Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
разлуки и прощания глубоко тронули
всех. С последними картонами и ларцами, вынесенными из дома, всякая надежда
пропала. Привели лошадей, и слезы полились рекой.
Карета отъехала, и баронесса поглядела ей вслед: в глазах ее стояли
слезы. Она отошла от окна и села за пяльцы. Все притихли, всем было не по
себе. Особенное беспокойство выказывал Карл, - он сидел в углу, листая
книгу, но то и дело бросал поверх книги взгляд на тетку. Наконец он встал,
взял шпагу и как будто собрался уходить, однако, дойдя до дверей, повернул
назад, подошел к пяльцам и с благородной сдержанностью сказал:
- Я оскорбил вас, милая тетушка, и причинил вам огорчение; простите
великодушно мою несдержанность. Я сознаю свою ошибку и глубоко в ней
раскаиваюсь.
- Простить-то я тебя прощу и зла на тебя держать не стану, потому что
человек ты добрый и благородный, но ты уже не в силах исправить то, что
испортил. По твоей вине я вновь лишилась общества подруги, которую впервые
увидела после долгой разлуки, - само несчастье свело нас вместе, и рядом с
нею я порой забывала обо всех тех бедах, что нам пришлось и, быть может,
придется еще претерпеть. Принужденная долгие годы скитаться вдали от дома,
она едва успела немного отдохнуть я кругу любимых старых друзей, в покойной
квартире, среди прелестной природы, и вот она снова идти в изгнание, я наше
общество, таким образом, лишено интереснейшего собеседника в лице ее
супруга, ибо, каковы бы ни были его чудачества, человек он прекрасный и
честный и к тому же - настоящий кладезь всевозможных знаний о людях и о
жизни, о событиях и обстоятельствах, коими он умеет так ненавязчиво, так
приятно и занимательно делиться с другими. Вот скольких удовольствий лишил
ты нас своею горячностью; чем можешь ты возместить эту потерю?
К а р л. Пощадите меня, дорогая тетушка, я и без того живо чувствую
свою ошибку, не рисуйте мне столь отчетливо ее последствий.
Б а р о н е с с а. Наоборот: чем отчетливее ты будешь их видеть, тем
лучше для тебя. Здесь речь не о пощаде; суть в том, сумеешь ли ты справиться
с собой. Ведь ты уже не в первый раз совершаешь подобную ошибку и, видимо,
не в последний. О люди! Неужели бедствия, согнавшие вас под одну крышу, в
одну тесную хижину, не научат вас наконец быть терпимыми друг к другу? Разве
мало тех ужасных событий, что так неудержимо надвигаются на вас и ваших
близких? Отчего не можете вы сделать над собою усилия и вести себя сдержанно
и благоразумно с теми, кто, в сущности, ничего от нас не требует, ничего не
отнимает? Неужели ваш нрав должен проявлять себя столь же слепо и
неудержимо, столь же разрушительно, как события мировой истории, как грозы и
другие стихийные бедствия?
Карл ничего не отвечал на это, а домашний учитель отошел от окна, у
которого все время стоял, и, приблизясь к баронессе, сказал:
- Он исправится, этот случай должен послужить ему, да и всем нам,
предостережением. Мы будем каждодневно проверять себя, держа перед глазами
причиненную вам боль, и постараемся доказать, что умеем властвовать собой.
Б а р о н е с с а. Как легко удается мужчинам себя утешить, особенно в
этом пункте! Слово "власть" имеет для них такую приятность, а желание
властвовать собой звучит так благородно. Они говорят об этом с величайшим
удовольствием и хотят заставить нас поверить, будто и впрямь намерены этого
добиться, но желала бы я хоть раз в своей жизни увидеть мужчину, способного
владеть собой даже в самом пустячном деле!
Когда им что-либо безразлично, они прикидываются очень суровыми, словно
им трудно без этого обойтись, а уж чего им страстно хочется, то они умеют
представить себе и другим как нечто превосходное, необходимое, обязательное
и неизбежное. Я не знаю ни одного из вас, кто был бы способен отказаться
хотя бы от самой малости.
У ч и т е л ь. Вы редко бываете несправедливы, и я еще никогда не видел
вас во власти такой досады, такого негодования, как в эту минуту.
Б а р о н е с с а. Уж мне-то этого негодования стыдиться нечего. Стоит
мне только подумать о моей подруге, о том, как она едет в наемной карете по
тряским дорогам, со слезами вспоминая о грубо нарушенном гостеприимстве,- и
я готова всем сердцем вознегодовать на вас всех.
У ч и т е л ь. Я и при более тяжких несчастиях не видел вас такой
взволнованной и гневной, как сейчас.
Б а р о н е с с а. Малое несчастье, когда оно следует за большими,
переполняет чашу; да ведь и утрата подруги - несчастье отнюдь не малое.
У ч и т е л ь. Успокойтесь и доверьтесь нам - мы непременно исправимся
и сделаем все возможное, дабы угодить вам.
Б а р о н е с с а. Ничуть не бывало: ни одному из вас уже не снискать
моего доверия, но отныне я буду требовать от вас повиновения, у себя в доме
я намерена приказывать.
- Да, требуйте, приказывайте нам! - вскричал Карл.- И впредь вам не
приведется жаловаться на паше непослушание.
- Ну, уж чрезмерно строга к вам я не буду,- с улыбкой возразила
баронесса, взявши себя в руки,- мне не доставляет никакого удовольствия
приказывать, в особенности таким свободомыслящим людям, как вы, но я хотела
бы дать вам один совет и присовокупить к нему просьбу.
У ч и т е л ь. И то и другое будет для нас законом.
Б а р о н е с с а. Было бы глупо с моей стороны пытаться отвлечь в
сторону тот интерес, что вызывают у каждого великие события, ныне
совершающиеся в мире, события, жертвами коих, к несчастью, мы уже стали. Я
не могу изменить взгляды, которые складываются у того или иного человека
соответственно его образу мыслей и затем укореняются, развиваются, продолжая
определять его поведение; столь же глупо и жестоко было бы требовать, чтобы
он их не высказывал. Но одного я вправе ожидать от членов кружка, в котором
живу,- что единомышленники будут держаться заодно и проводить время за
приятной беседой, когда один говорит то, что другой уже подумал про себя. В
своей комнате, на прогулке, в любом месте, где бы ни встретились эти люди,
пусть они вволю изливают друг другу свои чувства, подхватывают то или иное
мнение, упиваются пылкостью своих убеждений. Но в обществе, дети мои, не
забывайте о том, сколь многим, дорогим и сокровенным, приходилось нам
жертвовать и прежде ради светских приличий, еще до того, как возникли споры
об этих предметах, и что пока существует мир, каждому придется ради светских
приличий держать себя в рамках, хотя бы внешне. Итак, не во имя добродетели,
а во имя самой обычной вежливости призываю я вас оказывать мне и остальным
ту учтивость, которую вы - не будет преувеличением сказать - с малолетства
привыкли оказывать первому встречному.
- Вообще я не понимаю,- продолжала баронесса,- что с нами сталось? Куда
исчезло вдруг наше светское воспитание? Как мы, бывало, остерегались в
обществе затронуть тему, которая могла бы оказаться неприятна тому или
другому из присутствующих!
Протестант перед лицом католика избегал насмехаться над церковным
обрядом; самый ревностный католик в присутствии протестанта никогда бы не
обмолвился о том, что старая религия дает более надежную гарантию вечного
блаженства.
Никто не стал бы хвалиться своими детьми в присутствии матери,
потерявшей сына, и всякий чувствовал себя сконфуженным, ежели у него
ненароком вырывалось неосторожное слово. Каждый, кто находился поблизости,
старался загладить промах,- а что делаем мы ныне? Разве не постукаем мы как
раз наоборот? Мы старательно выискиваем любой повод, дабы произнести нечто
такое, что разозлит другого и выведет его из себя. О дети, друзья мои!
Вернитесь же снова к прежним нашим привычкам. Нам довелось испытать уже
немало горя, и, быть может, дым, что мы вдыхаем днем, и зарево, что видим
ночью, предвещают нам близкую потерю наших жилищ и оставленного нами
имущества. Так не будем же с таким ожесточением обсуждать эти новости в
обществе, не будем частым повторением вслух еще глубже запечатлевать в душе
то, что и само по себе причиняет нам довольно страданий в тиши.
Когда умер ваш отец, разве давали вы мне тем или иным образом, словами
или знаками, вновь почувствовать горечь этой невосполнимой утраты? Разве не
старались вы убрать с моих глаз все, что могло мне напомнить его в те
горестные дни, и своей любовью, своей ненавязчивой заботой и услужливостью
смягчить боль утраты и поскорее залечить рану?
Разве не нужен нам теперь именно этот светский такт, который нередко
действует вернее, чем неуклюжая помощь, пусть с самыми лучшими намерениями,-
теперь, когда не одного или двоих среди массы счастливых вдруг поражает
несчастный случай и его горе вскорости тонет в благополучии остальных а
когда среди неисчислимого множества несчастных только немногие в силу своих
природных свойств или благоприобретенного умения наслаждаются случайным или
искусственным довольством?
К а р л. Вы уже достаточно отчитали нас, милая тетушка, не хотите ли
снова протянуть нам руку?
Б а р о н е с с а. Вот она, с условием, что отныне вы позволите ей вами
управлять. Объявим амнистию! В такие времена чем быстрее люди решаются на
примирение, тем лучше.
В этот миг в гостиную вошли другие женщины, успевшие уже хорошенько
выплакаться после отъезда гостей и теперь избегавшие смотреть на Карла.
- Подойдите сюда, дети! - воскликнула баронесса.- У нас здесь состоялся
серьезный разговор, и, как я надеюсь, он поможет нам восстановить мир и
согласие, а также снова ввести тот хороший тон, которого нам долгое время
недоставало. Быть может, никогда еще мы так не нуждались в том, чтобы
сплотиться теснее и постараться рассеяться, хотя бы на несколько часов в
день. Условимся же, что каждый раз, когда мы соберемся здесь вместе, всякие
разговоры на злобу дня будут воспрещены. Как давно уже не вели мы
поучительных и одушевляющих бесед, как давно не рассказывал ты нам, милый
Карл, о дальних странах и царствах, об их устройства, жителях, обычаях и
нравах, которые тебе так хорошо известны. Как давно уже не вещала вашими
устами (так обратилась она к учителю) древняя и новая история и мы не
слышали сравнительных описаний столетий и лиц! Где те прелестные, изящные
стихи, что, бывало, так часто, к усладе общества, извлекались из записных
книжек наших юных дам? Куда девались непринужденные философские размышления?
Неужели у вас совсем пропала охота приносить, как прежде, с прогулок то
примечательный камень, то какое-нибудь неизвестное - по крайней мере нам -
растение или причудливое насекомое, что раньше всегда подавало нам повод
предаться возвышенным мыслям о взаимосвязи всех существ? Пусть все эти
беседы, некогда возникавшие сами собой, теперь снова войдут у нас в обычай
по принятому нами уговору, постановлению, закону; употребите все свои силы,
чтобы эти беседы были поучительными, полезными и, в особенности,
занимательными,- это понадобится нам, быть может, еще больше, чем теперь,
ежели все окончательно пойдет прахом. Дети мои, обещайте мне это!
Они горячо обещали ей сдержать уговор.
- А теперь ступайте: сегодня чудесный вечер, пусть каждый насладится
им, как ему благоугодно, а за ужином давайте впервые за долгое время вновь
насладимся плодами дружеской беседы.
Все понемногу разошлись; только фрейлейн Луиза осталась сидеть возле
матери; у нее все не проходила досада на то, что ее разлучили с подругой, и
она весьма резко отказала Карлу, приглашавшему ее на прогулку. Мать и дочь
уже некоторое время молча сидели рядом, когда в гостиную вошел священник,
только что возвратившийся с долгой прогулки и потому не подозревавший о том,
что произошло в доме. Он положил шляпу и трость, сел в кресло и хотел было
что-то рассказать, однако Луиза, делая вид, будто продолжает разговор с
матерью, сразу же перебила его:
- Все-таки для некоторых лиц только что принятый нами закон окажется
весьма неудобным. Ведь и в прежнее время, когда мы живали в имении, нам
подчас не хватало тем для разговоров, ибо это не то что в городе, где можно
сегодня оклеветать бедную девушку, завтра набросить тень на молодого
человека; однако до сих пор мы находили отдушину, рассказывая забавные
анекдоты про ту или другую великую нацию, высмеивая как немцев, так и
французов и объявляя то одного, то другого якобинцем или клубистом. Но если
и этот источник будет закрыт, то кое-кто из нашего кружка станет немым.
- Этот выпад, милая барышня, по-видимому, нацелен в меня?- с улыбкой
начал старик священник.- Ну да вы знаете, что я почитаю себя счастливым,
когда меня время от времени приносят в жертву остальной компании. Ибо хотя
вы, несомненно, в каждой беседе делаете честь вашей прекрасной
воспитательнице и всякий находит вас обворожительной, любезной и милой, в
вас тем не менее сидит этакий бесенок, с которым вы не всегда можете
совладать, и за малейшее насилие, каковое вы над ним чините, вы, похоже,
вознаграждаете его за мой счет. Скажите мне, милостивая государыня,-
обратился он к баронессе,- что произошло в мое отсутствие? И какие это
разговоры отныне запрещены в нашем кружке?
Баронесса поведала ему обо всем случившемся. Он внимательно ее выслушал
и заметил:
- Да ведь и при таком порядке некоторые лица найдут возможность
развлекать наше общество, и, пожалуй, даже лучше, нежели в других
обстоятельствах.
- Посмотрим,- сказала Луиза.
- В этом законе,- продолжал священник,- нет ничего тягостного для
человека, который умеет занимать себя сам; напротив того, ему будет приятно,
что отныне он может поделиться с окружающими тем, что до сих пор делал
словно бы украдкой. Ибо не в укор вам будь сказано, барышня, но кто же
создает сплетников, соглядатаев и клеветников, как не само общество? Редко
доводилось мне видеть, чтобы чтение книги или рассказ об интересных
предметах, способные затронуть ум и сердце, в той же мере захватили бы
внимание слушателей, так же пробудили бы их душевные силы, как иная
ошеломительная новость, в особенности, если она принижает какого-нибудь
соотечественника или соотечественницу. Спросите себя, спросите других - что
придает интерес событию? Не его важность, не влияние, которое оно оказывает,
а его новизна. Только новое обыкновенно представляется важным, потому что
оно вызывает изумление само по себе и на мгновенье возбуждает нашу фантазию,
наши чувства едва задевает, а ум и вовсе оставляет в покое. Каждый человек
способен совершенно без ущерба для себя принять живейшее участие во всем,
что ново, и поскольку цепь новостей все время переключает его внимание с
одного предмета на другой, то для толпы ничто не может быть более желанным,
чем подобный повод для вечного рассеяния и подобная возможность дать выход
своей злобе и своему коварству - всегда удобно, всегда по-новому.
- Ну вот,- воскликнула Луиза,- похоже, вы везде сумеете найтись: прежде
от вас доставалось только отдельным лицам, теперь уж должен расплачиваться
весь род людской!
- Я не требую от вас, чтобы вы когда-либо стали ко мне справедливы,-
возразил старик,- но одно я вам должен сказать: все мы, зависящие от
общества, вынуждены с ним считаться и сообразоваться, более того, мы скорее
можем себе позволить в обществе нечто неподобающее, чем то, что будет ему в
тягость, а для него нет на свете ничего тягостнее, нежели призыв к
размышлению и созерцанию. Всего, что направлено к этой цели, следует
избегать, и только в тиши, наедине с собой, предаваться этому занятию,
каковое запретно во всяком публичном собрании.
- Сами вы в тиши небось осушили не одну бутылку вина и не один часок
соснули среди бела дня,- перебила его Луиза.
- Я никогда не придавал особого значения своим занятиям,- продолжал
священник,- ибо мне ведомо, что в сравнении с другими людьми я изрядный
лентяй, но между тем я собрал неплохую коллекцию, каковая, быть может,
именно теперь могла бы доставить немало приятных часов нашему обществу при
его нынешнем настроении.
- Что же это за коллекция? - спросила баронесса.
- Конечно, не что иное, как скандальная хроника,- вставила Лиза.
- Вы ошибаетесь,- сказал старик.
- Увидим,- ответила Луиза,
- Дай же ему договорить,- произнесла баронесса.- И вообще оставь
привычку резко и недружественно нападать на человека, даже если он, шутки
ради, и готов стерпеть эти нападки. У нас нет причин потакать таящемуся в
нас злонравию, хотя бы и в шутку. Объясните мне, мой друг, из чего состоит
ваша коллекция? Сгодится ли она для нашего развлечения? Давно ли вы начали
ее собирать? Почему мы до сего времени ничего о ней не слыхали?
- Я вам представлю полный отчет,- отвечал старик.- Я уже давно живу на
свете и всегда старался присмотреться к тому, что случается с тем или иным
человеком. Я не нахожу в себе ни сил, ни решимости для обозрения всеобщей
истории, а отдельные мировые события сбивают меня с толку; однако среди
многочисленных историй из частной жизни, правдивых и ложных, которые
обсуждаются в обществе или рассказываются друг другу на ухо, попадаются
иногда такие, что обладают более истинной и чистой прелестью, нежели
прелесть новизны. Одни способны развлечь нас благодаря остроумному повороту;
другие на какие-то мгновенья открывают нам человеческую натуру и ее
сокровенные глубины, а иные потешают нас забавными дурачествами. Из большого
числа подобных историй, что в обыденной жизни тешат наше внимание и нашу
злобу и столь же обыкновенны как и люди, с которыми они приключаются и
которые их рассказывают, я отобрал те, что, на мой взгляд, особенно
характерны, что занимают и трогают мой ум, мою душу и, когда я мысленно
возвращаюсь к ним, дарят мне минуты спокойной и незамутненной радости.
- Очень любопытно, - сказала баронесса,- услышать, какого рода эти ваши
истории и о чем в них, собственно, идет речь.
- Вы легко можете догадаться, что о судебных процессах и семейных
распрях речь в них пойдет не часто. Дела такого рода большею частью
интересуют лишь тех, кому они отравляют жизнь.
Л у и з а. А о чем же эти истории?
С т а р и к. В них обыкновенно рассказывается,- не стану этого
отрицать,- о тех чувствах, что связывают или разделяют мужчин и женщин,
делают их счастливыми или несчастными, по чаще смущают и путают, нежели
просветляют.
Л у и з а. Вот оно что! Значит, вы намереваетесь преподнести нам в
качестве изысканного развлечения набор непристойных анекдотов? Простите мне,
мама, это замечание, но оно напрашивается само собой, а ведь надо же
говорить правду.
С т а р и к. Надеюсь, вы но найдете в моей коллекции ничего такого, что
я мог бы назвать непристойным.
Л у и з а. А что вы обозначаете этим словом?
С т а р и к. Непристойные речи, непристойные рассказы для меня
непереносимы. Ибо они представляют нам вещи низменные, не стоящие внимания и
обсуждения, как нечто необыкновенное, нечто притягательное, и вместо того,
чтобы приятно занять наш ум, возбуждают нечистые желания. Они скрывают от
наших глаз то, что надо либо видеть без всяких покровов, либо не видеть
вовсе.
Л у и з а. Я вас не понимаю. Вы ведь все же постараетесь изложить нам
ваши истории поизящней? Неужели мы позволим оскорбить наш слух пошлыми
анекдотами? Или у нас здесь буд
Страницы:
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -