, где лежал Андросов,  приходилось  выдерживать
целые  сражения  с  посетителями,  стремившимися  под  разными  предлогами
проникнуть к отважному альпинисту.  К нему шли корреспонденты областных  и
центральных газет, секретари ученых обществ, о  нем  писали,  говорили  по
радио, на его имя ежедневно поступали десятки  телеграмм  и  запросов.  На
ближайшие дни было назначено заседание выездной сессии Академии наук.
     Профессор Саламатов - крупнейший  знаток  и  исследователь  Памира  -
выступал со статьей, в которой пытался проанализировать события  последних
дней.
     <Высокогорные районы нашей страны - Памир и Тянь-Шань  -  хранят  еще
немало загадок, - писал Саламатов.  -  И  нет  ничего  удивительного,  что
общественность проявляет такой интерес к сообщению  альпиниста  Андросова.
Поскольку мнения в этом вопросе резко разделились, я,  не  пытаясь  мирить
спорящих, выскажу свои взгляды.
     Существует ли в действительности так называемый снежный человек?
     Есть  факты,   приведенные    альпинистом    Андросовым,    человеком
мужественным и безусловно правдивым; но он сам говорит, что видел  снежных
людей  в  полузабытьи,  когда  полз  по  склону  ледника,  и  нет   ничего
удивительного, что  все  это  могло  показаться  ему.  С  другой  стороны,
природные  условия  этой  части  горного  Памира,  гигантские  ледники   и
недоступные  для  восхождения  скальные  террасы  допускают,    что    там
сохранились в полной изоляции от цивилизованного  мира  первобытные  люди,
приспособившиеся к суровому климату.  Думаю, что  единственно  правильный,
достоверный ответ на эти  вопросы  даст  экспедиция  профессора  Самарина,
горный отряд которого приступает с  завтрашнего  дня  к  штурму  скального
пояса Бледных гор.  Условия там исключительно тяжелые, и, видимо,  никогда
еще  нога  человека  не  ступала  по  склонам  и  карнизам  этих  отвесных
пятисотметровых  стен.  Нависшие  над  ними  скальные  уступы    исключают
применение вертолетов, но будем надеяться, что  мужество  и  настойчивость
наших людей принесут победу отечественной науке>.


                         Ущелье скользящих теней

     Мастер спорта Редько, возглавлявший группу альпинистов  в  экспедиции
профессора Самарина, был большим знатоком своего  дела.  Он  участвовал  в
восхождении на одну из величайших вершин  Памира  -  Хан-Тенгри,  имел  за
плечами еще несколько не менее трудных горных  штурмов,  но  он  удивленно
присвистнул, когда отряд Самарина вышел к Ущелью скользящих теней.
     - Ловушка! - определил одним словом Редько,  с  интересом  осматривая
мощные снежные стены и карнизы с черными пятнами отвесных скал.
     - Не понимаю, чем руководствовался Кратов, выбирая такой  маршрут,  -
недоуменно произнес Самарин. -  По  этому  гребню  невозможно  пройти,  не
вызвав обвалов.
     - Не совсем так, - нахмурился Редько. - Я  знаю  Кратова,  и  раз  он
начал здесь подъем, у него, безусловно, были на это свои соображения.
     - Что же вы предлагаете? - спросил Стогов.
     Их окружили остальные  участники  экспедиции.  Все  они  с  интересом
ожидали слов Редько, зная, что мнение его в этом вопросе будет решающим.
     - Предлагаю перед  подъемом  вызвать  обвал,  этим  мы  избавимся  от
главной  опасности.  Затем  штурмовой  группе  добраться  до  ступенчатого
порога, о котором говорил Андросов  и,  так  как  он  наискось  перерезает
ущелье, дальнейший путь продолжать под его прикрытием.
     - Да, но в лучшем случае порог даст нам возможность подняться  только
до половины ущелья, а что делать потом?
     - Увидим на месте. На первый раз и этого будет много.
     - Я согласен!  -  подытожил  Самарин.  -  Назначаю  состав  штурмовой
группы: командир Редько, затем Панин, Смольков и я. Тебе, Андрей Иванович,
держать связь с главной базой, остаешься здесь за меня.
     Зная, что Самарин никогда не меняет своих решений, Стогов вздохнул  и
безнадежно развел руками, словно подчеркивая свою обиду на профессора.
     Обвал вызвали без особого труда.  Подняв карабин,  Стогов  выстрелил.
Стены ущелья, ближние и  дальние  горы  откликнулись  мощным  громогласным
эхом, и сейчас же с одного из  карнизов  сорвалось  облако  снежной  пыли.
Медленно нарастая, оно катилось вниз по ущелью, воздух дрожал  от  грохота
камнепада, вызванного лавиной...
     Дождавшись,  пока  осядет  снег,  Самарин  сделал    еще    несколько
распоряжений, и штурмовая группа тронулась в путь.  По предложению  Редько
шли в общей связке: он первым, за ним Самарин, следом  Панин  и  Смольков,
молодые, но бывалые альпинисты.
     Самарину казалось, что он поднимается по длинному  темному  коридору,
стены которого постепенно сходятся одна с другой, грозя вскоре  преградить
дорогу...
     Рассчитывая каждый шаг, двигались альпинисты в  настороженной  тишине
ущелья.
     Через несколько часов тяжелого  изнурительного  пути  Самарин  и  его
спутники выбрались к ступенчатому порогу.
     Ступенчатый  порог  был  волнистым    наслоением    каменных    глыб,
размежеванных  полосами  светло-голубого  льда.  Большая  часть  его   уже
осталась пройденной, когда все ясно  услышали  пронзительный  многоголосый
вой, сейчас  же  поглощенный  гулом  второй  лавины.  Предусмотрительность
Редько спасла альпинистов.  Не будь они сейчас под прикрытием порога, их в
секунду смяло бы и унесло вниз, как это было с  группой  Кратова.  Поэтому
все с нетерпением ждали той минуты, когда осядет снежная пыль и они смогут
двигаться дальше.
     Когда к вечеру альпинисты выбрались на верхний край порога, глазам их
предстало дивное зрелище.  Агатовые, словно отполированные, стены отражали
на своей поверхности лучи заходящего солнца,  и  легкие,  прозрачные  тени
веером разбегались от них, скользили по ущелью.  Они мелькали в  распадах,
расщелинах, на снежных  склонах  и  обнажениях  фирнового  льда,  достигая
светло-розовых облаков,  низко  плывущих  над  хаосом  обрывистых  вершин.
Круговорот теней создал впечатление, что весь воздух  в  ущелье  вращается
как в гигантской воронке.  От этого  кружилась  голова,  было  тревожно  и
вместе с тем хорошо стоять вот здесь, в последние минуты уходящего дня.
     Возможно, что альпинисты долго бы еще любовались  этим  зрелищем,  но
вновь раздался пронзительный гортанный крик, принадлежащий, без  сомнения,
живому существу.
     - Смотрите! - взволнованно воскликнул  Самарин.  -  Это,  безусловно,
оттуда! - Он указал на темный овал пещеры, служившей  естественным  входом
на первую ступень скального пояса.
     Крик повторился еще и еще с равными промежутками.  Теперь он  был  не
таким злобным, как раньше, в нем слышались жалоба, тоска.
     Показав  на  минуту  край  огромного  темно-багрового  диска,  солнце
скрылось за уступом зубчатой вершины, и тени, промчавшиеся в последний раз
по стенам ущелья, растаяли в надвигающихся сумерках.  Осыпь мелких  камней
градом застучала по ледяному  склону,  и  темная  человекообразная  фигура
возникла на краю пещеры.  Несколько минут человек или существо, похожее на
него, стояло на месте, потом взмахнуло  непомерно  длинными  конечностями,
склонилось над обрывом, словно пытаясь получше разглядеть  альпинистов,  и
исчезло так же внезапно, как и появилось.
     Самарин и его спутники, как  зачарованные,  стояли  на  месте,  боясь
шелохнуться.


                                 В пещере

     Ночь прошла спокойно, но почти никто из альпинистов  не  спал.  Долго
перешептывались Панин и Смольков. Откинув полог палатки, лежал с открытыми
глазами Самарин.  Подложив руки под голову, едва слышно насвистывал что-то
Редько.
     Плотные темно-бурые  облака  вереницей  плыли  над  ущельем.  Влажный
порывистый ветер доносил из долины тревожный шум горных потоков.
     Как только взошло солнце,  альпинисты,  наскоро  закончив  немудреный
завтрак, вплотную подошли к отвесной стене перед входом в пещеру. Это была
обледенелая гранитная глыба, покрытая сеткой мелких продолговатых  трещин,
при первом же взгляде на которую Редько понял, что взять ее  в  лоб  будет
невозможно.  Влево  за  ледяными  карнизами  зияла  пропасть,  а  над  ней
громоздились  каменистые  уступы  с    острыми    зубцами,    напоминающие
перевернутую вверх пилу.
     - Вот она, дорожка! - хмуро проговорил Редько, показав на  уступы.  -
Вчетвером  тут  делать  нечего.  Разрешите,  профессор,  мы   с    Паниным
попытаемся?
     - Нет уж, милейший, - усмехнулся Самарин, - пытаться будем мы с вами.
- И,  повернувшись к молодым альпинистам,  закончил:  - Вам,  друзья, быть
здесь наготове, как говорится, в случае чего - поможете!
     Редько согласно кивнул головой, и,  проверив  снаряжение,  они  молча
двинулись к пропасти,  на  краю  которой  громоздились  гранитные  уступы.
Вбивая скальные крючья, подтягивая друг друга за связывающую  их  веревку,
Редько и Самарин поднимались вверх.
     Метров за двадцать до вершины  карниза  увидали  глубокую  извилистую
трещину и уже по ней  после  многочасовой  нечеловечески  трудной  работы,
поминутно рискуя сорваться, они выбрались ко входу в пещеру.
     Вход, или, вернее, высокая узкая щель с полукруглым,  словно  нарочно
отесанным сводом, была теперь совсем рядом.
     Немного отдышавшись, Самарин  уже  направился  ко  входу,  как  вдруг
Редько остановил его, придержав за локоть.
     - Посмотрите, профессор, - указал он на груду камней, на которую  они
вначале не обратили внимания.
     Самарин  оглянулся  и  удивленно  отступил  назад.  Ему,    человеку,
проведшему столько лет в горах, хорошо было известно, что на такой  высоте
не могло быть никакой растительности.  А между  тем  среди  камней  лежали
толстые ветви и обломки ствола необычного на вид  темного  дерева.  Дерево
было сучковатым,  с  бугристыми  иссиня-черными,  точно  покрытыми  лаком,
наростами, и профессор, отлично  знакомый  с  флорой  Памира,  мог  твердо
сказать, что ничего подобного он не встречал во время своих  экспедиций  и
походов по этому краю.
     - Как вы думаете, - спросил он у Редько, - каким образом попали  сюда
эти сучья, не могло же их занести ветром?
     Редько к этому времени, осматривая камни, отошел в сторону и  поманил
к себе профессора.
     - Вот, - указал он на остатки потухшего  костра  и  покрытую  копотью
плоскую гранитную глыбу, - здесь разводили огонь, и  заметьте,  профессор,
недавно. Это поинтересней вашей находки.
     - Ого! - удивился Самарин. - А ну-ка, ну-ка, дайте мне.  -  Он  долго
разглядывал находку, ощупывал пальцами и даже пытался сплющить ее.
     - Банка новая, попала в костер недавно, - заключил он. -  Безусловно,
здесь были люди, но откуда?
     Редько хмуро пожал плечами, немного подумав, сказал:
     - За это время в здешних местах не проходило ни  одной  альпинистской
группы, да и вообще о восхождении на скальный пояс было бы известно.
     - Вы полагаете, - насторожился Самарин, - что Андросов ошибся и из их
группы еще кто-нибудь остался в живых?
     - Человек,   побывавший  здесь,  -  умелый,   опытный  альпинист,   -
неторопливо проговорил Редько. - Но он пришел сюда  не  нашим  путем.  Без
скальных крючьев сюда не подняться, а мы  обязательно  заметили  бы  их  в
стене.
     Самарин огляделся и, видя вокруг отвесные гладкие скалы  и  массивные
неприступные карнизы, только удивленно развел руками.
     - Я не берусь спорить с вами, но, по-моему, другой дороги нет!
     - Видимо, есть, - как бы про себя заметил Редько, - и,  возможно,  мы
еще узнаем об этом. Идемте, профессор!
     - Да, да, - заторопился Самарин, -  идемте.  -  И,  поправив  рюкзак,
первым ступил под своды пещеры.
     Бурые ребристые  стены  и  такой  же  потолок  подпирали  колонны  из
прозрачных сталактитов, похожих издали на  гигантские  оплывшие  свечи.  В
пещере царил полумрак, но  Самарин  разглядел  несколько  темных  фигур  у
противоположного входа, ведущего на вторую ступень террасы.
     - Вы видите? - вполголоса спросил он у Редько. - Вон там, впереди?
     - Вижу. Идемте туда!
     Но не успели они сделать и трех шагов, как раздался уже  знакомый  им
вой и камень с силой ударился в стену над их головами.
     Самарин хотел только одного: увидеть наконец вблизи этих таинственных
снежных людей, и, не думая об опасности, он бросился вперед.
     - Стойте!  -  закричал  Редько,   видя,   как  несколько   коренастых
длинноруких фигур метнулось навстречу Самарину.
     Редько в два прыжка догнал его и, схватив за рукав, с силой  отдернул
в сторону.  Камни  градом  застучали  вокруг,  и  один  из  них,  отскочив
рикошетом от стены, ударил Самарина.
     - Смотрите! - воскликнул он,  показывая  Редько  острый  выщербленный
камень, вделанный в обломок темного дерева.  -  Это  же  топор,  настоящий
топор каменного века! Вы только подумайте!
     Редько, не разделявший восторгов профессора,  увлек  его  к  подножию
сталактитовой колонны.  Достав бинт, он наскоро  разрезал  куртку,  из-под
которой сочилась кровь, и, забинтовав Самарину плечо,  осторожно  выглянул
из-за ледяного выступа.
     Тусклый свет, едва проникавший в пещеру, не мог рассеять ее полумрак,
и Самарин пожалел, что не захватил с собой карманный  фонарь.  Как  бы  он
нужен был сейчас! На  минуту,  на  один  момент  осветить  площадку  перед
сталактитовой колонной, куда уже вползали снежные люди.
     - Вот что, - сказал молчавший до  этого  Редько,  -  пугну-ка  я  их,
профессор!
     - То есть как это  пугну?  -  возмутился  Самарин.  -  Мы  на  пороге
открытия, а вы хотите... - не договорив, он резко отдернул голову.  Камень
величиной с арбуз, пролетев рядом, с гулом ударился о хрупкую  поверхность
сталактита, и часть его, образующая основание колонны, звонко, как стекло,
рассыпалась на кусочки.
     Тогда Редько, уже не слушая больше Самарина,  выхватил  ракетницу  и,
вскинув руку,  нажал  курок.  Вспыхнул  ослепительно  яркий  свет.  Ожили,
заискрились,  многоцветными  огнями  ледяные  оплывы    сталактитов,    и,
ударившись в сводчатый потолок пещеры, ракета рассыпалась сотнями  быстрых
светло-огненных пчел.
     - Теперь пошли! - крикнул Редько и,  размахивая  ледорубом,  бросился
вслед за снежными людьми, мохнатые тени которых уже мелькали у  выхода  на
вторую террасу.
     Вместе с подоспевшим Самариным Редько выскочил на  открытую  скальную
площадку.  Вокруг было  пусто,  лишь  пронизывающий  ветер  гнал  плотные,
непривычно близкие  облака.  По  стволу  гигантского  обугленного  дерева,
переброшенного над пропастью к уступам второй террасы, перебегал последний
из снежных людей, и тогда Самарин, не раздумывая, последовал за ним.
     - Что вы делаете, профессор?! - с отчаянием воскликнул Редько,  видя,
как, неловко размахивая руками и чуть  не  сорвавшись  вниз,  Самарин  уже
перебежал на противоположную сторону террасы.  Едва он  успел  скрыться  в
узкой расщелине, как сверху посыпались  мелкие  камни,  а  вслед  за  ними
ринулись вниз несколько светло-зеленых ледяных глыб.
     Когда улеглась снежная пыль, бледный от волнения Редько  увидел,  что
лавина не только унесла с собой черный ствол, но и обломала края гранитных
карнизов.
     Двое суток жил Редько в пещере. По нескольку раз в день подходил он к
краю пропасти, звал, кричал, стрелял из ракетницы, но все  было  напрасно,
Самарин не появлялся.
     Иногда он начинал упрекать себя, почему не последовал за профессором,
но сейчас же голос рассудка подсказывал ему, что  он  поступил  правильно.
Самарину, безусловно, нужна будет помощь, а чем он  мог  помочь,  если  бы
подобно профессору очутился по ту сторону пропасти, отрезанный  от  живого
мира? Единственный выход был в том, чтобы поскорее спуститься в долину  и,
взяв с собой людей, немедленно возвратиться обратно.
     Да, да, он так и поступит.
     Редько, взяв обугленную головню и выбрав на  стене  место  посветлей,
вывел крупными буквами: <Я пошел за людьми, держитесь!> - рассчитывая, что
Самарин, если вернется сюда, обязательно прочтет эту надпись.
     Немного постояв у пропасти, Редько направился к площадке  у  входа  в
пещеру, где они впервые увидели с Самариным остатки костра.
     Спуск в одиночку по отвесной скале был еще более трудным, чем подъем.
Редько окинул петлей скальный крюк, забитый им же при подъеме, и, медленно
потравливая веревку, повис над бездной.


                             События в долине

     Андрей Стогов с нетерпением ожидал возвращения профессора Самарина  и
его группы. Он верил в знания и опытность своего учителя, в находчивость и
умелость Редько и, возможно, чувствовал бы  себя  спокойнее,  если  бы  не
странные, неожиданные события, разыгравшиеся здесь после ухода профессора.
     Лагерь  Стогова  располагался  между  массивными  каменными  глыбами,
образующими надежный барьер, за которым альпинисты могли укрыться в случае
обвала.  Метрах в двухстах от  лагеря  пенистая,  стремительная  Балянд-су
растекалась на несколько  рукавов,  образуя  подобие  озера,  окаймленного
невысокими гранитными уступами.  Рядом лежала волнистая  галечная  насыпь,
напоминающая издали огромную подкову.
     Однажды ночью Стогов был разбужен дежурным,  в  обязанности  которого
входило поддерживать огонь костров и охранять лагерь.
     - Андрей Иванович, Андрей Иванович, - встревоженно говорил  дежурный,
склонившись к Стогову, - вы слышите?
     - Что, - приподнявшись, спросил Стогов, - о чем ты?
     - Вы прислушайтесь, - досадливо повторил  дежурный,  откидывая  полог
палатки.
     Две-три  минуты  было  тихо,  и  вдруг  откуда-то  издалека   донесся
протяжный крик.  Жалобный, унылый, он плыл над сонной долиной  и  ущельем,
заставляя тревожно сжиматься  сердце,  и  Стогов,  повинуясь  беспокойному
щемящему чувству, торопливо выбежал из палатки.
     - Непохоже, чтоб кто из наших, -  высказал  свою  мысль  дежурный.  -
Голос какой-то странный.
     В минуты раздумья  лицо  Стогова  приобретало  мальчишеское  задорное
выражение, и весь он, порывистый, энергичный, никак  не  походил  на  того
серьезного, степенного кандидата наук, каким видели его зимой в аудиториях
института.
     - Вот что, - решительно сказал Стогов дежурному, - людей  не  будить,
пусть спят. Смотрите тут получше, я один пойду к насыпи.
     - Вы думаете, что кричали оттуда?
     - Да, как будто бы так. - Стогов закинул за плечи ружье  и  пошел  по
берегу  к  смутно  белеющей  вдали  галечной    насыпи.    Временами    он
останавливался, чутко прислушиваясь к  звукам  туманной  сырой  ночи,  но,
кроме глухого шума  горных  потоков  и  шуршания  мелких  камней,  не  мог
различить ничего.
     Внимательно,  шаг  за  шагом  Стогов  осмотрел  насыпь    и,    решив
переправиться на другую сторону реки, подошел к камням, где еще  с  вечера
оставил небольшую резиновую лодку.
     Стогов хорошо запомнил это место и знал, что из участников экспедиции
никто не приходил сюда.  Каково же  было  его  изумление,  когда,  включив
карманный фонарик, он увидел  развороченные,  разбросанные  вокруг  камни,
незнакомые широколапые следы, истоптавшие вдоль и поперек песчаный плес, и
обрывок веревки - все, что осталось от его лодки!
     - Кто же мог унести ее с собой?
     Следы можно было принять за медвежьи, но медведи разодрали  бы  лодку
на месте.  Осталось предположить, что здесь побывали люди.  Возможно,  что
сегодняшние ночные крики тоже связаны с этим...
     Стогова охватил  нервный  озноб.  Значит,  слова  Андросова  не  были
выдумкой больного воображения...  Забыв обо  всем,  Стогов  побежал  вдоль
насыпи: <...Только бы не потерять, не спутать следы.  Вот они, рядом, ясно
отпечатались. Эх, сюда бы сейчас Самарина...>
     Несколько раз Стогов спотыкался, проваливался в снег,  больно  ударил
колено, перепрыгивая небольшую трещину.  Но мысль о том, что, возможно, он
нагонит, увидит похитителей лодки, неудержимо влекла его вперед.
     Кончилась насыпь. Стогов миновал несколько волнистых откосов и т