ому другу.
Но что-то останавливало его.
   Через неделю за ним в больницу заехал Витюша и в машине  сообщил  нечто
несуразное:
   - Петров за это дело посадил своего аспиранта, а я - своего. Ребята они
толковые: вот и выдвинули идею, что  это  программа  ввода-вывода  данных.
Идея не бог весть какая, но мы все  же  пытаемся  кое-чем  ее  подкрепить.
Отлаживаем программу-переводчик, возимся с кодировкой твоих "табличек".  И
получили  ЧП.  Когда   вчера   работали,   программа-переводчик   аварийно
завершилась,  да  так,  что  сложилось  впечатление  -   шурует   какая-то
закодированная программа и забирает при этом  девяносто  восемь  процентов
процессорного ресурса... Одним словом - ничего не понятно!
   Гриновский пожал плечами. Витюша посмотрел на него  в  зеркало  заднего
обзора:
   - Вот-вот! Ты плечами пожимаешь, а нам-то каково!
   Только они вошли в квартиру, как раздался телефонный звонок.
   -  Это  я,  Синюкаев,  -  услышал  Гриновский  знакомый  голос.   -   С
выздоровлением, значит, вас...


   - Ты, часом, не подвинулся рассудком, дружок? - спросил  Витюша,  когда
через полчаса они остановили машину в условленном  месте.  -  Или  у  тебя
смещение фаз? С чего ты, дурень,  будешь  отдавать?  А  потом  -  что  мне
сказать жене по поводу "мебельных" денег?
   - Потом. Все потом... Вот он, вот он идет, - Гриновский  открыл  дверцу
машины и сделал несколько  шагов  навстречу  Синюкаеву,  который  вынырнул
из-за табачного киоска.
   - Проверьте, все ли на месте. Ведь все должно быть по-честному, не  так
ли? - произнес Синюкаев, протягивая Гриновскому сумку.
   Тут что-то заставило Гриновского оторвать взгляд от сумки.  Как  из-под
земли появилась еще одна фигура. В ней не было ничего особенного - одна из
тысяч и тысяч! -  но  вот  лицо.  Лицо!  Подбородок"  часть  носа  мужчины
закрывал широкий мохеровый шарф, а  глаза  скрывались  под  непроницаемыми
черными очками. Словно раздвигая  серый  декабрьский  вечер,  он  медленно
приближался к Гриновскому, и что-то неясно знакомое почудилось ему в  этом
человеке...
   - А-а-а! Так ты с ними заодно! -  Алексей  Аполлинарьевич  одной  рукой
потянулся к сумке, а второй занес палку над головой Синюкаева.



   9

   Стемнело.  Костер  догорал,  и   к   смолистому   аромату   дыма   стал
примешиваться  густой  запах  диметилфталата.  Здесь,  в  тундре,  геологи
применяли его в чистом  виде:  ничто  другое  не  действовало  на  местный
свирепый гнус.
   - А вы обратили внимание, братцы,  -  заметил  один  из  парней,  уютно
устроившийся с подветренной стороны костра, - что местных  ни  комары,  ни
даже мошка не трогают?
   - А как же Голый? - не согласился с ним коллектор Лугов.  -  Он-то,  по
всему видать, не из местных. Который день бегает  по  тундре  да  и  спит,
наверное, под открытым небом... И хоть бы что - не кусают!
   - Кстати, о Голом, - вспомнил начальник партии. - Был я вчера в  Кызиме
и говорил о нашем приятеле в милиции.  Так  вот,  капитан  Баранов  обещал
непременно быть сегодня к вечеру, но  вот  что-то  задерживается.  Похоже,
серьезное наворачивается дело...
   Все замолчали. Вдруг в тишине послышались шаги, доносившиеся со стороны
дороги, и вскоре у костра появился крепко  сбитый  мужчина  в  милицейской
форме.
   - Капитан Баранов, - представился он и, пожав  всем  по  очереди  руки,
сообщил: - Мы разыскиваем...
   Не успел он закончить фразу, как словно  из-под  земли  в  круге  света
возник Голый. На нем действительно  не  было  даже  намека  на  одежду,  и
комары, похоже, в самом деле не обращали на него никакого внимания.
   Капитан милиции с профессиональной наблюдательностью отметил немалый  -
свыше двух метров - рост неизвестного, его рельефную мускулатуру,  твердый
взгляд голубых глаз и... длинные пальцы с четырьмя фалангами.
   - Есть хочу! - протянул неизвестный жалобно, совсем как ребенок.
   - Скорее, что там у вас есть на предмет  ужина,  -  заторопил  геологов
Баранов.  -  И  еще...  -  Он  замялся:  -  Принесите  ему  одежду,   хоть
какую-нибудь.
   В тесной и короткой для него спецовке  неизвестный  выглядел  несколько
комично, хотя и старался держаться с  достоинством.  Ему  принесли  хлеба,
тушенки и холодной картошки, оставшейся от ужина. И когда он  ел,  Баранов
увидел, что пищу  Голый  поглощал  довольно  странным  образом:  почти  не
разжевывая.
   Отведя в сторону начальника партии, Баранов начал расспросы, но  ничего
существенного для себя так и не выяснил. Немногое дал и разговор с гостем.
Имя он, подумав, назвал Вася, а что касается фамилии,  то  в  ответ  пожал
плечами, будто никогда не слышал такого  слова.  Вопрос  о  годе  рождения
поверг его в полнейшее недоумение. И  вообще:  он  всегда  жил  в  тундре,
сколько лет - не помнит, а продукты  брал,  потому  что  хотел  есть.  Где
раньше добывал, до геологов? А раньше  есть  не  хотелось.  Когда  у  него
спросили, почему всегда приходил только в полночь,  простодушно  объяснил,
что это  было  "время  наибольшего  благоприятствования".  Никто  не  стал
уточнять, что, собственно, это означает, потому  что  такой  ответ  вполне
вписывался в общую абсурдную  картину...  Короче,  капитан  Баранов  решил
забрать Васю с собой.
   Шагая к шоссе, Вася вдруг начал задавать капитану вопросы, например, не
видел ли Баранов других, таких же, как он. Потом спросил, сколько людей на
планете.
   Под единственным фонарем у поворота дороги - в месте весьма приметном -
машины  не  оказалось.  Баранов  заподозрил  неладное   и   потянулся   за
пистолетом. Он старался сделать это так, чтобы Вася  не  заметил,  но  тут
сзади раздалось насмешливое:
   - Не лапай пушку, мент!
   Баранов резко обернулся и, крикнув  Васе:  "Ложись!",  падая,  выхватил
пистолет. Но его опередили: встречный выстрел грохнул чуть раньше, а вслед
за ним - еще один, откуда-то сбоку. Пули не задели капитана, но Вася вдруг
тяжело осел на траву...
   И дальше случилось то, что и сам Баранов не смог бы  толком  объяснить,
хотя все происходило на его глазах. Когда в свете фонаря показались двое в
телогрейках с пистолетами в руках, Вася вдруг привстал и взмахнул  руками,
словно дирижер перед оркестром. И будто повинуясь его  команде,  эти  двое
выронили оружие и рухнули на землю, молча и даже как-то торжественно.
   Когда Баранов подошел к Васе, тот  сидел  на  корточках  и,  расстегнув
перепачканную кровью спецовку, деловито выдавливал пулю из грудной мышцы.
   - Кто  это?  -  кивнув  на  недвижно  лежавших  людей,  спросил  вконец
растерявшийся капитан.
   - Мои друзья, - безмятежно сообщил Вася.
   - А сам-то ты кто?!
   - Еще точно не знаю, - виновато ответил он. -  Уверен  только,  что  на
этой планете я всего лишь гость...
   Однако капитану Баранову было не до шуток...



   10

   Все человечество Артем Пересадов делил на  две  части:  он  сам,  Артем
Пересадов, и те, кого облапошивают. Конечно, можно было подумать, что этот
молодой человек был слишком уж высокого мнения о собственной  персоне,  но
среди малых, средних и крупных торговцев антиквариатом  он  слыл  если  не
богом, то, во всяком случае, человеком более чем удачливым. И так было  до
того злополучного дня, когда...
   В тот день Пересадов ехал в полупустом трамвае, и его внимание  привлек
один парень в лыжной шапочке. Но, если быть точным, Артем  заинтересовался
не столько парнем, сколько неким предметом, который  тот  держал  в  своих
руках.  Предмет  был  цилиндрической  формы,  чуть   меньше   ладони,   из
темно-серого, с отливом в синеву, металла с  мелкой  тщательной  огранкой.
Мало ли какие предметы могут везти в трамвае парни в лыжных  шапочках,  но
Пересадов не был бы Артемом Пересадовым,  если  бы  не  почувствовал,  что
здесь определенно что-то есть! Он  тут  же  пересел  на  свободное  кресло
позади парня, еще раз взглянул на предмет и спросил:
   - Не дашь посмотреть?
   Парень  обернулся,  и  Артем  увидел,  что  его   глаза   были   скрыты
непроницаемыми черными очками,  подбородок  укутан  в  мохеровый  шарф,  а
шапочка закрывала лоб по самые брови. Какой-то жутью повеяло на Артема  от
одного вида этого  парня.  Однако  тот  с  готовностью  вложил  предмет  в
протянутую ладонь Пересадова.
   Рассмотрев цилиндрик, Пересадов сразу же понял, что он точно такой  же,
как и три других, с которыми  его  приятель  Кунин  провернул  свое  самое
выгодное  дельце  за  последние  два  года.  Единственное  отличие   этого
цилиндрика состояло в том, что на нем не было выдавлено никаких знаков.
   - Хорошая вещь... - одобрил Пересадов и поднял глаза. На миг ему  вдруг
показалось, что он встретился со своим собственным отражением,  но  только
на мгновение: в следующий момент пред  ним  предстала  все  та  же  жуткая
физиономия. - Может, продашь? - проникновенно спросил Пересадов.
   - Как это? - удивился парень.
   - Да очень просто, - ласково ответил он. - За десять рублей...
   - Как это? - недоуменно повторил парень, и  Пересадов  понял,  что  тут
церемониться нечего. Он положил цилиндрик в карман своего плаща и протянул
парню  смятую  десятирублевку,  на   которую   тот   уставился   с   явным
любопытством...
   Кунину он позвонил из первого же таксофона. Небрежно сказав, что у него
появилась уникальная книга по шаманизму, вроде тех трех, что были ранее  у
Кунина, Артем замолк, с нетерпением ожидая, как откликнется его коллега на
высказанное эзоповским  языком  сообщение.  К  удивлению  Пересадова,  тот
только вяло бросил: "Приезжай!"
   ...Когда открылась дверь, Артем не сдержал  возгласа  удивления:  перед
ним стоял седой измызганный старикашка, лишь отдаленно напоминавший Кунина
- средних лет человека, который всегда с особой  тщательностью  следил  за
своей внешностью.
   - Это ты, Леха... это вы, Алексей...
   - Чего тебе? - перебил его старикашка. -  Говори  сразу,  что  надо?  -
повторил он, едва Артем переступил порог.
   - Сразу? Пожалуйста! - не растерялся Пересадов. - Есть у меня тут  одна
штучка... Похоже, из тех, что ты мне показывал. Помнишь,  спираль,  жучок,
стрелки! Цилиндрик такой... Только без рисунка...
   Артем осекся: Кунин смотрел на него с нескрываемым ужасом.
   - Где? - со свистящим шепотом выдавил он из себя: - Где он?
   - В одном... месте лежит... спокойненько себе... - неуверенно промямлил
Артем.
   Кунин облегченно вздохнул и вдруг истошно завопил:
   - Убирайся! Убирайся сейчас же!
   - Ты что, Леха,  ты  что?  -  не  понял  Пересадов  своего  коллегу  по
антиквариату. - Какая муха... - Не успел закончить  он  свой  вопрос,  как
Кунин сгреб его в охапку, вытащил на лестничную клетку и...
   "Совсем с ума Леха сошел от денег! - злобно подумал  Артем,  очутившись
на улице. - Надо же такому быть - спустить с лестницы старого  приятеля...
Вот что значит - шальные тысячи!" У Артема появилось предчувствие  чего-то
неприятного, даже опасного. А своим предчувствиям он привык доверять.
   Таксисту он велел остановиться неподалеку от  дома:  следовало  сначала
изучить обстановку. На первый взгляд все было тихо. Никаких  примет  того,
что за ним приехали "оттуда", не наблюдалось.
   Если бы в его любимом  кресле  оказался  майор  из  ОБХСС,  что  совсем
недавно вызывал Артема для беседы, было бы еще ничего. Но он увидел, что в
кресле возлежал, положив ноги на  журнальный  столик,  весьма  похожий  на
майора блондин.  Блондин  этот  был  абсолютно  наг.  От  изумления  Артем
остолбенел. И виной тому было не отсутствие одеяния у  незнакомца,  а  его
улыбка. Улыбка была словно приклеена, глаза не смеялись.
   И тут Артем Пересадов, выйдя из оцепенения, попытался  что-то  сделать.
Он двинулся было к блондину - и вдруг завис в воздухе, не доставая  ногами
до пола.



   11

   До ближайшего светофора ехали молча. Потом Дебора не выдержала:
   - Куда мы едем?
   - Не знаю, - безмятежно ответил Вайлди.
   - Тогда - стоп! - распорядился Тони. - За руль сяду я.
   - А вы знаете, куда ехать? - осведомилась Дебора.
   - Есть идея... - пробурчал Тони.
   - Слишком туманно, - тон Деборы не предвещал ничего хорошего.
   - А все, что было у вас на ранчо, не туманно? Кто были эти  люди?  Чего
они хотели? - огрызнулся Тони.
   - Это достаточно скучная история. - Дебора, казалось, давно ждала этого
вопроса и потому говорила гладко, словно провела  множество  репетиций.  -
Те, что нас увезли, люди Олссона, а значит - люди наркомафии. Папочка одно
время имел какие-то дела с Олссоном, а потом решил выйти из  игры.  И  для
того, чтобы его оставили в покое, припрятал кое-что против своего  бывшего
дружка. И  вот  старый  пес  все  время  мечтает  вернуть  это  "кое-что".
Похищение "Наски", видимо, совершенно в целях шантажа. Так же, как и  мое.
Вот так. А теперь - ваша очередь. Откуда вы знаете Вайлди?
   - Ну, это еще более  скучная  история.  Однажды,  с  полгода  назад,  я
случайно увидел Вайлди в доме своего приятеля. И  тогда  он  был  в  точно
таком же виде, что и сегодня: в этих леопардовых плавках.
   - Вы это серьезно?
   - Он это серьезно, - подтвердил Вайлди.
   - Отличная парочка! - рассмеялась Дебора. - Парни, а вы мне нравитесь!
   Имя Тедди Грина, сотрудника одной из калифорнийских газет, еще не  было
известно Америке, однако редкое чутье на  сенсации  давало  ему  основания
полагать, что это произойдет в самом ближайшем будущем.  Вот  почему  Грин
искренне порадовался внезапному появлению в своем доме школьного  приятеля
в компании с дочкой Риггса, а также Вайлди и картиной "Наска" в придачу.
   - В общем так,  Тони...  -  выслушав  маловразумительное  повествование
одноклассника, подытожил он. - Надо браться за работу. Быть может, времени
у нас совсем мало, поскольку не исключено, что  придется  иметь  дело  как
минимум с ребятами Олссона, со службой безопасности Риггса  и  с  полицией
штата. А в такой ситуации быть на виду - всего выгоднее. Хватит  вхолостую
языком молоть: поработай с моей видеокамерой, пока я порасспрашиваю  этого
чудака.
   И пошла съемка довольно странного диалога:
   "Представьтесь, пожалуйста, нашим зрителям". - "Вайлди". - "Простите, а
фамилия?" - "Грин". -  Что,  действительно  -  Грин?"  -  "Нет.  Просто  я
подумал, что вам это будет приятно". - "Да, конечно... Скажите, откуда  вы
попали к нам?" - "Вот этого  я,  к  сожалению,  еще  не  знаю".  -  "Очень
интересно. Но ведь вы являетесь представителем..." -  "Нет,  я  вообще  не
являюсь..." - "Что вы этим хотите сказать?"  -  "Пока  не  знаю".  -  "Ну,
хорошо. А зачем вам картина "Наска"? Вы взяли ее по собственной инициативе
или?.." - "Пока не знаю..."
   - Все это напоминает разговор врача с больным, который еще не полностью
оправился после шока, - прокомментировал съемку Тони.
   Тэдди полностью согласился с ним и даже высказал сомнение:
   - Может, он и вправду сбежал из психушки, а вовсе никакой  не  пришелец
или мутант? - Потом посмотрел на абсолютно  безучастного  к  их  разговору
Вайлди: - Вот что: без науки тут не обойтись. Надо позвонить Джону.
   - Знаете, Тони, - сказала Добора, когда Грин  вышел,  -  по-моему,  ваш
Тэдди взял неправильный тон. Ведь Вайлди ведет себя,  в  сущности,  совсем
как ребенок.
   - Правильно, я веду себя как ребенок, - оживился Вайлди. - Так и должно
быть.
   - Почему? - спросила Дебора.
   - Потому что мой интеллект сформировался еще  не  полностью,  -  словно
заученную цитату произнес Вайлди.
   - А когда  он  сформируется  полностью,  вы  сообщите  нам?  -  вежливо
поинтересовалась Дебора.
   - Теперь уже скоро. Вот эта карта помогла мне понять мою цель.
   - И какова же она - ваша цель?  -  Тони  незаметно  включил  камеру,  а
вошедший Грин замер у двери, боясь спугнуть разговорившегося Вайлди.
   - Моя цель -  восстановление  и  наладка  психофизических  коммуникаций
Большого Интеллекта, -  словно  школьник  на  уроке,  начал  Вайлди.  -  В
настоящее время Большой Интеллект разбросан  по  всей  планете,  а  каждый
Малый Интеллект в отдельности - ничто. Только соединение их в единое целое
дает возможность для движения и контакта. Для достижения поставленной цели
мне необходимо... необходимо... Дальше не помню, - произнес  он  виновато.
Теперь Вайлди походил на актера, забывшего роль, и Грин закричал:
   - Стоп! Все сначала! Черт, ну дайте же ему текст!
   Тут Вайлди обиделся:
   - Ничего не буду повторять! Хочу быть с картой! Один! А  то  мне  здесь
мешают!
   - Разумеется, разумеется, Вайлди, -  сконфузился  Тэдди.  -  На  втором
этаже вам будет отведена целая комната. - И когда  проходил  мимо  Деборы,
сказал ей шепотом: - Пойдемте с нами. Попробуйте уговорить  его  на  новую
съемку. У вас это здорово получается...
   Когда Тэдди вернулся через полчаса, вид у него был довольный.
   - Может выйти неплохой материальчик,  -  удовлетворенно  сказал  он.  -
Кассету сейчас запрячем: никогда не оставляю на  виду  ценную  информацию,
даже в собственном доме. Обо всем этом говорить еще рано, но в чем я точно
уверен, так это в том, что Джону наши записи понравятся.
   - А кто этот Джон? И почему ты решил посвятить его в наши дела?
   - Джон Заборски работает в НАСА и одновременно -  редкое  сочетание!  -
является фанатиком по части всяких там летающих  тарелок...  Он  уже  едет
сюда.
   Тони хмыкнул:
   - Боюсь, что кто-то может после твоего телефонного разговора  оказаться
здесь гораздо раньше твоего Джона.
   И, словно в подтверждение его слов, дверь с грохотом распахнулась.
   - Руки за голову! Встать лицом к стенке!  -  раздался  сзади  скрипучий
голос.



   12

   Гриновский   лежал   на   продавленном   кожаном   диване,   а   Витюша
безостановочно расхаживал по узкой, со скошенным потолком, дворницкой.
   - Ты, старик, - выговаривал Витюша, - и сам  свихнешься  и  других  под
монастырь подведешь. Скажи на милость, ну зачем ты устроил эту безобразную
сцену?
   - Тот, в шапочке... - попытался объяснить Гриновский, но Витюша замахал
на него руками.
   - Да пойми ты, голова садовая, что человек просто вышел за  сигаретами.
А когда увидел, что киоск закрыт, направился к подземному переходу.  И  он
не виноват, что ты со своим Синюкаевым оказались у него на пути...
   - Но ведь Синюкаев... - начал было Гриновский, однако Витюша  опять  не
дал ему говорить.
   - Слушай меня внимательно! - с непривычной для  него  суровостью  вновь
перебил его Витюша. - Когда ты устроил драку, мне с большим трудом удалось
отстоять тебя от праведного гнева милиции...  Что  же  до  Синюкаева,  то,
вероятно, он не врет, что пенальчиков в твоей сумке не было. Поди проверь!
Однако самое главное - недостающие таблички - он принес.  -  Витюша  потер
ладони одна о другую. - Ну  теперь  держись!  Сделаем  такую  работу,  все
закачаются... Да, сколько там было пенальчиков?
   - Три с рисунками, - подумав, ответил Гриновский. - И один чистый.
   -  Очень  интересно,  -  отметил  Витюша.  -  Значит,  спираль,  жучок,
стрелки... Так-так... Ладно. Я побежал в контору,  а  ты  давай  домой,  в
семью. И никакой самодеятельности. Вечерком забегу...
   Только Гриновский решил последовать совету друга, как в  дверь  сначала
постучали, а  потом  на  пороге  дворницкой  появился  молодой  человек  в
джинсовом облачении.
   - Добрый день, - вежливо наклонил голову  вошедший.  -  Не  могу  ли  я
видеть Алексея Аполлинарьевича Гриневского?
   - А по какому вы, собственно, делу? - осведомился Гриновский, пытаясь в
тусклом свете лампочки разглядеть молодого человека.  У  него  были  очень
длинные, собранные на затылке в хвост волосы.
   - Видите ли, - начал вошедший, - наши дачи находятся рядом...
   - Я свою продал...
   - Точнее, дача моих родителей и ваша...
   - Постойте, постойте, -  пригляделся  Гриновский.  -  Я,  кажется,  вас
узнаю. Вы - Максим, Максим Киселев. Сын Петра Андреевича. Как, кстати, его
здоровье?
   - Спасибо, хорошо... Но дело  у  меня  вот  какое.  Понимаете,  в  силу
нашего, ну пусть уже сейчас  не  нашего,  но  все