ялов, идущих впереди, один из  которых  и  буксировал  тузик.
Шлюпки двигались бесшумно, ни  плеска  весел,  ни  скрипа  уключин.  Недаром
моряки готовились к этому походу весь день.
   Иван Иванович опустил руку в  теплую  воду,  и  она  с  легким  журчанием
заструилась между пальцев. По сопротивлению  воды  Сечин  понял,  что  тузик
движется быстро.
   План ночной операции был разработан до малейших деталей, но Иван Иванович
еще и еще раз перебирал в памяти: не упущено ли что-либо.
   Вчера из старого блиндажа на подводную лодку  от  имени  Керим-оглы  было
передано сообщение о том, что задание выполнено.  Ночью  лодка  должна  была
подойти к условленному месту, чтобы принять  на  борт  двух  человек.  Точка
всплытия лодки находилась в пределах наших территориальных вод.
   Операцию решено было провести на шлюпках, чтобы  вражеские  гидроакустики
не уловили шума винтов кораблей, а радиолокация противника не обнаружила их.
Важно было попасть на лодку хотя бы двум человекам...
   - Главное люк, - шепотом сказал Сечин. - Не дать  закрыть  люк.  Слышите,
капитан.
   - Да. Я знаю.
   Долгоносов улыбался. Хорошее настроение не покидало  его  с  той  минуты,
когда Радунов разрешил ему идти на ответственное задание вместе  с  Сечиньм.
Капитан тяжело переживал свою неудачу с  женщиной  на  рынке.  Ему  хотелось
загладить свою ошибку. Понимая его состояние,  Иван  Иванович  сам  попросил
полковника послать на задание именно Долгоносова.
   Майор вытащил руку из воды и насухо вытер  ее  носовым  платком.  Капитан
перегнулся было через борт, но Сечин остановил его.
   - Не мочите руки. Будете грести - сразу мозоли натрете.
   Тузик все сильней покачивался на встречных волнах, и по этой  качке  Иван
Иванович понял, что они отошли от берега довольно далеко. Обернувшись, он не
увидел уже огней города. Только одинокий огонек маяка мигал в стороне  мыса.
Казалось, огонек висит в воздухе.
   "Жалко, нету туч", - подумал Иван Иванович, оглядывая  небо,  похожее  на
черный бархатный полог, усыпанный бесчисленными золотыми блестками звезд.
   Путешествие  на  буксире  продолжалось  долго.  Наконец  шлюпка,   идущая
впереди, замедлила ход и остановилась. Тузик очутился рядом с ее  кормой.  К
Сечину  наклонился  лейтенант   Горегляд,   командовавший   ялом,   протянул
микротелефонную трубку.
   - Вас вызывает капитан первого ранга, товарищ майор.
   Сечин прижал к уху теплую трубку.
   - Слушаю.
   - Иван Иванович, "приятель" ведет себя хорошо, - послышался веселый голос
Майского. - Он очень аккуратен и делает все, как обещал нам.
   Сечин усмехнулся. Он  ясно  представлял  себе,  что  делается  сейчас  на
"Мятежном", стоявшем у выхода из бухты. Майский и Радунов находятся в боевой
рубке, акустик то и дело докладывает им о курсе подводной лодки и  дистанцию
до нее. Если "приятель" действительно  аккуратен,  то  до  момента  всплытия
осталось всего десять минут.  Радиометристы  сообщат  Майскому  о  появлении
лодки на поверхности.
   Майор не спускал глаз со светящейся стрелки часов. Осталось шесть,  пять,
четыре минуты...
   В трубке снова раздался голос Майского.
   - Все, - произнес он, и на этот раз голос его звучал очень серьезно.
   Горегляд уже успел отвязать буксирный конец. Сечин руками оттолкнулся  от
шершавого борта шлюпки, и тузик,  подгоняемый  веслами  Долгоносова,  быстро
заскользил по темной воде.
   Иван Иванович переводил взгляд  с  прыгающей  стрелки  компаса  на  часы.
"Пора!" - решил он, доставая из кармана  электрический  фонарь.  "Раз,  два,
три", - считал Сечин, нажимая на кнопку. Три проблеска  -  так  говорили  на
допросе Свистунов и Мустафа Керим-оглы.
   С замиранием сердца ждал Иван  Иванович  ответных  сигналов.  Он  смотрел
вдаль, а тусклый, едва заметный синий огонек мелькнул дважды  совсем  рядом.
Майор нажал кнопку еще раз и положил фонарь на дно тузика.
   Напрягая зрение, он увидел впереди длинную  черную  массу,  возвышавшуюся
над водой. Казалось, огромное морское чудовище появилось перед ним.
   - Кто идет?
   Человек спросил по-русски, но с сильным акцентом.
   - У нас нет флага, - ответил  Сечин  установленный  пароль.  Прямо  перед
собой он увидел рубку лодки, стойки лееров, толстую  колонку  перископа.  На
мостике стояли двое: один в шляпе, другой в военной  фуражке.  "Тот,  что  в
шляпе, знает связного в лицо!" - сообразил Сечин.
   Тузик ударился носом в железный борт.  Долгоносов  легко,  одним  прыжком
вскочил на палубу. К Ивану  Ивановичу  склонился  человек  в  шляпе,  сказал
сердито:
   - Не мешкайте. Давайте руку!
   Сечин почувствовал  в  своей  ладони  тонкие,  горячие  пальцы  и  вдруг,
откинувшись назад всем телом, дернул руку на себя. Человек охнул и полетел в
воду. Майор не удержался в покачнувшемся тузике, свалился на дно.
   На мостике лодки раздался выстрел. Офицер  упал,  а  Долгоносов  исчез  в
открытом люке.
   С трех сторон  вспыхнули  огни  прожекторов.  Сильные,  голубоватые  лучи
рассекли темноту и уперлись в лодку. Карабкаясь на мостик, Сечин краем глаза
увидел несколько шлюпок, вырвавшихся из темноты. Одна из них уже  подошла  к
лодке. В воде барахтался человек.
   Очутившись на мостике, Сечин бросился к люку. Внутри лодки, гулко, как  в
пустой бочке, раздавались  выстрелы.  Кто-то  оттолкнул  майора  в  сторону.
Горегляд и человек пять матросов с молниеносной быстротой, скользя руками по
поручням  вертикального  трапа,  исчезли  в  провале  люка.  Иван   Иванович
последовал за ними. Сверху на голову ему съехал еще кто-то, сбил фуражку.
   В  нос  ударил  тяжелый,  спертый  воздух.  Тускло  горели  электрические
лампочки, блестели ручки, стекла приборов.  Возле  самого  трапа  неподвижно
лежал лицом вниз человек в чужой форме. В носовой части глухо прозвучали еще
два выстрела. Слышались крики, команды. Сверху  в  люк  продолжали  один  за
другим скатываться матросы с пистолетами в руках. Они  исчезали  в  соседних
отсеках.
   "Кажется, конец!", - весело подумал Иван Иванович.


   Минут через двадцать Сечин поднялся на мостик. Следом за  ним  с  помощью
матросов выбрался капитан Долгоносов. Плечо его во  время  короткой  схватки
было пробито пулей. Ему уже наложили повязку.
   Наверху  было  светло,  как  днем.  Уже  не  три,  а  пять   прожекторов,
скрещиваясь лучами,  освещали  лодку.  Несколько  морских  охотников  стояли
поблизости. Команда лодки под конвоем наших  матросов  грузилась  в  шлюпки.
Возле борта покачивалась на воде серая шляпа.
   На мостике лодки под охраной моряков стоял человек в гражданском костюме.
С одежды его скатывались на палубу капли воды. Он вертел  головой,  стараясь
отвернуть лицо от слепящих лучей.
   - Удивительное дело, товарищ  майор,  -  сказал  Долгоносов,  улыбаясь  и
морщась от боли. - Вы заметили, что  все  преступники  не  могут  переносить
яркого света?
   - Нормальное явление, капитан. Хищнику нужна ночь. Это закон  природы,  -
отозвался Сечин. - Смотрите, это же "Мятежный" подходит?!
   К лодке малым ходом приближался длинный  стройный  корабль  со  скошенной
назад мачтой. На эскадренном миноносце спускали шлюпку, она висела на талях,
почти касаясь воды. Иван Иванович увидел Радунова и Майского, стоявших возле
борта.
   На мостике корабля высилась богатырская фигура капитана 3  ранга  Басова.
Командир "Мятежного" кричал что-то  в  мегафон  и  приветливо  махал  Сечину
рукой.