  соседству Масаока Сики, который одобрил первые поэтические опыты
Кеси,   круто  изменило  жизнь  фермера-поневоле  и  толкнуло  его  на  путь
литературного   творчества.  После  переезда  в  Токио  Кеси  на  много  лет
становится   организатором   и   вдохновителем  сообщества  поэтов  _хайку_,
сплотившегося  вокруг  основанного  Сики журнала "Хототогису". После кончины
Сики  к  нему  переходит  и  пост  главного редактора этого мощного журнала,
который  по  сей день остается лидером в мире _хайку_ и воплощением принципа
родовой  иерархической  преемственности:  ныне  школу  _хайку_  "Хототогису"
возглавляет внучка Такахама Кеси.
     Будучи  поэтом-пейзажистом  по  призванию и мыслителем созерцательного,
интроспективного   склада,   Кеси   ревностно  отстаивал  поэтику  _сясэй_ в
изначальной интерпретации Сики от нападок и извращений архаистов и новаторов
всех  мастей.  В русле традиционного стиля " цветов, птиц, ветра и луны", он
выдвигает  на  первый  план  точность изображения и скупость изобразительных
средств,   допуская,   правда,   в  виде  исключения  изменение  ритмической
семнадцатисложной схемы. Принцип _сясэй_ он сумел приложить и к прозаическим
скетчам,  названным  им  _сясэй-бун_.  Свои поэтические опыты, выдержанные в
духе  привычной  пейзажной  лирики, своего рода фотозарисовки с натуры, Кеси
называл "моментальные _хайку_":

                      То утонут в цветах,
                      то блеснут меж стволов сосновых
                      светлые нити дождя...

     В  десятые годы Кеси возглавил движение в защиту традиций "Хототогису",
выступив  против  необузданного  новаторства  со  статьей "Путь, по которому
следует развиваться _хайку_" ("Сусумубэки хайку-но мити").
     Надежным  союзником  Кеси  всегда  оставался  еще один член мацуямского
землячества  Найто Мэйсэцу, который в свое время нашел в себе мужество стать
учеником  юного  студента  Масаока  Сики, будучи старше его на двадцать лет.
Обширные  филологические познания и безукоризненный поэтический вкус Мэйсэцу
способствовали  укреплению  позиций  школы.  После бурной дискуссии общество
"Хайкай  сансин",  возглавляемое  Кеси,  и  его  журнал "Хототогису" надолго
возобладали в мире _хайку_, привлекая к себе такие самобытные дарования, как
Иида  Дакоцу,  Накамура  Кусадао,  Нацумэ Сосэки, Акутагава Рюноскэ и многие
другие.  Последние  два имени в этом ряду олицетворяют триумф новой японской
психологической  прозы  начала века. В то же время как для Сосэки, так и для
Акутагава  _хайку_  всегда  оставались наиболее интимным и насущным способом
самовыражения,   наиболее   эффективным  средством  художественной  фиксации
момента.
     Интерес  Акутагава,  в  ту пору уже признанного писателя, к _хайку_ был
настолько  велик,  что  он  официально  поступил в ученики к Такахама Кеси и
занимался  под  его  руководством  несколько  лет.  Немало  внимания  уделял
Акутагава  и  изучению  наследия  средневековых классиков жанра. Его книга о
творчестве  Басе  открывает  в  произведениях  бессмертного Старца неведомые
ранее глубины.
     _Хайку_  Акутагава  по  лексике  и  образности,  можно  было  бы счесть
достаточно  традиционными,  если  бы  мы  не знали, что их автор - прозаик с
весьма  нетрадиционным  мировосприятием, для которого поэтика _хайку_ служит
органическим дополнением к архитектонике ультрасовременной прозы. Чего стоит
хотя  бы  такое  стихотворение,  посвященное  трагедии  Великого  токийского
землетрясения 1923 г., что унесло жизни почти ста тысяч человек!

                           Ветер в соснах шумит -
                           и мы наяву его слышим,
                           летняя шляпа!..

     Трехстишие,  передающее  первозданную  радость  избавления  от  смерти,
составляет  удивительный  контраст с мрачными, пессимистическими заметками в
прозе того же периода. В сочетании обоих начал, вероятно, и кроется ответ на
извечную загадку мироздания, певцом которой был Акутагава Рюноскэ.
     Если  для  Сики,  Хэкигодо  и  Кеси  _хайку_  были  любимым  занятием и
профессией,  а  для  Сосэки  и  Акутагава  -  одной  из  форм  раскрытия  их
литературного  эго,  то  для  иных  поэтов они становились стилем жизни, как
некогда  для  Басе  или  Кобаяси  Исса.  Более  того,  _хайку_ в этом случае
сопрягались  с  религиозным  миросозерцанием  и  становились формой активной
медитации,  единственно  возможным  путем  достижения  космического единства
Неба, Земли и Человека.
     В  истории  многих  литератур  Европы  и  Азии  можно  найти  легенды о
поэтах-странниках, не имевших пристанища в этом мире и черпавших вдохновение
в  бесконечных скитаниях по свету. Может быть, нигде муза дальних странствий
так  не  влекла  поэтов,  как  в  Японии,  где  устав  дзэнского монашеского
странничества    соединился    с    обычаем   поэтического   паломничества к
прославленным  святыням,  заповедным  озерам  и  рекам,  снежным  вершинам и
дальним островам.
     Особую  страсть  к  путешествиям  с  незапамятных  времен питали поэты,
воспитанные в лоне Дзэн-буддийской традиции, для которых дальние переходы от
храма  к храму и сбор подаяния превращались в своеобразную монашескую схиму.
Великий Басе обошел с котомкой за плечами всю Центральную и Северо-Восточную
Японию,  оставив  потомкам  замечательные  путевые  дневники со стихами. Его
пример  оказался настолько заразителен, что в дальнейшем на протяжении веков
многие  поэты  считали  своим  священным долгом пройти по тем же местам, где
ступала  нога  Учителя. Так, к столетнему юбилею смерти Басе, то есть в 1794
г.,   по  маршруту,  проложенному  Старцем,  устремились  целые  отряды  его
почитателей.  Для  многих  и  многих  поэтов  _хайку_,  в том числе и вполне
обеспеченных  материально,  дальние  путешествия  в поисках "художественного
материала" стали неотъемлемой частью творческого процесса.
     Танэда  Сантока,  умерший накануне вступления Японии в "большую войну",
являет собой пример последнего дзэнского поэта-странника, свободного от всех
условностей  и  ограничений  своей  непростой  эпохи,  от всех искусственных
напластований  традиции  и фракционных литературных пристрастий. Жизнь этого
неприкаянного  бродяги,  чьим  кумиром  всегда оставался Басе, служит как бы
переходным  звеном  от  многих  поколений  дзэнских  мастеров  и подвижников
прошлого к послевоенному поколению американских поэтов-хиппи, скитавшихся по
японским островам в жажде обрести _сатори_.
     Выходец  из отдаленной провинции, Сантока в восемнадцать лет перебрался
в  Токио  и  поступил  на  литературный факультет университета Васэда только
затем, чтобы через год бросить учебу, полностью отдавшись сочинению _хайку_.
Семейство  Танэда  к тому времени полностью разорилось, и неудачливый школяр
пустился  бродяжничать без гроша в кармане, попутно слагая стихи. На острове
Кюсю   в  монастыре  Хоондзи  он  постригся  в  монахи  и  снова  отправился
странствовать с ритуальной дзэнской плошкой для милостыни в руках. Некоторое
время  он  жил  в  горной  хижине  в  родной префектуре Ямагути. Затем снова
последовали годы странствий. На склоне лет поэт-скиталец нашел пристанище на
родине  Масаока  Сики,  неподалеку  от  города Мацуяма, в уединенном приюте,
который  он назвал Иссоан - Убежище одинокой былинки. Хотя среди любителей и
знатоков    _хайку_   Сантока   еще   при   жизни   пользовался   репутацией
виртуоза-эксцентрика,  многие его книги стихов и путевые очерки увидели свет
только  после  смерти  поэта.  Его  посмертная слава превзошла все ожидания.
Свитки  со  стихами  и  каллиграфическими  надписями  Сантока стали желанной
добычей   коллекционеров   и   литературных  музеев.  О  нем  было  написано
множество серьезных исследований, что, впрочем, вряд ли обрадовало бы самого
поэта.  Ведь  он  всегда  чурался  мирских соблазнов, не искал популярности,
стремился жить сообразно с бегом облаков и током вод. Свою душу, заключенную
в  лапидарных  строках  "неправильных",  неканонических  _хайку_, как и свою
бренную   плоть,   он  считал  органической  частью  Природы.  Простота  его
сочинений  порой  может показаться чрезмерной, но нельзя забывать, что перед
нами  чистейший образец дзэнского искусства, где в простом таится сложное, в
малом - великое, в пустоте - наполненность:

                           Ликорис цветет -
                           и помереть невозможно
                           в такую пору!..

     Естественный  ход  развития движения _хайку_ - в начале века должен был
привести  и  привел  в  конце  концов  к  появлению  новых  течений и групп,
отпочковавшихся  от  магистральной  школы  "Хототогису"  во главе с Такахама
Кеси.  К  концу  20-х  годов  среди вольнодумцев выделялась фигура Мидзухара
Сюоси   -  в  прошлом  одного  из  ведущих  поэтов  "Хототогису"  и  верного
сподвижника  Кеси.  Пресытившись  пейзажной лирикой в стиле "цветов и птиц",
Сюоси  выступил  за  решительное  обновление жанра. В предисловии к сборнику
_хайку_  "Кацусика"  Сюоси  постулировал  две возможные концепции восприятия
природы, два пути для поэта: "Один - это добиваться полной верности природе,
отключая  собственный  дух-разум,  другой  -  при  всем  уважении  к природе
сохранять    независимое    восприятие   и   мышление".   Он   выступал   за
"очеловечивание"  _хайку_,  считая,  что одной "правды природы" недостаточно
для  истинного  лирика,  чья  конечная цель - создание высокой "литературной
правды", основанной на силе воображения.

                           Жизнь моя!
                           Наедине с хризантемой
                           замру в тишине...

     Став   во  главе  журнала  "Асиби"  ("Подбел"),  Сюоси  снискал  немало
сторонников   среди   поэтов   _хайку_,   которые  стремились  к  расширению
возможностей  жанра. Однако его энтузиазма хватило ненадолго, и уже к началу
сороковых  годов  он  почти  полностью  отошел  от поэзии, переключившись на
литературоведческие изыскания.
     Вторая  мировая война фактически положила конец славной эпохе японского
Серебряного  века.  Правда,  традиционные жанры не только уцелели, но и были
широко   использованы   официозной   пропагандой   для  насаждения  "исконно
японских духовных ценностей". Многие поэты были вынуждены прямо или косвенно
сотрудничать  с  милитаристскими  властями,  что  нанесло  ощутимый ущерб их
репутации  в  глазах  публики.  Былые  поэтические  сообщества распались или
изменились  до  неузнаваемости.  Вскоре после войны поэзию _хайку_ и _танка_
захлестнул  шквал  "демократизации",  вызвавший к жизни мириады любительских
кружков в среде рабочих, крестьян и служащих. Прежние критерии чистой лирики
_хайку_  оказались размыты, профессионалы растворились в массе дилетантов, и
сочинение  _хайку_  с  тенденцией к "интернационализации без границ" по сути
дела  превратилось  из  высокого искусства в досужую забаву. Однако творения
мастеров  Серебряного века не были забыты, навсегда оставшись в сокровищнице
японской поэтической классики.


        "ЦВЕТЫ ЯМАБУКИ"

        "ШЕДЕВРЫ ПОЭЗИИ ХАЙКУ "СЕРЕБРЯНОГО" ВЕКА"


        ^TМАСАОКА СИКИ^U


                      ИЗ "РУКОПИСНОГО СОБРАНИЯ ХАЙКУ"*

        "ВЕСНА"


        "x x x"

                         Протопал малыш
                         по зелени вешнего луга -
                         пятки мелькают...

        "x x x"

                         Опустился нежданно
                         бумажный змей с высоты
                         в маленький дворик...

        "x x x"

                         Короткая ночь.
                         Слышу - будто бы под подушкой
                         грохочет поезд...

        "x x x"

                         Через забор
                         заглянул потихоньку - а там
                         мак опадает...

        "x x x"

                         Красная слива* -
                         облетевшие лепестки
                         собираю с циновки...


        "ЛЕТО"

                              На ложе болезни

                         Четыре - ворона...
                         Пять - чирикают воробьи...
                         Светлеет летняя ночь...

        "x x x"

                         Спит человек,
                         а светлячок летает
                         под москитной сеткой...

        "x x x"

                         Уползает в нору
                         змея - как ярко над нею
                         ликорис алеет!..

        "x x x"

                         Днем на глади пруда
                         мирно спят водяные птицы.
                         Какая тишь!


                              Во время болезни

                         Кресло подвину,
                         чтоб колени касались ее -
                         цветущей розы!..

        "x x x"

                         Устали глаза
                         любоваться цветением розы -
                         больной, я выбрался в сад...

        "x x x"

                         Рисую розу -
                         цветок рисовать легко,
                         а листья трудно...

        "x x x"

                         Благоухают
                         розы в саду у меня -
                         заснуть не в силах...

        "x x x"

                         Неожиданный гром -
                         от испуга и удивленья
                         поднялся с ложа...

        "x x x"

                         Мой палисадник -
                         здесь впервые сегодня расцвел
                         цветок пиона...

        "x x x"

                         Только два лепестка
                         опало - и как изменилась
                         форма пиона!..

        "x x x"

                         Нарисован пион -
                         тушь и кисти так и остались
                         лежать на блюде*...

        "x x x"

                         Вот так, наверно,
                         яблоко съем - и умру
                         перед пионом...

        "x x x"

                         Через поле иду.
                         Опустив мотыги, крестьяне
                         на меня глазеют...

        "x x x"

                         Родные края.
                         Если б мама жила здесь нынче!
                         Моти в лотосовом листе...

        "x x x"

                         Встрепенулся ночью -
                         с тихим шорохом наземь упал
                         цветок вьюнка...

        "x x x"

                         У тропки вижу
                         землянику - и мимо спешу:
                         вечер уж близок.


        "ОСЕНЬ"

        "x x x"

                         Какая жалость!
                         Вот уж начали увядать
                         куклы из хризантем*...

        "x x x"

                         Глициний цветы.
                         Ведь совсем уж скоро начнутся
                         затяжные ливни...


                                   Осень

                         Слышно, как пес
                         пришел и воду лакает.
                         Холод ночной...

        "x x x"

                         Дыханье больного
                         так неровно в осенний день -
                         москитная сетка...


        "ЗИМА"

        "x x x"

                         На улице снег
                         сечет плащи из соломы -
                         путники идут...

        "x x x"

                         Новый календарь.
                         Где-то в пятом месяце, знаю,
                         день моей смерти*...

        "x x x"

                         Купил и принес
                         новую зимнюю шапку -
                         да что-то в ней не то...


        "РАЗНОЕ"

                         Сочинил однажды к ночи, постукивая по
                         дну коробки с присланными рукописями
                         хайку*

                         Просмотрел
                         три тысячи новых хайку -
                         съел две хурмы...


                             После моей смерти

                         Пусть рассказывают:
                         мол, любил он слагать трехстишья
                         о том, как кушал хурму...

        "x x x"

                         Хаги, мискант!
                         Хоть мне их уже и не видеть
                         в будущем году...

        "x x x"

                         День кончины Басе *.
                         Не пошел на поминовенье -
                         в одиночестве ем хурму...

        "x x x"

                         Больной-то больной,
                         а вишь - до отвала наелся
                         жареных каштанов!..


                      Примечание к альбому, в котором
                          рисовал с натуры фрукты

                         Начал этот альбом,
                         изобразив на картине
                         зеленые сливы.

        "x x x"

                         Писать с натуры
                         гораздо трудней баклажан,
                         нежели тыкву...


                     После того, как закончил рисовать
                              фрукты в альбоме

                         Кончил рисовать,
                         но после обеда не спится -
                         до того устал...

        "x x x"

                         Как славно бродить
                         целый день по осеннему долу!
                         Всюду хаги в цвету.


        "ИЗ ЦИКЛА "ШЕСТЬ СЯКУ НА ЛОЖЕ БОЛЕЗНИ""

        "x x x"

                         Пион облетел.
                         За долгие дни скопилась
                         на тушечнице пыль...


        ^TКАВАХИГАСИ ХЭКИГОДО^U

        "ИЗ КНИГИ "НОВЫЕ ХАЙКУ""

        "x x x"

                         Один за другим
                         вслед за сливою зацветают
                         персик и абрикос...

        "x x x"

                         Поет соловей.
                         От долины к долине несется
                         вешних вод журчанье...

        "x x x"

                         "Ну, выплыви же!
                         Ну, выплыви!" - я повторяю.
                         Чирок на пруду...

        "x x x"

                         Маленький паучок
                         прогрыз материнскую сумку
                         и выползает...

        "x x x"

                         Густая роса -
                         поутру вся шерстка намокла
                         на груди у оленя...

        "x x x"

                         Осенняя буря,
                         всю влагу небес исчерпав,
                         помчалась дальше...

        "x x x"

                         На крупе вола
                         примостился мальчишка-погонщик.
                         Мелкий мо