Нейро Марш.
   Ру-ру


     Moreporck (c) 1979, Ngaio Marsh.
                                    Перевод А. Устюхина

     Утром в день своей смерти Кейли Бриджмен  проснулся с  ощущением запаха
парусины  и с  надеждой на солнечный день. Прохладный предрассветный  воздух
начали пронизывать незамысловатые мелодии певчих звонарей, и на растяжке его
палатки  забил  крыльями  лесной  голубь.   Кейли  выбрался  из-под  полога.
Видневшаяся в сумерках буковая  поросль была усыпана крупными  каплями росы.
Перерывы  между  трелями  птиц   заполнялись  журчанием  близкого   ручья  и
отдаленным  шумом реки Вайнуй, не прекращавшей разговор со своими валунами и
утесами.  Вдоль  реки  сквозь смутные  очертания  деревьев  проглядывали два
"лендровера" и  палатки  остальных - его жены;  его  приемного  сына; Дэвида
Вингфилда  - таксидермиста; и  Соломона Госсе, Госсе,  с которым Бриджмен не
ладил.
     В той  или  иной степени он, собственно, не  ладил тут со  всеми, но не
придавал  этому  особого  значения.  На  своей  жене  он,  что  касается  ее
умственных способностей, уже  давно поставил крест. Общего между ними ничего
не было. Ее никак не интересовали, птичьи песни.
     "Тинг-динг" - вызванивали в небе певчие птахи.
     Если  все  пройдет  удачно,  то  сегодня к  вечеру  к этим  голосам  на
магнитофонной  ленте присоединится еще  один,  голос ночной ру-ру, маленькой
новозеландской совки
     Бриджмен вгляделся  через  лощину,  где на  самом  краю скалы  на  фоне
бледнеющих звезд высоко поднимались темные очертания бука. Там, под деревом,
лежали хорошо  скрытые  от постороннего взгляда и  готовые  к установке  все
необходимые  предметы.  Сейчас, по  меньшей  мере,  за два часа до того, как
лагерь начнет просыпаться, самое подходящей время установить аппаратуру.
     Он ловко пробрался через густую колючую  папоротниковую поросль к  тому
месту,  где  перебросил  примитивный  мостик  через очень  глубокую и  узкую
расщелину.  По ее дну протекал ручей, впадавший в  Вайнуй  ниже их лагеря. В
том месте обитатели лагеря устроили в ручье запруду, чтобы получился бассейн
для купания, Сам Кейли в сооружении этой запруды не участвовал.
     Длина моста была  всего  четыре  фута с небольшим. Его образовывали два
буковых  бревна, опиравшихся  на края расщелины  и  скрепленных между  собой
прибитыми внахлест ветками. Внизу, на двадцатифутовой глубине, поблескивал и
журчал  ручей.  Остальные  обитатели лагеря  просто прыгали через расщелину,
подбивая  его сделать  то же самое "Попробуй они, -  с  раздражением подумал
Кейли, - проделывать  такие прыжки  с грузом в двадцать с лишним фунтов, так
совсем по иному бы запели".
     Он  подошел к дереву!  Аппаратура  в  сохранности,  упакована в зеленые
водонепроницаемые пакеты, уложенные во впадину под корнями.
     Взобравшись  на дерево, чтобы установить микрофон, Кейли  обнаружил там
пятна помета, совсем свежие, - от ночного посещения Ру-ру.
     Он принялся за работу.
     В  половине двенадцатого Бриджмен вернулся,  успев перед этим осмотреть
буковую рощицу, лежавшую у подножия Лысых холмов. Где-то запел туй, напомнив
своей трелью  начало баллады "Домой в свои горы шагая", но тут же перешел на
невнятное  бормотанье  и, издав какой-то звук  наподобие  гудения  натянутой
проволоки, замолк. Тут же где-то совсем рядом послышалось неожиданное биение
крыльев и  раздался короткий  беспомощный  писк.  Бриджмен  с привычной  для
наблюдателя  за   птицами   осторожностью  вошел  в   кустарник  и  внезапно
остановился.
     Он  стоял на самом  краю  обрыва. Внизу виднелась светловолосая  голова
Дэвида Вингфнлда.
     - Что ты сделал? - произнес Бриджмен.
     Голова не спеша  двинулась и повернулась. Некоторое время  они смотрели
друг на друга.
     - Что у тебя в руках? Раскрой ладони.
     Искусные руки таксидермиста раскрылись. На  одной ладони лежал пушистый
комочек.  Сведенные коготки  лапок  торчали высохшими веточками.  Беспомощно
запрокинулась головка. Это был  пострел, самая крошечная  и самая безобидная
из всех новозеландских птиц.
     -  Их здесь  сколько угодно, - произнес  наконец Дэвид  Вингфилд.  -  Я
просто хотел добрать коллекцию. И нечего на меня так смотреть.
     - Я сообщу об этом.
     - А мне плевать!
     - Ты так думаешь? Ошибаешься, ей-богу. Для тебя это конец.
     -  Да  прекрати ты! - Дэвид поднялся на ноги, выпрямившись во весь свой
огромный рост. - Не будь идиотом.
     Казалось, Бриджмен сейчас бросится на него.
     - Не вздумай,  - произнес Дэвид, - с тобой я управлюсь одной рукой - Он
вынул из  кармана  небольшую коробочку, уложил  пострела  и закрыл крышку. -
Бывай - Вингфилд подобрал дробовик и не торопясь двинулся прочь.
     В полдень  обитатели  лагеря  сели  за  обед,  приготовленный  Сюзанной
Бриджмен на костре. Они  завершили строительство своей дамбы, соорудив ее из
пластов  дерна, укрепленных  большими камнями. Ручей возле своего  слияния с
Вайнуй был полноводен, поэтому надстроили берега по обеим сторонам лагеря, -
если снег на вершинах начнет таять или с западного побережья ветер донесет в
глубь страны солидный ливень,  то  ручьи  и реки превратятся в бушующие, все
размывающие потоки.
     - Он что,  не  придет  за своим пайком? -  спросил  у матери Клив Грей,
который старательно избегал называть отчима по имени.
     - Думаю, не придет - ответила Сюзанна. - Того, что он  взял, хватит ему
на неделю.
     - Я видел Кейли, - вмешался Вингфилд.
     - Где? - спросил Соломон Госсе.
     - В кустах у Лысых холмов.
     - Самое место для туев. Он им там блюдец с медом не выставлял?
     - Я не спрашивал, - с коротким смешком ответил Вингфилд.
     Госсе пристально взглянул на Дэвида.
     - Вон какие, значит, дела? - проговорил он.
     - Именно такие, - согласился Вингфилд и повернулся к Сюзанне. - Едва ли
он придет к нам сегодня. Да и завтра тоже.
     - Вот и хорошо, - громко заявил приемный сын Бриджмена.
     - Не говори так, Клив, - тут же отозвалась заученно его мать.
     - Это почему же? - с вызовом произнес Клив.
     - Такой  жары, как сегодня, у  нас еще не было,  -  умоляюще  улыбнулся
Соломон Госсе. - Бассейн нам теперь будет очень кстати.
     -  А  я бы не  поставил на то, что такая погода  сохранится,  - заметил
Вингфилд.
     Соломон  подцепил  сосиску   и   с   задумчивым   видом   принялся   ее
рассматривать.
     - Надеюсь, погода сохранится, - сказал он.
     Погода сохранилась в течение всего оставшегося дня и последовавшего  за
ним вечера вплоть до одиннадцати часов, когда Сюзанна Бриджмен и ее любовник
покинули укромное место своих встреч и вернулись в спящий  лагерь. Перед тем
как расстаться, она сказала:
     - Он бы не развелся со мной. Не развелся, даже если мы крикнем обо всем
с вершины холма.
     - Это уже не имеет никакого значения.
     Ночная совка  ру-ру настойчиво посылала в  темноту  свой зов с  вершины
одинокого бука:
     - Уруу-руу. Уруу!
     К полуночи по кустам прошел ровный шелест. Обитатели  лагеря проснулись
в  спальных мешках от ощущения холода на лицах.  Они  лежали и слушали,  как
дробь  дождя по  парусине  перерастала в рокот.  Вингфилд обулся в резиновые
сапоги и надел дождевик. Затем взял фонарь и отправился осматривать палатки,
подтягивая  шнуры  и проверяя канавки. Турист он был добросовестный. Луч его
фонаря закачался на палатке Сюзанны, оттуда послышался ее возглас:
     - Это ты? Что-нибудь случилось?
     - Спи, - ответил Вингфилд. - Все в порядке.
     Из-под полога высунулась голова Соломона Госсе.
     - Ну и тоскливо же вокруг, - воскликнул он, и голова скрылась.
     Последним  проснулся  Клив Грей.  Его измучил  постоянно возвращающийся
кошмар  о матери  и отчиме. В  этот раз  кошмар казался  более реальным, чем
обычно.  Клив  дрожал,  рот  пересох,  казалось,  все  тело охватил  приступ
жесточайшего озноба.  Некоторое  время Грей прислушивался  к звукам льющейся
воды, струящейся, как он вначале думал, прямо из его сна. Затем осознал, что
это  речной поток, настолько разлившийся, что вода того  гляди  подберется к
его палатке.
     К  рассвету дождь прекратился. С деревьев  капало,  тучи откатывались к
югу, вновь начиналось утреннее птичье  разноголосье. После девяти утра стали
пробиваться робкие  отблески солнечных лучей.  Первым поднялся Вингфилд.  Он
зашлепал в резиновых сапогах  по размокшему  лагерю,  запалил костер. Вскоре
дымный запах горящих поленьев,  смешанный  с  ароматом поджариваемой ветчины
поплыл меж деревьями.
     После завтрака  пошли  осматривать  плотину. Уровень  воды  поднялся до
верхнего края обоих берегов, но сооружение выдержало. Поток увлек выдернутое
с  корнями молодое  деревце, оно  поворачивалось  под  струями и,  казалось,
жестикулировало  своими  ветвями.  Ниже  устья  ручья, усиленная его  мощью,
билась о теснины берегов Вайнуй. Обитателям лагеря пришлось перейти на крик.
     - Здорово! - изрек Клив. - И не выбраться отсюда. Отрезаны. Верно? - Он
повернулся к Вингфилду и показал на воду.
     Вингфилд категорически махнул рукой:
     - Нечего и пытаться.
     -  Сколько это может продлиться? - спросила Сюзанна, не отрывая взгляда
от Вингфилда. Тот пожал плечами, поднял вверх три, затем пять пальцев.
     - Бог мой! - виден был произнесенный ею ответ.
     Сюзанну успокаивающе похлопал по руке Соломон Госсе.
     - Нечего беспокоиться! - прокричал он. - Прокормимся.
     Сюзанна отвернулась к запруде, где билось под напором воды деревце. Его
ветви дрожали. Оно перекатывалось, приподнималось, выбрасывало вверх одну из
конечностей, подминало ее и высовывало вновь.
     Это была человеческая рука  с вывернутой кистью. Совершенно негнущаяся,
она билась из стороны в сторону, как бы указывая на всех по  очереди и ни на
кого в особенности.
     Сюзанна Бриджмен закричала. Она  стояла с  широко открытыми глазами, не
закрывая рта.
     - Кейли! - кричала она. - Это Кейли.
     Вингфилд обхватил  ее за  плечи.  Он и Соломон Госсе  смотрели  друг на
друга поверх ее головы.
     Были слышны возгласы Клива:
     - Это же он, верно? Ведь это его рубашка? Значит, утонул?
     Как  бы  в подтверждение  из пены  показалось  лицо Кейли  Бриджмена  с
недвижным взглядом, оно поднялось и опустилось, затем поднялось вновь.
     Сюзанна  обернулась  к Соломону,  словно спрашивая, правда ли  все это.
Ноги подкосились, и она опустилась на землю.  Госсе тоже опустился на колени
и приподнял ей голову и плечи.
     Клив  сделал  неуверенную попытку заменить  Соломона,  но  тут вмешался
Дэвид, используя свое физическое преимущество. Слышно было, как он сказал:
     - ...лучше не вмешивайся. Я займусь ею. - Он поднял Сюзанну  и отнес ее
в палатку.
     Клив попытался  было  следовать за ним,  но  Соломон Госсе взял его под
руку и отвел от реки на поляну, где они могли слышать друг друга. На поляне,
правда, оказалось, что говорить  им, собственно, не о чем. Кливу было совсем
плохо, он весь дрожал, как вытащенный из воды пес.
     Наконец Соломон произнес:
     - Я н-не м-могу поверить. Это просто не может быть.
     - Мне нужно быть с ней, с мамой. С ней должен быть я.
     - Дэвид и один справится.
     - Мне нужно быть с ней, - настаивал Клив, но не двинулся с места. - Его
нельзя оставлять в воде, - чуть погодя сказал он.
     - Дэвид справится и один, - повторил Соломон как заклинание.
     - Дэвид не может ходить по воде аки по суху,  - отозвался Клив с ноткой
истерии. Он вдруг начал смеяться.
     - Прекрати. Ради бога, прекрати.
     -  Прости, я  ничего не  могу  с  собой поделать. Все это выглядело так
нелепо, рука и остальное...
     - Погоди-ка...
     Послышались голоса, треск подминаемых ногами  сучьев,  звуки  шагов  по
вязкому грунту.  На поляну один  за другим вышли  четверо мужчин.  На плечах
рюкзаки, в руках ружья, весь вид  вполне гармонирует с обликом  лагеря. Один
был с бородой, двое гладко выбритые, последний из вышедших зарос двухдневной
щетиной. Увидев Соломона и Клива, все они остановились.
     -  Здравствуйте, ~  сказал первый. - Доброе  вам утро. Мы заметили ваши
палатки.  -  Он  говорил  с  хорошим  английским  выговором. И его  порядком
изношенная одежда сохранила  бы свою ладность,  даже  будучи превращенной  в
лохмотья.
     Соломон  и  Клив  попытались  что-то  ответить. Тот  человек окинул  их
пристальным взглядом.
     - Надеюсь,  вы не будете  возражать,  если  мы пересечем ваш лагерь,  -
сказал он. - Мы охотились на оленей в верховьях этого ручья, но нас порядком
затопило. Пришлось оттуда убираться.
     - Он, - выговорил Соломон, - мы оба в шоке.
     Клив сел на землю, спрятал голову в ладонях.
     К ним подошел второй из охотников. Первый сказал:
     -  Если кто болен, то  среди нас врач, вот, прошу познакомиться, доктор
Марк. Или дело в чем-то другом?
     - Я сейчас все расскажу, - ответил Соломон.
     Ни восклицаний,  ни особой взволнованности его рассказ  не вызвал. Было
заметно,  что  к   наименее  разговорчивому,  тому,  с  бородкой,  остальные
относились как к своего  рода авторитету: впоследствии выяснилось, что он их
проводник,  Боб  Джонсон, знаток  здешних гор. Когда  Соломон  закончил, Боб
коротким  кивком пригласил  его отойти  в  сторону.  Доктор присел  рядом  с
Кливом, а остальные - так, чтобы не слышал Клив, - собрались вокруг Соломона
на пленарное заседание.
     - Что будем делать, Боб? - спросил англичанин.
     Соломон теперь тоже обращался в основном к проводнику.
     - Самое ужасное, - сказал он, - что оно, тело, там, в потоке, прижато к
запруде.  И рука дергается во все стороны. Не  знаю  только, сможем ли мы до
него добраться.
     - Нужно осмотреть на месте, - произнес Боб Джонсон.
     - Тело там, внизу, за к-кустарником. Если вы не возражаете,  - попросил
Соломон, - то я н-не хотел бы пока туда возвращаться.
     -  С  его женой ничего не  случится,  - заверил его Джонсон. -  Так что
можете оставаться здесь.
     Он   отошел   в   сторону,  спокойно,  как   человек,   сознающий  свою
ответственность, англичанин и бородатый сопровождали его. Англичанина звали,
как  выяснилось  позже,  Майлз  Кертис-Вейн.  Имя  второго  было  Мак-Хаффи.
Директор школы  в  ближайшем  городке, он  был, как тоже  потом  выяснилось,
несколько неуживчивым, даже надменным.
     Доктор Марк перешел от Клива к Соломону.
     -  Ваш  юный друг  прямо-таки  не в  себе,  -  сказал  он. -  Они  были
родственниками?
     -  Да  нет.  То  его  отчим. В лагере осталась  мать Клива,  у  нее был
обморок.
     - Она осталась одна?
     - С ней Дэвид Вингфилд. Это еще один из нашей компании.
     - Парень хочет к матери.
     - Я тоже хотел бы пойти к ней, если она захочет  меня видеть. Позвольте
спросить - вы не смогли бы помочь? Как врач.
     -  Конечно,  конечно.  Но  прежде  я,  пожалуй,  переговорю  со  своими
спутниками. Вы  не  возьмете с собой парня?  Если  же  его  матери требуется
помощь, я приду.
     - Да, хорошо. Ясно, спасибо.
     - Они были сильно привязаны друг к другу? - спросил доктор Марк. - Он и
его отчим?
     Ответ последовал не сразу.
     - Не  сказал  бы, - произнес наконец  Соломон. - Шок у него  скорее  от
потрясения.  Клив  очень  предан своей  матери. Мы  все ей  преданы. Так что
сейчас, если вы не возражаете, я пойду...
     - Разумеется.
     Соломон вернулся к Кливу, и оба ушли в лагерь.
     -  Полагаю, -  сказал Боб Джонсон, окинув плотину суровым  взглядом,  -
вытащить его удастся.
     - А они, похоже, - отозвался Кертис-Вейн, - совершенно уверены, что это
невозможно.
     - Может, у них каната не оказалось?
     - А у нас он есть.
     - Вот черт, - сказал Джонсон, - от этой руки волосы дыбом встать могут.
Раскачивается прямо как какой-то жуткий семафор.
     - Так чего мы ждем, Боб? - спросил Марк. - Будем предлагать свои услуги
или нет?
     - Вон идет еще один из их компании.
     Вдоль берега  шел Дэвид Вингфилд. Он ответил сдержанными кивками, когда
Кертис- Вейн представил своих спутников.
     - Говорите прямо, - начал Кертис-Вейн, - нужна вам наша помощь или нет?
     - Нелегко его будет оттуда достать, - ответил Вингфилд.
     - Какая здесь глубина? - спросил Джонсон.
     - Пять футов, не меньше.
     - У нас с собой есть канат.
     - Да, без каната здесь не обойтись.
     Взаимопонимание между Вингфилдом и Джонсоном стало устанавливаться. Они
отошли в сторону.
     - Как вы думаете, - спросил  Вингфилд, - сколько человек нужно  ставить
на канат?
     - Пять, - ответил Джонсон. - Только крепких. Женщину брать нельзя - тут
же пойдет камнем вглубь.
     - Сол Госсе тоже не годится. У него нога не сгибается.
     - Это тот тип, что заикается?
     - Вот именно.
     - А молодой парень?
     - Сейчас он явно не в себе, вы же видите.
     - Это ясно. Из наших можно рассчитывать на каждого.
     - Значит, со мной как раз пятеро и будет, - сказал Вингфилд.
     -  Еще один  вопрос.  Как  поступать, когда мы его вытащим?  Что с  ним
делать?
     Они обсудили и это.  Было  решено, что при согласии  Соломона  Госсе  и
Клива тело вынесут на поляну рядом с высоким буком и завернут там в парусину
от палатки Бриджмена. Это будет на достаточном расстоянии от лагеря.
     - Вокруг можно поставить какую-нибудь ограду, - предложил Боб.
     - Разумеется.
     -  Так  это была  палатка Бриджмена?  - внезапно  спросил Джонсон. - На
другом берегу ручья?
     - Да, его. Та-м, за мостом.
     - Я не заметил никакого моста.
     - Должны были заметить, - удивился Вингфилд, - если шли этим путем. Это
там, где ручей протекает по расщелине глубиной футов в двадцать. Мост просто
нельзя не заметить.
     - Смыло, очевидно, потоком, вполне могло смыть.
     - Неужели там, наверху, ручей вышел из берегов?
     -  Нет,  не  вышел.  Вы  правы, мост  не могло смыть  потоком.  Как  он
выглядел?
     Вингфилд описал мостик.
     -  Легкий, но прочный, - заключил он. - Сделан на  совесть. Странно,  я
пойду осмотрю место и заберу парусину.
     - Поскорее бы со всем этим разделаться. Как там его жена?
     - С ней Сол Госсе и ее сын. Там все в порядке.
     - Здесь она не может появиться?
     - Ни в коем случае.
     Итак, Вингфилд пошел к палатке Кейли Бриджмена.
     Когда  он   вернулся,  остальные   уже  сняли   рюкзаки  и  приготовили
альпинистский  трос.   Все  собрались  вокруг  Боба,   который   распределял
обязанности.  Вскоре  связка  из  пяти  человек   была  готова  к  спуску  в
переливающийся через запруду поток.
     Появился Соломон Госсе. Боб  предложил ему взять конец троса и обернуть
вокруг дерева, чтобы по мере надобности либо стравливать, либо выбирать.
     И  вот  таким способом  тело  Кейли  Бриджмена  с большими  трудностями
вытащили на берег, где  его осмотрел доктор Марк. Труп был сильно поврежден.
Они  завернули  его  в  парусину  и  обвязали шнуром.  Сторожить  его,  пока
остальные переодевались в сухую одежду, довелось Соломону Госсе.
     Солнце  поднялось уже  высоко,  когда  они  перенесли  Бриджмена  через
кустарник на берег  под то дерево, которое предыдущей  ночью посетила ру-ру.
Там принялись выкашивать поросль мануки.
     Случилось  так,  что  Боб  Джонсон,  вырубая  кустарник,  наткнулся  на
проложенную под  манукой и  почти  незаметную  изолированную проволоку.  Они
проверили,  куда  ведет провод, - вверх  по  берегу,  затем  под нависающими
побегами растений к дереву и по стволу к магнитофону, а у самой верхушки был
установлен микрофон.
     - Так вот чего он хотел, - сказал Вингфилд.
     - До  чего же  странный это был тип, - сказал  Соломон Госсе, обращаясь
при этом скорее к самому себе, чем к Вингфилду.
     - Собирал голоса птиц? - спросил доктор Марк.
     - Именно.
     - Это было его увлечением?
     - Скорее страстью. У него имя в этой области.
     - Микрофон будем снимать или оставим? - спросил Джонсон.
     - Хотя аппаратура и  пробыла здесь всю грозу, ~ отве