дяги вроде меня самого.
Но для этого нужны деньги, а у меня их нет.
     Почему меня все время не покидает чувство, что за мной кто-то следит?
Наверняка я оторвался от черных людей и теперь они не найдут меня -  стоит
мне только добраться до Текарама Флорентийского, а я  это  сделаю  -  буду
скакать без перерыва и уже к завтрашнему вечеру  буду  в  городе,  который
размерами превосходит даже Кельт Гард.
     А  пока  я  еще  здесь,  нервно   оглядываюсь,   подозревая   каждого
встречного-поперечного. Надо же, как легко испугать  Веселого  Ледоруба...
Но с мечом я бы не боялся черных...
     Однако же, ничего так и не происходит - я мирно  выезжаю  за  пределы
города и через некоторое количество времени Кельт  Гард  остается  позади,
укутанный  в  дымку  домашних  печей  и  густого  тумана,  который  всегда
собирается к ночи. А у меня еще путь впереди. Дорога  вьется,  исчезая  за
горизонтом, словно змея,  которая  отказывается  показать  свой  хвост  со
вживленным в него зеленым изумрудом.  Любой  справедливый  монарх  был  бы
счастлив иметь этот камень, чтобы каждый день созерцать его в часы  покоя,
но камень существует лишь в старых легендах...
     Я пришпориваю Роберта, мне надо спешить.


                                  * * *

     Анна пришла на свидание. Вернее, она привела меня  к  себе  домой  на
ужин. Проявила, так  сказать,  инициативу.  Ужин  был  преотменнейший,  во
всяком случае - я себе таких не готовлю. Наверное,  пора  уже  начать.  И,
кстати, у меня была превосходная возможность  проверить  ее  слова  насчет
нижнего белья. Не стоит думать, что я маньяк или помешан на  этом,  просто
не люблю пошлятины.
     Утром мы приехали на работу вместе, перебрасываясь глупыми  шуточками
и гипотетически рассуждая о том, что было бы, узнай обо всем братья Грим.
     По дороге я позвонил домой и обнаружил на автоответчике сообщение  от
представителя какого-то кинопрокатного концерна.  Человек  назвался  Генри
Джейром и долго распинался о том, какой  прекрасной  студией  владеет  его
концерн и какие потрясающие возможности открываются для молодых  талантов.
На меня намекал? Весьма вероятно. Но время отведенное на болтовню  истекло
и он всего лишь оставил свои координаты для обратной связи.
     Позвоню ему, когда вернусь, а теперь надо зарисовать то немногое, что
успело случиться с Ледорубом... По-моему, Анна мне не поверила, как  я  не
пытался ее убедить. С другой стороны - неудобно ведь назвать меня  лжецом.
Наверняка думает, что настоящую правду расскажу потом.
     Монотонный день, проведенный в студии, не принес почти ничего нового,
за исключением визита  Нила  Грина  и  наших  с  Анной  споров  по  поводу
уместности многих мелочей в моих комиксах. В итоге, я страшно разозлился и
заявил, что это не комиксы, ибо комиксы по природе должны быть смешными, а
не страшными сказками или приключениями.
     - Тогда, - заявила Анна, - непонятно, зачем ты  это  вообще  делаешь.
Даже если я тебе  поверю,  какой  смысл  так  работать?  А  вдруг  в  один
прекрасный момент история прервется?
     - Нет, - я покачал головой, - не может быть. Предыдущий  проект  тоже
был сделан так. Я не знал, что случится с героем через несколько кадров.
     Ее лицо  приняло  неопределенное  выражение,  словно  она  проглотила
горькую пилюлю или вдруг поняла, что ее обманывали  на  протяжении  многих
лет.
     - Ты говоришь всем, что это была  случайная  идея.  Мне  ты  говоришь
совсем другое. Когда же ты правдив?
     - Энн, я серьезно правдив. Просто, то  был  первый  раз,  когда  идея
пришла подобным образом. Сейчас все так же, но уже не  ново  для  меня.  Я
тебе уже говорил, что ты мне нpавишься больше этих комиксов?
     Это ее убедило. Она сразу оттаяла и остаток дня,  что-то  около  двух
часов, была сама Леди Компромисс.  Потом,  правда,  все  кончилось  -  она
поняла, чем это чревато. Потерей работы. Раз все так неопределенно, раз  я
сам  не  знаю,  что  случится  с  героем  через  час,  значит   невозможно
скопировать меня, невозможно  заставить  кого-то  делать  эту  работу.  Не
думал, что она поймет это так  быстро.  Не  все  люди  думают  категориями
денег.
     Она сказала мне обо всем этом.
     - Самое страшное во всей истории, - поддержал я,  -  что  я  не  могу
рисовать или придумывать более одного сюжета сразу. То есть,  все  надежды
братьев Грин на то, что я буду курицей, несущейся заготовками для комиксов
- неисполнимые мечты.
     А вот за то, что я не сказал им об  этом,  и  мне  могла  бы  грозить
потеря  рабочего  места,  но   братья   слишком   тупы,   чтобы   осознать
невозможность покупки таланта деньгами.  Тем  более  -  если  этот  талант
стихиен и неподконтролен владельцу.
     - Ну и что мы будем делать, - спросила Анна, огорчаясь, но  не  очень
сильно - теперь она  верила  мне,  независимо  от  смысла  моих  слов.  Не
бездумно, а просто доверчиво, как доверяют только близким людям.
     И я не обманул ее надежд.
     - Сейчас мы развесим рисунки на стенде и поедем ко мне, -  сказал  я,
задумавшись при этом: "А стоит ли? Не повлияют ли перебои в  здоровом  сне
на жизнь Веселого Ледоруба?" Но, поскольку ничего пока не  происходило,  я
решил, что не повлияют.
     - Кит...
     - Мы поедем ко мне, ты приготовишь ужин. Я так голоден, ужасно.
     Я оглядел бессмысленно большое количество рисунков, которое  породила
сегодняшняя  порция  приключений  Ледоруба.  Диснеевским  мультипликаторам
хватило бы на мyльтфильм. Придется выбросить большую их часть или оставить
для домашнего архива - в комикс пойдет только десять процентов кадров.  Да
и то - он будет непомерно раздутым. Но покупатели не будут скучать.
     Мы  спустились  к  машине,  заперев  предварительно  "класс",   и   я
удовлетворенно вдавил  педаль  газа.  Анна  промолчала,  только  поспешила
пристегнуться и мы вылетели на трассу, направляясь ко мне. И  к  сообщению
на автоответчике. Лишь бы этих тоже не сожрала алчность.


                                  * * *

     Всегда опасаюсь поездок во  тьме.  Ничего  не  подозревающий  путник,
мерно  покачивающийся  в  седле,  может  запросто  стать  легкой   добычей
бандитов, которые так и не полностью перевелись на  вольных  землях.  Чуть
зазевался в неположенном месте - останешься без кошелька. Кошелька у  меня
нет, как и меча, чтобы защитить свою жизнь, но  я  все  же  позволяю  себе
заснуть - у меня большой опыт подобных путешествий. Роберт покорно  шагает
и я закрываю глаза под тихий стук его копыт... Не свалиться бы  на  землю.
Крепче сжимаю в руках поводья, не забыв перед сном мысленно повторить свою
благодарность коню. Он,  как-никак,  спас  меня.  Неизвестно,  что  делают
черные люди, когда их сердят.
     Сознание пропадает в сладостной дреме и лишь одинокий маячок,  всегда
стоящий на страже  безопасности,  продолжает  тлеть,  готовый  потревожить
меня, случись что нехорошее...
     Я просыпаюсь от цокота копыт, не проспав и двух часов. Мы выехали  на
участок дороги, который частично выложен  камнем.  Говорят,  раньше  здесь
была небольшая крепость. Это могло быть правдой - место-то важное,  дорога
между Кельтом Гард и Текарамом Флорентийским. Но вовсе не  камень  причина
цокота - мы догоняем статную фигуру на лошади, происхождение  которой  для
меня загадка. Всадник... а  вернее  всадница,  как  я  замечаю,  подъезжая
ближе, едет медленно, словно ей некуда торопится и она не боится бандитов.
     Мы поравнялись и, увидев, что она не отдыхает, а напряженно ждет, что
я скажу, обращаюсь к ней:
     - Веселый Ледоруб рад приветствовать тебя. Я не желаю тебе зла. Можно
ли мне узнать, куда держишь ты ночной путь?
     Она поворачивает ко мне свою голову и я вижу, что это  -  молоденькая
девушка. Но... кого не встретишь на дорогах мира.
     - Мэлина.  Я  не  буду  против,  если  мы  вместе  поедем  в  Текарам
Флорентийский.
     Она отвечает точно, используя минимальное количество слов. Это выдает
в ней уроженку народа предгорий  севера,  которые  давненько  поняли,  что
лишние  слова  -  преграда  для  нормального  общения.  Я  жил  среди  них
достаточно долго.
     - Ты  из  народа  предгорий,  -  утвердительно  говорю  я,  когда  мы
продолжаем неторопливый путь (я специально притормаживаю Роберта, который,
несмотря на ночное время, просто полон сил).
     Она опять поворачивается ко мне, теперь уже - всем корпусом.
     - Что с того?
     - Я жил с вами.
     Потом я пускаюсь в подробный рассказ о черных людях, не только затем,
чтобы скоротать часы дороги, но и чтобы  объяснить  девушке,  что  следует
ехать быстрей - не будет нам добра, если черные  отправятся  в  погоню  за
мной. Она слушает внимательно, что  тоже  характерно  для  ее  народа,  но
продолжает смотреть прямо на дорогу. Возможно и от скромности тоже.
     - Да, - говорит она наконец, -  я  попала  в  компанию  человека,  за
которым гонятся какие-то нелюди. Зачем ты им, Ледоруб?
     Ее рыжие волосы, послушные дуновению ветерка, развеваются,  привлекая
к себе внимание. И скорее всего, при свете дня окажется, что у  нее  карие
глаза. Меня это мало  сейчас  заботит,  хотя  не  скрою  -  фигура  у  нее
отменная. Черные люди с красными глазами. И с седыми волосами.
     - Я спрашивал у них, но ответом мне было молчание. Возможно  ли,  что
ты знаешь о них что-то?
     - Нет, - отвечает она, заставляя свою лошадь перейти на  рысь,  -  но
если ты правдив, нам действительно  не  помешает  побыстрее  добраться  до
города.
     Конечно же, она не скажет мне о цели своего путешествия. Да и  зачем?
Начинает помаленьку светать и далеко-далеко,  на  горизонте,  показывается
крохотная точка -  это  Текарам.  Отсюда,  с  возвышения,  на  котором  мы
оказались, видна почти вся лента извилистой  пыльной  дороги,  окаймленной
редкими перелесками и маленькими поселениями. Если свернуть вглубь вольных
земель,  то  можно  провести  немало  чудных  часов,  наслаждаясь  синевой
чистейших озер, пением  свободных  птиц...  Правда,  последнее  время  мне
удается делать это все реже и реже.
     Для верности оглядываюсь на пройденное расстояние - не преследуют  ли
нас черные люди, лица которых  хранят  безразличное  выражение,  а  голоса
одинаковы и монотонны? Может быть, где-то в отдалении и  движется  облачко
пыли, но пока я не могу его видеть. Что ж, поживем - добра наживем.
     - Мэлина, ты не устала? - спрашиваю я, ведая, что народ предгорий  не
проводит пол-жизни в седле.
     - Немного, - она слегка колеблется, отвечая.
     И теперь я замечаю ее странный взгляд.  Ну  да,  мое  лицо  несколько
обтрепалось  за  то  время,  что  я  работаю  на  самого  себя   искателем
неприятностей на  свою  голову.  Но  тело  осталось  таким  же  крепким  и
выносливым,  там,  где  дело  касается   неприятностей   с   людьми.   Или
приятностей. Но это уже лирика, хотя я начинаю жалеть, что отказал в  свое
время полутора десяткам красавиц. Но что они могли мне дать _тогда_, когда
я еще не утолил свой жажды по новому, по неизведанному?
     - Мне рассказывали о тебе и я видела гравюры с твоим изображением.
     Хоть одна приятная новость... А глаза у нее действительно карие.
     - Веселый Ледоруб, - продолжает она, внезапно разговорившись,  -  это
не твое настоящее имя и не то имя, под которым мой народ знал  тебя.  Твое
лицо стало одним из самых уважаемых. Разговоры,  разговоры...  Чем  же  ты
смог убедить людей в своей чести?
     Я пожимаю плечами,  что  тут  скажешь...  Врожденных  способностей  к
новому у меня не отнять, а как иногда хочется, чтобы не было  позади  двух
десятков лет жизни, в которой ты - один из немногих знающих.
     - Ну так что? - спрашивает Мэлина, видимо  задавшись  целью  выведать
ответ. - Я слышала, ты  можешь  творить  чудеса.  Приспособление,  которое
убивает на расстоянии, и много человек сразу...
     - Это не я придумал, - перебиваю я.
     Пришпориваю Роберта,  заставляя  спутницу  сделать  то  же  со  своей
лошадью. Ей вовсе не улыбается встретить черных людей. Но  она  продолжает
настойчивые расспросы:
     - Мне рассказали, что мало кто может сравниться с тобой в хитрости.
     Теперь я уже совсем не рад, что она досталась мне  в  попутчицы.  Но,
что делать, не бросать же ее на пол-пути?
     - Люди много придумывают.
     Это несколько охлаждает ее интерес к моей персоне,  хотя,  наверняка,
это временно - слишком неуверенно  я  оправдываюсь.  Однако  же,  пока  мы
скачем молча, прерывая бег лошадей только для того, чтобы дать им короткий
отдых. Если отъехать от Текарама Флорентийского на несколько дней пути, то
можно увидеть верхушки горной цепи, к которой хотели  увезти  меня  черные
люди. Это - великая горная равнина, о которой сложено много песен.
     - Ты слышала о тонгхатах?
     - Да. Ты подозреваешь черных людей? Это не они.
     Об этом я уже знаю, но, возможно, я смогу найти новую информацию там,
где совсем не жду.
     - Расскажи мне о них, - прошу я и долго,  так  что  успевает  заметно
приблизиться Текарам и склониться к горизонту  солнце,  вслушиваюсь  в  ее
неторопливый рассказ, который полон подробнейших деталей.  Когда-нибудь  я
напишу книгу о вечных странниках, которые не ведают границ времени.
     Когда она наконец завершает  повествование,  я  слышу  заключительные
слова, которые несут в себе загадку.
     - За последние годы никто не встречал тонгхатов. Последнее упоминание
в рассказах относят ко временам раздела земель.
     Это значит - они обрели, наконец, покой? Или  их  род  растворился  в
людской массе? Мне этого никогда не узнать, как и многим до меня.
     Сейчас мне нужно одно - новый меч и отдых.
     - А где ты остановишься? - интересуется Мэлина.


                                  * * *

     Я открыл глаза, хотя чувствовал на веках жар солнца,  которое  упрямо
двигалось к зениту, проникая своими лучами в окно. Рядом еще  спала  Анна,
улыбаясь чему-то во сне. Я вспомнил,  что  надо  позвонить  Генри  Джейру.
Накануне вечером я так и не сделал этого, будучи  занят  ужином  и  Анной,
которая его приготовила.
     Шлепая босыми ногами по полу, я добежал до ванной, умылся и спустился
за утренней газетой. Читать я ее не стал, важный  звонок  дожидался  своей
очереди уже целые сутки, терпеливо вынося мои отсрочки.
     Я схватил трубку и набрал номер, оставленный представителем концерна.
Запоздало я подумал, что стоило бы сначала  сделать  несколько  набросков,
раз уж был выходной и на работу можно было не ехать.
     - А-а, Кит, привет! - закричал Джейр в трубку, и голос его ясно давал
понять - мы старые приятели, которые не виделись много лет. -  Ты  обдумал
наше предложение?
     - Минутку, - пробормотал я, поморщившись - все-таки сон отупляет, - а
в чем оно собственно состояло?
     Минуты три он рассказывал мне о концерне,  который  представляет,  но
все это я уже  слышал  из  его  сообщения  на  автоответчике.  Наконец  он
добрался до сути дела.
     - Нам нужен такой сценарист,  как  ты  -  талантливый  и  со  свежими
мыслями! Мы составим потрясающий  контракт  и  ты  станешь  самым  богатым
сценаристом за всю историю кино!
     После этих слов я расслабился - нам с Анной не страшны  братья  Грин.
Почему стоило их вообще бояться? Да потому, что в то утро  я  проснулся  с
осознанием факта, что Веселый Ледоруб уже перерос  масштабы  комикса,  это
было что-то более  крупное,  более  подробное.  Теперь  я  бы  должен  был
согласиться с Анной - для комиксов это не подойдет. А вот для сценария...
     - Сколько? - не раздумывая спросил  я,  чувствуя  нежное  тело  Анны,
которая прижималась ко мне.  Увлеченный  рассказом  бойкого  Генри,  я  не
заметил, что она проснулась и стоит рядом, греясь в лучах летнего  солнца.
Великолепное  тело,  которое   досталось   мне,   как   самому   активному
завоевателю.
     - Цифру назовите сами, -  отчетливо  произнес  мой  собеседник.  -  И
потом, этот контракт не будет последним.
     Mне бы хватило и одного. Анна вопросительно смотрела на меня, пытаясь
угадать, что останавливает меня от принятия окончательного решения.
     - Существует вероятность, что меня скоро уволят, -  решительно  начал
я, - поэтому мне хотелось бы гарантий, на случай...
     - Конечно, - перебил Генри. - Можно оформить все хоть сегодня!
     - Отлично, я подумаю. Перезвоню вам позже.
     - Ты говоришь, тебя скоро уволят? - поинтересовалась  Анна,  когда  я
положил трубку.
     На ее лице проступало разочарование жизнью.
     - Ледоруб... Я контролирую это лишь  отчасти.  Сколько  я  еще  смогу
выдавать это за детские сказки?
     - Но до сих пор ты говорил...
     - Энн, до сих пор все было в рамках... Я чувствую, что  теперь  ничто
не удержит в них сюжет. Это становится чем-то... Я уже не знаю, чем!
     - Не бойся, - добавил я и подкрепил слова поцелуем. - Я  думаю,  надо
подписать контракт уже сегодня, потому  что  завтра  будет  понедельник  и
братья Грин, возможно, поймут, что приключенческая повесть переросла себя.
     - Меня уволят.
     Она  накинула  мой  халат,  валявшийся  рядом  с  кроватью,  и  через
несколько секунд я услышал позади себя, в ванной комнате, шум воды.
     - Не бойся, - крикнул я.
     Прошествовав к своему письменному столу, я  принялся  за  продолжение
истории. Не стоит бросать Ледоруба вот так - посреди сюжета. Да  он  и  не
позволит мне этого сделать. Картинки вылетали  из  под  карандаша,  словно
торопились появиться на свет и, когда Анна вернулась,  то  обнаружила  мой
стол заваленным кадрами комикса.
     - Я так и знала, что ты не бросишь его. Ведь все не так плохо?
     Насколько же люди не понимают себя! Но  как  я  мог  винить  Анну  за
непонимание меня самого? Для нее я говорил загадками.
     - Все именно настолько плохо. Но, Энн, нам нечего боятся! Одевайся...
- тут я  оценивающе  посмотрел  на  нее,  -  и  мы  поедем  к  этой  акуле
кинопроизводства.
     Мы действительно поехали и, вернувшись ко  мне  домой,  на  некоторое
время забыли  об  окружающем  нас  мире.  Я  подвергся  неизбежной  порции
вопросов Энн и с некоторым злорадством сказал ей, что и сам уже  ни  черта
не понимаю. Как ни странно, она не стала возражать и спорить  -  наверное,
привыкла к тому, что приключения  Ледоруба  рождаются  равномерно:  каждое
утро новая порция картинок, обрывающаяся  на  самом  неожиданном  месте...
Быстро привыкаешь ко всему новому. И  это  новое  уже  не  кажется  чем-то
особенным.
     А контракт был славным. Братья Грин могут злиться  сколько  им  бyдет
yгодно.


                                  * * *

     Ручаюсь, стук дверь  не  застал  его  врасплох.  Одинг-кузнец  знает,
чувствует, когда следует ждать незванных гостей. Один  лишь  миг,  отрезок
непримиримого времени, и его мощные, созданные кузнеческим трудом руки уже
обнимают меня, грозясь расплющить. Правда, он всегда чувствует, где  стоит
остановиться. Отступая на шаг, он замечает мою спутницу -  девушку  народа
предгорий. Вероятно, и это ему не впервой, он только  радостно  улыбается,
приглаживая огромную черную бороду,  и  произносит  слова  приветствия.  Я
вспоминаю время, проведенное рядом с ним в ожидании  того  момента,  когда
наконец заискрится, засияет  под  теплым  солнцем  великолепный  клинок...
Который я по принуждению оставил в Кельте  Оберхейме.  Конечно  же,  слова
приветствия вызваны присутствием Мэлины.
     - Ну, право, не стоит задерживаться на улице, - заявляет он, очевидно
заметив смущение девушки и мое нерадостное лицо.
     Его лицо  немного  сереет,  словно  с  кузнеца  сползла  маска  -  он
почувствовал, что непроста появились мы у дверей его дома
     - Ледоруб, - вновь заговаривает он, не давая мне  вставить  слова,  -
если дорога утомила вас, а я вижу на ваших одеждах ее пыль,  то  я  отведу
вам комнаты для отдыха...
     Вопросительно смотрю на Мэлину,  но  она  лишь  едва  заметно  качает
головой. "Не стоит беспокоиться." Узнаю дочь гор.
     - Не зн