ведь не наш дом, -  медленно  сказал  он,  думая,  можно  ли
поделиться своим беспокойством с Элли. Она считает, что все  хорошо,  и  с
самого начала так считала.
     - Как это? Мер  сказала  мне,  что  этот  дом  только  для  нас.  Его
построили больше остальных, чтобы мы могли входить. Конечно, это наш дом!
     - Но не мы приказали его построить, а кооты.  -  Джим  пытался  найти
нужные слова, выразить свое ощущение: они не принадлежат этому миру. -  Мы
даже пищу не можем получить, если Мер не подумает об этом, а  до  того  ты
пошлешь Мер мысль. Мы... - он указал на группы кошек, напряженно слушавших
своих инструкторов. - Никто на нас не обращает  внимания,  нас  ничему  не
учат.
     - А это потому,  что  настоящая  школа  еще  не  началась,  -  быстро
ответила Элли. - Мер обещала, что мы всему научимся.
     Джим невесело заерзал.  Роботы  кончили  стены  дома.  Теперь  четыре
робота занялись возведением крыши-купола.  Купол  складывался  из  секций,
которые роботы искусно соединяли друг с другом.
     Солнце, такое яркое утром, теперь исчезло за полосами  светло-зеленых
облаков. Поднялся сильный ветер. Кошки расходились  по  соседним  зданиям,
каждая группа продолжала держаться возле коота, очевидно,  отвечающего  за
нее.
     Упало несколько крупных капель, они громко застучали  по  только  что
построенному дому.
     - Пошли! - потянула его Элли. - Будешь стоять на дожде или войдешь  в
собственный дом?
     Зазвенел металл.  Роботы-пауки  выползли  и  направились  к  главному
зданию, не оглядываясь. Джим заторопился к двери, в  которой  уже  исчезла
Элли.
     Он думал, что внутри, несмотря на окна, будет сумеречно,  потому  что
пошел сильный дождь, и капли громко стучали по  крыше.  Однако  в  в  доме
светло, свет тусклый и зеленоватый, но все же свет, он  исходит  от  самих
стен. В этом свете Джим осмотрел единственную комнату.
     Две приподнятые платформы, одна у левой стены, одна у правой. На  них
спальные матрацы  коотов.  Часть  дальней  стены  занимает  экран,  темный
сравнительно со светящимися стенами.
     Элли Мэй открыла дверцу в стене, и Джим увидел там  такое  же  тесное
помещение, как то, в котором его чистили в первый день.
     Пищевой машины не видно. Наверно,  для  еды  нужно  ходить  в  другое
здание.
     Больше всего Джима заинтересовал большой экран на  стене.  Он  провел
рукой по его гладкой поверхности. Это не окно.  И  на  пищевую  машину  не
похоже. Что же это?
     - Это обучающий экран!
     Джим повернулся. Элли Мэй сидела на выбранной постели, рядом с ней  -
Мер. Девочка гладила шерсть коошки, глаза ее были полузакрыты.  Как  будто
она сама кошка, которую гладят. Джим почти ожидал услышать ее мурлыканье.
     - Обучающий экран?
     - Мы тупые, - сказала Элли Мэй, сказала так, словно ее это  вовсе  не
беспокоит.  -  Детеныши,  рождаясь,  знают  больше  нас.  И  думаем  мы  -
по-другому. Поэтому нам нужно кое-чему научиться, прежде чем мы  пойдем  в
их школу. Вот что мы будем делать.
     - А как это работает? - Джим сердился. У Элли Мэй всегда есть  ответ,
и обычно правильный, а он даже догадаться не может.
     - Он работает, когда ты  думаешь...  правильно.  Но  этому  научиться
трудно. Мы потренируемся. Смотри, сейчас это делает Мер.
     Джим отскочил от большого экрана. Он больше не был пустым или темным.
По нему побежали быстрые цветные линии. Они слились и приобрели узнаваемые
очертания. Узнаваемые, но все же странно искаженные,  словно  видимые  под
другим углом.
     Джим увидел  место  на  Земле  -  пустырь  за  домом  своих  приемных
родителей, полный мусора, оставленного людьми, которые сносили старый дом.
Именно там он впервые встретил Тиро, Мер и Элли. Видна даже  груда  старых
досок, сорняки, вход в погреб, в котором он  и  Элли  отыскивали  вещи  на
продажу.
     Не успел мальчик узнать это место, как  снова  появились  полосы.  На
этот раз он увидел не место  на  Земле,  а  свежий  и  пустой  мир,  каким
показалась ему на первый взгляд Зимморра.
     Джим перевел  взгляд  на  Мер,  которая  сидела  неподвижно,  охватив
кончиком хвоста лапы. Она смотрела не на него, не на Элли, а на экран. Они
видели ее "мысль".
     Так началось их обучение. Элли Мэй оказалась более чем права: учиться
было трудно, очень трудно. Джим  иногда  сидел  на  своей  постели  и  бил
кулаками по матрацам, уверенный, что не может вызвать  на  экране  ничего,
кроме путаницы цветных полос. Голова у  него  болела,  глаза  слезились  и
жгли. Наверно, если бы не Элли, он бы сдался. Но она  старалась  изо  всех
сил, и ему стыдно было сдаваться.
     С Элли работала Мер, иногда приходил и Тиро, хотя оба коота  помогали
немного и настаивали на том, что дети всему должны научиться  сами:  дверь
мозга может открыть только тот, кому принадлежит мозг.
     Для Джима учение превратилось в изматывающее сражение. Он еще  больше
расстроился, когда Элли наконец произвела сама,  без  посторонней  помощи,
картину на экране. Он думал, что появится какое-то земное изображение;  но
на экране Элли изобразила линию холмов над колышущейся травой  -  то,  что
они увидели при первом взгляде на новый мир. Он отчаянно завидовал ей.  Но
именно зависть побудила его к еще большим усилиям. Он перестал считать дни
- они ели, спали на своих платформах.  Но  все  время  Джим  был  исполнен
решимости: на этот раз он добьется, докажет Элли, Мер и  Тиро,  что  и  он
может!
     Он   едва   замечал,   что   группки   кошек,   собирающиеся   вокруг
инструкторов-коотов, каждый раз, как они приходят поесть,  становятся  все
меньше. И странный привкус в  пище  больше  не  чувствовался.  Потом  Джим
заметил, что руки  и  ноги  у  Элли  больше  не  худые,  что  лицо  у  нее
округлилось.
     Каждый день роботы чистили их костюмы из меха,  а  может,  возвращали
новые, свежие, приятно пахнущие. Вдобавок детям дали обувь, меховая шкурка
из толстого плюша покрывала ноги почти до колен, внизу подошвы, которые не
давали камешкам на дорогах царапать ноги.
     И наконец наступил день, когда Джим смог произвести  на  экране  свою
первую четкую картинку. Обычная картина - комплекс зданий вокруг их  дома.
Но он сделал это самостоятельно и смог надолго удержать на экране.
     Получив базовые знания, Элли  и  Джим  смогли  перейти  на  следующую
ступень обучения. И это оказалось гораздо интереснее.
     - Выходы в поле, - сказал сам  себе  Джим,  вспоминая  свою  прошлую,
казавшуюся теперь такой далекой и незначительной жизнь.
     Вместе с несколькими детенышами коотов и кошками-беженцами дети  сели
в  необычную  машину,  которая  поднялась  в   воздух   и   полетела   над
поверхностью.
     В  этой  машине  они  совершали  полеты  от  города-порта.  И   уроки
отличались от всего, что Джим видел раньше.  Необходимо  было  внимательно
наблюдать и запоминать все подробности увиденного. А  когда  возвращались,
он  должен  был  воспроизводить  на  экране,  что  запомнил.   Требовались
мельчайшие подробности, и вскоре Джим начал понимать, что  всю  предыдущую
жизнь смотрел на мир, но по-настоящему не видел его. Он  обращал  внимание
на крупные детали, но многие мелкие подробности ускользали от него. Теперь
нужно было видеть листья, насекомых  -  все,  что  впоследствии  могло  бы
завершить мысленную картину.
     Он учился, и наблюдая за товарищами по обучению.  Некоторые  замечали
такие подробности, которых никто другой не заметил. Он вскоре  узнал,  что
Элли не любит некоторых насекомых,  и  в  ее  изображении  на  экране  они
выглядели больше и отвратительней,  чем  в  его  воспоминаниях.  С  другой
стороны, ее листья и цветы все представали в мельчайших подробностях,  они
с каждым разом становились все прекраснее.
     Самого Джима интересовали камни; он не мог объяснить почему. Но часто
он приносил с собой разноцветные камешки и раскладывал их узором по  полу.
Может, среди них есть и драгоценные?  Не  алмазы  или  изумруды  -  ничего
подобного, но, может, такие, о каких в его мире не  знают.  Ему  нравилось
выставлять камешек на солнце, он менял цвет от розового до масляно-желтого
и, казалось, накапливал в глубине свет, как маленькая лампа.
     В горах, мимо которых пролетала их машина, были пещеры. Но  кооты  не
позволяли там выходить из машины. Напротив, они указывали ученикам,  каких
местностей следует избегать, чего опасаться. Например,  растений,  которые
зубцами поднимались по откосу и вдруг, к ужасу  Элли,  выбрасывали  петлю,
как ковбой лассо, и хватали пролетающие существа.
     Им показали и тропы и предупредили об их опасности.
     - Как будто большая курица  тут  прошла,  -  заметила  Элли  Мэй.  Но
инструктор-коот показал на  экране  совсем  не  курицу.  Что-то  настолько
ужасное, что Джиму такое могло присниться только в кошмаре. Жаба,  ящерица
и крокодил - все вместе. К счастью, заверили их, этих чудовищ  немного.  И
они никогда не уходят далеко от омутов с темной плохо пахнущей водой,  над
которыми ненадолго зависла их машина.
     В  пятом  полете  Джим  заметил  какое-то  особое  возбуждение  своих
пушистых спутников. Некоторые глухо  зарычали,  словно  учуяли  опасность,
гораздо  большую,  чем  жабы-ящерицы.  Коот-инструктор  послал   мысль   о
необходимости крайней осторожности. Джим понял, что им должны показать - с
расстояния - то, что считается самой большой опасностью на Зимморре. Этого
полета все вообще боялись, но необходимо показать новичкам,  чего  следует
остерегаться.
     Флаер поднялся выше обычного  и  полетел  быстрее  на  юг  от  порта.
Коот-инструктор закрыл  свое  сознание,  предоставив  всем  размышлять  об
увиденном. Как будто сосредоточил всю силу своей  мысли  на  необходимости
безопасно пролететь - и вернуться.
     Они летели над невысоким хребтом,  который,  однако,  становился  все
выше и выше, напоминая гигантскую лестницу, пока не оказались в  настоящих
горах. Джим знал, что у него и Элли нет острого кошачьего зрения, и гадал,
увидят ли они опасность.
     По другую сторону гор расстилалась ровная местность, и флаер  полетел
на восток. Внизу  показалась  река,  и  дети  увидели  крупных  травоядных
животных. Кооты не обращали на них внимания. С точки зрения коотов, они не
обладают разумом - только инстинктом.
     Флаер продолжал полет вдоль реки. И тут...
     Флаер почти неподвижно повис в воздухе.  Джим  схватил  Элли  Мэй  за
руку, неожиданно удивленно воскликнул:
     - Это город!
     Они находились далеко, но он был уверен, что правильно распознал  эти
прямоугольные сооружения. Слишком  правильные,  чтобы  не  быть  созданием
разумных существ.
     - Город... - повторил он. И был уверен, что это совсем другие здания,
не такие сооружают роботы. Большие, не меньше тех, что у него на родине.
     - Это смерть! - Мысль коота подействовала как удар. Флаер  повернулся
и начал удаляться, почти бежать, назад,  в  том  направлении,  откуда  они
прилетели.



                              3. ЛОВУШКА ХСИ

     - Говорю тебе: это настоящий город! - упрямо повторил Джим.  -  И  не
думаю, чтобы его построили кооты. Может, здесь все-таки есть люди,  такие,
как мы.
     - Мер сказала, что город мертвый, - нахмурилась Элли Мэй.  -  И  даже
если там есть люди, почему ты хочешь к ним? Кооты считают их злыми, значит
так оно и есть.
     Джим обхватил пальцами колено, приподнял его  к  груди.  Нет,  он  не
забыл ощущение страха и отвращения, которое послал коот-инструктор,  когда
флаер пролетал далеко от башен. Но не мог забыть увиденного,  несмотря  на
все предупреждения. Он хочет знать! Настоящий город - а кто его  построил?
Где теперь его строители? Почему кооты так ненавидят и боятся их?
     - Мир... - эта мысль скользнула в путаницу его вопросов  без  ответа.
Он быстро повернулся. У двери стояли Мер и Тиро. На этот раз Джим забыл об
осторожности.
     - Там  был  город!  -  повторил  он  утверждение,  которое  сделал  и
инструктору-кооту. - И...
     Тиро с достоинством прирожденного коота  пересек  маленькую  комнату.
Сел, Мер рядом с ним. Оба повернулись спинами к учебному экрану,  смотрели
в глаза детям.
     - Это место - смертельная ловушка, - мысль Тиро  была  решительной  и
полной силы. - Если флаер слишком приближается  к  нему,  оно  притягивает
коотов и машину, и они больше никогда не возвращаются.
     - Но это город, - У Джима хватило решимости  настаивать.  -  Кто  там
живет? Люди... как мы?
     Он откинулся на своем матраце. В ответ на свой вопрос ощутил  гневный
удар. И понял, насколько уязвимы они с  Элли  Мэй.  Это  мир  коотов.  Они
управляют роботами, они мысленно связываются друг  с  другом.  Допустим...
допустим, Мер больше не будет управлять пищевой машиной. Они с Элли  тогда
умрут с голоду. Потому что как ни старались,  так  и  не  сумели  передать
мысленный приказ  ни  одному  роботу,  ни  одной  машине,  которыми  легко
управляли кооты.
     - Ты как весь твой род,  -  даже  мысль  может  казаться  холодной  и
угрожающей. - Вы тянетесь к запретному,  не  думая,  что  может  из  этого
получиться. Хорошо, я расскажу тебе об этой ловушке и о ее строителях, и о
Катене, который узнал, как коотам стать  тем,  кем  они  стали:  звездными
путешественниками, хозяевами своего мира и других миров - со  временем.  -
Тиро  помолчал,  его  зеленые  глаза  полузакрылись,  он  обдумывал   свой
мысленный рассказ.
     - Давно, очень давно кооты не  были  теми,  кем  стали,  -  хозяевами
Зимморры. Но даже тогда мы были собственными хозяевами, мы знали  мысли  и
желания друг друга. И потому, в отличие от "людей", как ты  их  называешь,
мы могли пользоваться логикой, а не выпускать когти и оскаливать клыки при
несогласии. Мы не похожи на орргов, которые живут в болотах и охотятся  на
неосторожных, не похожи на пернатых и чешуйчатых, не похожи на травоядных,
которые знают только  голод  и  жажду  и  большую  часть  жизни  проводят,
удовлетворяя свой аппетит.
     - В те дни мы тоже были охотниками, потому что не могли  жить  иначе.
Но мы научились  действовать  вместе,  а  не  против  друг  друга,  мы  не
позволяли жадности разделить нас.
     - И были  здесь  хси...  -  ровный  поток  мысли  Тиро  на  мгновение
приостановился. - Они были разумны, и потому мы  могли  читать  их  мысли,
хотя для  этого  требовались  большие  усилия.  Они,  однако,  наши  мысли
прочесть не могли. Они были...  -  Джиму  показалось,  что  Тиро  критично
разглядывает его, - они были  внешне  похожи  на  вас  и  обладали  даром,
которого не было у коотов. Их верхние лапы напоминали ваши, имели то,  что
вы называете "пальцы". Они могли  держать  предметы,  подчинять  их  своей
воле, а мы не могли.
     - Но посылать мысль они не  могли;  даже  друг  для  друга  они  были
закрыты. Вы умеете скрывать свое зло за словами и считаете, что другие  не
узнают, что вы на самом деле думаете. Хси были такими же. Но если посылать
мысли они не умели, у них были другие средства познавать и учиться.
     - Кооты много думали. Некоторые не хотели вступать в контакт  с  хси,
боялись их неустойчивости, неожиданных взрывов эмоций. Другие считали, что
мы должны объединиться с ними и тогда сумеем научиться обороняться  от  их
орудий. Но даже эти кооты опасались, и не без оснований, доверять хси.  Но
все были согласны, что за  хси  надо  внимательно  наблюдать,  чтобы  они,
сражаясь друг с другом (а они, подобно вам, людям Земли,  вечно  ссорились
друг с другом), не уничтожили и весь этот мир.
     - И потому были выбраны самые  способные  детеныши,  достигшие  почти
возраста взрослых коотов. Их подкинули хси,  они  им  понравились,  и  хси
поселили их в своих домах. Но кооты давали клятву не открывать  хси  наших
тайн - умения общаться мысленно.
     - Хси становились все сильнее, а их машины - сложнее. Наступил  день,
когда они поднялись в небо, а потом и в космос. Но всегда в них  оставался
этот порок - они не могли по-настоящему общаться друг с другом,  и  потому
их дружба никогда не была глубокой.
     - Катен принадлежал к третьему поколению детенышей, живших среди хси.
И хотя мы тогда этого не знали,  у  него  выработался  новый  интерес,  не
свойственный нашему племени, - интерес к машинам, которые работали на хси.
И в сознании тех,  кто  за  ними  присматривал,  он  читал  все,  что  его
интересовало.
     - Он и в других отношениях отличался от своих  родичей.  У  него  был
друг среди хси, по имени Киндарт; он был один из тех, кого хси посылали  к
звездам. И Катен  путешествовал  с  ним  и  посылал  нам  много  ценнейшей
информации; она нам очень пригодилась, когда мы сами вышли в космос.
     - Катен также обнаружил, что мозг Киндарта не совсем закрыт; его друг
отличался от других хси, в ограниченной степени ему была доступна  посылка
мысли. И Катен начал работать с ним, чтобы освободить хоть часть закрытого
мозга Киндарта. Он надеялся - а Киндарта он считал почти  родичем,  -  что
среди хси  могут  отыскаться  и  другие,  подобные  ему,  и  мы  сможем  в
дальнейшем сблизиться с ними.
     - В своем последнем путешествии они высадились на новой планете.  Там
на  Киндарта  напало  существо,  которое  несло  в  своем  теле   медленно
действующий яд. Катен, как мог, защищал его, но существо ужалило Киндарта,
и тот понял, что больше не увидит родную планету. Но он  не  хотел,  чтобы
Катен оставался в этом свирепом мире. В этом Киндарт оказался подобен нам,
он думал не только о себе и своей боли.
     - Он с трудом  вернулся  на  свой  корабль.  И  тут  использовал  все
возможности мозга, чтобы общаться  с  Катеном,  учил  его,  как  управлять
роботами, которые будут вести корабль на обратном пути. Поступая  так,  он
нарушил закон хси: те, кто умел  управлять  звездными  кораблями,  клялись
никому не открывать эту тайну, даже своим соплеменникам.
     -  И  Катен  учился.  Его  рот  не  мог  произносить  слова,  которые
заставляли  роботов  действовать,  и  потому  они  с  Киндартом  придумали
приспособление,  с  помощью  которого   можно   было   достичь   контуров,
управлявших роботами. Киндарт умирал долго, и у  Катена  была  возможность
научиться.
     - После смерти хси Катен взял на себя управление кораблем.  И  привел
его домой. Но не на то поле, где ждали хси. Нет,  они  высадился  в  диком
месте и призвал туда  старших  коотов.  Они  поняли,  что  Катен  совершил
великое деяние,  потому  что  Катен  мог  перепрограммировать  роботов  на
корабле и других роботов, чтобы они служили нам, как служили хси.
     - Катен очень хорошо упрятал корабль, и прошло много времени,  прежде
чем хси узнали о случившемся. Для них кооты не отличались от травоядных на
больших равнинах. Но теперь они испугались нас. Они не могли признать, что
кооты, существа меньше их и слабее, могут быть, как сами хси, разумными, с
разумом, более глубоким, чем у них, способным на многое им недоступное.
     - Темный ужас охватил их, и они перебили наших  родичей,  кроме  тех,
кого успели вовремя предупредить. Не зная, что Киндарт мертв, они объявили
его предателем своего рода.
     - В безумии они начали уничтожать саму Зимморру. Всю  растительность,
в которой могли скрываться кооты, они поливали ядом, от которого  растения
чернели и  сморщивались.  Животные  разбегались  и  умирали  от  голода  и
огненных стрел хси. Хси больше всего боялись, что  живое  существо,  кроме
них, способно обладать разумом, которого они не поймут.
     - Некоторые  кооты  оставались  в  укрытиях,  совершенствуя  роботов,
которые теперь повиновались только им. Другие улетели на корабле,  который
привел Катен, и отыскивали  планеты,  на  которых  можно  основать  мирные
колонии. С собой они брали роботов. С помощью  их  металлических  рук  они
строили, защищались, делали свои новые дома безопасными.
     - А хси все более и более впадали в безумие. Они выпускали  в  воздух
яды, и один из этих ядов вышел из-под их  контроля.  И  тогда  хси  начали
умирать - сотнями, а потом и тыся