Страницы: -
1 -
2 -
не так! - резко сказал Мэтт.
- А именно?
- Ни одно обычное животное не будет так сидеть, Ты пос-
мотри, он сидит, как... - Мэтт тщетно подыскивал сравнение.
- Гравитация, - ответила Люсиль. - Ему, бедняжке трудно.
Джо и Барби встали на колени по бокам трона и подняли ме-
чи в воздух. - Круар! - крикнули они Джону Картеру, а за-
тем Джо встал
и произнес какую-то тарабарщину, но почтительно, как бы об-
ращаясь к королю.
-Марсиане, - сказала Люсиль, подмигнув мужу. - Иной раз
можно поклясться, что они действительно говорят на другом
языке. Пойди, полежи пока на диване, милый. У тебя усталый
вид.
- Я устал, - сказал Мэтт. - И я ...
- Что?
- Ничего. Так. Нет, вовсе не так. Он лег на диван. Люсиль
пошла на кухню. Он слышал, как она там возится. Слабо, как
бы издалека, до него долетели голоса детей. Иной раз можно
поклястться, что они действительно говорят на другом язы-
ке... Иной раз можно поклясться... Нет, нельзя. Знаещь, что
есть и чего нет. Даже дети знают. Он задремал и детские го-
лоса вползли в его сон. Они говорилив пронзительном ледяном
ветре, бормотали в пыли, поднимавшейся над ветром, и было
совершенно ясно, что говоря они на языке знакомом и понят-
ном. Он звал детей, но они не отвечали, их скрыли от него
гребни красного песка, плывущие и меняющиеся, не оставляющие
ни следов, ни отметин. Он бежал между дюнами, выкрикивая
имена детей. Затем увидел нагромождение древних камней - ос-
татки умершей горы - и впадину внизу со следами зелени вок-
руг хилого озеца. Он знал, что дети в этой впадине. Он побе-
жал туда, а ночь сгущалась, на потемневшем небе уже мерцали
звезды. Перед ним выросла неясная фигура и загородила ему
дорогу. В правой руке, но глаза смотрели на Мэтта, зеленова-
то-золотые и яркие, каких на Земле не бывает...
- Ради бога, Мэтт, проснись! Люсиль трясла его. Он сел,
все еще находясь во власти сна, и увидел Джо и Барби и смея-
лись.
- Как ты мог увидеть страшный сон средь бела дня? - спро-
сила Барби.
- Не знаю, - ответила Люсиль, - но кошмар, похоже, был
первоклассным. Пошли обедать, Мэтт, а то соседи подумают,
что я тебя бью.
- Чужие кошмары всегда смешны для других, - проворчал Мэтт.
- Где Джон Картер?
- Мы унесли его обратно в погреб, - беззаботно сказал Джо.
- Мам, ты дашь нам завтра побольше салата-латука? Он ув-
лекся им.
Пристыженный, с легким головокружением, Мэтт сел обедать.
Ел он без удовольствия и плохо спал в ту ночь, несколько раз
просыпаясь от страшных снов. На следующий день стало еще
жарче. Его головная боль не проходила. Мэтт пошел к своему
врачу. Тот не обнаружид никаких признаков инфекции, но это
был только жест - работать он не мог. К полудьню он вернулся
домой с двухдневным освобождениеем по болезни. Температура
воздуха приблизилась к 32 С,влажность вытеклв резкими ливня-
ми.
- Представляю себе, как страдает Фред в Нью-Йорке, - ска-
зала Люсиль. - А бедный Джон Картер! Я вообще не позволила
детям вытаскивать его из погреба.
- Ты знаешь, что он сделал, пап? - спросила Барби. - Джо
обнаружил это сегодня утром, когда ты ушел.
- Что? - раздраженно отозвался Мэтт.
- Дыру, - сказал Джо. - Он, видимо, прорыл туннель прямо
под фундаментом. Дыра на лужайке, точно напротив погреба. Я
думаю, он хочет иметь в своем домике заднюю дверь, но я за-
валил дыру, хорошо засыпал и и сверху положил большой ка-
мень.
-Он выкопает другую, - сказал Мэтт с некоторым облегчени-
ем. Барби покачала головой. - Нет. Я ему сказала, что может
случиться. Его может убить большая собака, или он заблудится
и не найти дороги домой.
- Бедный зврек, - сказал Люсиль. - Он уже никогда не най-
дет с в о е г о дома.
- Ах, да черт с ним, - злобно сказал Мэтт. - Ты не можешь
немножко посочувствовать мне? Мое состояние очень паршивое.
Он поднялся к себе и хотел лечь, но спальня напоминала
парную в бане. Он метался, стонал и, наконец, сощел вниз,
Люсиль дала ему ледяного лимонада. Он сел в тени на задней
веранде и выпил его. Желудок скрутило от холодного и кис-
ло-сладкого, и этт встал, чтобы пройтись по лужайке. Жара
давила на него, в голове стучало, колени подгибались. Он
прошел мимо того места, где Джо завалил туннель, и услышал
доносившиеся из окна погреба детские голоса. Он повернуся и
пошел к погребу.
- Что вы там делаете? - крикнул он в открытуб дверь. Из
темноты внизу голос Барби ответил: - Мы принесли Джону кар-
теру немного льда - полизать. Но он не хочет выходить. И она
заговорила с твинером совсем другим тоном - ласковым, угова-
ривающим.
- Вылезайте оттуда, пока не простудились, - сказал Мэтт.
- Сейчас, - ответил Джо. Мэтт спустился по ступенькам.
Дети не включили свет, а маленькое пыльное окошко едва
освещало контуры. Мэтт ударился о балку и выругался, а Барби
нетерпеливо сказала:
- Мы же сказали, что сейчас выйдем.
- В чем дело? - спросил Мэтт, пытаясь что-нибудь разгля-
деть. - Мне уж нельзя и спуститься сюда?
- Т-сс-с! - прошептал Джо. - Он как раз выходит. Не спуг-
ни его!
Дети сидели на корточках у земляного вала, котрый с таким
трудом выстроил Джон Картер. В середине вала было темное от-
верстие, и из него очень медленно вылезал Джон Картер. Глаза
его сверкали в темноте. Барби положила передь ним два кубики
льда; он прижал к ним мордрчку и тяжело дышал, и его бока
ходили в частом, мелком и нервном ритме.
- Ты поправишься, -сказал ему Джо, поглаживая его голову,
и повернулся к Мэтту: - Ты не понимаешь, как это важно. Ниг-
де в округе нет ребят, которые бы держали дома настоящего
марсианина.
- Идите! - резко сказал Мэтт. - Поднимайся наверх! Дети
неохотно встали и прошли мимо него. Джон Картер не шевелил-
ся. Ое смотрел на Мэтт. Мэтт, вздрагивая от холодного возду-
ха, поднялся на верх и захлопнул дверь. Он шел зп детьми, но
мысленно все еще видел, как Джон Картер лежит за своей стен-
кой в темноте, страдая от чужого мира, слишком большого,
слишком жаркого, слишком тяжелого.
Он лежит за стенкой в темноте и думвает. Нет. Животные не
думают. Они только чувствуют. Они могут быть растерянными,
испуганными, страдающими или еще какими-нибуть, но все это
ощущения, а не мысли. Думают только люди. На Земле.
Мэтт снова вышел во двор. В заднем конце двора, где вдоль
аллеи бежала изгородь, Мэтт остановился, крепко держась обе-
ими руками за колья и глядя на заднюю изгородь соседей, на
их гаражи и мусорные баки, но не видя их. Он чувствовал
смутную уверенность в том, что в глубине его мозга росло и
принимало форму и двигалось к той точке, где Мэтт уже не мог
уверять себя, что не видит этого.
- Нет, - сказал он себе, - Фред знал бы. Ученые должны
знать. Не может быть, чтобы не знали.
А вдруг нет? Как измерить возможности другого мира?
Единственное млекопитающее, сказал Фред, и почти
единственное позвоночное. Почему же этот единственный вид
выжили, когда все остальные погибли, если он не имел ка-
ких-то преимуществ?
Предположим, это раса. Разумная. Может, разум токого ро-
да, какой люди, земляне, не могли понять.
Раса и умирающий мир. Предположим, раса должна изменяться
с этим умиранием, выродиться, адаптироваться, утратить свои
города, изобретения, письменность и тому подобное, но не ра-
зум. Только не разум, потому что разум - единственный барьер
против уничтожения.
Допустим, раса, физически измененная, лишенная привычного
окрудения, размыкается в собственных мыслях. Разве не может
это включать все виды умственной компенсации, такие силы, о
которых землянин не подозревает и не видит их, потому что он
судит обо всем в границах собственного знания о земных фор-
мах жизни? И не станет ли такая рса скрывать свой разум,
свое последнее орудие от чужаков, захвативших ее мир?
Мэтт затрясся и взглянул на небо. Оно стало другим. Оно
небыло больше твердым панцирем, покрывающим мир. Оно было
распахнуто настежь, изображено и порвано прожорливыми кораб-
лями, несущими прожорливых людей, которым не хватало того,
что они имели. И через эти прорехи проскальзывало ЧУЖОЕ, и
мир никогда уже не будет прежним. Никогда не буднет знако-
мой, Безопасной Земли, содержащей только то, что ей пренад-
лежит, только то, что люди могут понять.
Хлынул дождь. Мэтт промок до нитки, но не замечал этого.
- Нет, - сказал он снова, - нет, я не хочу верить этому,
как ребятишки верят в игру, пока играют.
Но были ли это только игры? Он вздрогнул от голоса Лю-
силь, которая звала его. По голосу чувствовалась ее тревога.
Он пошел к дому. Она встретила его на полпути и спросила,
что он делал под дождем. Она загнала его в дом и переодела в
сухую одежду. Он пытался сказать, что ничего особенного нет,
но она тревожилась и не хотела слушать.
- Ложись, - сказала она, покрыла его пледом и пошла вниз,
к телефону. Мэтт несколько минут лежал спокойно, пытаясь
взять себя в руки, боясь и стыдясь состояния своих нервов. С
него покатился пот и он отшвырнул плед. Воздух в комнате был
влажным, тяжелым,спертым. Мэтт чувствовал себя страдающим,
как...
Черт побери, в жаркое лето всегда так, в спальне всегда
жарко и душно. И трудно дышать.
Он встал и пошел вниз. Люсиль только что отошла от теле-
фона. - Кому ты звонила? - спросил он. - Фреду, - ответила
она, значительно глядя на него, как бывало всегда, когда она
твердо решила что-то сделать. - Он сказал, что придет завтра
утром. Пусть он определит, что с тобой.
- Но мой врач... - раздраженно начал Мэтт.
- Твой врач не знает тебя так хорошо, как Фред, да и пле-
вать ему на тебя так хорошо, как Фред, да и плевать ему на
тебя.
Мэтт заворчал, но было уже поздно что-либо делать. А за-
тем он подумал, что у Фреда, может быть ответ. Может, если
рассказать ему...
О ЧЕМ??? Правильно. Вытащить все это, изложить словами: я
думаю, что Джон Картер не просто безредный зверек. Я ду-
маю, что он ра
зумен. Я думаю, что он ненавидит меня, ненавидит Зкмлю, куда
его случайно привезли, как домашнее животное. Я думаю, что
он что-то делает с моими детьми.
Сможет ли он сказать все это Фреду? Люсиль позвала детей
ужинать. - О, господи, опять они в этом сыром погребе! Джо,
Барби, выходите сию же минуту! Мэтт обхватил руками голову.
Она болела.
* * *
Он спал эту ночь внизу, на диване в гостинной. Он делал
так и раньше в жаркое время. Тут, вроде бы, казалось прох-
ладней. Он щедро отмерил себе аспирину и на некоторое время
погрузился в тяжелый сон, полный темных фигур, преследовав-
ших его на местности, которую он толком не видел, но знал,
что она чужая и угрожющая. Затем, в тихие часы между полу-
ночью и рассветом он ударился в планку: он не мог дышать.
Воздух был плотным, как вода, и вес его горой лежал на груди
Мэтт, на его плечах и бедрах.
Он вскочил свет и начал поднимать и опускать потяжелевшую
грудь, беспокойные руки; цепенящий ужас распространился по
нему и накрыл его, как мокрый снег облепляет дерево. Гостин-
ная казалась чужой, привычные вещи покрывал налет страха,
все следы Джо и Барби, Люсиль и его самого вдруг стали рез-
кими и символическими указателями, как на картинах Дали.
Библиотечный роман в коричневом переплете7 Статуэтки на ка-
мине смотрят на Мэтта своими неподвижными белыми лицами. Бу-
тылка из-под газировки - нет, две виновато выглядывают
из-под дивана. Голубой жакетик с порванным карманом под лам-
пой, куча комиксов. Его собственное кресло с продавленным
сидением. Обои, линолеум, коврик - все каких-то грубых,
странных цветов. Он пощупал ногой пол. Пол был тонкий, как
ледок на луже, он вот-вот треснет, и Мэтт провалился туда,
где лежит, думает и ж д е т чудак. Все они на Марсе лежат
под землей и ждут.
Они думают ночи напролет и ненавидят людей, которые вы-
таскивают их из нор, убивают, расчленяют и с любопытством
разглядывают их мозг, кости, нервы. Или же берут их на пово-
док, сажают в клетки, но не подумают заглянуть им в глаза и
увидеть, что прячется в их глубине.
Ненависть и ожидание - вот их внутренний мир. Ненависть и
спокойное доведение людей до безумия.
Вот так этот и сделал со мной, думал Мэтт. Он сам страда-
ет, его давит наша гравитация, он задыхается в этом воздухе,
и он заставляет страдать меня. Он знает, что никогда не по-
падет домой. Он знает, что умрет. Как далеко простирается
его сила? Он может только заставить меня почувствовать то,
что чувствует сам, или может...
Допустим, может. Допустим, он знает, что я хочу расска-
зать Фреду, и он остановит меня. А что дальше? Джо? Барби?
Люсиль?
Мэтт стоял в середине комнаты. Он убьет меня, думал он.
ОН ЗНАЕТ. Его качнуло. Комната завертелась перед глазами.
Какой-то странный паралич наполз на него, сквозь мышцы,
связал их в узлы. Мэтт похолодел, как будто уже умер. Но
он повернулся и пошел, Бежать он не мог, но с каждымшагом
он шел быстрее, напряженный, запыхавшийся. Он открывал
дверь в погреб и спускался вниз, не забыв включить свет.
Джон Картер издал звук, единственный звук, который Мэтт
от него слышал. Слабый тонкий визг, совершенно животный и
абсолютно бездумный.
* * *
С первым утренним поездом приехал Фред. Все стояли на лу-
жайке у задней изгороди и смотрели вниз. Дети плакали.
- Наверное, его схватила собака, - сказал Мэтт. Он гово-
рил это и раньше, но его голосу не хватало убедительности,
которая исходит от знания и уверенности. Он хотел было от-
вести глаза от того, что лежало на земле у его ног, но не
мог. Фред смотрел на него.
- Бедный маленьки зверек, - сказала Люсиль. - Наверное,
это все-таки собака. Как по-твоему, Фред?
Фред наклонился. Мэтт уставился на свои ноги. Руки в кар-
манах сжались в кулаки. Он хотел сказать. Искушение, страст-
ное желание рассказать были почти непреодолимы. Он прикусил
зубами кончик языка.
Через минуту Фред сказал:
- Это сделала собака. Мэтт глянул на него, но теперь уже
Фред смотрел на свти ноги. -Надеюсь, что она не мучила его,
- сказал Люсиль. - Думаю, нет - Ответил Фред. Жалобно всхли-
пывая, Джо простонал: - Я взял самый большой камень, какой
мог найти. Я никак не думал, что но его сдвинет. - Что поде-
лаешь, - сказала Люсиль и, обняв детей, повела их к дому,
оживленно произнося обычную смесь вздора и правды, какую ро-
дители призывабт на помощь в таких случаях.
Мэтт тоже хотел уйти, но Фред не двигался, и Мэтт понял,
что ему уходить бесполезно. И он стоял, опустив голову, и
чувствовал, что солнце бьет ему в спину, как молотом по на-
ковальне. Он хотел, чтобы Фред сказал что-нибуть, но Фред
молчал.
Наконец Мэтт произнес:
- Спасибо.
- Я не видел оснований. Они не поймут.
- А ТЫ понял? - закричал Мэтт. - Я не понял. Зачем я это
сделеа? Как я мог сделать такое?
- Страх. Я, кажется, тебе как-то говорил. Ксенофобия.
- Нет, вряд ли... Я не понимаю, при чем здесь она.
- Это не только страх к незнакомым местам, но и к незна-
комым вещам тоже. Ко всему, что странно и непонятно. - Он
аокачал головой. - Признаться, я не предполагал найти это
дома, но мне следовало бв подумать о такой возможности. Ко-
ечто вспомнить.
- Я был так уверен, - сказал Мэтт. - Абсолютно все сходилось
- Человеческое воображение - удивительная штука. Я знаю,
ведь я десять месяцев варился в этом. У тебя, конечно, были
симптомы?
- О, боже, да, - Мэтт перечислил их. - В последнюю ночь
мне было так плохо, что я подумал... - Он взглянул на ма-
ленькое тело у своих ног. - Как только я это сделал - все
прошло. Даже головная боль. Как это называется? Психо... как
-то?
- Психосоматическое состояние. А у наших парней там все
началось с ангины.
- Мне очень стыдно, - сказал Мэтт. - Я чувствую...
- Ладно, - сказал Фред. - Это всего лишь животное. Веро-
ятно, он бы и так не прожил долго. Не надо было мне приво-
зить его.
Из дома снова вышли Джо и Барби. Джо нес сундучок, а Барби
- охапку цветов и лопату. Они прошли мимо того места на лу-
жайке, где большой камень был сдвинут и нора снова открыта -
только слегка, снаружи, но Мэтт надеялся, что дети этого не
заметили. Он надеялся, что они никогда не узнают.
Он подошел к ним, встал на колени и обнял обоих.
- Не горюйте, - сказал он. - Знаете, что мы сделаем? Мы
найдем самое лучшее место, где продают щенков, Как вам пон-
равится - иметь собственного замечательного щеночка?
Фэнтази