тии"  с  повадками
Ельцина  и  его  домочадцев,  министров  и  егерей,  обслуги и дворни.
Десятки обязанностей,  возложенных на президента Конституцией, которые
никому   нельзя  перепоручать,  законодательствование,  предполагающее
личное  изучение  президентом  сотен  и  тысяч  страниц  ежедневно   и
выработка  решений,  служебное  общение  с министрами,  губернаторами,
политиками,  дипломатами,  главами  многочисленных  государств   мира,
банкирами, предпринимателями,  деятелями науки и культуры, наконец все
то,  что именуется в официальной прессе "работой с документами" -  все
это, как следует из труда Коржакова, есть мираж, фикция, иллюзия.
     Мы не видим ни в тексте, ни на фотографиях Ельцина за исполнением
своих должностных обязанностей.  Книга и перо,  серьезный собеседник и
вдумчивый консультант,  "мозговые штурмы" и рабочие совещания,  чтение
или размышление - сюжеты,  которых нет и не может быть возле человека,
для которого автор был не только самым  доверенным  помощником,  но  и
членом Семьи, другом, ставшим в буквальном смысле "кровным братом". "В
знак верности" Ельцин и Коржаков по-мальчишески "дважды резали руки  и
смешивали кровь" (с.223).
     Если же внимательно  и  неспешно  всмотреться  в  лица  и  сцены,
которые попали в объектив и застыли в кадрах книги,  то обнаруживается
нечто объединяющее.  Объединяет их постоянное присутствие алкоголя  на
столах  и  следы  опьянения  на  физиономиях.  Читателю не найти в них
главного,  что   должно   отличать   членов   высшей   государственной
администрации   от  большинства  так  называемых  простых  граждан,  -
интеллекта,  признака напряженной умственной работы, общей культуры, в
конце концов.  Все,  кто оказался в объективе фотоаппарата (а позируют
они с видимым  удовольствием),  находятся  в  расслабленном  состоянии
"кайфа",  полученного  от  уютного  времяпрепровождения.  "Кайф" лежит
печатью  на  лицах  и  фигурах   вне   зависимости   от   возраста   и
государственного  ранга,  изобличается  в  костюмах - майках,  шортах,
трусах  или  пижамах.  Хари  вместо  лиц,  телеса   вместо   тел!   Не
каждодневный труд во благо Отечества,  а непрерывный отдых,  изнурение
едой,  вином и весельем изо дня в день,  из месяца в месяц,  из года в
год - вот их образ жизни.
     Перед читателем оказываются не высшие  должностные  лица  страны,
вот   уже   10   лет   находящейся  в  состоянии  все  углубляющегося,
изматывающего кризиса, а теплая компания ни в чем себе не отказывающих
дачников,  которым ни до чего нет дела,  вся страсть которых уходит на
то, чтобы наслаждаться дармовым достатком и казенной роскошью.
     Текст книги  приобретает,  таким образом,  не самостоятельное,  а
вспомогательное значение,  оказывается в действительности  всего  лишь
подстрочным   комментарием  к  фотографиям,  который  завершает  общую
картину духовно-нравственного и  общественно-политического  разложения
режима. Вот несколько наиболее запоминающихся и ярких примеров.
     1987 г. Ельцин выступил на пленуме ЦК КПСС, чуть позже на пленуме
Московского   горкома,   где  неожиданно  "признал  прежнее  поведение
ошибочным,  покаялся перед партией".  Оказывается, Ельцин заболел, и в
тот  день,  когда  проходил  второй  пленум,  был  в больнице.  "Перед
отъездом врач влил в Ельцина смертельную дозу баралгина",  после  чего
он     "перестал     реагировать    на    окружающих    и    напоминал
загипнотизированного лунатика".  В таком состоянии  и  выступал.  Врач
Д.Д. Нечаев,   о   котором   идет   речь,  затем  стал  личным  врачом
Черномырдина. Автор книги вскользь замечает, что "вся семья ненавидела
этого  человека",  а  Ельцин,  увидев  его раз вместе с Черномырдиным,
"просто остолбенел" (с.65-66). Вот только автор запамятовал написать о
насильственной смерти Нечаева в 1994 г.,  тайна которой так и остается
за семью печатями.
     1991 г.  Незадолго  до  начала  первых выборов президента в РСФСР
Ельцин колеблется - кого избрать вице-президентом?  Первый кандидат  -
Бурбулис,    "выдававший    себя    за    проницательного   психолога,
интеллигентного философа". Но он все сам испортил. Живя в подмосковном
Архангельском,  там же,  где и семья Ельцина,  он однажды,  находясь в
компании с женой и младшей дочерью своего шефа,  "во время тоста начал
материться", а затем "от спиртного ему сделалось дурно, и он, особо не
стесняясь,  отошел в угол комнаты и очистил желудок,  а затем как ни в
чем не бывало продолжил тост" (с.120-121).
     1991 г.  Тайная вечеря в Вискулях,  так  называемый  "беловежский
сговор".  В  каком  состоянии  были три политика,  прозванные зубрами,
когда они    принимали   решение   развалить   СССР?   Вся   "троица",
свидетельствует Коржаков,  была разгорячена  "беловежскими  напитками"
(с.128). Так вот спьяну и принимали решения.
     События августа  1991  г.  Ночь с 20 на 21 в подвале Белого дома.
"Там нас ждал накрытый стол",  - вспоминает автор,  - было человек 20,
включая  Лужкова  с  женой,  мэра  Москвы  Попова."  "Горячих  блюд не
подавали,  жевали бутерброды,  запивая их либо водой,  либо  водкой  с
коньяком".  Застолье было настолько горячим, что Попов так "захмелел",
что его "двое дюжих молодцов...  еле вынесли под руки...,  а  уборщицы
жаловались,  что  с  трудом  отмыли  помещение  после  визита Гавриила
Харитоновича" (с.95-96).
     Сразу после  "судьбоносного  августа" Горбачев и Ельцин назначают
теперь  высших  чиновников  СССР  сообща,  так  сказать  дуэтом.  Кого
определить на КГБ?  "Единодушно" сошлись на Бакатине.  Коржаков пишет:
"Потом многие думали,  что именно Бакатин по своей инициативе разрушил
одну из самых мощных спецслужб мира.  Но это очередное заблуждение. Он
просто добросовестно выполнил поставленную  перед  ним  "историческую"
задачу" (с.117-118).
     "Записки президента" Ельцина приносят большой доход. Как гонорары
оказываются в распоряжении автора бестселлера?  Их черным налом "тысяч
по шестнадцать долларов... ежемесячно приносит литературный обработчик
мемуаров" В.  Юмашев,  теперешний глава  президентской  Администрации.
Ельцин "складывал деньги в свой сейф" (с.136-137).
     Эпопея с московской  квартирой  Ельциных  в  доме  на  Рублевском
шоссе.  Соседями президента стали не работники "кремлевской больницы",
для кого он строился,  а самые близкие соратники,  особо нуждавшиеся в
улучшении жилищных условий - Шахрай,  Сосковец, тот же Юмашев, Грачев,
Черномырдин,  Тарпищев,  Лужков,  Барсуков, Ресин, Гайдар. Баранникову
здесь дали квартиру,  но после "сделки с совестью",  якобы совершенной
осенью 1993 г., отобрали, и эту квартиру получил верный Ерин. Сатирику
Задорнову отказать не могли, так как у него "был очень плохой район" и
"в  подъезде  пьяницы  туалет  устроили",  но   главное   "Миша   умел
развеселить  Бориса  Николаевича:  потешно  падал  на  корте,  нарочно
промахивался,  острил". Казанник "уже мебель на 80 тысяч у.е. привез в
одну  из  квартир",  но  в  связи  с амнистией "для участников событий
93-года повел себя странно,  подвел президента,  Ельцин ему в квартире
отказал" (с.140-146).
     Нереализованный в  марте  1993  г.  "опус"   -   особый   порядок
управления страной.  Планировалось арестовать Съезд народных депутатов
РФ,  если он проголосует за выражение недоверия Ельцину.  Но  как  это
сделать?  Отключить в Кремлевском дворце, где он тогда заседал, "свет,
воду  тепло  и  канализацию".   Выкурить   депутатов   "из   помещений
хлорпикрином, расставив на балконах канистры", поскольку "противогазов
у парламентариев нет".  Вынести их  из  зала  и  на  автобусах  увезти
куда-нибудь  подальше.  "Борис Николаевич утвердил план без колебаний"
(с.158-159).
     Но не пришлось план реализовывать: нужного количества голосов для
"импичмента" не набралось. И тогда "все собрались в белой столовой, на
третьем этаже.  Там были Черномырдин,  Грачев,  Илюшин,  Баранников...
Посидели минут сорок,  выпили  за  победу,  хорошо  закусили  и  мирно
разошлись" (с.160).
     Почему Хасбулатов и Ельцин стали из друзей врагами,  откуда такое
противостояние,  расстрел здания парламента,  сотни жертв?  Да потому,
что однажды Руслан Имранович совершил "роковую бестактность". В сауну,
где находился и Ельцин, он пригласил своего массажиста. "Я уже знал, -
пишет Коржаков, - Хасбулатова он долго терпеть не станет" (с.155).
     Подготовка государственного  переворота в начале сентября 1993 г.
Все буднично,  спокойно,  размеренно - проблемы  решаются  на  даче  с
охотой,  сауной,  ужином. Составлен документ с известным номером 1400.
"Указ одобрили все",  он "никому не показался ни  антиконституционным,
ни экстремистским" (с.155-156).
     Как вел  себя  Ельцин  в  ночь  с  3  на  4  октября  1993  года?
Оказывается, "часов около одиннадцати он пошел поспать" (в этот момент
"мятежники" штурмовали Останкино).  Ночью,  когда  выяснилось,  что  и
Грачев  у  себя  в  здании  Минобороны  спал,  ничего не предпринимая,
Ельцина "пришлось разбудить", съездить в Министерство обороны, "выбить
десять танков",  принять "решение о штурме",  после чего, вернувшись в
Кремль, "Борис Николаевич опять заснул в задней комнате" (с.166-170).
     После того  как  Белый  дом был расстрелян и сожжен,  а "главарей
мятежа" сдали "с рук  на  руки  в  Лефортовскую  тюрьму",  Коржаков  с
Барсуковым,  "приехав  в  Кремль  на  доклад,  Президента не застали в
кабинете",  так как "он был в банкетном зале".  Коржаков пишет, что "с
удивлением обнаружил, что торжество в честь победы началось задолго до
победы и уже подходит к концу" (с.198).
     Как происходило  пиршество победителей,  начавшееся по объяснению
кремлевских официантов "с четырех часов дня", когда автор "делал самую
неприятную работу"? Мемуарист скуп: военачальникам "налили до краев по
большому фужеру водки" и "мы присоединились к общему веселью",  Грачев
"сиял с рюмкой в руке", Филатов был "пьяненький". Получив от Барсукова
на память "личную трубку Хасбулатова",  Ельцин ее "швырнул  в  угол  с
такой  силой,  что глиняная вещица разлетелась на мелкие кусочки" (там
же).
     Накануне президентских    выборов    Ельцин    решил    назначить
вице-премьера Сосковца руководителем избирательной кампании.  Коржаков
возражает:  "А как же правительство?  Он же один из немногих,  кто там
по-настоящему  работает!"  Ответ  Ельцина:  "А  мне  наср...  на   это
правительство, мне главное - выборы выиграть" (с.320).
     За несколько месяцев до президентских выборов 1996 г. Березовский
наставляет Барсукова, начальника ФСК: "...если вы не понимаете, что мы
пришли к власти,  то мы вас просто уберем.  Вам придется служить нашим
деньгам, капиталу"  (с.289).  Чуть  позже  в разговоре с Черномырдиным
Коржаков  повторяет  слова  Чубайса,  которые  были  сказаны  тому  же
Барсукову:  "Если  этот президент не будет выполнять того,  что мы ему
скажем, то поменяем президента" (с.367).
     После задержания  коробки  с полумиллионом долларов на КПП Дворца
правительства,  связанного с  этим  скандала  и  публичного  заявления
Чубайса  о  том,  что  это  "заговор"  против демократии,  а он к этим
деньгам отношения не имеет,  между  Чубайсом  и  Г.  Рогозиным,  замом
Коржакова,  состоялся  такой  разговор.  Чубайс:  Георгий  Георгиевич,
попроси,  чтобы мне деньги вернули. Это же мои 500 тысяч. Рогозин: Как
же так,  Анатолий Борисович!? Вы же сказали, что эти деньги подкинули.
Чубайс: Ты же сам понимаешь, что это не так (с.21).
     О нравах "команды реформаторов",  борцов  за  демократию,  врагов
тоталитаризма и прочая,  и прочая, и прочая можно сказать одним словом
- пьют. Несколько примеров для восстановления аппетита.
     Ельцин после  "странного  путча"  1991  г.  выгоняет Горбачева из
Кремля. Совещаются. "Они часа три заседали в кабинете, им подавали для
расслабления коньячок и кофе" (с.129).
     То, что  предшествовало   Шеноннскому   инциденту.   Находясь   в
Вашингтоне,  во время завтрака с Клинтоном Ельцин "опустошил несколько
бокалов",  оказавшись в самолете,  отметили "очередную дипломатическую
победу",  при  этом,  как  пишет  летописец,  "выпили  совсем немного"
(с.205,208-209).  Ночью,  в полете, находясь над Атлантикой, за 3 часа
до запланированной встречи в Дублине,  Ельцин "встал, упал, описался".
Жена нашла его "лежащим без движения" (с.209).  Дальше разворачивается
такая  сцена.  Коржаков  находит своего патрона "неподвижно лежащим на
полу, с бледным,  безжизненным лицом",  приподнимает, подлезает снизу,
заползает на кровать.  Диагноз врачей - сильный сердечный приступ  или
микроинсульт  (с.210).  Что  было  дальше в аэропорту - всем известно.
Роль президента пришлось исполнить Сосковцу.
     Берлин, 30  августа 1994.  Эвакуация (в сущности бегство) русских
войск.  Ельцин прибыл с официальным визитом.  Утром "Борис  Николаевич
уже  устал",  "расслабился перед церемонией".  Нашатырь,  парикмахер -
"шеф вроде протрезвел".  Но днем "солнце пекло,  как в пустыне". Затем
возложение венков и парад. "Во время обеда он выпил много сухого вина,
а солнце  усиливало  действие  напитка".  В  результате  -  "президент
резвился:  гоготал  сочным баритоном,  раскованно жестикулировал и нес
откровенную ахинею".  С чего бы это?  Потому что на параде "наши воины
маршировали  несравненно  лучше  солдат  бундесвера".  Апофеоз  -  под
улюлюканье и вопли немецких зевак  Ельцин  начал  "музицировать  около
мэрии  вместе  с оркестром полиции Берлина",  что выражалось сначала в
дирижировании "палочкой",  потом в пении куплетов из "Калинки-малинки"
(с.211-219).
     Вот Коржаков с Барсуковым принимают своих  "американских  коллег"
из  секретной  службы  охраны  президента  США  -  Боурона и Гриффина.
Русское сало,  мясные деликатесы,  "каждый выпил граммов  по  семьсот"
(с.225).   Коржаков  встречается  с  Явлинским.  "Я  предложил  выпить
шампанского.  За два часа мы выпили бутылки  три"  (с.248).  Еще  одна
встреча "примерно за год до выборов": "я достал бутылку водки..." (там
же).
     Поездка Ельцина в Красноярск. Экскурсия по Енисею на трехпалубном
теплоходе. Пресс-секретарь Костиков, находясь "в подпитии", конечно же
"не мог не дурачиться". Команда Ельцина Бородину, Барсукову и Шевченко
- Костикова за борт!,  - тут  же  выполненная.  Затем  человеколюбивый
приказ  "шефа":  немедленно  угостить Костикова,  чтобы не простудился
(с.253-254).
     Решается вопрос о том,  кого назначить начальником ФСК.  Выбирают
Барсукова,  приглашают на обед.  "Ельцин приказал принести  бутылочку"
(с.275).  Если Ельцин,  делится автор наблюдениями, "хотел выпить", он
"приглашал кого-нибудь из доверенных людей на прием. Встречи Ельцина с
Черномырдиным,  например, всегда заканчивались для Ельцина необходимым
расслаблением".  И здесь же:  у Виктора Степановича мат был нормальным
языком  общения  (с.303,309).  Бывали  дни,  когда  "президент вызывал
кого-нибудь из дежурных  в  приемной  и  приказывал:  -  Иди  и  купи"
(с.304).
     Еще один пассаж.  "Не дать водки вообще,  увы,  было  невозможно.
Даже после шунтирования,  несмотря на строжайший запрет врачей,  Наина
Иосифовна проносила супругу коньячок" (с.304).
     Блиц-поездка Ельцина в Грозный накануне выборов в 1996 г.  Лобов,
представитель Ельцина в Чечне,  "устроил в Ханкале  потрясающий  обед.
Столько яств на приеме в Кремле не отведаешь" (с.314).
     Спичрайтер Ельцина,  составлявшая  ему  речи,  Пихоя  заглядывает
как-то в президентский буфет. "Она, видимо, уже отметила чей-то юбилей
и пребывала в слегка хмельном состоянии" (с.321).
     Шумейко и  Баранников  выколачивают  из Коржакова визу на проекте
указа о назначении "генерала Димы" (скандально известного Якубовского,
ныне   находящегося   в   тюрьме   по  приговору  суда)  координатором
правительства по всем силовым структурам "Мы  выпили  коньяка  бутылки
четыре" (с.378).
     Весной 1995 г.  Коржакову сделали операцию по поводу грыжи. Через
день  его посетил Ельцин:  "приехал в пять,  уехал около одиннадцати".
Что же там делал президент в течение  шести  часов?  "Прямо  в  палате
накрыли стол. Пришлось выпивать" (с.392).
     Ельцин встречается  с  Кучмой  в  подмосковном  Старом   Огареве.
Накануне  президентских  выборов  на  Украине.  "После ужина уже обоих
пришлось в  прямом  смысле  сначала  поддерживать,  а  Кучму  потом  и
выносить.  Шеф  же,  выходя  из дома,  не удержал равновесия и полетел
головой вперед, прямо на дверной косяк" (с.393).
     Увидев Коржакова  уже  после  его  отставки  на  хоккейном матче,
Черномырдин уединился в комнате отдыха,  где  "выпил  одну  за  другой
четыре рюмки водки" (с.386).
     Однако пьянство,    в   волнах   которого   постоянно   пребывает
президентское окружение вместе со своим принципалом,  не отменило  еще
одного качества, существовавшего на Руси издревле. Помните вещее слово
историка Карамзина,  сказанное почти два века тому  назад,  -  воруют.
Воруют, не просыхая, и пьют, не останавливая казнокрадства, воровства,
мошенничества, злоупотребления властью.
     В 1992   г.   Ельциным   улучшали   жилищные  условия,  предложив
представительскую квартиру Горбачева -  апартаменты  в  шесть  комнат.
"Спальни  французских  королев  поблекли  бы  рядом  с  будуаром Раисы
Максимовны...  Спальный  гарнитур  из  карельской  березы  с   изящной
инкрустацией... потом перевезли на личную дачу Ельциных" (с.136).
     О даче Ельцина в Барвихе-4.  "Огромная территория  огорожена.  За
забором - речушка,  мостики, сады, детские площадки, вольер для собак,
тренажерный зал и теннисный корт".  "Наина подозревала,  что Раиса всю
мебель  с  казенной  дачи куда-то вывезла" (с.139).  Из Барвихи вскоре
съехали,  когда увидели,  что из себя представляет Огарево,  в котором
один  лишь  главный  дом  -  роскошный  особняк  с царской обстановкой
(с.140,232).
     Сколотив некий кондоминиум единомышленников для заселения дома на
Рублевском  шоссе,  Ельцин  устроил  "коллективное  новоселье  в  Доме
приемов на Ленинских горах. Весело было. Все пришли со своими семьями.
Прекрасно поужинали.  Играл президентский  оркестр,  и  мы  танцевали.
Поздравляли друг друга с удачным бесплатным приобретением" (с.146).
     Не понравился президентский Ил-62,  доставшийся от Горбачева.  Ни
роскоши,  ни  комфорта в отделке салона.  Пришлось Управлению делами в
1993 г.  выделить полмиллиона  долларов.  Самолет-таки  не  приняли  -
отсутствовал  отдельный  президентский  санузел.  Отделали в Швейцарии
другой самолет   -   Ил-96  (с.206-207).  За  ценой,  по  обыкновению,
наверное,  не постояли.  Да и кому считать-то.  Дочь Ельцина - Татьяна
Дьяченко.   Самая  сильная  черта  -  "обожает  подарки".  Березовский
преподнес ей сначала "Ниву",  потом "Шевроле" (с.284).  И  приняла,  и
возможно, не только от него.
     Начальнику аналитической  службы Группы "Мост" и телеконцерна НТВ
Ф.Д. Бобкову,  в  прошлом  -  зам  председателю  КГБ  СССР,  Гусинский
выплачивает "десять  тысяч  долларов  в  месяц"  (с.296).  В  год  это
составляет  не  менее  0,7  млрд.  рублей.  Неплохо  устраиваются г-да
чекисты,  очень  неплохо.  Что  же  касается  баснословного  состояния
Гусинского, то его происхождение - "народная" приватизация.
     Коржакову поручено  контролировать  финансовые дела избирательной
кампании.  Он пишет:  "если бы в  штабе  так  открыто  и  нахально  не
воровали,  никакого скандала,  связанного с деньгами для избирательной
кампании Ельцина, не случилось бы" (с.325).
     Накануне первого  тура  президентских выборов Ельцин устраивает в
резиденции  в  Старом  Огарево  банкеты  с  командой   Чубайса.   Туда
приглашаются Гусинский,  Березовский,  Малашенко, Сатаров и др. Дочери
Ельцина Татьяне,  пишет Коржаков,  "хотелось показать  себя  хозяйкой,
принять этих деятелей за казенный счет как можно роскошнее" (с.327).
     Мелкий штришок  в  этом   заливном   блюде   бывшего   "борца   с
привилегиями".   Когда   переехал  из  Свердловска  в  Москву,  "сра