Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
дное, глаза темные, губы плотно сжаты, говорил он быстро и чет-
ко.
- Идите по направлению к центру, - приказал он, - а ты, Гарсиа, мо-
жешь уйти.
Гарсиа закурил сигарету и остался стоять на месте. Все трое шли быст-
ро, и Рамбер с Коттаром старались приноровиться к шагу Рауля, который
шествовал в середине.
- Гарсиа мне сказал, - проговорил Рауль. - Сделать можно. Во всяком
случае, потянет десять тысяч франков. Рамбер сказал, что согласен.
- Позавтракаем завтра в испанском ресторане на Флотской.
Рамбер снова сказал, что согласен, и Рауль, пожав ему руку, впервые
улыбнулся. После его ухода Коттар извинился, завтра он занят, впрочем,
Рамбер обойдется и без его содействия.
Когда на следующий день журналист вошел в испанский ресторан, все го-
ловы повернулись в его сторону. Этот тенистый погребок, куда приходилось
спускаться по нескольким ступеням, был расположен на желтой, иссушенной
зноем улочке, и посещали его только мужчины, в основном испанского типа.
Но когда Рауль, сидевший за дальним столиком, махнул журналисту, пригла-
шая его подойти, и Рамбер направился к нему, все присутствующие сразу
утратили к нему интерес и уткнулись в тарелки. За столиком рядом с Рау-
лем восседал какой-то длинный небритый субъект с неестественно широкими
при такой худобе плечами, с лошадиной физиономией и сильно поредевшей
шевелюрой. Рукава рубашки были засучены и открывали длинные тонкие руки,
густо обросшие черной шерстью. Рауль представил ему журналиста, и незна-
комец трижды мотнул головой. Имя его Рамберу не назвали, и Рауль, говоря
с ним, называл его просто "наш Друг".
- Наш друг надеется, что сможет вам помочь. Он вас...
Рауль замолчал потому, что к Рамберу подошла официантка принять за-
каз.
- Он вас сейчас сведет с двумя нашими друзьями, а те в свою очередь
познакомят со стражниками, с которыми мы связаны. Но это еще не все.
Стражники сами должны выбрать наиболее удобное время. Самое, по-моему,
простое - это переночевать две-три ночи у кого-нибудь из стражников, жи-
вущих поблизости от ворот. Но предварительно наш друг обеспечит вам нес-
колько необходимых контактов. Когда все будет улажено, деньги передадите
ему.
"Наш друг" снова качнул своей лошадиной головой, не переставая жевать
салат из помидоров и сладкого перца, на который он особенно налегал. По-
том он заговорил с легким испанским акцентом. Он предложил Рамберу
встретиться послезавтра в восемь утра на паперти собора.
- Еще два дня, - протянул Рамбер.
- Дело нелегкое, - сказал Рауль. - Надо ведь людей найти.
"Наш друг" Конь энергично подтвердил эти слова кивком головы, и Рам-
бер вяло согласился. Завтрак проходил и непрерывных поисках темы для
разговора. Но когда Рамберу удалось обнаружить, что Конь еще и футбо-
лист, все чрезвычайно упростилось. В свое время и он сам усердно зани-
мался футболом. Разговор, естественно, перешел на чемпионат Франции, на
достоинства английских профессиональных команд и тактику "дубль ве". К
концу завтрака Конь совсем разошелся, обращался к Рамберу уже на "ты",
старался убедить его, что в любой команде "выгоднее всего играть в полу-
защите". "Пойми ты, - твердил он, - ведь как раз полузащита определяет
игру. А это в футболе главное". Рамбер соглашался, хотя сам всегда играл
в нападении. Но тут их спору положило конец радио, несколько раз подряд
повторившее под сурдинку позывные - какую-то сентиментальную мелодию, -
вслед за чем было сообщено, что вчера чума унесла сто тридцать семь
жертв. Никто из присутствующих даже не оглянулся. Конь пожал плечами и
встал. Рауль с Рамбером последовали его примеру.
На прощание полузащитник энергично потряс руку Рамберу и заявил:
- Меня зовут Гонсалес.
Два последующих дня показались Рамберу нескончаемо долгими. Он отпра-
вился к Риэ и во всех подробностях рассказал ему о предпринятых шагах.
Потом увязался за доктором и распрощался с ним у дверей дома, где лежал
больной с подозрением на чуму. В коридоре слышался топот ног и голоса:
это соседи пришли предупредить семью больного о прибытии врача.
- Только бы Тарру не запоздал, - пробормотал Риэ.
Вид у него был усталый.
- Эпидемия, видно, набирает темпы, - сказал Рамбер.
Риэ ответил, что не в этом главное, что кривая заболеваний даже мед-
леннее, чем раньше, ползет вверх. Просто нет еще достаточно эффективных
средств борьбы с чумой.
- Нам не хватает материалов, - пояснил он. - В любой армии мира не-
достаток материальной части обычно восполним людьми. А у нас и людей то-
же не хватает.
- Но ведь в город прибыли врачи и санитары.
- Верно, прибыли, - согласился Риэ. - Десять врачей и примерно сотня
санитаров. На первый взгляд вроде как бы и много. Но этого едва хватает
на данной стадии эпидемии. А если эпидемия усилится, тогда совсем уж не
хватит.
Риэ прислушался к суматохе в доме и затем улыбнулся Рамберу.
- Да, - проговорил он, - советую вам не мешкать на пути к удаче.
По лицу Рамбера прошла тень.
- Ну вы же знаете, - глухо произнес он, - я вовсе не потому стремлюсь
отсюда вырваться.
Риэ подтвердил, что знает, но Рамбер не дал ему договорить:
- Полагаю, что я не трус, во всяком случае трушу редко. У меня было
достаточно случаев проверить это. Но есть мысли, для меня непереносимые.
Доктор взглянул ему прямо в лицо.
- Вы с ней встретитесь, - сказал он.
- Возможно, но я физически не могу переносить мысль, что все это за-
тянется и что она тем временем будет стариться. В тридцать лет человек
уже начинает стариться, и поэтому надо пользоваться каждой минутой... Не
знаю, поймете ли вы меня?
Риэ пробормотал, что поймет, но тут появился весьма оживленный Тарру.
- Только что говорил с отцом Панлю, предложил ему вступить в дружину.
- Ну и что же он? - спросил доктор.
- Сначала подумал, потом согласился.
- Очень рад, - сказал доктор. - Рад, что он лучше, тем его проповеди.
- Все люди таковы, - заявил Тарру. - Надо только дать им подходящий
случай. - Он улыбнулся и подмигнул Риэ: - Видно, у меня такая специ-
альность - давать людям подходящие случаи.
- Простите меня, - сказал Рамбер, - но мне пора.
В назначенный четверг Рамбер явился на паперть собора без пяти во-
семь. Было еще довольно свежо. По небу расплывались белые круглые облач-
ка, но скоро нарождающийся зной поглотит их без остатка. Волна влажных
запахов еще долетала с лужаек, уже порядком выжженных зноем. Солнце,
скрывавшееся за домами восточной части города, успело коснуться только
каски Жанны д'Арк, ее позолоченная с головы до ног статуя была главным
украшением площади. Часы пробили восемь. Рамбер прошелся взад и вперед
под сводами пустынной паперти. Из собора долетали обрывки песнопений
вместе с застарелым запахом ладана и подвальной сырости. Вдруг песнопе-
ния прекратились. Дюжина маленьких человечков в черном высыпала из храма
и затопала по улицам. Рамбера взяло нетерпение. Тут новые черные фигурки
поднялись по высоким ступеням и направились к паперти. Он зажег было си-
гарету, но тут же спохватился: место для курения выбрано не совсем удач-
но.
В восемь пятнадцать потихоньку, под сурдинку, заиграл соборный орган.
Рамбер вошел под темные своды. Сначала он различил только маленькие чер-
ные фигурки, которые прошли мимо него к нефу. Они сгрудились в углу пе-
ред импровизированным алтарем, где недавно водрузили статую святого Ро-
ха, выполненную по срочному заказу в одной из скульптурных мастерских
нашего города. Теперь коленопреклоненные фигурки, казалось, совсем сжа-
лись и здесь, среди этой извечной серости, были словно комочки сгустив-
шейся тени, разве что чуть-чуть плотнее и подвижнее, чем поглощавшая их
дымка. А над их головами орган без передышки играл все одну и ту же тему
с вариациями.
Когда Рамбер вышел, Гонсалес уже спускался с лестницы, очевидно, нап-
равляясь к центру.
- А я думал, ты уже ушел, - сказал он журналисту. - И правильно бы
сделал.
В пояснение своих слов он сообщил, что ждал друзей, с которыми у него
было назначено свидание неподалеку отсюда в семь пятьдесят пять. Но
только зря прождал целых двадцать минут.
- Что-то им помешало, это ясно. В нашем деле не все идет гладко.
Он предложил встретиться завтра в то же время у памятника павшим.
Рамбер со вздохом сдвинул фетровую шляпу на затылок.
- Ничего, ничего, - смеясь, проговорил Гонсалес. - Сам знаешь,
сколько приходится делать пасов, комбинаций, финтов, прежде чем забьешь
гол.
- Разумеется, - согласился Рамбер. - Но ведь матч длится всего полто-
ра часа.
Памятник павшим стоит как раз на том единственном в Оране месте, от-
куда видно море, на коротком променаде, идущем вдоль отрогов гор над
портом. На следующий день Рамбер - на свидание он опять явился первым -
внимательно прочитал список погибших на поле брани.
Через несколько минут появились еще какие-то двое, равнодушно взгля-
нули на Рамбера, отошли, оперлись о балюстраду, огораживавшую променад,
и, казалось, погрузились в созерцание пустых и безлюдных набережных. Оба
бьим одинакового роста, оба одеты в одинаковые синие брюки и морские
тельняшки с короткими рукавами. Журналист отошел от памятника, присел на
скамью и от нечего делать стал разглядывать незнакомцев. Тут только он
заметил, что с виду им было не больше чем по двадцати. Но в эту минуту
он увидел Гонсалеса, который еще на ходу извинялся за опоздание.
- Вот они, наши друзья, - сказал он, подведя Рамбера к молодым людям,
и представил их - одного под именем Марсель, а другого под именем Луи.
Они и лицом оказались похожи, и Рамбер решил, что это родные братья.
- Ну вот, - сказал Гонсалес. - Теперь вы познакомились. Осталось
только обговорить дело.
Марсель, а может, Луи, сказал, что их смена в карауле начинается че-
рез два дня, что продлится она неделю и важно выбрать наиболее подходя-
щий день. Их пост из четырех человек охраняет западные ворота, и двое из
постовых - кадровые военные. И речи быть не может о том, чтобы посвятить
их в операцию. Во-первых, это народ ненадежный, а во-вторых, в таком
случае вырастут расходы. Но иногда их коллеги проводят часть ночи в зад-
нем помещении одного знакомого им бара. Марсель, а может, Луи, предложил
поэтому Рамберу поселиться у них - это рядом с воротами - и ждать, когда
за ним придут. Тогда выбраться из города будет несложно. Но следует по-
торопиться, потому что поговаривают, будто в ближайшие дни установят
усиленные наряды с наружной стороны.
Рамбер одобрил план действий и угостил братьев своими последними си-
гаретами. Тот из двух, который пока еще не раскрывал рта, вдруг спросил
Гонсалеса, улажен ли вопрос с вознаграждением и нельзя ли получить
аванс.
- Не надо, - ответил Гонсалес, - это свой парень. Когда все будет
сделано, тогда и заплатит.
Договорились о новой встрече. Гонсалес предложил послезавтра пообе-
дать в испанском ресторане. А оттуда можно будет отправиться домой к
братьям-стражникам.
- Первую ночь, хочешь, я тоже там переночую, - предложил он Рамберу.
На следующий день Рамбер, поднимавшийся в свой номер, столкнулся на
лестнице с Тарру.
- Иду к Риэ, - сообщил Тарру. - Хотите со мной?
- Знаете, мне всегда почему-то кажется, будто я ему мешаю, - нереши-
тельно отозвался Рамбер.
- Не думаю, он мне часто о вас говорил.
Журналист задумался.
- Послушайте-ка, - сказал он. - Если у вас к вечеру, пусть даже сов-
сем поздно, выпадет свободная минутка, лучше приходите оба в бар, сюда,
в отель.
- Ну, это уж будет зависеть от него и от чумы, - ответил Тарру.
Однако в одиннадцать часов оба - и Риэ и Тарру - входили в узкий,
тесный бар отеля. Человек тридцать посетителей толклись в маленьком по-
мещении, слышался громкий гул голосов. Оба невольно остановились на по-
роге - после гробовой тишины зачумленного города их даже ошеломил этот
шум. Но они сразу догадались о причине такого веселья - здесь еще пода-
вали алкогольные напитки. Рамбер, сидевший на высоком табурете в дальнем
углу перед стойкой, помахал им рукой. Они подошли, и Тарру хладнокровно
отодвинул в сторону какого-то не в меру расшумевшегося соседа.
- Алкоголь вас не пугает?
- Нет, напротив, - ответил Тарру.
Риэ втягивал ноздрями горьковатый запах трав, идущий из стакана. Раз-
говор в таком шуме не клеился, да и Рамбер, казалось, интересуется не
ими, а алкоголем. Доктор так и не мог решить, пьян журналист или еще
нет. За одним из двух столиков, занимавших все свободное пространство
тесного бара, сидел морской офицер с двумя дамами - по правую и левую
руку - и рассказывал какому-то краснолицему толстяку, четвертому в их
компании, об эпидемии тифа в Каире.
- Лагеря! - твердил он. - Там устроили для туземцев специальные лаге-
ря, разбили палатки и вокруг выставили военный кордон, которому был дан
приказ стрелять в родных, когда они пытались тайком передать больному
снадобье от знахарки. Конечно, мера, может, суровая, но справедливая.
О чем говорили за другим столиком чересчур элегантные молодые люди,
разобрать было нельзя - и без того непонятные отдельные фразы терялись в
рубленом ритме "Saint James Infirmary"Ж 26, рвавшемся из проигрывателя,
вознесенного над головами посетителей.
- Ну как, рады? - спросил Риэ, повысив голос.
- Теперь уже скоро, - ответил Рамбер. - Возможно, даже на этой неде-
ле.
- Жаль! - крикнул Тарру.
- Почему жаль?
Тарру оглянулся на Риэ.
- Ну, знаете, - сказал доктор. - Тарру считает, что вы могли бы быть
полезным здесь, и потому так говорит, но я лично вполне понимаю ваше же-
лание уехать.
Тарру заказал еще по стакану. Рамбер спрыгнул с табуретки и впервые
за этот вечер посмотрел прямо в глаза Тарру:
- А чем я могу быть полезен?
- Как это чем? - ответил Тарру, неторопливо беря стакан. Ну хотя бы в
наших санитарных дружинах.
Рамбер задумался и молча взобрался на табуретку, лицо его приняло
обычное для него упрямое и хмурое выражение.
- Значит, по-вашему, наши дружины не приносят пользы? - спросил Тар-
ру, ставя пустой стакан и пристально глядя на Рамбера.
- Конечно, приносят, и немалую, - ответил журналист и тоже выпил.
Риэ заметил, что рука у него дрожит. И решил про себя: да, действи-
тельно, Рамбер сильно на взводе.
На следующий день, когда Рамбер во второй раз подошел к испанскому
ресторану, ему пришлось пробираться среди стульев, стоявших прямо на
улице у входа, их вытащили из помещения посетители, чтобы насладиться
золотисто-зеленым вечером, уже приглушавшим дневную жару. Курили они ка-
кой-то особенно едкий табак. В самом ресторане было почти пусто. Рамбер
выбрал тот самый дальний столик, за которым они впервые встретились с
Гонсалесом. Официантке он сказал, что ждет знакомого. Было уже семь
тридцать. Мало-помалу сидевшие снаружи возвращались в зал и устраивались
за столиками. Официантки разносили еду, и под низкими сводами ресторана
гулко отдавался стук посуды и приглушенный говор. А Рамбер все ждал, хо-
тя было восемь. Наконец дали свет. Новые посетители уселись за его сто-
лик. Рамбер тоже заказал себе обед. И кончил обедать в половине девято-
го, так и не увидев ни Гонсалеса, ни братьев-стражников. Он закурил.
Ресторан постепенно обезлюдел. Там, за его стенами, стремительно сгуща-
лась тьма. Теплый ветерок с моря ласково вздувал занавески на окнах. В
девять часов Рамбер заметил, что зал совсем опустел и официантка с удив-
лением поглядывает на него. Он расплатился и вышел. Напротив ресторана
еще было открыто какое-то кафе. Рамбер устроился у стойки, откуда можно
было видеть вход в ресторан. В девять тридцать он отправился к себе в
отель, стараясь сообразить, как бы найти Гонсалеса, не оставившего ему
адреса, и сердце его щемило при мысли, что придется начинать все заново.
Как раз в эту минуту во мраке; исполосованном фарами санитарных ма-
шин, Рамбер вдруг отдал себе отчет - и впоследствии сам признался в этом
доктору Риэ, - что за все это время ни разу не вспомнил о своей жене,
поглощенный поисками щелки в глухих городских стенах, отделявших их друг
от друга. Но в ту же самую минуту, когда все пути снова были ему заказа-
ны, он вдруг ощутил, что именно она была средоточием всех его желаний, и
такая внезапная боль пронзила его, что он сломя голову бросился в отель,
лишь бы скрыться от этого жестокого ожога, от которого нельзя было убе-
жать и от которого ломило виски.
Однако на следующий день он с самого утра зашел к Риэ спросить, как
увидеться с Коттаром.
- Единственное, что мне остается, - признался он, - это начать все
заново.
- Приходите завтра вечерком, - посоветовал Риэ, - Тарру попросил меня
зачем-то позвать Коттара. Он придет часам к десяти. А вы загляните в по-
ловине одиннадцатого.
Когда на следующий день Коттар явился к доктору, Тарру и Риэ как раз
говорили о неожиданном случае выздоровления, происшедшем в лазарете Риэ.
- Один из десяти. Повезло человеку, - заметил Тарру.
- Значит, у него не чума была, - объявил Коттар.
Его поспешили заверить, что была как раз чума.
- Да какая там чума, раз он выздоровел. Вы не хуже меня знаете, что
чума пощады не дает.
- В общем-то, вы правы, - согласился Риэ. - Но если очень налечь, мо-
гут быть и неожиданности.
Коттар хихикнул:
- Ну это как сказать. Последнюю вечернюю сводку слышали?
Тарру, благожелательно поглядывавший на Коттара, ответил, что слышал,
что положение действительно очень серьезное, но что это, в сущности, до-
казывает? Доказывает лишь то, что необходимо принимать сверх меры.
- Э-э! Вы же их принимаете!
- Принимать-то принимаем, но пусть каждый тоже принимает.
Коттар тупо уставился на Тарру. А Тарру сказал, что большинство людей
сидит сложа руки, что эпидемия - дело каждого и каждый обязан выполнять
свой долг. В санитарные дружины принимают всех желающих.
- Что ж, это правильно, - согласился Коттар, - только все равно зря.
Чума сильнее.
- Когда мы испробуем все, тогда увидим, - терпеливо договорил Тарру.
Во время этой беседы Риэ сидел за столом и переписывал набело карточ-
ки. А Тарру по-прежнему в упор смотрел на Коттара, беспокойно ерзавшего
на стуле.
- Почему бы вам не поработать с нами, мсье Коттар?
Коттар с оскорбленной миной вскочил со стула, взял шляпу:
- Это не по моей части.
И добавил вызывающим тоном:
- Впрочем, мне чума как раз на руку. И с какой это стати"я буду помо-
гать людям, которые с ней борются.
Тарру хлопнул себя ладонью по лбу, будто его внезапно осенила истина:
- Ах да, я забыл: не будь чумы, вас бы арестовали.
Коттар даже подскочил и схватился за спинку стула, будто боялся рух-
нуть на пол. Риэ отложил ручку и кинул на него внимательный, серьезный
взгляд.
- Кто это вам сказал? - крикнул Коттар.
Тарру удивленно поднял брови и ответил:
- Да вы сами. Или, вернее, мы с доктором так вас поняли.
И пока Коттар в приступе неодолимой ярости лопотал что-то невнятное,
Тарру добавил:
- Да не нервничайте вы так. Уж во всяком случае, мы с доктором на вас
доносить не пойдем. Ваши дела нас не касаются. И к тому же мы сами не
большие любители полиции. А ну, присядьте-ка.
Коттар недоверчиво покосился на стул и не сразу решился сесть. Он по-
молчал, потом глубоко вздохнул.
- Это уже старые дела, - признался он, - но они вытащили их на свет
божий. А я надеялся, что все уже забыто. Но кто-то, видать, постарался.
Они меня вызвали и велели никуда не уезжать до конца следствия. Тут я
понял, что рано или поздно они меня зацапают.
- Дело-то серьезное? - спросил Тарру.
- Все зависит от того, что понимать под словом "серьезное". Во всяком
случае, не убийство...
- Тю