, мокрый ветер. Если закрыть глаза, то перемена и
не ощущалась.

Ложь. Все-- ложь. Я опустил руку за борт в холодную бурлящую
воду. Нельзя поверить в красивую сказку, пока не расскажут
страшную. Трудно не засомневаться в клипере Безумного Капитана,
если он плывет по ласковому, освещенному солнцем морю.

Ложь...

-- Поднимай парус, Том,-- пробираясь к рулю сказал я.-- Мы
вот-вот окажемся у нашего острова. Надеюсь, при таком ветерке ты
можешь управлять и корытом с парусом.

Стальной клинок ледяной коркой примерз к бедру.


        5. Переворот.

Небо стало светлее, когда наступило утро. Но что-то неуловимое,
непонятное, предсказывало нам -- наступает день. Может быть, нам
просто перестало хотеться спать. Мы вплывали в рассвет.

"Дерзкий" прошел у берега двух или трех островов, пока мы не
узнали знакомых очертаний замка на двадцать четвертом острове.
Положив руль круто к ветру, я повел шлюпку под одним из мостов.
Темнота впереди начала сгущаться. На фоне далеких зарниц
проступила угловатая тень. Замок.

Я почувствовал, как на меня наползает противная, обидная
слабость. Не могло, не должно было появиться у меня это подлое
чувство возвращения домой! Замок Алого Щита мне вовсе не дом,  а
тюрьма...

Шлюпка вылетела на пологий песчаный берег с полного ходу -- мы
не рассчитали расстояния до острова. Меня кинуло на искореженные
остатки каюты, Том с Ингой успели зацепиться за мачту, ну а
Тимура выбросило прямо на берег. Едва поднявшись, я перевалился
через борт и побрел к острову. В обычной обстановке за Тимура
волноваться не стоило, но сейчас, когда он был ранен...

Когда я вышел на берег, Тимур уже стоял, выдернув меч из ножен.
Я осторожно взял его за плечо.

-- Тим, все нормально. Это же наш остров.

Тимур кивнул, неохотно опуская меч. Но глаза его по-прежнему
напряженно всматривались в темноту. Рядом суетились Том и Инга,
стараясь вытащить шлюпку подальше на берег. Но я даже не
попытался им помочь. Я смотрел на Тимура. Я слышал его слабый
шепот.

-- Дим, ты не думай, я не тронулся, раз по своему острову с
мечом хожу. Просто, для меня Конфедерация -- единственный
шанс...

Переливались на горизонте узкие полотнища зарниц, бледными
фосфорецирующими тенями громоздились в небе облака. Тимур
продолжал говорить вполголоса:

-- Наш остров для меня не первый, понимаешь? Даже если он
победит по всем правилам Игры, мне это ничего не даст. А попал я
когда-то на Остров Тысячи Камней, тот, где нас чуть не убили. И
жил там полгода, учился... Потом ушел искать своих ребят, из
Союза. Ночью, когда мосты разведены, перебирался с острова на
остров... Только Крис знает, откуда я на нашем острове взялся.
Но Крис промолчит. И ты молчи, слышишь?

-- Зачем тогда рассказываешь? -- шепотом спросил я.

-- Чтобы ты меня понял. Я за Конфедерацию буду драться до конца,
у меня иного пути нет. А значит, мне придется быть осторожнее
всех...

Я кивнул, хоть он и не мог увидеть моего жеста. Сзади подошла
Инга. Том возился у шлюпки -- искал какую-то сумку с вещами,
пытаясь растащить доски каюты. Зря, наверное. Все унесло
штормом.


Мы пристали к берегу недалеко от замка, но добирались к нему
неожиданно долго. Пусть шторм был иллюзорным, но дождь-то прошел
по-настоящему. Ноги вязли в холодном мокром песке, и несколько
раз нам приходилось обходить низинки, превратившиеся в топкие
болота. Мы были вымотаны до предела, и я уже несколько раз
пожалел, что не предложил дожидаться утра у шлюпки. Но кончается
любая дорога, даже та, которая приводит к порогу дома.

Мы подошли к крепостной стене. Розовый камень поблек от дождя,
вобрал в себя ускользающую ночную темноту, и казался
тускло-серым. Ворота были открыты.

-- Совсем обнаглели,-- неодобрительно произнес Тимур.-- Может
устроим переполох?

Никто не отозвался. Да, впрочем, и самому Тимуру, наверняка,
хотелось не шумных сцен, а уютной постели в одной из комнат
замка. Не обязательно даже в своей, вполне годилась та, которая
окажется ближе всего.

Полуоткрытыми оказались и двери самого замка. Более того, в
узкую щель пробивался дрожащий желтоватый свет. Мы, не
сговариваясь, остановились. Инга хотела было что-то сказать, но
промолчала, прежде чем я успел ее об этом попросить.

-- Дима,-- вполголоса произнес Тимур.-- Ты?

Я кивнул.. Взглянул на меч, втайне надеясь, что клинок снова
начнет светиться. Увы, это зависело не от оружия, а от меня
самого. Во мне же не было ни злости, ни страха, ни
подозрительности. Одна усталость, тяжелая как свинец...

Стараясь ступать бесшумно, я подошел к двери. Посмотрел в щель
между створками.

Прямо в коридоре, перед узкой дверкой, ведущей в подвал, горел
костер. Двое мальчишек, прислонившись спинами, сидели рядом. Я
узнал знакомые лица, и что-то вроде легкой досады мелькнуло в
душе. То ли на перестраховщика Тимура, то ли на самого себя,
начавшего пугаться каждой тени.

Толкнув дверь, я вошел. Ребята вскочили -- так резко, что один
угодил ногой в костер и тоненько ойкнул. Это был Игорек.

Второй мальчишка медленно вынимал меч. Полоска света,
отразившись от лезвия, скользнула по резким скулам, твердо сжатым
губам, засохшей царапине на лбу. Когда мы уплывали, у Ахмета,
командира двадцать четвертого острова, такого украшения еще не
было.

-- Привет,-- глядя на Малька, сказал я.-- Что, тебя уже
отпустили? Перевоспитался?

Малек жалко улыбнулся. Я повернулся к Ахмету:

-- Как дела-то? Все в порядке? А что ты у нас дежуришь, ты же
гость> Крис на вашем острове?

Ахмет застыл, теребя пальцами рукоятку меча. Малек отвернулся,
заложил руки за спину, даже не пытаясь достать оружие.

-- Как мы устали, Ахмет... Сейчас доползем до постелей, а все
рассказы завтра... -- сонно улыбаясь, я подходил к ним. Когда до
Ахмета оставалось два-три шага, я выхватил меч и перепрыгнул
через костер. Мы с ним оказались лицом к лицу.

-- Брось меч,-- прижав острие клинка к его горлу, сказал я.--
Разожми пальцы и бросай.

Краем глаза я следил за Игорьком. Тот задумчиво смотрел на нас.
Потом отошел к стене и сел на пол.

-- Считаю до трех,-- без всякой угрозы, искренне надеясь на то,
что он бросит, попросил я.-- Раз, два...

Ахмет откинул голову, отстранясь от лезвия, и резким ударом отбил
мой меч. Что-то прошептал и пошел на меня, сжимая меч обеими
руками перед собой. С такой тактикой боя я еще не встречался...
Подняв клинок над головой, я ждал его приближения. В этой стойке
все решает один удар.

У дверей тихо щелкнула распрямившаяся пружина. Ахмет издал
непонятный звук, напоминающий сдавленный кашель, выпустил меч,
схватился за горло. Его тонкие пальцы пробежали по шее, нащупали
короткий хвостик арбалетной стрелы. Со спокойным, задумчивым
выражением на лице он опустился на пол -- как-то очень неспешно
и плавно.

В дверном проеме с разряженным арбалетом в руках стоял Том.
Наверное, он предпочел стрелу пистолету, как более тихое оружие.

-- Где ребята? -- все еще глядя на Ахмета, но обращаясь к
Мальку, спросил я.-- Где?

-- В подвале,-- вяло ответил Игорек.-- Не бойся, они сами
забаррикадировались.

Только сейчас я заметил, что дверь, ведущая в подвал, подперта
двумя короткими толстыми обрубками бревен.

-- А сколько в замке... этих? -- неопределенно спросил я.

-- Двое с двадцать четвертого, трое с тридцатки. Там, наверху.

Вошел Тимур. Увидев Малька, тихо выругался.

-- Вот черт... Ты опять?

-- Что опять?

-- Хозяев себе нашел опять!

Тимур попытался выкрикнуть эти слова, но голос остался тихим.
Если сейчас завяжется новая драка, пользы от Тимура будет
немного...

-- Том, доставай пистолет,-- коротко бросил я австралийцу, не
особо заботясь, поймет ли он меня. Том понял, вытянул откуда-то
из-за пояса оружие. Игорек, встрепенувшийся при слове
"пистолет", подался вперед. Глаза у него загорелись.

-- Ух ты... Дай посмотреть!!

Мы с Тимуром переглянулись. Лицо Тимура жалобно искривилось.

-- Пацан... Тебе все игрушки, да?

Игорек, похоже, так и не понял, что стрелять могли и в него. А
может быть, он по-прежнему считал себя бойцом Тридцать Шестого
острова?

-- Как ты с ними оказался? -- спросил я.

Малек пожал плечами.

-- Наши в подвале спрятались, а Ахмет со своими замок занял.
Нашли меня... Спросили, почему сижу под замком. Крис им,
наверное, ничего не говорил. Я наврал чего-то, они пошептались и
предложили к ним перейти. Ну и...

-- Ясно,-- Тимур кивнул.-- Сделай так Толька, или Меломан, я бы
их похвалил. Но ты же мог в одиночку всех перебить! Заколоть
Ахмета, выпустить наших!

Игорек покачал головой. И улыбнулся -- как-то очень радостно и
беспечно.

-- Не мог. Я разучился драться.

...Если Игорек не врал, это случилось на второй или третий день
посте того, как он был разоблачен и заперт. Проснувшись утром,
он ощутил странную пустоту и щемящее чувство потери. Словно
забыл что-то очень важное. Но причину понял, лишь снова взяв в
руки меч и сделав два-три выпада. Игорек помнил движения и
приемы, но исчезла та неуловимая легкость и быстрота, которые
делали его одним из лучших бойцов острова. Пришельцы умели не
только дарить, но и забирать свои дары обратно.

Малек рассказывал нам все это, пока мы разбирали бревна,
подпирающие дверь подвала снаружи, и стучали в нее, подзывая
ребят. Наконец, послышался приглушенный голос Криса.

-- Что вам нужно?

-- Открывай, это мы,-- просто сказал Тимур.

С минуту слышался шум растаскиваемой баррикады. Затем дверь
открылась, и показалось настороженное лицо нашего командира.
Крис щурился -- для него был ярким даже свет догорающего факела.
Мгновение он смотрел на нас, не выпуская из рук меча. Потом
молча обнял обоих сразу. Тимур тихо зашипел -- он оказался
притиснутым ко мне раненой рукой.

-- Знал, что вернетесь. Потому и выжидал...

Крис еще говорил что-то, а сквозь узкую щель полуоткрытой двери
уже вылезали Толик, Меломан, Илья, Рита, Танька.

У Ильи левая рука была забинтована и подвешена на груди, Меломан
держал на весу правую кисть, замотанную до кончиков пальцев.
Поймав мой взгляд он неохотно произнес:

-- Меч отбивал... руками.

И тут же, без всякого перехода и чуть ли не с большей злостью:

-- У меня уже сутки, как аккумуляторы в плейере сели. Мы костер
жгли, но от него не заряжаются.

Бинтов не было лишь на Толике. Но когда я увидел его лицо -- с
белыми, искусанными губами, равнодушными, злыми глазами, то
понял -- свой счет есть и у Толика. Пощады не будет.

-- А где Сержан? -- спросил я, пытаясь превратить этого
странного Толика в прежнего, веселого и беспечного
"островитянина". Сказал -- и понял, что попал в точку. Вот
только веселее теперь не станет, наоборот.

-- Его убили. Первого.

Голос у Тольки был таким же злым и равнодушным, как взгляд. Я
почувствовал, как руки у меня охватила мелкая дрожь. И с дрожью
этой приходит злое равнодушие. Сержан, вечный спорщик и скептик,
не стал для меня таким другом, как Толик или Тимур. Но мы дрались
с ним рядом, дрались насмерть на мраморной глади мостов.
Отбивали удары, направленные друг в друга...

Пощады не будет.

-- Но остальные-то... -- я замолчал, что Сержан лишь открывал
список.

-- Лерка.

Я глотнул пахнущий дымом воздух. Лерка? Восьмилетняя девчонка?
Даже когда убивали всех мальчишек на одном из островов, девчонок
не трогали.

-- Стрелой? Случайно? -- с непонятной надеждой спросил я. Это
очень трудно -- убеждаться в подлости недавних друзей. Никто не
стал бы искать им оправдания упорнее, чем мы.

-- Мечом. Когда мы отступали, и Лерка замешкалась.

Пощады не будет.

-- А Оля?

-- Она в плену, в башне, где я сидел,-- быстро ответил Малек.

-- С ней все в порядке? -- озабоченно спросила Рита.

Игорек пожал плечами.

-- Да. Ее кормили, и вообще... Только она ревет, когда Ахмет с
Борисом ее допрашивают.

-- Допрашивают? -- удивленно переспросила Рита.

Крис подскочил к Мальку, схватил за плечи, тряхнул.

-- Мальчишка... Глупый мальчишка...

Ошеломленный, растерянный Игорек пытался вырваться из его рук.
Крис отпустил Игорька сам, замахнулся, но удержал руку. Отошел в
сторону. А я шагнул к Мальку. Он жалобно спросил:

-- Ребята, что вы...

Я размахнулся и ударил Игорька по лицу. Я понял. Все понял. Ты
не виноват, что попал на остров малышом. Ты не виноват, что
остров Алого Щита держится Крисом с английской строгостью, при
которой дети не знают то, что им не положено знать. Ты не
виноват, Игорек. Но...

Пощады не будет.


        6. В осаде.

...Я вернулся с моста под вечер. Весь день после обеда я
пролежал на середине моста, раздевшись догола и загорая на
солнышке. Деревянный меч, обмотанный одеждой, я подложил под
голову, чтобы было удобнее. Мне было прекрасно видно и наш
замок, и замок Тридцатого острова: появись кто-нибудь у моста,
я бы успел спокойно одеться и приготовиться к любым
неожиданностям. Но Тридцатый остров, уничтоженный Конфедерацией,
по-прежнему пустовал. Представляю, как туго придется мальчишке,
который появится там первым... Ну а наши ребята дежурили на
опасных мостах. Мне дали передохнуть. А вчерашний день, после
возвращения, я проспал как убитый. Лишь однажды, вечером, я
услышал сквозь сон тихий разговор вошедший девчонок. Инга,
похоже, беспокоилась, не слишком ли долго я сплю. Мне даже
показалось, что она наклонилась к моему лицу, долго смотрела на
меня, потом коснулась губами моего лба. Хотя это, конечно же,
мне приснилось... Потом Ритка вполголоса сказала: "Пойдем, пусть
спит". Я хотел засмеяться и сказать им, что вовсе не сплю.
Хотел... И провалился в беспамятство до утра.

Проснулся почему-то усталый и с головной болью. Но времени
разбираться в своих ощущениях не было. Тимур чувствовал себя еще
хуже, чем я. Значит, бойцов оставалось совсем мало. Надо было
идти на дежурство. Взглянув на мою вялую физиономию, Крис
отправил меня на восточный мост, где и дежурный-то полагался
больше для порядка. Тома с Толиком он отправил на один мост -- у
них был пистолет, и удержаться ребята могли без труда. Ну а сам
с Ильей, Меломаном и Мальком пошел охранять оставшийся мост. Что
ж, несмотря на потери, мы еще могли сражаться.

На остров я вернулся первый. В замке теперь было тихо, в
коридорах стояло непривычное и неприветливое безмолвие. Я
побродил по коридорам, заглядывая в безлюдные комнаты. Лишь в
Тимуровской я увидел девчонок. Здесь тоже было тихо, но совсем
по-другому. Тимур спал, девчонки тесной кучкой сидели у окна, а
тишина казалась живой, наполненной дыханием, приглушенным,
неразборчивым разговором, шорохом одежды. Девчонки разом
повернулись ко мне, и я поймал испуганный, загнанный взгляд Оли.
Успокаивающе улыбнувшись, я вышел. Сволочи. Какие же они
сволочи...

Бориса, ахметовского дружка и помощника, я убил сам. И даже не
сразу понял, что он первый убитый мною. Первый, кого я ударил
мечом, стараясь именно убить. Первый, с кем у меня не было
никакого поединка.

Мы ворвались тогда в комнату, где спали пятеро захватчиков, всей
оравой. Даже Тимур, превозмогая слабость, шел сзади. Даже Инга с
Риткой. Даже несчастный, ничего не понимающий, с окровавленным
лицом и разбитыми губами Игорек...

Один из мальчишек не спал,-- видимо, дежурил. Он схватил меч --
и тут Том снова выстрелил. Грохот в маленькой комнатке был
такой, что нам заложило уши. Мальчишка упал, отлетев при этом к
стене. Как в кино.

Пуля -- это не меч и не стрела. Выстрел в упор -- как удар
исполинского кулака...

Опередив всех, я бросился к крайней кровати, с которой обалдело
смотрел на нас Борис. Раньше он казался мне молчаливым и даже
застенчивым парнишкой...

Борис что-то говорил. В ушах все еще звенело, но я угадал слова.

-- Дай мне меч... По честному...

-- Нет...

-- Ты же не будешь... безоружного... -- слова пробивались как
сквозь толстый слой ваты.

-- Буду.

Я ударил. Обернулся на Криса, стоящего за спиной. Спросил не
словами, а взглядом -- "я прав?" И увидел слабый кивок. "Прав".
Игра в рыцарей кончилась. Наверное, с первым пистолетным
выстрелом. А может быть, раньше, когда двое подростков
насиловали беспомощную девчонку.

-- Выведите всех на мост,-- коротко бросил Крис.

-- На какой? -- спросил Толик.

-- Все равно. Доведите до проема и сбросьте вниз.

Толик посмотрел на меня. Как будто я тоже стал командиром и мог
приказывать.

-- Если будут сопротивляться, вначале убейте,-- равнодушно
сказал я.

...Может быть, мне еще станет стыдно. Но не за сами слова, а за
равнодушие, с которым я их произнес. Иногда подлость отличается
от вынужденной жестокости крошечной деталью. Тоном, или
выражением глаз... Правда, бывает хуже -- когда отличия совсем
нет.

Я зашел в свою комнату и повалился на кровать. Мне было скучно и
тоскливо, не хотелось ни спать, ни ужинать, ни видеть кого-либо
из ребят. Но минут через десять ко мне зашел Крис.

Усевшись на вторую кровать, командир долго смотрел на меня.
Давным-давно, в мое первое утро на острове, так смотрел Игорек.
Только тогда мы еще умели улыбаться.

-- Крис, расскажи, как все случилось. Почему вы рассорились? --
спросил я.-- Я так толком и не понял.

Уткнувшись подбородком в ладони Крис пожал плечами. У него
беспомощно качнулась голова.

-- Димка, если бы я сам понимал... Ну, ссорились ведь всегда, и
до того, как вы уплыли. И в этот раз ничего особенного не
произошло.

Крис начал рассказывать, как Ахмет ушел с одного из утренних
совещаний, поспорив по пустяковому поводу: какой мост очередного
"упрямого" острова атаковать его бойцам. Как днем Толику
передали знакомые ребята: Ахмет встретился с командирами двух
островов Конфедерации и о чем-то совещался. Как вечером Ахмет
пришел "мириться". И как выглянувший из замка Сержан увидел
подступающих по всем трем мостам ребят с соседних островов.

Защищаться было уже невозможно. Едва-едва успели укрыться в
подвале, да и то -- не все.

Я слушал Криса, и постепенно у меня возникало идиотское
ощущение, что и я был участником происходящего: так знакомо
звучало все рассказанное Крисом. Действительно, самая заурядная
ссора. Самая простая интрига. Завершила же дворцовый переворот
обыкновенная драка.

-- Крис,-- перебил я.-- Ты знаешь, а ведь это могло случиться и
раньше.

Крис встал. Потянулся. Запрыгнул на кровать.

-- Оп-ля. Могло, говоришь? Это должно было случиться.
Несомненно.

Я тоже улегся поудобнее.

-- Если не Ахмету, так кому-нибудь другому захотелось бы
власти...

-- Несомненно. Пришельцы не беспокоились из-за Конфедерации. Они
знали, что она развалится. Сорок Островов. Сорок самых разных
обычаев и правил. Острова-республики и острова-диктатуры.
Интернациональные и "чистые". Малыши... и такие верзилы, как я.
Мы все хотим домой, верно? Но нам ведь хочется и многого
другого. И не на Земле, а еще здесь. Никто не хочет ждать.
Никто...

Крис зевнул. И со вкусом добавил:

-- Не-сом-нен-но.

-- Что ты заладил? -- не выдержал я.-- Других слов нет?

Крис засмеялся.

-- Вот. Ты сам видишь, что даже такая ерунда, как навязчивое
слово, может нас поссорить.

-- Нет, Крис!

Мы замолчали.

-- Сержана жалко,-- неожиданно сказал Крис.-- Мы смеялись, что
он во всем сомневается, со всеми спорит. А это нас спасло. Толик
сказал Сержану, что зря он подозревал Ахмета -- тот мириться
пришел. Сержан обиделся и сказал, что тут еще дело темное. Вышел
из замка...

-- Он со всеми спорил... -- подтвердил я зачем-то.

-- Нас слишком мало на острове, чтобы быть одинаковыми,--
непонятно сказал Крис.-- У каждого имеется одна-две черты,
которые становятся главными. Сержан был спорщик. Тимур солдат и
тренер. Ромка... ты его и узнать не успел... весельчак.

-- Хохмач,-- уточнил я.

-- Да.

-- А Толик?

-- Толик? -- Крис задумался.-- Он... он... как бы это сказать...
приспособитель?.. Нет. Он у нас как дома, понимаешь? Привык,
узнал правила Игры, научился фехтовать. Быстрее всех. Купается,
рыбу ловит, игры придумывает. Если надо драться -- дерется, и
здорово. Если можно не драться -- еще л