ладкие, крепенькие...
     Адам не мешал  им. Вино, и мягкие подушки, и усталость, накопившаяся за
два дня боев, сделали свое дело. Отрешенный от всех, не ведая о пульсирующих
рядом с ним приятных эмоциях, он погрузился в сон.
     Окошки  застрявшего  в грязи автомобиля светились  среди  опустошенного
поля битвы. Потом генерал,  задернув  шторки, отгородился от этой  печальной
картины.
     -- Так уютнее? -- сказал он.
     И  Непорочность  стала  грациозно  перебирать  пальчиками его  ордена и
медали и расспрашивать, за что он их получил.
     А издалека, подобно новому  витку тайфуна, уже опять накатывался грохот
боя.