ного
советника  Гарбуя  я  почтительно  приглашаю  с  собой,  нам  пора  готовить
аппаратуру  к  десанту.  Как  вы понимаете, мы отпускаем вас не просто -- мы
отпускаем вас, чтобы вы могли  рассказать  своим  властям  о  том,  в  каком
могучем  и миролюбивом государстве вы побывали, как милостивы мы были к вам.
Понятно? Идите, идите в лагерь, там вас ждут врачи.
     -- Зачем врачи? --  быстро  спросила  Кора,  которая  заподозрила,  что
генерал  Лей  не  слышал  их разговора с Гарбузом и не догадывается, что они
знают все о вирусе двухдневной чумы.
     -- Вас осмотрят,  сделают  уколы,  чтобы  вы  не  занесли  каких-нибудь
болезней  на  свою  родину.  У  нас все как в передовом государстве -- мы не
скупимся на  расходы.  Идите,  таков  первый  шаг  нового  правительства  --
правительства гуманизма. -- Спасибо, -- сказала Кора.
     Она  с  тоской  посмотрела  на  близко подступающие к прогалине заросли
кустарника, но тут же поняла, что убежать не удастся, -- да и что это даст?
     -- Пошли, пошли, -- прикрикнул на нее солдат и ткнул ее в спину стволом
винтовки. Они с профессором, не оглядываясь, пошли вниз.

     Калнин был так подавлен, что до самого  лагеря  молчал,  а  там  солдат
передал  его  ожидавшему  возле  ограды и кем-то предупрежденному полковнику
Рай-Райи, который и внимания не обратил на Кору, зато профессора повел  сам,
как важного гостя. Впрочем, они с профессором были давно знакомы...
     Некоторое  время  Кора прождала решения своей участи в кладовке барака,
за закрытой дверью. Потом  заглянула  медсестра.  Ее  фартук  был  забрызган
грязью,  она  не  скрывала  злости.  --  Выходи!  --  скомандовала она. Кора
надеялась кого-нибудь увидеть на пути по бараку и через плац. Но было пусто.
Лишь со стороны моря раздавались команды -- там маршировала колонна  солдат.
Высоко  в  небе  прошел военный самолет... Становилось жарко, и Кору страшно
мучил голод -- теперь, когда волнения встречи с Гарбузом, а потом  генералом
Леем остались позади, юный организм требовал пищи.
     Но  у  грязной медсестры просить ничего не хотелось, а нормальных людей
не встретилось до самого административного корпуса.
     Там ее ждал медик. Он спросил имя, отметил его в  тетрадке,  как  будто
секретарь  на приеме к дантисту. -- Один остался, -- сказал он медсестре. --
Сам полковник приведет, он сказал, -- ответила медсестра.
     Речь, конечно же, шла о профессоре. Только не в подвал, мысленно молила
медсестру Кора. Только не в подвал, где  был  Миша!  Как  будто  это  что-то
решало.
     Ее  все же повели вниз, в подвал, и Кора не могла бы даже дать отчета о
том, что происходило с ней в последующие минуты, -- как будто  она  заснула.
Она  понимала,  что если ей сейчас введут вирус, она, вернее всего, обречена
на смерть, мучительную и медленную, и в то же время ей было почти все равно,
что с ней будет. Что будет, то будет... Ведь это ей кажется, это  как  будто
кино, в котором беды случаются только с актерами, а она -- зритель.
     Ее  провели  к  стеклянной  перегородке  --  она уже побывала возле нее
ночью. Но дальше путь лежал не прямо по коридору, а в комнату  направо.  Там
уже  ждал  сизолицый доктор Крелий -- как же она забыла его! -- Как приятно,
-- сказал он, -- давно не виделись. -- Другого  доктора  убили,  --  сказала
Кора,  не  желая  вовсе обидеть Крелия, а лишь констатируя несчастье. -- Его
убили, а вы живой? Вас тоже убьют, потому что вы слишком много знаете.
     -- Не говори чепухи, -- сказал доктор. -- Никто никого не убивает.  Это
только   в   приключенческих  фильмах  бывает.  С  моим  коллегой  произошел
несчастный случай.
     -- Нет, его убил садист-полковник, -- сказала Кора, -- я видела.
     -- Нет, вы не могли видеть! И прекратите этот бред! Вы мне мешаете.  --
Чему я мешаю?
     -- Осмотру.  Неужели вам не известно, что сегодня же вы возвращаетесь в
свой мир, что является гуманитарной акцией нового правительства? -- Гуманной
акцией, -- поправила его Кора. --  А  у  нас  говорят  --  гуманитарной!  --
возмутился доктор.
     Сейчас  я доведу его до белого каления, и он откажется делать мне укол,
подумала Кора. Но это сделать было не так просто.
     -- Закатайте рукав платья, -- попросил доктор. -- Мне надо смерить ваше
артериальное давление. -- Не надо, -- сказала Кора.
     -- Вы мне мешаете работать!
     -- А Миша Гофман умирал в соседнем отсеке.  Вы  потом  осматривали  его
труп?  --  Что вы говорите! Вы сошли с ума! -- Среди ваших пациентов сегодня
был Михаил
     Гофман?
     -- Михаил Гофман скончался от лихорадки несколько дней назад.  Вел  его
не я, а доктор Блай.
     -- Вот именно. Который умудрился погибнуть раньше, чем его пациент.
     -- Орват,  я  вас  отказываюсь  осматривать!  -- Я могу идти? -- На все
четыре стороны! -- Доктор был разозлен
     и растерян.
     Кора,  почувствовав  немыслимое  облегчение,  вышла  в  коридор  и  там
столкнулась  с  полковником Рай-Райи. -- А вы что делаете? -- спросил он. --
Почему одна? -- Я была на процедуре у доктора Крелия, -- сказала Кора, -- он
сделал мне укол и отпустил. -- Да? -- Полковник был настроен недоверчиво. --
Тогда идите...
     Кора пошла вверх по лестнице, чувствуя взгляд полковника.
     -- Орват, стоять! -- приказал полковник.  Кора,  словно  ожидала  этого
окрика, кинулась наверх. Полковник громко засмеялся.
     Наверху лестницы стояла медсестра в грязном мясницком фартуке.
     -- А  не  скажете  ли вы мне, девушка, -- полковник уже подошел к ней и
положил длиннопалую руку на плечо, больно стиснув его, -- а не  покажете  ли
вы  мне  место  укола?  --  В  руку,  -- сказала Кора. -- Место покажи! Кора
промедлила менее секунды. Полковник кинул взгляд на чистый сгиб  в  локте  и
сказал: -- Так я и думал.
     -- Так же, как ей!
     -- Она  --исключение. Но я пытался поймать ее. -- Вижу, как пытался. --
Что вы делаете? Вы не имеете права... Кора обернулась на негромкие выстрелы.
Пули  вбивали  доктора  в  стену,  посыпались  стекла  стеклянного  шкафа  с
лекарствами.  Доктор  все  не  хотел умирать -- он пытался подняться, вокруг
было много крови, Коре стало дурно, и она побежала из комнаты --  ей  только
казалось,  что  побежала, она вывалилась в коридор, и тут ее вырвало. Потом,
пряча за пояс пистолет, вышел полковник и сказал ей так, словно речь  шла  о
посадке рассады:
     -- Он  все  сделал.  Все  равно  пришлось  бы  его убирать. Мы не можем
оставить свидетелей, не имеем права перед историей.
     По знаку полковника медсестра спустилась по  лесенке  в  подвал,  взяла
Кору за локоть и потащила ее наверх.
     Доктор   Крелий,   словно  почувствовав  неладное,  приоткрыл  дверь  и
высунулся. -- В чем дело? -- спросил он. -- В чем дело? -- Вы забыли сделать
укол этой молодой особе? -- Как я мог, --  разыграл  возмущение  доктор,  --
если  она  убежала  от  меня.  Я как раз шел вызвать стражу. -- Так сделайте
укол!
     -- Госпожа Орват, добро пожаловать,  --  запел  доктор.  Голос  ему  не
повиновался,  дрожал... -- нам надо сделать профилактический укол, дайте мне
вашу прелестную ручку.
     Он уже был не сизолицым, а темным, как грозовая туча --  сейчас  лопнет
от страха.
     -- Нет!  --  стала  биться Кора, -- спохватилась, ожила -- но опоздала,
потому что полковник был готов к такой ее реакции.
     -- Ты знала! -- закричал он. -- Ты знала, признайся?  --  Я  ничего  не
знала!
     Полковник  навалился  на  Кору,  прижав  ее  всем  телом  к  столу.  От
полковника пахло чесноком и потом. Доктор набирал шприц и  бормотал:  --  Вы
только крепче держите, крепче... я могу иглу сломать.
     -- Не  уйдет,  --  отвечал  полковник.  --  Ломай  иглу! Ему доставляло
удовольствие прижимать  Кору  к  столу,  а  ей  не  хватало  воздуха...  она
почувствовала  иглу  -- она чувствовала, как яд распространяется по ее телу,
она сдалась... она была готова умереть... -- Ну вот и все, -- сказал доктор.
-- Вот и ладушки. -- Жалко отпускать тебя, -- сказал полковник. -- Но  надо.
Придется искать другую. Он отошел в угол комнаты.
     Кора поднялась. Ее шатало. Она стояла, держась рукой за угол стола.
     -- Вы  скольких  обработали?  --  спросил  деловито  полковник. -- Была
седьмая. -- И всем сделали укол? -- Разумеется, полковник.

     На этот раз Кору привели в столовую барака. Там она увидела взбешенного
капитана  Покревского,  с  синяком  под  глазом  и  поцарапанной  щекой,   в
дополнение к шраму. Капитан метался по комнате.
     -- Они  увели  ее!  Но  я  до  них  доберусь.  --  Ни до кого вы уже не
доберетесь, -- говорил ему инженер.
     Нинеля тоже была здесь, но вот Журбы не  оказалось.  Его,  оказывается,
тоже  увели  на  "подготовку".  --  Тебя обследовали? -- спросила Нинеля. --
Обследовали. -- И укол делали?
     Что делать? Вот он, момент, в который надо решить -- говорить ли правду
или нет. Кора еще не успела открыть рот, как Покревский  спросил  ее:  --  А
что,  если  правда  каждый  вернется к себе, в свое время? Я больше Парру не
увижу? -- Боюсь, что дело еще хуже, чем вы полагаете, -- сказала Кора.
     -- Куда уж хуже, -- произнес инженер. -- Вы  знаете,  что  Миша  Гофман
умер? -- спросила Кора.
     -- Ты  откуда знаешь? -- спросила Нинеля. -- Я знаю. Я видела его. -- Я
его мало знала, -- сказала Нинеля. -- Болел, что ли?
     -- Ему сделали такой же укол, как и нам. -- Какой еще укол? --  спросил
Покревский. -- Какой сделали всем.
     -- И  мне  тоже,  --  сказал  инженер. -- И мне. Это противостолбнячная
сыворотка, -- сказала Нинеля.
     -- Это страшный вирус, -- сказала Кора. -- Мы  с  вами  стали  оружием.
Оружием  этих  генералов,  которые  хотят заразить Землю, -- мы умрем, умрут
миллиарды человек, а они потом захватят наши города.
     -- Ну, это ты слишком! -- возмутилась  Нинеля.  --  Чего  ты  на  людей
напраслину  наводишь.  Я  хорошо знакома с полковником, можешь мне поверить,
что он мне такие нежные слова говорил... такие слова. Неужели он скрыл бы от
меня такую вещь?
     -- Твой полковник только что застрелил доктора  Крелия,  чтобы  тот  не
проговорился... -- Своего застрелил? -- Для него нет своих.
     -- Слушай,  Кора,  --  рассердилась  Нинеля,  и  ее  бюст  взволнованно
вздымался. -- Ты кончай нам мозги затуманивать. Я не знаю, в чем твоя выгода
и перед кем ты выслуживаешься, но я на любом  суде  подтвержу,  что  ничего,
кроме  хорошего,  от  местных  товарищей не ощущала и в первый же момент они
отправили меня на родину.
     Покревский подождал, пока Нинеля кончит филиппику, и спросил:
     -- Они в самом деле рассчитывают захватить Землю?  --  Обескровить,  --
сказала  Кора.  -- Уничтожить как можно больше людей, дезорганизовать, чтобы
мы не могли сопротивляться.
     -- Кто такие мы? -- Профессор так и пришел с  закатанным  рукавом,  без
пиджака. Он прижимал к сгибу локтя ветку.
     -- Люди.  Кто  вам  сделал  укол?  -- спросила Кора. -- Неизвестный мне
доктор. В административном здании. Сначала они возили меня в виллу "Радуга",
они предлагали мне работать дальше над переброской войск на Землю. Им  нужно
расширить  окно,  но  они  не  надеются  на моего друга Гарбуза. Он в плохом
физическом состоянии, у него стенокардия...
     Никто, кроме Коры, полностью не вник в смысл слов профессора.  Но  Коре
было  ясно,  что профессор Калнин отказался сотрудничать и потому стал одним
из смертников.
     -- Профессор, -- обратился к Калнину инженер Той. -- Кора сказала,  что
вам  ввели  вирус,  который  смертельно опасен. Это так? -- К сожалению, это
именно так. -- Вранье -- закричала Нинеля. Она  на  самом  деле  теперь  уже
испугалась и, крича, как бы колдовала, шаманила, чтобы ее страхи не сбылись.
     -- Значит,  все равно помирать, -- сказал Покревский. -- Так я бежал от
смерти, даже думал, что любовь встретил...
     -- Еще не все потеряно, -- сказала Кора. -- В моем времени, а  Всеволод
Николаевич  подтвердит, -- она показала на инженера Тоя, -- можно произвести
оживление практически мертвых  людей.  Вы  не  представляете,  какая  у  нас
медицина.
     -- Какая  бы  ни  была,  -- сказал профессор Калнин, -- у нее есть свои
пределы.
     -- Поэтому я и сказала всем о том, что с нами случилось. И у меня  есть
совет.
     -- Я знаю, -- сказал Покревский, -- покончить с собой здесь, и тогда им
некого будет посылать. Я согласен.
     -- Может,  это и красивая идея, -- ответила Кора,-- но учтите, что двое
зараженных, Парра и Журба, вернее всего,  уже  находятся  на  Земле.  И  они
ничего  не  знают. Каждый их шаг увеличивает опасность. -- Что же тогда надо
сделать? -- спросил инженер. -- Я думаю, что каждый из нас  должен  помнить:
если  он  окажется  в нашем времени... -- Если бы да кабы... -- зло заметила
Нинеля. -- В нашем времени вы должны тут же сообщить тем, кто нас  встретит,
что  вы  опасно  больны.  И  потребовать,  чтобы  вас немедленно отправили в
госпиталь.
     -- А они сразу начнут нас отстреливать, -- сказала Чинеля.
     -- Вряд ли, -- сказал инженер, --  я  могу  подтвердить,  что  там  нас
должны ждать...
     -- Нас  пока  не  ждут,  --  сказала  Кора.  -- Поэтому от нас зависит,
насколько быстро нас изолируют.
     -- Хватит этой изоляции! -- воскликнула Нинеля.  --  Я  лучше  останусь
здесь. Меня полковник любит.
     -- Вот  чего  не  советую,  -- отозвалась Кора. -- Ты для полковника --
смертельная опасность. Пока, первые сутки, ты еще не так опасна, а после  ты
будешь буквально излучать заразу.
     -- Когда  это  случится? -- взвыла в ужасе Нинеля. -- Будем думать, что
завтра утром. -- У нас много времени в запасе, -- сказал профессор.  --  Это
меня  тревожит.  --  Почему?  --  удивилась Кора. -- Представь себе -- зачем
посылать нас на Землю, если они подозревают,  что  мы  можем  догадаться,  и
тогда все идет прахом.
     -- А почему они должны нас заподозрить? Никто нам не говорил о вирусе.
     -- Значит,  врала? -- обрадовалась Нинеля. -- Значит, это все липа? Ну,
признайся? -- Нет, это правда, -- сказала Кора. Полковник Рай-Райи  стоял  в
дверях.  --  Хорошо,  что  я решил послушать, о чем вы беседуете. Вы чуть не
сорвали нам всю операцию. -- Почему? -- спросил Покревский. -- Мы и на самом
деле думали, что вы ни о чем не догадались. Теперь же на  Земле  вы  тут  же
сдадитесь,  чтобы  вас  расстреляли. И вас благополучно расстреляют и сожгут
трупы. И мы  не  сможем  выполнить  наших  планов.  --  Я  же  говорила!  --
воскликнула  Нинеля.  --  Не подходи, -- предупредил ее полковник. -- У тебя
такой бурный организм, что, может, ты уже заразная.  --  Миленький,  ты  что
несешь?  --  Отойди,  стреляю!  Нинеля  отпрянула и начала рыдать. -- Что же
будем делать? -- спросил доктор.
     -- Будь моя воля, -- сказал полковник, -- я бы расстрелял вас  тут  же.
Но  у  руководства  может  быть  другая точка зрения. Так что я оставляю вас
здесь, и мы немного подумаем.
     -- Погодите! -- окликнула полковника Кора. -- А нельзя нам  чего-нибудь
поесть?
     -- Вы же завтракали!
     -- Мы с профессором не завтракали!
     -- Поглядите на кухне, она не заперта,,---отмахнулся полковник и быстро
ушел из столовой.
     -- Ну,  вот, -- сказал инженер, -- такие взрослые и такие неосторожные.
Я вам и одного шанса из ста теперь не дам.
     -- Боюсь, что вы правы, -- согласилась Кора. -- Мы следы,  и  нас  надо
замести.
     -- Нет,   --   заявила  Нинеля,  --  Райчик  что-то  придумает.  Вы  не
представляете, какой он умный. Он нас убивать не будет, потому что  он  меня
любит.
     -- Мы  сами  себя  убьем,  --  сказал  Покревский.  -- Я думаю, что чем
скорее, тем лучше.
     Кора пошла на кухню. Там лежало несколько хлебов, в баке была вода.
     Кора поставила бак, который заменял чайник. Нашла  коробку  с  травяным
настоем.  Из  столовой доносились голоса, но она их не слышала. Она устала и
хотела спать.
     И когда они напились чаю,  Кора  улеглась  на  скамейке  в  столовой  и
заснула.

     Проснулась  Кора  от того, что в комнате появились чужие люди -- сквозь
смеженные веки она видела, как солдаты уводили пришельцев  --  не  грубо,  а
деловито  и  равнодушно. И так как в том не было ничего страшного, а времени
прошло немало --- за окном уже темнело и голод опять  был  первым  чувством,
посетившим  Кору,  когда  она  проснулась,  -- и всем надоело ждать, то люди
прощались и расходились. -- Может, до встречи? -- сказал Покревский. -- Если
чего, не сердитесь, -- ответила Нинеля, -- хоть вы  мне,  конечно,  классово
чуждый элемент.
     -- Смотря  где  встретимся, -- равнодушно ответил Покревский. -- Или ты
меня к стенке, или я тебя.
     Никто не говорил о смерти, болезни, вирусе -- словно это  была  выдумка
Коры.  Кора  села  на скамейке -- чуть не закричала -- так онемела нога -- и
сказала:
     -- Если увидите людей, предупреждайте, чтобы не подходили!
     -- Ладно уж, -- сердито ответила Нинеля. -- Опять ты тут каркаешь!
     Конечно, они не хотят об этом думать! -- Сколько времени?  --  спросила
Кора,  словно на руке ее не было часов. -- Седьмой час, -- сказал профессор.
Его тоже не позвали.
     Инженер попрощался с Корой и профессором и сказал, криво  усмехнувшись:
-- До встречи.
     -- Вы-то знаете, что ничего страшного не будет, -- сказала Кора.
     -- Именно  я  и опасаюсь больше всего, что нас раздумали посылать туда.
На Землю.
     -- Что вы говорите? -- удивился профессор. -- Что  вас  заставляет  так
думать?  Солдат  потянул  инженера  за  рукав.  --  Сейчас,  --  сказал  тот
миролюбиво, -- только два слова скажу... Раз они поняли, что мы догадались о
вирусе и их плане, то им нет смысла отправлять нас  туда.  Зачем?  Чтобы  мы
предупредили  всех об опасности и провалили план? Так что теперь все зависит
от того, куда нас поведут. Если отправят подальше от виллы "Радуга", значит,
решили пустить в расход. И это логично.  Им  хватит  и  тех,  кого  они  уже
послали.    Те   же   --   невинные   агнцы.   Они   сейчас   обнимаются   с
соотечественниками.
     -- Их всего двое, -- сказала Кора, будто это что-то меняло.
     -- Хватит, -- сказал солдат, -- пошли. Машина ждет. -- Так  что  на  их
месте я бы нас ликвидировал или дал возможность мирно помереть от чумы... --
закончил инженер.
     И  быстро  пошел  к выходу, не оборачиваясь, словно уже был не знаком с
Корой и профессором. Но Кора не оценила генерала Лея.  Не  успела  закрыться
дверь за инженером, как вошли еще две медсестры.
     -- Пошли, -- сказала первая и показала пальцем на Кору.
     Этого   надо   было   ждать,   но   расставание  с  профессором,  такое
окончательное, испугало Кору.
     -- Не надо, --  взмолилась  она.  --  Пожалуйста,  можно  мы  останемся
вдвоем?  --  Нельзя,  --  сказала медсестра. -- Скорее. Она потащила Кору за
руку. Девушка стала отбиваться -- это было нелепо, потому что той на  помощь
пришла вторая медсестра. Они подхватили Кору вдвоем и вытащили в коридор.
     -- До  свидания,  Кора,  --  сказал  Калнин вслед. -- Я надеюсь. Всегда
остается надежда.
     К  своему  крайнему  удивлению,  через  три  минуты  Кора  оказалась  в
собственной  камере.  Дверь  захлопнулась. Все что угодно -- но этого она не
ожидала. Она уселась на койку. Господи, почему в такой момент  можно  хотеть
есть?
     Ведь  завтра  этому  организму  не  понадобится никакая пища. Как он не
понимает? Кора искренне злилась на свой желудок. Потом  легла.  Время  текло
медленно  и состояло из звуков -- они доносились сквозь окошко под потолком,
забранное решеткой и находившееся вровень с землей.
     Далеко-далеко раздался гудок --  наверное,  парохода.  Какая-то  птичка
присела  на  ветку  куста  возле  решетки  и  спела  Коре небольшую песенку.
Раздались голоса -- в отдалении ссорились солдаты из-за того,  что  один  из
них  не  хотел  идти  за  одеялами...  Но  никто  не  подходил к окну, чтобы
раз®яснить будущую судьбу Коры.
     Наверное, думала Кора, я  должна  сейчас  прокручивать  в  памяти