ведь правда фирмы?
Я живу,как темный вол.
Об'ясните!"

Заходил цветной халат
Парой егеревских нижних:
"здесь бессилен сам сократ!
Вы-профан.ищите ближних".
-"очень рад".

В переулке я поймал
Человека с ясным взглядом.
Я пошел тихонько рядом:
"здравствуй, ближний..."-"вы нахал!"
-"извините..."

Я пришел домой в чаду,
Переполненный раздумьем.
Мысль играла в чехарду
То с насмешкой, то с безумьем.
Пропаду!

Тихо входит няня в дверь.
Вот еще один философ:
Плюнь да веруй-без вопросов".
-"в гунияди?"

-"гу-ни-я-ди?кто такой?
Не немецкий ли святой?
Для спасения души-
Все святые хороши..."
Вышла.

        ****
        1909




***
Все в штанах,скроенных одинаково,



При усах,в пальто и в котелках.
Я похож на улице на всякого
И совсем теряюсь на углах...

Как бы мне не обменяться личностью:
Он войдет в меня,а я в него,-
Я охвачен полной безразличностью
И боюсь решительно всего...

Проклинаю культуру!срываю подтяжки!
Растопчу котелок! растерзаю пиджак!!
Я завидую каждой отдельной букашке,
Я живу,как последний дурак...

В лес!к озерам и девственным елям!
Буду лазить, как рысь по шершавым стволам.
Надоело ходить по шаблонным панелям
И смотреть на подкрашенных дам!

Принесет мне ворона швейцарского сыра,
У заблудшей козы надою молока.
Если к вечеру станет прохладно и сыро,
Обложу себе мохом бока.

Там не будет газетных статей и отчетов.
Можно лечь под сосной и немножко повыть.
Иль украсть из дупла вкусно пахнущих сотов.
Или землю от скуки порыть...

А настанет зима- упираться не стану:
Буду голоден,сир,малокровен и гол,
И пойду к лейтенанту,к приятелу глану:
У него даровая квартира и стол.

И скажу:"лейтенант!я российский писатель,
Я без паспорта в лес из столицы ушел,
Я устал,как собака и-веришь,приятель,-
Как семьсот аллигаторов зол!

Люди в городе гибнут,как жалкие слизни,
Я хотел свою старую шкуру спасти.
Лейтенант!я бежал от бессмысленной жизни
И к тебе захожу по пути..."

Мудрый глан ничего мне на это не скажет,
Принесет мне дичины,вина,творогу...
Только пусть меня глан основательно свяжет,
А иначе-я в город сбегу.

        ****
        1907
Опять



Опять опадают кусты и деревья,
Бронхитное небо слезится опять,
И дачники,бросив сырые кочевья,
Бегут,ошалевшие,вспять.

Опять перестроив и душу и тело
(цветочки и в летнее солнце-увы!)
Творим городское,ненужное дело
До новой весенней травы.

Начало сезона.ни света,ни красок,
Как призраки,носятся тени людей...
Опять одинаковость сереньких масок
От гения до лошадей.

По улицам шляется смерть.
Проклинает
Безрадостный город и жизнь без надежд,
С презреньем,зевая,на землю толкает
Несчастных,случайных невежд.
А рядом духовная смерть свирепеет
И сослепу косит,пьяна и сильна.
Все мало и мало-коса не тупеет,
И даль безнадежно черна.

Что будет?опять соберутся гучковы
И мелочи будут,скучая,жевать.
А мелочи будут сплетаться в оковы,
И их никому не порвать.

О,дом сумасшедших,огромный и грязный!
К оконным глазницам припал человек:
Он видит бесформенный мрак безобразный,
И в страхе,что это навек.

В мучительной жажде надежды и красок
Выходит на улицу,ищет людей...
Как страшно найти одинаковость масок
От гения до лошадей!

        ****
        1908



Культурная работа



Утро.мутные стекла как бельма,
Самовар на столе замолчал.
Прочел о визитах вильгельма
И сразу смертельно устал.

Шагал от дверей до окошка.
Барабанил марш по стеклу
И следил, как хозяйская кошка
Ловила свой хвост на полу.

Свистал.рассматривал тупо
Комод,"остров мертвых",кровать.
Это было и скучно и глупо-
И опять начинал я шагать.

Взял маркса.поставил на полку.
Взял гете-и тоже назад.
Зевая,подглядывал в щелку,
Как соседка пила шоколад.

Напялил пиджак и пальтишко
И вышел.думал,курил...
При мне какой-то мальчишка
На мосту под трамвай угодил.

Сбежались. я тоже сбежался.
Кричали .я тоже кричал,
Махал рукой возмущался
И карточку приставу дал.

Пошел на выставку.злился.
Ругал бездарность и ложь.
Обедал.со скуки напился
И качался,как спелая рожь.

Поплелся к приятелю в гости,
Говорил о холере,добре,
Гучкове, арьеле дакосте-
И домой пришел на заре.

Утро...мутные стекла как бельма.
Кипит самовар.рядом "русь"
С речами того же вильгельма.
Встаю-и снова тружусь.

        ****
        1910



Желтый дом



Семья-ералаш,а знакомые-нытики.
Смешной карнавал мелюзги.
От службы,от дружбы,от прелой политики
Безмерно устали мозги.
Возьмешь ли книжку-муть и мразь:
Один кота хоронит,
Другой слюнит, разводит грязь
И сладострастно стонет...

Петр великий,петр великий!
Ты один виновней всех:
Для чего на север дикий
Понесло тебя на грех?
Восемь месяцев зима,вместо фиников-
Морошка.
Холод, слизь,дожди и тьма-так и тянет из
Окошка
Брякнуть вниз о мостовую одичалой головой...
Негодую,негодую...что же дальше,боже мой?!
Каждый день по ложке керосина
Пьем отраву тусклых мелочей...
Под разврат бессмысленных речей
Человек тупеет как скотина...

Есть парламент,нет?бог весть,
Я не знаю.черти знают.
Вот тоска-я знаю-есть,
И бессилье гнева есть...
Люди ноют,разлагаются,дичают,
А постылых дней не счесть.

Где наше-близкое,милое,кровное?
Где наше-свое,бесконечно любовное?
Гучковы,дума,слякоть,тьма,морошка ...
Мой близкий!вас не тянет из окошка
Об мостовую брякнуть шалой головой?
Ведь тянет,правда?

        ****
        1908



Зеркало



Кто в трамвае,как акула,
Отвратительно зевает?
То зевает друг- читатель
Над скучнейшею газетой.

Он жует ее в трамвае,
Дома,в бане и на службе,
Ресторанах и в экспрессе,
И в отдельном кабинете.

Каждый день с утра он знает,
С кем обедал франц-иосиф
И какую глупость в думе
Толстый бобринский сморозил...

Каждый день,впиваясь в строчки,
Он глупеет и умнеет:
Если автор глуп-глупеет,
Если умница-умнеет.

Но порою друг-читатель
Головой мотает злобно
И ругает,как извозчик,
Современные газеты.

"к черту запад
И испанские газеты..."
(кстати-он силен в испанском,
Как испанская корова.)

Друг-читатель!не ругайся,
Вынь-ка зеркальце складное.
Видишь-в нем зловеще меркнет
Кто-то злобный и безликий?

Кто-то хмурый и безликий,
Не испанец,о, нисколько,
Но скорее бык испанский,
Обреченный на закланье.

Прочитай: в глазах-гляделках
Много мыслей,смеха,сердца?
Не брани же,друг- читатель,
Современные газеты...

        ****
        1908



Интеллигент



Повернувшись спиной к обманувшей надежде
И беспомощно свесив усталый язык,
Не раздевшись,он спит в европейской одежде
И храпит,как больной паровик.

Истомила идея бесплодьем интрижек,
По углам паутина ленивой тоски,
На полу вороха неразрезанных книжек
И разбитых скрижалей куски.

За окном непогода лютует и злится...
Стены прочны,и мягок пружинный диван.
Под осенюю бурю так сладостно спится
Всем,кто бледной усталостью пьян.

Дорогой мой,шепни мне сквозь сон по секрету,
Отчего ты так страшно и тупо устал?
За несбыточным счастьем гонялся по свету
Или,может быть,землю пахал?

Дрогнул рот.разомкнулись тяжелые вежды,
Монотонные звуки уныло текут:
"брат!одну за другой хоронил я надежды,
Брат!от этого больше всего устают.

Были яркие речи и смелые жесты
И неполных желаний шальной хоровод.
Я жених непришедшей прекрасной невесты,
Я больной,утомленный урод".

Смолк. а буря все громче стучалась в окошко.
Билась мысль,разгораясь и снова таясь.
И сказал я,краснея,тоскуя и злясь:
"брат!подвинься немножко".

        ****
        1908



Отбой



За жирными коровами следуют тощие,
За тощими - отсутствие мяса
Гейне

По притихшим редакциям,
По растерзанным фракциям,
По рутинным гостиным,
За молчанье себя награждая с лихвой,
Несется испуганный вой:
Отбой, отбой,
Окончен бой,
Под стол гурьбой!
Огонь бенгальский потуши,
Соси свой палец не дыши,
Кошмар исчезнет сам собой -
Отбой, отбой, отбой!
Читали, как сын полицмейстера ездил по городу,
Таскал по городу,
Таскал по рынку почтеннейших граждан
За бороду,
От нечего делать нагайкой их сек,
Один - восемьсот человек?
Граждане корчились, морщились,
Потом послали письмо со слезою в редакцию
И обвинили... реакцию.
Читали?
Ах, политика узка
И притом опасна.
Ах, партийность так резка
И притом пристрастна.
Разорваны по листику
Программки и брошюры,
То в ханжество, то в мистику
Нагие прячем шкуры.
Славься, чистое искусство
С грязным салом половым!
В нем лишь черпать мысль и чувство
Нам - ни мертвым ни живым.
Вечная память прекрасным и звучным словам!
Вечная память дешевым и искренним позам!
Страшно дрожать по беспартийным
Углам
Крылья спалившим стрекозам!
Едьмы, буки, черные сотни,
Звездная палата, "черный кабинет"...
Все проворней и все охотней
Лезем сдуру в чужие подворотни.
Влез. молчок. и нет как нет.
Тбой, отбой,
Момент любой
Од стол гурьбой.
Любой момент
Ндифферент:
Емья, горшки,
Ела, грешки -
Амо собой.
Отбой, отбой, отбой!
"отречемся от старого мира..."
И полезем гуськом под кровать.

Нам, уставшим от шумного пира,
Надо свежие силы набрать
Ура!!

        ****
        1908



Критику



Когда поэт,описывая даму,
Начнет:"я шла по улице. в бока впился корсет"-
Здесь "я" не понимай,конечно,прямо-
Что ,мол,под дамою скрывается поэт.
Я истину тебе по-дружески открою:
Поэт-мужчина.даже с бородою.

        ****
        1909



Всем нищим духом



Ламентации

Хорошо при свете лампы
Книжки милые читать.
Пересматривать эстампы
И по клавишам бренчать,-

Щекоча мозги и чувство
Обаяньем красоты,
Лить душистый мед искусства
В бездну русской пустоты ...

В книгах жизнь широким пиром
Тешит всех своих гостей,
Окружая их гарниром
Из страданий и страстей:

Смех,борьба и перемены,
С мясом вырван каждый клок!
А у нас... углы да стены
И над ними потолок.

Но подчас ,не веря мифам,
Так событий личных ждешь!
Заболеть бы что ли тифом,
Учинить бы, что ль,дебош?

В книгах гений соловьевых,
Гейне,гете и золя,
А вокруг от ивановых
Содрогается земля.

На полотнах магдалины,
Сонм мадонн,венер и фрин,
А вокруг кривые спины
Мутноглазых акулин.

Где событья нашей жизни,
Кроме насморка и блох?
Мы давно живем,как слизни,
В нищете случайных крох.

Спим и хнычем.в виде спорта,
Не волнуясь,не любя,
Ищем бога,ищем черта,
Потеряв самих себя.

И с утра до поздней ночи
Все,от крошек до старух,
Углубив в страницы очи,
Небывалым дразнят дух.

В звуках музыки-страданье,
Боль любви и шепот грез,
А вокруг одно мычанье,
Стоны,храп и посвист лоз.

Отчего?молчи и дохни.
Рок-хозяин,ты-лишь раб.
Плюнь,ослепни и оглохни,
И ворочайся,как краб!

...хорошо при свете лампы
Книжки милые милые читать,
Перелистывать эстампы
И по клавишам бренчать.

        ****
        1909



На вербе



Бородатые чуйки с голодными глазами
Хрипло предлагают "животрепещущих докторов".
Гимназисты проводят бумажными усами,
Горничные стреляют в суконных юнкеров.

Шаткие лари,сколоченные наскоро,
Холерного вида пряники и халва,
Грязь под ногами так хлюпает ласково,
И на плечах болтается чужая голова.

Червонные рыбки из стеклянной обители
Грустно- испуганно смотрят на толпу.
"вот замечательные американские жители-
Глотают камни и гвозди,как крупу!"

Писаря выражаются вдохновенно- изысканно,
Знакомятся с модистками и переходят на "ты",
Сгущенный воздух переполнился писками,
Кричат бирюзовые бумажные цветы.

Деревья вздрагивают черными ветками,
Капли и бумажки падают в грязь.
Чужие люди толкутся между клетками
И месят ногами пеструю мазь.

        ****
        1908



Пасхальный перезвон



Пан-пьян!красные яички.
Пьян-пан!красные носы.
Били-бьют!радостные личики.
Бьют-били!
Груды колбасы.

Дал-дам! праздничные взятки.
И этим и тем.
Пили-ели!визиты ы перчатках.
Ели-пили!водка и крем.

Пан-пьян!наливки и студни.
Пьян-пан! боль в животе.
Били-бьют!и снова будни.
Бьют-били!конец мечте.

        ****
        1909



На петербургской даче



Промокло небо и земля,
Душа и тело отсырели.
С утра до вечера скуля,
Циничный ветер лезет в щели.
Дрожу, как мокрая овца...
И нет конца,и нет конца!

Не ем прекрасных огурцов,
С тоской смотрю на землянику:
Вдруг отойти в страну отцов
В холерных корчах слишком дико...
Сам мережковский учит нас,
Что смерть страшна, как папуас,

В обьятьях шерстяных носков
Смотрю,как дождь плюет на стекла.
Ах,жив бездарнейший гучков
Но нет великого патрокла!
И в довершение беды
Гучков не пьет сырой воды.

Ручьи сбегают со стволов.
Городовой надел накидку.
Гурьба учащихся ослов
Бежит за горничною лидкой.
Собачья свадьба...
Чахлый гром.
И два спасенья:гром и ром.

На потолке в сырой тени
Уснули мухи.
Сатанею...
Какой восторг в такие дни
Узнать,что дали шаху в шею!
И только к вечеру поймешь,
Что твой восторг-святая ложь...

Горит свеча.
Для счета дней
Срываю листик календарный-
Строфа из бальмонта.
Под ней:
"борщок, шнель-клопс и мусс янтарный".
Дрожу,как мокрая овца,и нет конца, и нет
Конца!

        ****
        1909



Городская сказка



Профиль тоньше камеи,
Глаза как спелые сливы,
Шея белее лилии,
И стан как у леди годивы.

Деву с душою бездонной,
Как первая скрипка оркестра,
Недаром прозвали мадонной
Медички шестого семестра.

Пришел к мадонне филолог,
Фаддей симеонович смяткин.
Рассказ мой будет недолог:
Филолог влюбился по пятки.

Влюбился жестоко и сразу
В глаза ее, губы и уши,
Цедил за фразою фразу,
Томился,как рыба на суше.

Хотелось быть ее чашкой,
Братом ее или теткой,
Ее эмалевой пряжкой
И даже зубной ее щеткой!...

"устали,варвара петровна?
О,как дрожат ваши ручки!"
Шепнул филолог любовно.
А в сердце вонзились колючки.

"устала.вскрывала студента:
Труп был жирный и дряблый.
Холод...сталь инструмента.
Руки,конечно иззябли.

Потом у калинкина моста
Смотрела своих венеричек.
Устала:их было до ста.
Что с вами? вы ищете спичек?

Спички лежат на окошке.
Ну,вот.вернулась обратно,
Вынула почки у кошки
И зашила ее аккуратно.

Затем мне с подругой достались
Препараты гнилой пуповины.
Потом был скучный анализ:
Выделенье в моче мочевины...

Ах,я прошу извиненья,-
Я роль хозяйки забыла:
Коллега!возьмите варенья,-
Сама сегодня варила".

Фаддей симеонович смяткин
Сказал беззвучно: "спасибо!"
А в горле ком кисло-сладкий
Бился,как в неводе рыба.

Не хотелось быть ее чашкой,
Ни братом ее,ни теткой,
Ни ее эмалевой пряжкой,
Ни зубной ее щеткой!

        ****
        1909



В гостях



Петербург

Холостой стаканчик чаю
(хоть бы капля коньяку),
На стене босой толстой.
Добросовестно скучаю
И зеленую тоску
Заедаю колбасой.

Адвокат ведет с коллегой
Специальный разговор.
Разорвись-а не поймешь!
А хозяйка с томной негой,
Устремив на лампу взор
Поправляет бюст и брошь.

"прочитали метерлинка?"
-"да.спасибо,прочитал..."
-"о,какая красота!"
И хозяйкина ботинка
Взволновалась,словно в шквал.
Лжет ботинка,лгут уста...

У рояля дочь в реформе,
Взяв рассеянно аккорд,
Стилизованно молчит.
Старичок в военной форме
Прежде всех побил рекорд-
За экран залез и спит.

Толстый доктор по ошибке
Жмет мне ногу под столом.
Я страдаю и терплю.
Инженер зудит на скрипке.
Примирясь и с этим злом,
Я и бодрствую,и сплю.

Что бы вслух сказать такое?
Ну-ка,опыт,выручай!
"попрошу...еще стакан"...
Ем вчерашнее жаркое,
Кротко пью холодный чай
И молчу,как истукан.

        ****
        1908



Мухи



На дачной скрипучей веранде
Весь вечер царит оживленье .
К глазастой художнице ванде
Случайно сползлись в воскресенье
Провизор, курсистка,певица,
Писатель,дантист и певица.

"хотите вина иль печенья?"
Спросила писателя ванда,
Подумав в жестоком смущеньи:
"налезла огромная банда!
Пожалуй,на столько баранов
Не хватит ножей и стаканов".

Курсистка упорно жевала.
Косясь на остатки от торта,
Решила спокойно и вяло:
"буржуйка последнего сорта".
Девица с азартом макаки
Смотрела писателю в баки.

Писатель за дверью на полке
Не видя своих сочинений,
Подумал привычно и колко:
"отсталость!"и стал в отдаленьи,
Засунувши гордые руки
В триковые стильные брюки.

Влюбленный и потный,
Исследовал шею хозяйки,
Мечтая в истоме дремотной:
"ей-богу!совсем как из лайки...
О,если б немножко потрогать!"
И вилкою чистил свой ноготь.

Певица пускала рулады
Все реже и реже,и реже.
Потом ,покраснев от досады,
Замолкла:
"не просят,невежи...
Мещане без вкуса и чувства!
Для них ли святое искусство?"

Наелись.спустились с веранды
К измученной пыльной сирени.
В глазах умирающей ванды
Любезность,тоска и презренье:
"свести их к пруду иль в беседку?
Спустить ли с веревки валетку?"

Уселись под старой сосною.
Писатель сказал:"как в романе..."
Девица вильнула спиною,
Провизор порылся в кармане
И чиркнул над кислой певичкой
Бенгальскою красною спичкой.

        ****
        1910



Литературный цех



В редакции толстого журнала

Серьезных лиц густая волосатость
И двухпудовые свинцовые слова:
"позитивизм","идейная предвзятость",
"спецификация","реальные права"...

Жестикулируя,бурля и споря,
Киты редакции не видят двух персон:
Поэт принес "ночную песню моря".
А беллетрист-"последний детский сон".

Поэт присел на самый кончик стула
И кверх ногами развернул журнал,
А беллетрист покорно и сутуло
У подоконника на чьи-то ноги стал.

Обносят чай...поэт взял два стакана,
А беллетрист не взял ни одного.
В волнах серьезного табачного тумана
Они уже не ищут ничего.

Вдруг беллетрист,как леопард,в поэта
Метнул глаза:
"прозаик или нет?"
Поэт и сам давно искал ответа:
"судя по галстуку,похоже,что поэт..."

Подходит некто в сером,но по моде,
И говорит поэту:"плач земли?..."
-"нет,я вам дал три "песни о восходе"".
И некто отвечает: "не пошли!"

Поэт поник.поэт исполнен горя:
Он думал из "восходов" сшить штаны!
"вот здесь еще "ночная песня моря",
А здесь-"дыханье северной весны"".

-"не надо,-отвечает некто в сером:-
У нас лежит сто весен и морей".
Душа поэта затянулась флером,
И розы превратились в сельдерей.

"вам что?" и беллетрист скороговоркой:
"я год назад прислал "ее любовь"".
Ответили,пошаривши в конторке:
"затеряна.перепишите вновь".

"а вот,не надо ль?-беллетрист запнулся-
Здесь...семь листов-"последний детский сон""".
Но некто в сером круто обернулся-
В соседней комнате залаял телефон.

Чрез полчаса,придя от телефона,
Он,разумеется,беднягу не узнал
И,проходя,лишь буркнул раздраженно:
"не принято!ведь я уже сказал!..."

На улице сморкался дождь слюнявый.
Смеркалось...ветер.тусклый,дальний гул.
Поэт с "ночною песней" взял направо,
А беллетрист налево повернул.

Счастливый случай скуп и черств,как плюшкин.
Два жемчуга опять на мостовой...
Ах,может быть,поэт был новый пушкин,
А беллетрист был новый лев толстой?!

Бей ветер их в лицо,дуй за сорочку-
Надуй им жабу,тиф и дифтерит!
Пускай не продают души в рассрочку,
Пускай душа их без штанов парит...

Между 1906 и 1909



"смех сквозь слезы"



(1809- 1909


)

Ах,милый николай васильич гоголь!
Когда б сейчас из гроба встать ты мог,
Любой прыщавый декадентский щеголь
Сказал бы:"э, какой он к черту,бог?
Знал быт,владел пером,страдал.
Какая редкость!
А стиль,напевность,а прозрения печать,
А темно-звонких слов изысканная меткость?....
Нет,старичок...ложитесь в гроб опять!"

Есть между ними,правда,и такие,
Что дерзко от тебя ведут свой тусклый род
И лицемерно пред тобой согнувши выи,
Мечтают сладенько:"придет и мой черед!"
Но от таких "своих",дешевых и развязных,
Удрал бы ты,как подколесин,чрез окно...
Царят!бог их прости,больных,пустых и грязных,
А нам они наскучили давно.

Пусть их шумят...но где твои герои?
Все живы ли,иль небо прокоптив,
В углах медвежьих сгнили на покое
Под сенью благостной крестьянских тучных нив?
Живут...и как живут!ты,встав сейчас из гроба,
Ни одного из них,наверно,б не узнал:
Павлуша чичиков-сановная особа
И в интендантстве патриотом стал-

На мер