им мечом Инга.

В тот вечер ребята вернулись с мостов раньше обычного -- на небо
набежали тяжелые тучи. Быстро стемнело, и ветер стал холодным.
Мы с Толиком стояли на "балконе". Так я про себя называл
опоясывающую весь замок террасу, с которой и начинались все три
моста. На нее же выходили окна наших комнат, которыми запросто
пользовались вместо дверей. Толик весь вечер раз®яснял мне, где
и что находится, и я уже не слишком путался. Замок был в
общем-то небольшой. Комнаты, где мы жили, Тронный зал, кухня,
Турнирный зал (я бы назвал это длинное, с высоким потолком и
зарешеченными окнами помещение просто спортзалом). Ну, и еще
множество узких коридоров, подвал под замком и пустые комнаты в
сторожевой башне. Честно говоря, большую часть площади занимали
толстенные каменные стены.

Толик был весь перебинтован. Ему наложили на раны какую-то белую
мазь, и он уверял, что к утру на коже останутся лишь тонкие
белые шрамики. Малек подвергся той же процедуре, но его еще и
уложили в постель, а Толика даже не пытались. Не обращая
внимания на свои быстро побуревшие повязки, он таскал меня по
замку, пока не добрался до балкона.

-- Хочешь научиться слушать мост?

Я кивнул, не совсем представляя, чему меня собираются учить.
Толик мгновенно растянулся у самого начала моста, прижался ухом
к гладким плиткам.

-- Ложись и вслушивайся.

Я послушно лег. И услышал слабое, глухое потрескивание. Это
расходились, остывая, половинки моста. Почему-то мне стало
жутко. Похожее ощущение было у меня только однажды, когда я был
с классом на экскурсии в самой настоящей шахте. Ну, не в самой
шахте, конечно, а на поверхности. Тогда я подошел к забранному
решеткой отверстию вентиляторов, гнавших воздух с
полукилометровой глубины. И услышал гул мчавшегося из темноты,
из узких запутанных коридоров, ветра. Было в нем что-то такое,
от чего по коже побежали мурашки. Какая-то слепая, равнодушная
мощь и незримый холод десятков стальных лопастей, несущих воздух
к поверхности.

Так и здесь. В потрескивании сжимающегося камня таилась
нечеловеческая, тупая сила. Точно так же завтра утром с восходом
солнца мост начнет сходиться. Словно две каменные руки сойдутся
в смертельном рукопожатии, стискивая очередную жертву...

-- Впечатляет? -- гордо спросил Толик.

Я кивнул, поднимаясь. И вздрогнул, увидев, что на плитках, там
где лежал Толик, остались влажные темные пятна. Толик перехватил
мой взгляд, усмехнулся:

-- Да не бойся, Димка. На островах не умирают от ран. Только в
бою... Хочешь, развяжу бинт? Сам увидишь, рана уже затянулась.

-- Я верю,-- честно ответил я.-- Не надо.

Постепенно возвращались с мостов ребята. С южного -- Крис с
Янушем, с восточного -- Тимур, Сержан и еще двое ребят, имен
которых я не помнил. Самый воинственный вид был, несомненно, у
Тимура. Дежурить на мост он ходил с двумя мечами, закрепленными
в специальных ножнах за спиной, так что длинные рукоятки торчали
над плечами. Не знаю, действительно ли он фехтовал обоими мечами
сразу, но выглядело это внушительно. Да и по возрасту Тимур был
старше меня не меньше чем на год. С Сержаном мы были
ровесниками, ну а их напарники (из разговоров я, наконец-то,
узнал их имена -- Игорь-длинный и Ромка) выглядели немного
младше меня. Большинство ребят попадали на острова лет в
двенадцать-тринадцать. Малек, "сфотографированный" в неполные
шесть лет, и я, сделавшийся участником Игры в четырнадцать,
казались исключениями из правил.

Последними пришли те мальчишки, которые охраняли западный мост.
Еще два Игоря, Илья, Костя. Они начали было рассказывать, как на
них напали ребята с двенадцатого острова, но встретив
иронический взгляд Криса, замолчали. Тогда заговорил наш
командир. Он коротко сообщил, что в схватке с врагами двое его
товарищей оказались ранены, но мужественно продолжали бой. Меня
это немного удивило, но я не стал спорить. Потом он рассказал
про Малька -- ту все было совершенно правильно, но когда дошло
до меня... Выходило чуть ли не так, что именно я разогнал всех
нападавших, спас от смерти самого Криса, а вдобавок проявил еще
редкостное благородство, пощадив оцепеневшего от страха
противника. У меня даже слов не нашлось, чтобы ему возразить. Да
к тому же, услышав про "оцепеневшего противника", я едва
удержался от того, чтобы сказать, сколько лет с ним знаком...
Конечно, если мне не померещилось.

Внезапно я засомневался, действительно ли встретил на мосту
Ингу. Вспомнилось, что она так и не назвала меня по имени. Ну а
предложение встретиться ночью, тайком... Это вполне подходило
для девчонки, прожившей на островах несколько лет и пораженной
тем, что ее вдруг пощадили в бою, но совсем не подходило для
Инги. Она в таких вопросах никогда не проявляла инициативы...

Прервало мои размышления появление Риты. Она постояла немного
среди нас, о чем-то шепотом спросила Криса, а потом громко
позвала:

-- Ребята, ужинать.

Повторять приглашение ей не пришлось. М перешли в Тронный зал и
набросились на еду. Мясо, хлеб, картошка, огурцы. Чай с
конфетами... Это уже было чересчур. Ладно, где-то в глубине
острова могла расти пшеница и картофель. Но конфеты -- дешевая и
приторно-сладкая карамель в блеклых обертках -- они-то на
деревьях не вырастут! Я разгладил обертку -- на ней не оказалось
ни единого слова. Просто рисунок: синие морские волны, а в них
-- зеленый островок... Наклонившись к сидящему рядом Толику я
прошептал:

-- Слушай, откуда все это?

-- От хозяев,-- спокойно ответил он.

-- От кого? -- не понял я. Толик, дожевывая кусок мяса,
раз®яснил:

-- Да от пришельцев.

Наверное, в голове у меня сработал какой-то предохранитель,
потому что я перестал удивляться. Всю порцию удивления,
отпущенную мне на этот день, я уже израсходовал и теперь
спокойно выслушал рассказ о кухонных шкафах, в которые каждый
вечер складывают остатки пищи, а утром на полках находят свежие
продукты, мыло, мазь, затягивающую раны, свечи.

За окнами быстро темнело. Все разбрелись по замку, и в Тронном
зале осталось человек пять. Игорь-Меломан замер у окна с
надетыми наушниками. Я хотел было попросить у него плейер, но не
решился. Из всех ребят Меломан казался самым замкнутым и
молчаливым... По всему замку зажгли свечи, и это оказалось
неожиданно красиво: на розовом мраморе стен задрожали загадочные
тени, потолок исчез в полутьме, в оконных стеклах затанцевали
отраженные язычки пламени. Тимур вытащил откуда-то затрепанную
книжку, примостился у стола, где горел втиснутый в стакан целый
букет свечек, и принялся читать. Игорь-длинный и просто Игорь
сели играть в шахматы. Из любопытства я несколько минут наблюдал
за игрой. Впрочем, больше игры мне понравились сами шахматы --
очень красивые и, по виду, старинные.

Крис подошел ко мне сзади и обнял за плечи.

-- Нравятся?

-- Шахматы? Ага.

-- Это я сюда с ними попал,-- с заметной гордостью сказал
Крис.-- Тут все вещи только те, что были у нас с собой. Может
сыграем?

-- Спать хочется,-- почти искренне ответил я. Почти -- потому
что спать мне ужасно хотелось, но делать я этого не собирался.

-- Ну ладно,-- подозрительно легко согласился Крис.-- Я тебя
провожу до комнаты.

Мы вышли в коридор. Здесь было множество высоких незастекленных
окон, из которых тянуло прохладой.

-- Как по-английски "очень холодно"? -- спросил я.

-- Итс вери коулд,-- рассеянно ответил Крис. Потом остановился,
взял меня за руку, посмотрел сверху вниз своими жесткими серыми
глазами.

-- Димка, ты очень умный парень, но... Никогда не повторяй того,
что ты сказал мне на мосту. Никогда.

-- А что я сказал?

-- Что невозможно завоевать сорок островов.

-- Но...

-- Да, ты прав. Сорок островов не завоюешь. Это все понимают,
хотя обычно не так быстро. Но вслух этого не говорят. Иначе жить
не захочется. Понял?

Я понял. А еще я понял, что для горя и страха нет таких
предохранителей, как для удивления. Как бы не было грустно, но
может быть еще хуже. И чтобы не разреветься, как маленькому,
меня удерживало только одно. Инга.


7. Двойники.

Хорошо, что Малек спал, когда я зашел в комнату. Крис сказал,
что я буду жить в ней, а Тимур, занимавший ее раньше, пойдет на
место Криса. Ну а наш командир найдет себе комнату где-нибудь в
сторожевой башне. Он был хороший парень, Крис, наш предводитель
в замке Алого Щита на Тридцать Шестом острове...

Я лег на кровать. Эта ночь была прохладной, и кто-то положил на
кровать одеяло. Оно было толстое, наверняка теплое, но я не стал
в него кутаться, чтобы не уснуть. Я лежал и думал, что завтра, с
самого утра, мне придется дежурить на каком-то мосту, и не
просто дежурить, а драться, может быть, даже убивать. А иначе
погибнешь сам. Толик уже успел мне рассказать, что некоторые
ребята, попав на остров, так и не решались драться
по-настоящему, пытались помирить острова и гибли...

-- Крис хитрый... -- вдруг пробормотал Малек. Потом еще что-то
неразборчивое, сразу понятно -- во сне. Повернулся на другой бок
-- в слабом свете, льющемся из окна, забелела его перевязанная
голова -- и сказал: -- Не надо, он и так ничего не сделает...

Я осторожно встал, наклонился над Игорьком. Спит. Послушал, но
он больше ничего не сказал. Тогда я поправил на нем одеяло и
отошел к окну. Оно было очень низко от пола и открылось совсем
легко. Меня обдало холодным ветром. Я закрыл его, поискал
свитер, оделся и лишь после этого выбрался из комнаты на
террасу.

Небо затягивали тучи, но в одном месте они разошлись, и там
светилось незнакомое созвездие -- ровный кружочек из ярких
звезд. Не знаю, как в Южном полушарии, а наше небо такие
созвездия не украшали. Я имею в виду земное небо...

-- Нарекаю тебя Око Пришельца,-- прошептал я и хихикнул. Честно
говоря, мне было не по себе.

Белесый силуэт замка быстро растаял в ночи. В нем не светилось
ни одно окно, а света от тех редких звезд, что проглядывали
сквозь тучи, было мало. Мне показалось, что немного светятся
сами тучи, но до конца я в этом уверен не был. А потом я
перестал думать про тучи и звезды, так как середина моста
приближалась, и я рисковал угодить в раскрывшийся на ночь проем.
Замедлив шаги, я покрепче прижал ладонь к перилам. Узкая
мраморная полоска оказалась почти горячей. Она остывала и
делилась со мной накопленным за день теплом... Вытянув руку
вперед, я медленно шел в темноте, готовый в любой момент,
почувствовав под пальцами пустоту, остановиться. Но мост все не
кончался и не кончался, упорно поднимаясь вверх.

Пройдя еще немного, я понял, что беспокоился зря. Инга захватила
с собой фонарь.

Она сидела на своей половине моста, свесив ноги в пустоту. Между
нами была пропасть метров пяти шириной, а на дне этой пропасти
еле слышно билась вода. Рядом с Ингой стоял древний жестяной
фонарь с толстой свечой внутри, и лежала смотанная веревка.

-- Это ты? -- она даже не удивилась. Подняла фонарь повыше,
рассматривая меня, потом стала разматывать веревку. Я сомневался
зря, это была Инга.

-- Держи!

Скользкая нейлоновая плеть хлестнула меня по ногам, исчезая в
проеме. Я поймал конец веревки со второго или третьего раза,
обвязал вокруг перил со своей стороны, а Инга со своей.

Подергав веревку несколько раз, и, видимо, удовлетворившись
результатом, Инга недоуменно спросила:

-- Дима, а чего ты еще ждешь? Или перебираться тоже предоставишь
мне?

Только теперь я сообразил, что мне придется сделать. Проползти
по веревке несколько метров -- это, конечно, не подвиг. Если
веревка натянута над тихой речушкой или мягкими поролоновыми
матами... А здесь было неспокойное ночное море и сто метров
высоты.

Я обхватил веревку. Взглянул на неподвижную фигурку Инги. И
пополз. Нет, страха я не чувствовал. Наверное, потому, что в
темноте невозможно в полной мере ощутить высоту и представить
последствия падения.

Когда я спрыгнул на чужую часть моста, мои пальцы никак не
хотели отпускать влажный нейлоновый шнур. Вцепившись в него, я
молча смотрел на Ингу.

-- Я так и думала, что ты легко перелезешь,-- сказала она.

После таких слов обратная дорога перестала меня волновать. Я
небрежно пожал плечами:

-- Ерунда... Упражнение для первоклассника. Ты не замерзла?

На Инге была темно-синяя штормовка, размера на два больше, чем
следует.

-- Нет.

Мы замолчали. Я отвел глаза от ингиного лица, подвинул ногой
фонарь, стоящий слишком близко от края моста. Как-то странно
начинался у нас разговор. Будь на месте Инги знакомый мне
мальчишка, мы бы сейчас хохотали и орали во все горло. Даже с
любой из своих одноклассниц я чувствовал бы себя свободнее. А с
Ингой, хоть мы и дружим с самого детства, у меня уже целый год
такая чертовщина.

-- Удивительно, что мы попали сюда вместе,-- начал я.

-- Удивительно, что мы вообще здесь,-- поправила Инга.

Я начал немного злиться. Она что, не может хотя бы завизжать от
радости, что мы встретились? Стоит и смотрит поверх головы,
словно ей нестерпимо скучно... Я взглянул на нее. И вдруг понял,
что Инга вовсе не спокойная или равнодушная. Она вся сжата,
сдавлена какой-то болью или страхом.

-- Инга... Что с тобой? -- растерянно спросил я.

Она наконец-то посмотрела мне в глаза.

-- Дим... Как у меня дома? Родители сильно... волнуются?

-- Не знаю, я давно у вас не был...

-- Целый месяц?

-- Какой еще месяц?

Я неожиданно подумал, что родители Инги непременно позвонили бы
моим, когда она исчезла. Да и у меня спросили бы, не знаю ли я,
где она может быть...

-- Какой еще месяц? -- переспросил я.-- Мы три дня назад по
телефону разговаривали. А у вас дома я был на той неделе, когда
мы в кино ходили.

-- На той неделе я в кино не ходила. Я на кухне дежурила, в
нашем замке.

-- А с кем же я тогда смотрел кино?

-- Не знаю.-- Инга фыркнула.-- Вспомни, тебе лучше знать.

Я уперся руками в перила. Вкрадчиво спросил:

-- Инга, ты давно на острове?

-- Месяц.

Меня это даже не удивило. Видимо, я начал догадываться.

-- Инга, неделю назад мы ходили в кино. Потом несколько раз
болтали по телефону и видели друг друга в школе. Я попал на
остров два дня назад.

Инга протянула руку, коснулась моих пальцев. Я вздрогнул.

-- Дим, ты правду говоришь, или так... чтобы я не волновалась.

-- Инга, нас никто с Земли не крал. С нас сняли копии.

-- Значит, мы двойники?

-- Ага.

Инга вдруг заулыбалась. Первый раз с тех пор, как мы
встретились. Весело и беззаботно, словно все неприятности
остались позади.

-- Нам от этого никакой пользы нет,-- хмуро сказал я.-- Пусть
даже наши двойники дома, но мы-то здесь!

Глаза у Инги сделались удивленными. Она негромко произнесла:

-- Как это: "пусть даже..." А родители? Тебе их не жалко?

Я почувствовал, что краснею. Конечно, если дома остались наши
двойники, то ни мама, ни папа не волнуются, они не знают, куда я
попал. Инга правильно обрадовалась... Но внутри у меня все
переворачивалось от мысли, что я -- это не я, а всего лишь
копия. Так обидно мне еще никогда не было. Хотя, по сути,
обижался я сам на себя.

А Инга на глазах становилась прежней. Улыбка ее стала задорной и
немного хитрой.

-- Димка, я так рада, что ты сюда попал...

-- Спасибо.

Мы засмеялись. Инга щелкнула по нейлоновому шнуру, натянутому
как струна. Сказала:

-- Теперь можно придумывать, как отсюда сбежать.

-- Как?

-- Ну, в принципе, есть всего два пути,-- раз®яснила она.-- Или
завоевать все острова...

-- Не получится.

-- Или разыскать пришельцев и всыпать им.

Я закашлялся, сдерживая хохот.

-- Ин... Инга... Ты гений. Всыпать... Именно всыпать. Ты еще не
пробовала этим заняться?

-- Нет,-- очень спокойно ответила она.-- Я старалась не
рисковать. Я же не знала, что дома осталась другая Инга.

Она сказала это твердо, как бы все об®ясняя. И по этой твердости
я понял -- уж теперь-то она будет "стараться".

-- Инга, но если с нами что-то случится здесь, то... случится
по-настоящему. Мы другие люди, не те, которые остались дома. Ты
не боишься?

-- Чего? На островах нет никого старше семнадцати лет. Мы сможем
прожить года три-четыре, а потом...

Она замолчала. Тряхнула головой, сбрасывая с глаз челку.

-- Меня это не устраивает.

Секунду я с удивлением смотрел на нее. Она смелая девчонка, но
именно девчонка. И склонности к подобным авантюрам у нее никогда
не было. Нет, месяц, на острове не прошел для нее бесследно.

-- Инга, мы попробуем. Или завоюем... или всыпем.

-- Но тогда нам нужно действовать в полной тайне.


8. Секретный план.

Я удивился.

-- В полной тайне? От пришельцев, что-ли, таиться? Тогда не
стоит об этом договариваться здесь, на свежем воздухе. Надо было
мне пойти в ваш замок. Да и с остальными ребятами стоит
посоветоваться.

Инга иронически посмотрела на меня. Сказала:

-- У вас там сегодня один мальчишка дрался. Маленький такой, а
дрался здорово...

-- Это Малек. Я с ним в одной комнате живу.

Инга вздрогнула.

-- Он спал, когда ты ушел?

-- Да...

-- Точно?

-- Точно! -- мне передалась ее тревога.

-- Димка, ты сам подумай! Как он может драться? Сколько ему лет?

-- Одиннадцати мен... -- пробормотал я.-- Но он же давно на
острове, он научился фехтовать...

-- Да при чем тут фехтование! Ему десять с полтиной, он от пола
метр с кепкой, руки-ноги как спички! А ударишь его по мечу --
словно по железной трубе. Он даже с Раулем дрался, тот не смог у
него меч выбить! А Раулю было пятнадцать, он на Кубе штангой
занимался. Брал меня и еще троих девчонок на руки -- и подымал!
Рауль и сказал однажды, что тут нечисто. А на другой день его в
бою убили...

-- Кто?

-- Этот... Что двумя мечами машет.

-- Тимур?

-- Да. Смешливый, смуглый... И как вышло-то! Рауль опять начал
драться с Мальком, и тот вдруг упал. Рауль хотел ударить, да
заколебался... А ваши поперли всей толпой. Они видно все любят
этого... Малька. Ну и...

Игорек -- и что-то подлое? Это не укладывалось у меня в голове.
Но все сходилось.

-- Инга, а у вас такие есть?

-- Таких нет. Есть Генка. Он уже десять лет на острове.

-- А у нас Крис и Тимур по семь лет...

-- Вот. Это тоже очень странно. Здесь ведь и день прожить
трудно.

Я закрыл глаза. У меня внутри сейчас было пусто, как в космосе.
Попадись мне пришелец, я бы его без всяких мечей скинул с моста.

-- Инга, ты всегда ходишь дежурить на мосты?

-- В дозор? Нет, редко. Иногда наши мальчишки просят прийти меня
или Лорку. Чтобы мы их подбадривали своим присутствием.

Меня что-то кольнуло. Мы с Ингой дружили и ссорились, мирились и
снова находили повод для споров. Но никогда не оказывались
врагами. А в проклятом мире островов нас разделила граница куда
серьезнее, чем разведенный мост. На ее острове я могу стать лишь
рабом, пленником, который никогда не вернется на Землю. И для
Инги тридцать шестой остров никогда не окажется домом. Мы даже
не предлагаем друг другу перейти на свой остров. Понимаем, что
это невозможно. Инга будет и дальше ходить "в дозор" на двадцать
четвертом и кормить мальчишек, которые дерутся со мной и моими
друзьями.

-- Что же ваши мальчишки так чесанули днем? -- насмешливо
спросил я.-- Оставили тебя прикрывать свой отход?

-- Я сама осталась, чтобы с тобой поговорить.

Око Пришельца насмешливо глядело на нас с неба. Временами его
закрывали тучи, и, казалось, что звезды лукаво подмигивают.
Поболтайте, детишки, поболтайте в свое удовольствие...

-- Инга, а как ты попала на острова?

-- Как все.

Ей явно не хотелось вспоминать. Но я не унимался:

-- А именно? Вот меня подловили возле парка...

-- А меня в парке. Я гуляла с Лайной.

Лайна -- это ее собака. Большая, красивая и абсолютно безобидная
шотландская овчарка.

-- Так вы вместе попали сюда?

-- Нет... Какой-то идиот подошел в парке и говорит: "можно
сфотографировать собаку?" Я разрешила. Он походил вокруг, потом
попросил подержать собаку, чтобы не вертелась...

Я заметил, как задрожали у Инги губы. И прекрасно ее понял. Была
в наших похищениях до боли обидная отрепет