стало легче - она оживилась, к ней вернулось прежнее любопытство.
     - Как вы думаете, мне понравится Лондон, Тарр? Я имею в виду погоду и общие впечатления...
     Он рассмеялся:
     - Мисс, уверен, что вам очень понравится Лондон. Правда, погода часто меняется: то ничего не видно из-за тумана и печного дыма, то солнечно и ясно, а иногда и снег выпадает. Вам особенно придутся по вкусу парки: Гайд, Грин и Сэн-Джеймс. Весной они такие красивые! А ваша часть города очень чистая, и вокруг все благоухает.
     - Наша часть города?
     - Лондон- большой город, мисс, там много разных районов. Попросите ваших родственников показать вам его, а потом вы сами во всем разберетесь.
     Мэриан позвала их обедать, они повернули обратно, и Элизабет неожиданно спросила:
     - Как вы думаете, что скажет герцог, когда наша маленькая компания появится у него?
     Вопрос был совершенно непозволительным, она не должна была его задавать, но Тарр посмотрел ей прямо в глаза и ответил:
     - Он почувствует огромное облегчение, увидев вас живой и здоровой, мисс. Кроме этого мне нечего добавить.
     Тогда Элизабет попробовала закинуть удочку подальше.
     - А лорд Хоксли?
     Тарр пожал плечами:
     - Он скрытный человек, мисс, не могу похвастаться, что когда-либо понимал, о чем он думает.
     Внезапно его лицо расплылось в широкой улыбке, но следующая фраза не имела для Элизабет никакого смысла:
     - Вот кого мне не терпится увидеть, так это Марша!

Глава восьмая

Лондон, май 1813 года

     ?Бравада пасует перед лицом реальности?,- вспомнила Элизабет чье-то изречение. Интересно, какой трус выдумал эти слова? Но факт, что не принято приезжать в дом герцога с большим багажом и без приглашения.
     Она быстро взглянула на Юнис - единственного человека, который мог заметить ее состояние. Юнис взглядом указала на руки Элизабет, которые та нервно сжимала. Они понимающе улыбнулись друг другу: одна с волнением, другая - облегченно.
     Мэриан, прижавшись носом к стеклу, взволнованно показывала им знакомые места. Они подъезжали к дому Стэндбриджа.
     Лошади замедлили свой бег и наконец остановились совсем. Солнце низко висело на сером небе, как будто медленно погружаясь в трясину. Воздух был насыщен запахом дыма, который ударял в ноздри, а на языке чувствовалась печная сажа. Тем не менее Элизабет была уверена, что, если бы ей предложили выбирать между ароматом полей и лесов, мимо которых они проезжали, и воздухом на площади Мейфеар Гросвенор, она сейчас, не задумываясь, выбрала бы сажу на Мейфеар.
     - Мы на месте, дамы! - с нескрываемым облегчением провозгласил Тарр.- Я выйду первым, если позволите.
     Они уже не удивлялись его предосторожностям, этим постоянным выглядываниям из окон и тому, что он не разрешал им выходить из экипажа или трактира прежде, чем не обследует все вокруг в поисках злодеев. Чем были вызваны такие меры, Элизабет понять не могла, но без его заботы и внимания их четырехдневное путешествие, безусловно, было бы гораздо менее комфортабельным. Что касалось ее любопытства, то она давно забыла о нем, устав от долгой дороги.
     Экипаж накренился и затрясся, когда Тарр вышел, лошади переступили с ноги на ногу, и звуки копыт эхом разнеслись по булыжной мостовой и отскочили от стен вплотную стоящих вокруг огромной площади домов. От волнения у Элизабет тряслись поджилки, и это помешало ей как следует рассмотреть окружающий ее вид. Она хотела одного: пережить поскорее последующие несколько минут, не потеряв достоинства и самообладания.
     Тарр подставил под дверцу экипажа лесенку и протянул руку Юнис, чтобы помочь ей сойти на землю, но неожиданно убрал ее при звуке приближающегося экипажа.
     - Подождите, миссис,- сурово сказал он и, обернувшись, вытащил из-под сюртука два пистолета.
     Мэриан ахнула и прижалась к матери, Элизабет подвинулась к окну, выходившему на площадь, но ничего подозрительного не заметила. Через минуту Тарр что-то буркнул себе под нос, взглянув вслед проехавшему экипажу, и спрятал свои пистолеты обратно. Затем он помог им выбраться, протянув Элизабет руку последней и не отвечая на ее вопросительный взгляд.
     Всеобщее внимание переключилось на фырканье лошадей подъезжающего экипажа. Он был еще довольно далеко, но герцогский герб оповещал о том, кому он принадлежал. Решив не прятаться за чужие спины, Элизабет смело выступила вперед.
     Сердце ее громко стучало, она едва дышала... Хоксли! Неужели он? Ее охватил ужас и не отпускал, пока кучер в ливрее не открыл дверь экипажа. Она почувствовала необыкновенное облегчение, когда поняла, что приехал его светлость герцог Стэндбридж. Он шагнул вниз, не обратив внимания на протянутую руку кучера.
     Элизабет совсем забыла, какой дедушка огромный, широкий и дородный. Наверное, точно так будет выглядеть в этом возрасте и Хоксли! Смех герцога рассек холодный вечерний воздух, он раскрыл объятия и воскликнул, не скрывая удивления:
     - Элизабет! Иди ко мне и дай старику обнять тебя!
     Она подошла к нему и позволила себя обнять. Такого приема она не ожидала. Элизабет представляла себе сердитый взгляд, резкие слова, которые, может быть, даже заставят ее заплакать. Но эта сердечность, это радостное удивление, вся сцена, о которой она мечтала четыре года, была для нее слишком неожиданной, а возможно - и запоздавшей...
     Закусив нижнюю губу, пытаясь сдержать чувства, готовые вырваться наружу, Элизабет высоко подняла подбородок и с вызовом взглянула на герцога. Они стояли ко всем спиной, и их лица были скрыты от взглядов остальных.
     - Я этого боялся,- проворчал герцог, легонько встряхнул ее и добавил: - Давай устроим всех и потом поговорим. Хорошо?
     Не дожидаясь ответа, он отпустил ее, повернулся к гостям и склонился над рукой Юнис.
     - Моя дорогая, ничто не могло обрадовать меня больше, чем приветствовать вас в своем доме.- Он подошел к Мэриан и удостоил ее протянутую руку поцелуем, после чего спросил: - Снова начнешь мучить молодых людей, а?- Рассмеявшись, он повел Юнис и Мэриан в дом, приговаривая: - Теперь и погода исправится, раз столько красивых дам приехало к нам в город.
     Элизабет задержалась и окинула взглядом дом. Количество слуг прибывало с каждой секундой; они отвязывали коробки и чемоданы, снисходительно игнорируя резкие вскрики Оакс. Вмешался Тарр, он увлек обеих служанок к входной двери, по пути заверив их, что они не должны беспокоиться из-за таких мелочей, как багаж, и что слуги помогут им устроиться с комфортом. Глаза Салли загорелись, и Элизабет представила, как разыгралось живое воображение ее служанки при мысли о ее высоком положении.
     Она окинула взглядом площадь, восхищаясь большими домами и прекрасным сквером посередине. Но откуда-то вновь возникло странное чувство беспокойства. Проклятая картина встала перед глазами, словно слуга, который старается, чтобы его заметили. Как она жалела, что позволила этому видению появиться! Если бы его, как слугу, можно было поблагодарить и отослать обратно в агентство за ненадобностью.
     Элизабет далеко отстала от остальных, и к тому времени, когда вошла в дом, гостей уже развели по отведенным им комнатам. Войдя в холл, она остановилась в изумлении. Как же она будет жить в этом доме?
     Он казался пустоватым и не слишком уютным, хотя роскошь кричала из каждого угла. Лакеи стояли на страже, как деревянные солдатики на часах, все одетые в одинаковые зеленые ливреи. А может, отличительной чертой всех слуг герцога и была их схожесть со стражей?
     Выложенный паркетом пол блестел, и служанки уже начали вытирать с его безупречной поверхности следы, оставшиеся на ней после их приезда. Изящные салфетки с вышивкой украшали несколько столиков, стоящих вдоль стен, а живые цветы в вазах слегка оживляли суровую атмосферу.
     Элизабет вздохнула. Ей почему-то захотелось домой...
     Дверь у нее за спиной открылась и успокаивающий знакомый голос Тарра как будто произнес ее мысли вслух:
     - Подавляющее впечатление, не так ли, мисс? Не то, что ваш уютный домик, где человек чувствует себя удобно и легко!
     Неожиданно раздался голос герцога.
     - Я сам думал об этом не раз.- Он спускался по лестнице, улыбаясь с довольным видом.- Никто не умеет создать уют в доме, как миссис Вайднер, надо отдать ей должное.- Взглянув на покрасневшее лицо Тарра, он рассмеялся: - Этот дом принадлежит Маршу больше, чем кому бы то ни было. Но радушие и уют не менее важны, чем порядок. Так мы ему и скажем.
     Он на мгновение задумался, на лице его заиграла озорная улыбка.
     - Надо бы как-нибудь взять Марша в деревню и посмотреть, что он скажет, увидев, что по дому разгуливают собаки, а слуги держат ливреи на чердаке лишь на случай приезда королевской особы.- Он повернулся к Элизабет.- Поднимайся, моя дорогая. Целая армия слуг ждет не дождется, чтобы тебе угодить. Мы встретимся за ужином, а после у нас с тобой будет небольшой разговор.
     Когда Элизабет была уже рядом с лестницей, она услышала, как Тарр задал вопрос, на который ей очень хотелось получить ответ:
     - Маркиз еще не вернулся домой?
     Герцог ответил недовольно:
     - Нет, не вернулся, и я не знаю, где он. Хоть посылай кого-то на поиски...

***

     - Этот повар, верно, думает, что двенадцать блюд на ужин придают человеку солидности, тогда как на деле от них только живот болит. Никогда этого не пойму! - С этими словами герцог пропустил Элизабет в библиотеку.- Десять лет ушло только на то, чтобы убедить его не покрывать еду шапками взбитой сметаны! Входи, входи же, дорогая, устраивайся поудобнее у огня.
     Он подвел ее к паре стульев, стоящих рядом с камином, и эта сцена напомнила Элизабет другую - которая произошла между ней и внуком герцога четыре года назад... Герцог подошел к столику из красного дерева, что-то проделал с бутылками спиртного, стоявшими там, и появился с ней рядом, держа в руках хрустальные бокалы.
     ?Какая чудесная комната!? - подумала Элизабет, принимая бокал, наполовину наполненный темной жидкостью. Ее взгляд блуждал по книжным полкам. Она бы хотела остаться здесь одна и прочитать каждую книгу, пусть это и займет... всю оставшуюся жизнь! Впрочем, как раз столько времени ей нужно, чтобы подготовиться к предстоящему разговору.
     Элизабет залпом выпила жидкость и, поперхнувшись, закашлялась. Слезы выступили у нее на глазах.
     - Надо пить маленькими глотками,- заметил герцог.
     - Если вам не нравятся мои манеры, я могу немедленно уехать! Но - сама! Вам не понадобится отправлять меня!
     Господи! Кто ее тянет за язык?! Что она говорит?! Очень на нее похоже: не успела подумать, как уже сказала. Лицо Элизабет вспыхнуло, а внутри стало горячо и без выпитого вина.
     Но герцог, кажется, не рассердился, наоборот, он выглядел растерянным.
     - Мне надо было предупредить тебя, что вино крепкое. Мы с Викторией, бывало, делали глоток-другой бренди, когда решали какие-нибудь непростые вопросы.- Он сделал небольшой глоток и поставил бокал на столик между ними.- Я не слишком надеюсь, что ты поверишь мне, моя дорогая, но должен сказать, что меньше всего мне хотелось отсылать тебя в Шотландию.- Он изучающе взглянул на нее своими живыми глазами и улыбнулся.- Ты похожа на свою мать, изумительной красоты женщину. Все кавалеры ходили за ней, как... последние болваны, умирающие от любви! - Он отвернулся к огню, и озорное выражение появилось на его лице.- Твой первый сезон в Лондоне обещает быть интересным. С нетерпением жду, когда он начнется.
     Теперь наступила ее очередь сказать свое слово. Элизабет давно ждала подходящего момента.
     - Я здесь не для того, чтобы появиться в свете. Мне слишком много лет, чтобы выступать в роли дебютантки.- Герцог перестал улыбаться, а она твердо продолжала: - Я приехала сюда с абсолютно другой целью. Моя кузина Мэриан не должна была оставаться в Пэкстоне: очень сомнительный молодой человек, обосновавшийся с матерью по-соседству, вскружил ей голову. И если он действительно представляет лондонский высший свет, то я переоценила Лондон.
     Герцог резко поднял голову:
     - Как имя этого негодяя?
     - Лорд Стэнли. Но у меня нет никаких сведений ни о его состоянии, ни о его семье.
     - Жеманный проходимец, который пишет стихи и пудрится?
     Элизабет кивнула и улыбнулась, несмотря на решимость быть серьезной во время разговора.
     - Его зовут Родни, я его прекрасно знаю. Единственный сын глупой матери. Всегда баловала его и наряжала, как попугая. Да он и говорит, как попугай! Встретил его как-то у леди Джерси на музыкальном вечере, пришлось слушать, как он читал какую-то ужасную оду. Уши едва не увяли от нее! - Он вздохнул, искренне переживая за Мэриан.- Люблю музыку, но ненавижу поэзию! Никогда больше там не появлялся, хотя и продолжаю здороваться.
     - Вы отчитали лорда Стэнли?
     - Не его. Леди Джерси. И не отчитал - просто теперь там не появляюсь.
     Элизабет не могла больше сдерживаться и расхохоталась. Герцог улыбнулся, польщенный, что его рассказ развеселил ее. ?Как он похож на Натана!? - подумала Элизабет и, вздохнув, продолжала с серьезным видом:
     - Я была бы очень признательна, если бы вы послали леди Лоуден записку и сообщили ей, что мы останемся у вас. Боюсь, она умрет от злости, узнав, что Мэриан не будет жить у нее. Но эта женщина так терроризирует Юнис...
     - Я сделаю все, что смогу, но не позволю обижать твою тетку - эту добрейшую женщину. У леди Лоуден голос, как у торговки рыбой, а манеры, как у разносчика с улицы Бау. Скупая, копит каждый фартинг, хотя денег куры не клюют! Надо было бы послать ее воевать с французами: она бы давно с ними покончила, а мы сэкономили бы деньги на войне.
     Герцог резко поднялся и прошелся по толстому ковру, а потом открыл дверь и громовым голосом крикнул:
     - Марш!
     Слушая, как он распоряжается, чтобы его записка была немедленно доставлена леди Лоуден, Элизабет почувствовала, что совершенно обезоружена. Она всегда испытывала к герцогу особую привязанность, зная, как хорошо он относился к ее бабушке, хотя это было достаточно странно, учитывая...
     Хлопнула дверь, прервав ее мысли, и герцог вернулся в библиотеку. Элизабет в который раз поразило, как он похож на Хоксли.
     - Если ты собираешься сопровождать всюду Мэриан, тебе понадобятся платья, всякие ленты и прочее. Я распоряжусь о деньгах. Если их будет недостаточно, просто скажи любому продавцу, кто ты, и...
     - Очень любезно с вашей стороны, но у меня есть собственные средства.- Герцог выглядел растерянным, и Элизабет почувствовала истинное удовлетворение.- Я работала у доктора Камерона, как вам, видимо, сообщили в свое время. И он платил мне за это, доверяя самой распоряжаться своими средствами. Эти шотландцы такие прогрессивные люди!
     Элизабет ожидала неодобрения, но герцог удивил ее: изумленно взглянув ей в лицо, он протянул руку и нежно погладил ее по щеке. Голос его тоже звучал удивленно, но абсолютно серьезно:
     - Если ты потратишь хоть что-нибудь из заработанных тобой денег на эти глупые лондонские тряпки, я запру тебя в твоей комнате и заставлю читать умные книги, обучающие молодых людей слушаться взрослых.- Прежде чем она успела ответить, герцог пояснил: - Эти деньги пригодятся тебе на что-то более достойное. Но для того чтобы приглядывать за своей глупой маленькой кузиной, гардероб тебе необходим. Считай это униформой, как у солдата на поле битвы. Цена ужаснет тебя, поверь мне, а для моих сбережений это комариный укус. В любом случае, вы - единственные мои наследники, и в добавление к вашим приданым я перевел на твое имя достаточно денег, чтобы ты чувствовала себя независимой, выйдешь ты замуж или нет.
     У Элизабет голова шла кругом. Все это было для нее совершенно непривычно, ей показалось, что она попала в какой-то другой мир. Она встала и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Герцогу даже пришлось поддержать ее.
     - Ты устала, моя дорогая. У меня было к тебе несколько вопросов, как ты догадываешься, но мы успеем поговорить, когда ты отдохнешь.- Именно такого разговора Элизабет хотела меньше всего; должно быть, это отразилось на ее лице, потому что он добавил: - Через несколько дней, когда ты будешь готова.- Потом задумчиво посмотрел на нее и пробормотал: - А ведь ты похожа не только на свою мать. Ты напоминаешь мне мою Викторию...
     Удивленная, она переспросила:
     - Вашу жену?
     - Да. У тебя такое же чувство юмора, та же жизнерадостность, заинтересованность, с которой она относилась ко всему происходящему. Она говорила, что любит меня слишком сильно, чтобы позволить мне огорчаться. Что единственная цель ее жизни- сделать меня счастливым...
     Элизабет была изумлена: ей никогда не приходило в голову, что ее могут считать жизнерадостной.
     - Это в твоих глазах,- сказал герцог, как будто тоже умел читать чужие мысли.- Ты думаешь, что должна быть серьезной, вот и носишься повсюду, хватаясь за серьезные дела. А внутри, в душе у тебя все кипит! Тебе хочется вырваться из тисков, в которые ты сама себя загнала, и радоваться жизни. Так сделай это! Я уверен: Виктория полюбила бы тебя и хотела бы, чтобы ты тоже была счастлива.- Шутливым жестом он растрепал ей волосы.- Итак, с сегодняшнего дня ты начинаешь учиться развлекаться! И не останавливайся, пока не поймешь, как это делается.
     Элизабет была тронута до глубины души. Только представить, что герцог сравнил ее со своей обожаемой женой! Как, оказывается, сильно дедушка любит ее, несмотря на...
     Герцог прервал ее размышления, резко сменив тему разговора.
     - Я поручил Натану одно очень ответственное дело. Пора дать прикурить этому так называемому императору Наполеону! Мальчик - отличный солдат, пусть проветрит лошадей на войне.- Он старался скрыть, как тяжела была для него эта тема: ведь Хоксли был его самым любимым внуком.- Видишь ли, мы попали в несколько затруднительное положение, последние годы было много неприятностей... Но, надеюсь, Натан скоро все исправит.- Герцог помолчал, потом решительно сказал: - Это связано с твоим будущим, Элизабет. Бог даст, все закончится хорошо.
     Элизабет ничего не могла понять. Она открыла было рот, чтобы о чем-то спросить, но герцог крепко обнял ее за плечи.
     - Я догадываюсь, что мальчик вел себя с тобой слишком грубо. Он не понимает, что надо такой девушке, как ты. Я, наверное, взвалил на него слишком много обязанностей, когда он был еще очень молод. И сейчас он стал таким серьезным, что мне иногда хочется надрать ему уши! Но у него доброе сердце, и, когда он вернется, мы все вместе обсудим и найдем выход из тупика.

***

     Элизабет раздвинула пошире портьеры в своей комнате и залюбовалась видом из окна. Как и предсказывал герцог, выглянуло солнышко, которое согрело ее душу и тело. Она пила горячий шоколад из изящной чашки и смотрела на утреннее пробуждение Лондона, прислушиваясь к хору голосов торговцев, наперебой предлагавших свой товар. Цветы, свежее молоко, горячие бобы...
     - Элизабет!
     На какое-то мгновение ей показалось, что это Хоксли: голос герцога был очень похож на голос внука. Что это ему не спится? Она думала, что лондонцы спят до полудня.
     Элизабет открыла дверь в тот момент, когда он поднял руку, чтобы постучаться.
     - Да, ваша светлость?
     - Ради Бога, Элизабет, не называй меня так! Я же просил называть меня дедушкой.- Этим утром герцог выглядел как мальчишка, приготовившийся к драке.- Идем скорее, сделай что-нибудь с этой женщиной в гостиной! Она заткнула рот Маршу... Я и не знал, что доживу когда-нибудь до такого позора!
     Дверь в комнату Юнис немного приоткрылась, и та выглянула в коридор. Герцог поспешил к ней.
     - Совершенно не нужно волноваться, дорогая! Мы справимся сами.
     Юнис и Элизабет переглянулись, пытаясь понять, что случилось.
     - Леди Лоуден! - прошептал герцог. Юнис попятилась в свою комнату, но он поймал ее за руку и уже обычным голосом галантно произнес: - Просто понадобился совет вашей племянницы, как справиться с львицей-людоедкой.
     Юнис сразу приободрилась и даже улыбнулась ему. В это время из св