ть вам совсем немного, - тихо произнес  Истиолог.  -
Только то,  что  известно  любому  из  непосвященных  в  Культ  обитателей
Глауруса. Культ существует не менее тысячи лет, возможно, даже значительно
больше. Центр его  базируется  на  Азонде.  Как  вам  об  этом,  наверное,
известно, планета эта безжизненна. Сердцевиной Культа  является  почитание
так называемой Волшебницы Азонды.
     - Расскажите мне о ней подробнее.
     -  Рассказывать  в  общем-то  не  о  чем.  Увидеть  ее  дано   только
приверженцам Культа. Считается, что она бессмертна, потрясающе прекрасна -
и не  имеет  лица.  Приверженцы  Культа  проводят  целый  год  на  Азонде,
поклоняясь ей. Вероятно, к  таинствам  Культа  приобщен  один  человек  из
каждой тысячи обитателей Глауруса. Приверженцы Культа практикуют  какие-то
таинственные, мрачные обряды, но закон не обращает на это внимания. Многие
люди уверены в том, что большинство наших высших государственных  служащих
являются приверженцами  Культа.  Если  ваш  побратим  уже  на  Азонде,  то
забудьте о нем. Он потерян для вас навеки.
     - Я отказываюсь поверить в такое, - хмуро произнес Барсак. -  У  меня
еще есть три дня на то, чтобы отыскать его.
     - Вы ничего не найдете, кроме новых бед на свою голову, - предупредил
его Истиолог. - Но раз вы уж столь решительно настроены, то я не стану вас
задерживать. Свою одежду вы найдете вон в том шкафу. И даже не  помышляйте
о том, чтобы заплатить мне за то, что я для вас сделал.  Это  было  просто
проявлением любезности с моей стороны.
     Барсак стал молча одеваться. Когда он уже был почини  готов  уйти,  в
комнате вновь появился улыбающийся Истиолог, неси чреву вина.
     - Давайте выпьем на прощанье, - предложил Истиолог  и  протянул  чашу
Барсаку. - За успех ваших поисков. Пусть вам сопутствует удача.
     Барсак выпил, туго закутался в плащ и направился и двери, но не успел
он переступить порог, как ноги его задрожали и перестали поддерживать  вес
тела. Туловище его грузно опустилось вниз. Истиолог подхватил его, не  дав
упасть, и поволок к кушетке.
     С горечью он сообразил, что еще  раз  свалял  дурака.  На  разум  его
волной накатилось беспамятство. Последнее, о чем он подумал, было то,  что
в выпитом вине находился наркотик.
     Разбудил его колокольный звон. С первым же раскатом колоколов  жгучая
боль эхом отозвалась в его теле, он встрепенулся, присел на кушетке.  Веки
его были слипшимися;  ему  пришлось  изрядно  потрудиться,  чтобы  открыть
глаза. Он чувствовал, что все его суставы болят и мышцы стали дряблыми.
     Церковные колокола. Конец недели. "Дивэйн" отправляется в рейс!
     Он  сбросил  с  себя  простыню,  вылез  из  кровати,   поскользнулся,
споткнулся,  упал  головой  вниз.  Руки  и  ноги  его  совсем  онемели  от
бездействия.  Он  с  трудом  поднялся  во  весь  рост,  силы  ему  придало
охватившее его беспокойство.
     - Истиолог, черт бы вас побрал, где вы?
     - Здесь я, - раздался спокойный голос.
     Шатаясь, Барсак повернулся на  голос.  Истиолог  стоял  позади  него,
дружелюбно улыбаясь. На  нем  была  черная,  вся  в  ниспадающих  складках
шелковая одежда и голубой утренний парик.  В  руке  он  держал  сверкающий
заостренный на конце клинок длиной в восемь дюймов.
     - Вы отравили меня, - обвиняющим тоном  закричал  Барсак.  -  Сколько
времени я проспал? Какой сегодня день? Который час?
     - Ваш  корабль  покинул  Глаурус  полчаса  тому  назад,  -  вкрадчиво
улыбаясь, произнес Истиолог. - Я  был  в  космопорту  и  наблюдал  за  его
стартом. Было очень приятно смотреть  на  то,  как  он  все  выше  и  выше
взбирается в небо, а затем, включив гиперпривод, исчезает в голубизне.
     Приступ необузданной ярости овладел Барсаком. Он сделал два нетвердых
шага вперед.
     - Зачем вы так поступили?
     - Мне нужен был помощник. Порядочного человека очень трудно найти.  У
вас, Барсак, пусть мозгов и маловато, но зато мускулы хотя  бы  на  месте.
Оплата - одиннадцать галактов в неделю плюс пища и кров.
     - Одиннадцать галактов! -  Барсак  сжал  кулаки  и  двинулся  вперед.
Хрупкий Истиолог глядел на него, нисколько его не опасаясь.
     - Уберите этот кинжал, Истиолог, и...
     Истиолог вложил кинжал в ножны.
     - Что вы? Что?.. - неуверенно начал Барсак и поднял  вверх  раскрытые
ладони. - Я... Я теперь... Что же  это  такое  вы  со  мной  сотворили?  -
жалобно закончил он.
     - Я подстраховался, чтобы вы не могли причинить мне вред,  -  пояснил
Истиолог. - Я был бы таким круглым идиотом, как  вы,  если  бы  не  сделал
этого. Если бы вы были на моем месте, а а на вашем, я  бы,  не  колеблясь,
убил бы вас и притом как можно более  зверским  способом...  если  бы  был
способен на это. Так что вы теперь на это не способны. Поняли?
     Барсак посмотрел на свои обессиленные руки. Ох как страстно он  желал
свернуть хрупкую шею Истиолога, но было, наверное, проще  задушить  самого
себя.  Непреодолимое  заклятие  лежало  на  нем  теперь,  не   давая   ему
действовать по своей воле.
     Он в  оцепенении  опустился  от  сдерживаемого  внутреннего  гнева  и
охватившего его чувства опустошенности.
     - Мой корабль на самом деле улетел?
     - Да, - ответил Истиолог.
     Барсак увлажнил языком пересохшие губы. Такою была участь Зигмунна, а
теперь, через десять лет, то же самое постигло и его,  Барсака.  Точно  то
же, что и его брата. Его брата. Естественно, капитан  Джаспелл  не  станет
откладывать старт  ради  всякого  подзадержавшегося  заправщика  топливом.
Расписание звездолетов было таким же непреклонным, как движение планет  по
своим орбитам.
     - Ладно, - тихо вымолвил Барсак. - Меня избили, ограбили, отравили, а
теперь, вдобавок ко всему, я еще потерял работу в космосе. Да, этот  визит
в Глаурус для меня превратился в сплошной триумф. Да еще какой  триумф!  А
теперь выкладывайте, что это за работу мне предстоит выполнять.


     Через четыре дня они отправились морем  на  Цуннингеннар,  крупнейший
материк восточного полушария Глауруса, обитатели которого отличались  чуть
зеленоватым оттенком кожи да еще тем,  что  их  речь  была  почти  нечисто
лишена  глаголов.  Барсак,  приняв  новые  для  себя  обязанности  личного
телохранителя Истиолога, облачился в новенькое одеяние  из  синтетического
шелка, а на поясе имел пятидесятиваттный шок-излучатель.  В  излучателе  в
обход закона был смонтирован усилитель, способный поднимать  интенсивность
излучения до смертельного уровня, но это было трудно обнаружить  даже  при
самом тщательном осмотре, и оружие проходило как стандартная  двухамперная
модель. Барсак  горел  желанием  испытать  его  на  своем  работодателе  и
испепелить   его   нервные   окончания,   но   произведенное    Истиологом
кондиционирование,  заключающееся  в  наложении  целого  ряда   внутренних
запретов, делало исполнение этого желания абсолютно невозможным.
     Они отплыли на небольшом корабле, нанятом Истиологом только для своих
личных целей. На нем размещалась вся странствующая кунсткамера Истиолога.
     Набор сокровищ, которыми владел Истиолог, был исключительно  пестрым.
Здесь были навевающие наркотические видения камни  с  планеты  Соллигат  -
призрачно-желтые на  вид,  от  красоты  которых  было  трудно  оторваться;
великолепные изумруды, найденные в  пустынях  планеты  Дуу,  сверкающие  в
своих металлических оправах; говорящие деревья  с  Танамона,  в  квакающем
словаре которых  было  семь-восемь  приветственных  слов  и  пятнадцать  -
двадцать грязных непристойностей.
     Кроме того,  были  еще  различные  живые  существа,  содержавшиеся  в
клетках: карликовые спруты с планеты Кви, непрерывно извивавшиеся в  своих
тесных  стеклянных  чанах  и  не   сводившие   с   наблюдателей   зловещих
кроваво-красных  глаз;  дождевые  жабы  из  Мивагика,  пурпурные  безногие
саламандры  с  пышущей  жаром  солнечной   стороны   планеты   Упджей-Лаз:
ухмыляющиеся одноногие твари с Вирона. Были здесь также и различные земные
животные: скорпионы, скользкие змеи и кроты, утконосы и ехидны,  печальные
длинноносые обезьяны. Зверинец в любое время дня  и  ночи  представлял  из
себя подлинный бедлам самых разнообразных звуков, и частью работы  Барсака
было накормить каждое утро всех этих тварей подходящей для них пищей.
     Истиолог предупредил Барсака, чтобы он был предельно  осторожен,  его
предшественник по работе потерял руку, когда просовывал мясо  в  клетку  с
одноногими  тварями  с  Вирона.  Ухмыляющиеся   твари   были   удивительно
проворными.
     Свою выставку сначала они  развернули  в  Зибильноре,  самом  крупном
городе материка, и в течение семнадцати дней пользовались огромным успехом
у зрителей. Взрослых Истиолог пропускал за галакт с каждого, детей и рабов
за полцены. За время пребывания в Зибильноре,  по  подсчетам  Барсака,  он
загреб не менее двадцати восьми тысяч галактов. Возле их павильона  всегда
была  давка  не  терпящих  взглянуть  на  смертоносных  тварей,  собранных
Истиологом на двадцати планетах. Не было отбоя и от жадных  и  завистливых
любителей драгоценностей и прочих курьезов.
     Двадцать  восемь  тысяч  галактов.  И  из  всей  этой  суммы  Барсаку
перепадало только одиннадцать в неделю, еда и кров. Он с радостью вцепился
бы зубами в глотку Истиолога, но не мог приблизиться к владельцу  цирка  с
оружием в руках или с другими пагубными для того планами. В последний день
ни пребывания  в  Зибильноре  Барсак  наконец-то  нашел  профессионального
убийцу.  Он  намерен  был  предоставить   ему   право   полного   владения
кунсткамерой Истиолога, если тот  убьет  антрепренера,  но  когда  подошел
момент сделать  решающее  предложение,  сработала  блокировка  в  сознании
Барсака, и он потерял дар речи. Он стал запинаться, язык попросту перестал
его слушаться.
     Цирк не спеша передвигался по материку, делая остановки  то  тут,  то
там от трех до пяти дней. Местные носильщики помогали переносить  ящики  с
экспонатами из одного городка в  другой.  Истиолог  также  нанимал  людей,
которые  шли  впереди  носильщиков  и  громко  объявляли   о   предстоящей
экспозиции.
     Квитанции денежных переводов, которые Истиолог раз в неделю отправлял
в Мильярд, он хранил в запертом на замок сундучке,  который  ставил  около
своей кровати. В остальное время деньги лежали так, что Барсак всегда  мог
бы взять их, но запрет на расправу с Истиологом распространялся также и на
ограбление, и на бегство из его неволи. Он был привязан к смуглому  рябому
человечку нитями более прочными, чем если бы они даже были изготовлены  из
стали.
     Глубокое  отчаянье  овладело  Барсаком.  Он  пил,  грабил   случайных
встречных, один раз даже совершил  убийство.  Это  случилось  в  городишке
Дминн, расположенном на берегу зловонной, загаженной отбросами реки Киллн.
В одном баре с бывшим астронавтом оказался какой-то парень с речного судна
и после того, как пропустил выше нормы две рюмки, стал громко  хвастать  о
прелестях жизни речного матроса.
     - Мы - вольные птицы, и путешествуем по воде - разве может быть жизнь
лучше этой!
     -  Эта  жизнь  и  наполовину  не  столь  же  прекрасная,  как   жизнь
астронавта, - сумрачно возразил ему Барсак. Он сидел на четыре стула левее
матроса, ласково поглаживая последний  в  этот  вечер  бокал  вина.  -  По
сравнению с астронавтом речник - просто гусеница.
     Матрос тотчас же соскочил со стула и стал лицом к лицу с Барсаком.
     - Сильно много ты в этом понимаешь!
     - Я - астронавт.
     Это заявление со всех сторон было встречено дружным смехом.
     - Ты - астронавт? - презрительно произнес речник. - Я знаю,  кто  ты,
хотя и назвался астронавтом. Ты лакей у  хозяина  цирка.  Каждое  утро  ты
выметаешь помет из клеток его зверья!
     Барсак ничего не ответил, только бросился с кульками на  обидчика,  и
тот опрокинулся спиной на стол. Барсак стал ждать, когда  тот  встанет  на
ноги, чтобы нанести еще один удар, но тут почувствовал, как  его  схватили
за руки и резким движением стряхнул с себя разнимавших. Подняв кривящегося
от боли матроса за ворот, он подпер его  одной  рукой  и  наотмашь  ударил
другой.
     Появился нож. Барсак выбил нож из рук речника и ударил его  по  горлу
тыльной стороной ладони. Матрос сложился вдвое, и,  превозмогая  одышку  и
кашель, сумел проскрежетать:
     - Лакей... Уборщик дерьма!
     Барсак отступил назад. Матрос бросился на него. Барсак  вытащил  свой
шок-излучатель, включил усилитель на максимум и в та же мгновенье разрядил
его. Ноздри его почуяли запах горелой плоти.
     В тот же вечер  они  покинули  Дминн,  двигаясь  по  суше  в  сторону
лесистой провинции Зас. Когда караван фургонов с их  хозяйством  выкатился
из речного городка, Истиолог сказал спокойно:
     - Для того, чтобы тебя выручить, пришлось сегодня  подсунуть  местной
полиции взятку в пятьдесят галактов. В течение десяти недель твоя зарплата
будет урезана до шести галактов в неделю.  И  старайся  не  ввязываться  в
подобные ссоры в будущем.
     Барсак, естественно, был недоволен, но приходилось молчать.  Истиолог
был его богом и повелителем и не было способов, с помощью которых дано ему
было приподнять ногу, наступившую прямо ему на горло.
     Он целые ночи напролет проводил без сна, обдумывая, как сгубить этого
хозяйничка цирка, но каждый раз будто погружался в ванну, весь  покрываясь
испариной, когда снова со всей неизбежностью осознавал свою  неспособность
ни к какому решительному действию.
     Истиолог завладел им. Истиолог повелевал им, как хотел, а  он  хорошо
служил Истиологу.
     И чем дальше двигался странствующий цирк по обширному  материку,  тем
больше богател Истиолог. Он хорошо обращался с Барсаком, часто покупал ему
новую одежду, вкусно и сытно кормил. Но работу  Барсак  выполнял  рабскую,
ибо  и  был  по  сути  рабом.  Неделя  проходила  за  неделей,  из  недель
складывались месяцы.
     И все же Барсака никогда не покидало желание узнать, как там "Дивэйн"
обходится без  него  на  краю  Галактики,  какова  судьба  Зигмунна,  ради
которого  он  поступился  и  работой,  и  даже  своей  профессией.   Часто
вспоминалась ему и уже давно мертвая девушка Касса.  А  каждая  встреча  с
глауранцем в серебряной маске невольно наводила на  размышления  о  Культе
Волшебницы, о мертвой планете Азонда, куда отправился его побратим.
     Пришла зима, а вместе с нею и много снега. Истиолог решил,  что  пора
возвращаться в Мильярд и жить с летних барышей. По дороге  в  Мильярд  они
несколько раз останавливались  в  небольших  городах,  чтобы  однодневными
выставками скомпенсировать  расходы  на  пропитание  своих  многочисленный
тварей. Барсам устало помогал упаковывать и распаковывать  ящики.  Он  уже
почти что полюбил это сборище чудовищ, хотя и отдавал себе  отчет  в  том,
что любая из этих тварюг с  радостью  прикончила  бы  его  при  первой  же
предоставившейся возможности. Он истово молился  о  том,  чтобы  благодаря
какой-нибудь счастливой случайности вырвалась бы на волю ядовитая дождевая
жаба и укусила Истиолога. При этом было  совершенно  исключено,  чтобы  он
преднамеренно выпустил ее с целью погубить своего господина.
     Когда караван наконец возвратился в Мильярд,  зима  там  уже  была  в
полном разгаре. С той злополучной  недели  отстоя  "Дивэйна"  на  Глаурусе
прошло уже семь месяцев. Барсак похудел, под глазами легли глубокие  тени,
но он оставался все таким же упрямым и только сеть гипнотических повелений
удерживала его.
     Но теперь в чертах  его  лице  уже  можно  было  прочесть  и  приметы
отчаяния, такие же, какие он увидел  на  лице  давно  уже  теперь  мертвой
Кассы. Он зачастил в опасные районы города, надеясь на то,  что  случайная
смерть положит предел его страданиям, и часто заходил выпить в  тот  самый
бар, где познакомился с Кассой, занимая столик подальше от стойки  и  топя
свое горе в гордом одиночестве.
     Однажды, в самом конце зимы, когда он пропивал в этом баре одолженную
трешку,  открылась  входная  дверь,  и  на  пороге  показалась  фигура   в
серебряной маске последователя Культа Волшебницы.
     Инстинктивно все посетители бара тотчас же замкнулись в себе, надеясь
остаться незамеченными, и пока приверженец Культа стряхивал снег со  своей
шапки, только Барсак без всякого страха глядел  на  него.  Он  подтянул  к
своему столику еще один стул, открыто приглашая нового посетителя к своему
столику.



                                    5

     Едва  переступив  порог  бара,  приверженец  Культа   остановился   и
пепельно-серыми глазами, спрятанными за верхним краем  маски,  внимательно
оглядел комнату, затем хладнокровно прошел мимо беспорядочно расставленных
столиков и расположился на стуле, предложенным Барсаком.
     - Закажите две порции покрепче, - тихо произнес последователь  Культа
Волшебницы.
     Барсак жестом просигналил бармену, чтоб тот  принес  еще  две  кружки
подогретого вина, которое он пил в тот вечер. Бармен с опаской  подошел  к
их столику, быстро поставил вино и тотчас же попятился назад, подальше  от
слуги Культа, даже не осмеливаясь потребовать причитающиеся ему деньги.
     Барсак внимательно присмотрелся к своему  соседу  по  столику.  Маска
закрывала его лицо от уха до уха и от переносицы до верхней губы. Все, что
отличало его лицо от  других,  это  серые  проницательные  глаза,  широкий
морщинистый лоб и жесткий прогиб губ.
     - Ваше здоровье, -  произнес  Барсак  и  поднял  кружку,  намереваясь
чокнуться с гостем, но тот только хмыкнул и поднес кружку к губам.
     Разделавшись с вином, он вперил пронизывающий взгляд своих  пепельных
глаз в Барсака и спросил:
     - Вы - землянин Барсак, прислужник владельца цирка Эрспада Истиолога?
     - Да. Откуда вам это известно?
     - Разве это имеет какое-либо значение? Вам нравится ваш хозяин?
     Барсак хрипло рассмеялся.
     - Вы так полагаете?
     - То, что я думаю, в данном случае не  имеет  никакого  значения.  Вы
были под наблюдением, Барсак. Истиолог не случайно был направлен к вам. Мы
верим в то, что переносимые страдания  благотворно  воздействуют  на  душу
страждущего, душу в том смысле, какой мы вкладываем в это понятие.
     -  В  таком  случае  вы  проделали  большую  работу.  Настрадался   я
предостаточно.
     - Нам это известно тоже. Почему вы не убили Истиолога?
     - Потому... потому... -  Барсак  силился  выразить  словами  то,  что
проделал над его психикой Истиолог, но эти же самые наложенные  Истиологом
запреты,  не  позволяли  ему  оформить  свою   мысль   в   соответствующих
выражениях. - Я... я... просто не могу говорить об этом.
     - Блокировка речи? Истиолог силен в подобных  штуках.  Вы  бы  хотели
убить Истиолога?
     Барсак промычал нечто бессвязное, словно глухонемой.
     - Разумеется, хотели бы. Но вы не в состоянии это  сделать.  Истиолог
наложил запрет в вашем сознании. Верно?
     Барак кивнул, не в силах сбросить  с  себя  охватившее  его  глубокое
оцепенение.
     - Вы были бы очень  рады,  если  бы  кто-то  другой  сумел  бы  убить
Истиолога вместо вас?
     Капли пота выступили на лбу Барсака. Разговор шел вдоль самой  кромки
запретной зоны, установленной  Истиологом  в  его  разуме.  С  невероятным
трудом, фактически даже каким-то чудом  ему  удавалось  поддерживать  этот
разговор на эмоциональном уровне, то есть посредством  внешних  проявлений
испытываемыми им чувств.
     На последний вопрос выражение его лица было утвердительным.
     Последователь Культа Волшебницы соединил кончики пальцев обеими своих
рук.
     Истиолог  умрет  ровно  через  час  после   того,   как   мы   примем
соответствующее  решение.  Вы  станете  свободным   от   навязанного   вам
внутреннего принуждения. Вас ждет Азонда.
     - Азонда?
     - А куда вам еще теперь податься? Что еще осталось для  вас,  Барсак?
Опустившийся человек, отринутый от того образа  жизни,  к  какому  привык,
отщепенец здесь, на Глаурусе