на шестерых, вспомните, как  много есть квартир хороших, их
у  нас  гораздо больше, вспомните про  них,  и -  улыбка, без сомненья вдруг
коснется ваших  глаз... Не  коснулась,  Бейцан. Ваша ложь  еще  противнее  и
примитивнее тамошней. Там она  сочинялась профессионалами с высшим партийным
образованием, а  тут  тупыми самоучками."  "Так как мы решили?" "А решили мы
так. Я пошел себе нахуй. А  ты  давай прямо за мной. И никуда не сворачивай,
козел!.." "Инфантильный идиот..." "Демагогический ублюдок..."
     В мокрой тихой  мгле  затрещал мотоцикл. Шаешник  Мишка  лихо тормознул
около  все еще  неподвижной  семьи и снял шлем. Снег  радостно припудрил его
космы и неопрятную обширную бороду. "Вы  позволите выразить вам мое глубокое
соболезнование?"  -  проникновенно  начал  он высоким простуженным  голосом.
Вдова с какой-то безумной надеждой подняла голову: "Вы знали Сему?" "Не имел
счастья,  -  торопливо отмахнулся Мишка.  - Но если вам  нажен  недорогой  и
приличный памятник,  то у нас..." Сын  усопшего  Семы взял у Мишки  визитную
карточку.  Мотоциклист блеснул большими выпуклыми желтыми зубами  в зарослях
мокрой  бороды и рванул с места,  обдав несчастных брызгами и вонючим дымом.
После него на  кладбище стало еще тише. "Не  пользуйтесь его услугами, прошу
вас, - Яков  неслышно подошел к троим под  серым небом.  -  Зайдите прямо  у
ворот  в мисрад.  Вам там дадут  телефон  достойного  мастера. Верьте мне, -
добавил  он.  -  Это просто  бандиты." "Все эти годы,  - тихо  и удивительно
внятно, словно скандируя, сказала  вдова, глядя в глаза Якову  с невыразимой
тоской,  - он  говорил, что слышит грохот  их  боевых барабанов..." "Это  из
"Затерянного  мира"? -  вдруг вспомнил Яков. - Индейцы  на Амазонке...  Если
сможем  -  убьем..." "Вы  образованный  человек. Спасибо  вам.  Мы не станем
очередной раз подставлятьсявездесущим бандитам..."
     ***
     "А  не  кажется ли  вам, что  мы тут все словно  намеренно драматизирум
ситуацию.  Между  тем, обнаружены  новые  резервы высококачественной  воды в
прибрежных горных районах страны, достигающие ста пятидесяти кубометров,"  -
говорил с экрана  министр. "Я знаю это, как и  то, что  вода  загрязнена,  -
сказал представитель министерства охраны  окружающей  среды. -  И  новые,  и
старые  источники  содержат  отходы  от канализации  и  сельскохозяйственных
угодий,  на которых  применяют  азотные  удобрения.  Питьевая вода с высокой
концентрацией этих  веществ  опасна для  здоровья. Она  - источник  развития
раковых и  других  заболеваний. К тому же, Фалестын сливает в общий  колодец
все  свои нечистоты, загрязняя не только реки, но и подземные источники. Нам
уже пришлось построить канализационный коллектор, по которому стоки арабских
палестинских  городов  попадут  на израильские очистные сооружения." "А ваши
сто пятьдесят миллионов кубометров, - добавил правый лидер, - это всего лишь
треть  того  ежегодного стока  с Голан,  который  Израиль  подарил  Сирии. И
никакое  чудо не  способно теперь направить воду с Голан в Кинерет даже если
пойдут дожди. Сирийцы  даже  не  скрывают свои намерения построить плотины и
водохранилища для поворота  стоков  на  свою  территорию." "Но  нам  ведь не
отказали  в турецкой  воде," - мягко возразил беспристрастный,  как  обычно,
ведущий телеканала. "Не отказали, - проворчал министр. - Но заломили за свою
воду  такую цену, которую наш бюджет просто не  потянет. Все  опубликованные
цены на турецкую воду не имеют ничего общего с последним проектом контракта,
который надо  было заключать не после катастрофы, а до нее. Теперь пенять не
на кого. Что же касается  планов постройки  сирийцами плотин, то  это только
планы. Привычный  арабский шантаж. Никто нам  пока ничего не перекрыл."  "Мы
так привыкли жить в мире фантазий, что реальная засуха застала нас врасплох,
- сказал правый лидер.  - Да, сирийцы не перекрыли  нам  пока  стоки. И  все
кричат о победе политики мира и уступок. А зачем им война за то, чего нет? В
Кинерет просто  ничего  больше не стекает. И палестинцы сократили забор воды
из общего  колодца. Но только  потому,  что  им нечем  очищать ту жижу,  что
осталась там вместо воды. Никто и никогда не предлагает никому воду  даром."
"Но ее можно  купить за границей!" "Сомневаюсь. Водный кризис - естественный
результат роста мирового народонаселения."
     "А как вам  нравится этот экзотический контракт с ООН, который заключил
наш миллионер Джосеф Манго?" "О праве его компании на все айсберги Атлантики
и Антарктики  на сто лет?  - оживился министр.  -  По-моему это классический
пример   делового   идиотизма   и  разбазаривания  приличного  родительского
наследства. Начерта нам эти льды черт знает где?.. Купил бы лучше для народа
воду у турок, если ему некуда девать деньги. И нам  хорошо, и туркам сделали
бы доброе  дело  - солидный еврейский вклад  в их  вечно скудную казну." "Не
скажите, - возразил правый лидер. - Если Манго приведет сюда  айсберг, евреи
получат самую чистую воду в мире. Мы можем стать единственной нацией в мире,
которая пьет исключительно талую воду, образовавшуюся до начала цивилизации.
Даже  обитатели  предгорий  Тибета  и  Памира  пользуются ледниковой  водой,
несколько  подпорченной  атмосферными осадками. А ведь  именно представители
этих народов  отличаются  завидным здоровьем и долголетием. Я видел  расчеты
автора проекта - профессора Самуэля Лукацкого. По пять литров  на человека в
сутки Манго обеспечить действительно способен! Включая все все напитки и всю
потребную  питьевую  воду.  Да,  Манго  не  даст  нам  и  сотой   доли  всех
потребностей нашей  страны  в пресной воде, но напоить  израильтян,  дать им
чистейшую питьевую воду он в состоянии."
     "Как  приятно  послушать  умных  людей,"  -   потянулся   у  телевизора
когдатошний доктор  наук и  автор  того же проекта  Гольфер.  "А  кто  такой
Лукацкий? Не тот ли, что пригласил  тебя на интервью и делал  вид, что берет
на работу после статьи о тебе в газете?" "Он самый. Все повыспросил, полтора
года морочил голову, а потом затих. И вот - всплыл с моим проектом от своего
имени." "Надо  подать  на него в суд..."  "На  каком основании? Он не  давал
никаких расписок  о  неразглашении обсуждаемых технологий.  Беседовали себе,
спорили. Да и где  нам судиться  с  Манго! У него такие адвокаты..."  "Пошли
тогда спать, Яша, - сказала его  верная  подруга жизни  Дина,  зевая.  - Ну,
украл кто-то  твои проект  Не ты  первый,  не ты последний. Тебе-то  что  за
убыток? Все равно он тебе ни агоры бы  не дал. Мы давно научились  жить  без
твоих  идей. Слава Богу, зарабатываем, всюду съездили, квартира,  машина.  У
тебя  квиют.  Не подставляйся, не  вздумай звонить  им. Еще уговорят  на них
работать. А  потом  выжмут  и вышвырнут,  как других.  Для  нас сейчас самое
страшное - потерять твою работу." "Ты права. Самое  большое счастье в жизни,
когда человек  может себе  сказать -  завтра утром на работу... Только, если
Лукацкий  использует  для  буксировки айсберга  тот способ,  что  мы  с  ним
обсуждали,  то я им  не завидую.  Я там  кцат обмишурился, а потом  придумал
совсем другой способ, много надежнее и  дешевле. Миллионы у  них, видите ли!
Толку  от  них,  если не туда  направлены!  Без  знания и умения айсберг  не
доставить никакими  миллионами...  Не то жалко, что какую-то часть состояния
Манго его  ворье профукает, а обидно, что хорошую идею опоганят, как обычно,
когда за  дело берутся дилетанты... Но ты права, женщина.  Мне-то что! Пойду
себе завтра к моим тихим клиентам. Самое гнусное время года. Засуха засухой,
а  от этого без  конца  тающего снега вся почва  вокруг могил раскисла. Куда
хуже хорошего дождя. Который день еле ноги из грязи вытаскиваю..."
     ***
     "Начали движение, - доложил  капитан буксира-толкача "Геркулес" Джосефу
Манго  -  руководителю  экспедиции,   находящемуся  на  борту  арендованного
исследовательского   судна   "Санкт-Лаврентий".   -   Винты   поставлены  на
максимальный упор. Пока сдвига с места нет... Скорость нулевая."
     Серые   волны   били    в   блестящий    осклизлый    бок   "небольшого
экспериментального" айсберга, казавшегося, тем не менее, островом в холодном
штормовом  океане.  Со  стороны  один из мощнейших в мире  толкачей  казался
лодочкой рядом с  этим вместилищем полутора миллионов  тонн  чистейшей воды.
Истинные размеры  айсберга  Манго  смог  оценить  только при  его  облете  с
вертолета. Над водой громоздились уже осклизлые скалы высотой два-три этажа,
но под воду уходили остальные двенадцать этажей.
     "Скорость один узел, - прозвучало в тишине на мостике штаба экспедиции.
- Полтора. Два! Пять!" "А нужно не менее пятнадцати, чтобы он не расстаял за
эти  восемь  суток  до  Акко, -  сказал  Джосеф  Манго,  молодой решительный
господин, похожий на испанского пирата времен капитана Блада; от его взгляда
ежился даже  дюжий канадец  -  капитан  "Санкт-Лаврентия". -  Мы  ухитрились
отловить небольшой айсберг, заблудившийся,  к тому же,  в относительно южных
широтах. Это  ли  не  редкая  удача? Так  не лишайте меня конечного триумфа.
Полный вперед!" "В Израиле все готово,  - сказал профессор Самуэль Лукацкий,
официальный автор  проекта.  - Гибкие ограждения в море, насосы, трубопровод
до специального экспериментального питьевого городского водопровода  Хайфы."
"Что  пишут  газеты?"  "Что   один   айсберг  -  капля  в  море  израильских
потребностей. И что ты  пускаешь  на ветер  одно  из крупнейших  израильских
состояний..."  "А  ты  что  думаешь,  Шмуэль?" "Не  такая уж  и  капля!  Нам
необходимо только привезти эту воду в Израиль!  822 литра воды на человека в
сутки,  которые  израильтяне потребляют в  среднем, включает всего лишь 5-10
литров  в  день  на  питье.  Остальное   -  на  нужды  сельского  хозяйства,
промышленности,  слив, стирку и  тому подобное,  для  чего  расходуется вода
другого сорта. Наши полтора миллиона тонн - это тристамиллионов пятилитровых
порций, то есть вода для 800 тысяч человек  на год! Всю Хайфу  и Север можно
год  поить чистейшей водой из одного такого айсберга. Вот мы его и привезем.
Пусть дегустируют." "А потом начнем продавать, - зажмурился  миллионер. - По
цене  не  выше  нынешней  турецкой и  всего  вдвое  выше  нашей. Я хотел  бы
посмотреть на семью,  которая  не  купит мою воду!  Я, видите ли,  пустил на
ветер состояние  моего отца... Идиоты! Я его удесятерю. Теперь владелец всех
айсбергов в мире теперь я  - Джозеф Манго. Каждый, кто захочет идти по моему
пути, будет покупать вот такие ледяные острова, эти горы лучшей в мире  воды
у меня!  Ну,  как там  скорость?" "Девять  узлов.  И навряд ли будет больше.
Буксир  работает  на  полную  мощность."  "Ты  сопротивление  воды  движению
айсберга посчитал правильно, Шмуэль? - спросил  Манго -  Ты говорил, что эта
штуковина  такая  скользкая,  что сопротивления  трения  вообще  нет.  А она
тормозит мне весь опыт..." "Это вихревое сопротивление, -  сказал профессор.
-  Айсберг  имеет формувыщербленного  яблока и  движетсявпадиной вперед.  Не
совать же буксир с людьми в ущелье междуледяными скалами, уходящими на сорок
метров в глубину!" "Вон они на твоей опасной глыбе в футбол играют..." "Я им
поиграю!  На "Геркулесе"! Кто позволил высадку  людей на айсберг? Немедленно
верните команду на судно..."
     "Профессор,  вода резко  потеплела,  - сказал  доктор  Томас Якобсон  -
гидролог-гляциолог экспедиции. - Возможно  запредельное  таяние.  И волнение
усилилось. Это тоже  увеличивает скорость  таянияберга."  "Ладно,  попробуем
надеть  на него мешок  по твоей гениальной идее, Шмуэль. А  то действительно
привезем  в  Хайфу сосульку...  если  не  самих  себя  только -  на всеобщее
осмеяние,"  -   Манго  явно   одолевали  мрачные  предчувстивия.  "Гибралтар
запрашивает, - сказал радист. - что будет, что  если наш айсберграсколется в
проливе. Это может создать непредсказуемые опасности для всего судоходства."
"Отвечайте, что мы его одели  в пленку. Если и  расколется, то внутри нашего
мешка. Мы привезем в Израиль не сосульку, а воду! Все полтора миллиона тонн.
Хватит терять на таяние хоть литр!"
     Спущенные  с  "Геркулеса"  буксиры растянули  на  волнах  циклопическое
покрывало,  сразу превратившее  водную поверхность  океана в блестящий серый
пруд. Мешок раскрылся вверх и вниз по уникальной технологии  никому здесь не
известного  доктора   Гольфера.   Не  говоря,  конечно,   о   несостоявшемся
покровителе Гольфера -профессоре Лукацком, который теперь, естественно, ни с
кем не делился источником "своей" оригинальной идеи. Вздыбившись, мешок стал
наплывать на ледяной плавучий остров. Когда горло  мешка снова сомкнулось на
поверхности  океана  впереди айсберга,  буксиры  начали,  прыгая  на  волнах
заваривать мешок. Вскоре он местами прилип к ледяным бокам, а местами тяжело
полоскался на ветру и в волнах. "Скорость упала, -  сказали с "Геркулеса". -
Хотя  машина работает  на  полную  мощность."  "Теперь не  важно.  Идем  как
получится. Только  бы мешок  не порвался. Не порвется? - Джозеф Манго вперил
свой пиратский взор в  представителя фирмы  пластиковых  пленок.  -  Если  я
потеряю мою воду, то тебе я не завидую..." "Пока такого  не было  в теплицах
даже при ураганном  ветре и снежном покрове.  А  тут  пленка  вдвое толще  и
впятеро прочнее." "Алевай..."
     В  Гибралтаре конвой  подхватило благоприятное  течение  из  океана. Не
возникло  и  проблемы с толчеей судов -  все обходили  конвой чуть ли не  за
линией горизонта. Урок "Титаника" был  усвоен моряками навеки. В Средиземное
море  берг  вошел  единым  монолитом без  заметного уменьшения  в  размерах.
Волнения  тут почти не  было.  Буксир пыхтел,  упираясь  специальным  мягким
кранцем  в бок  берга,  покрытый  серой пленкой. За ней уже вовсю плескалась
вокруг  льда драгоценная талая  вода.  Скорость  не  превышала восьми узлов.
Теперь они шли вообще вне морских путей,ни одного судна на горизонте  уже не
было. Все говорило в пользу успеха экспедиции.
     Но на траверсе Сицилии ночью вдруг завыла сирена  на "Геркулесе." Манго
и   Лукацкий   в   одном   белье   вылетели   на   мостик   штабного   судна
"Санкт-Лаврентий".Толкач поспешно отходил задним ходом, освещая прожекторами
мешок, под которым  словно  шевелилось циклопическое  живое  существо. Оно с
грохотом  выпирало все выше вверх, туго натягивая пленку,  пока не замерло в
виде пика высотой в десятиэтажный дом,  косо нависшего  над остальной массой
острова.  "Что это? - холодея спросил Манго. -  Откуда эта гадость выперла?"
"Торошение,  - опоздавший гляциолог зябко кутался в плащ  на ночном  ветру.-
Откололась часть берга и подплыла внутри мешка под  днище острова. И подняла
глыбу  на  себя.  А поскольку  она имеет длину около  двухсот метров, то над
водой  поднялась   ее  десятая  часть...  Просто  поразительно,  что  пленка
выдержала." "Как теперь его буксировать?  - спросил капитан "Геркулеса". - Я
под таким навесом плавать  не буду. А ну как  рухнет на нас?" "Переходите на
буксировку  канатами." "Попробую... Хотя  канат  может  запросто  перетереть
пленку."
     От "Геркулеса"  отчалил  малый буксир,  обогнул  айсберг и  завел конец
вокруг мешка.  Толкач осторожно двинулся вперед. Рассветное солнце  осветило
мешок с уродливо торчащей  внутри  горой с  туго натянутой на  нее угрожающе
звенящей  на  ветру пленкой, продавленной к  тому  же  буксирным  канатом до
соприкосновения с  уродливыми  нагромождениями  ледяных  глыб,  стремительно
тающими в субтропических  водах.  Праздничная атмосфера экспедиции сменилась
унынием и предчувстивием катастрофы.
     И она произошла под вечер, уже на траверсе Кипра, на подходе к Израилю.
Нависшаягора вдруг  полезла вверх,  натягивая  до  предела  пленку  своимуже
острым  от таяния пиком.  Люди с  судов в ужасе  услышали  пушечный  удар, и
пленка с облегчением слетела с пика на  жалкие остатки айсберга и далее -  в
море, куда  и  разлилась драгоценная  пресная вода,  своей волной  достигшая
"Санкт-Лаврентия".  Манго  оцепенел.  Все  было  кончено. В голубых  соленых
волнах бились в  остатках  мешка блестящие чужеродные  этим  широтам ледяные
осколки. Один  из  них,  все  еще гигантский,  втрое больше буксира-толкача,
поплыл прочь, поблескивая  на  закатном  солнце и  вдруг с  треском  лопнул,
подняв брызги  и  пену.  Осколки  его, сверкая на  закатном  солнце,  словно
радостно поплыли в разные стороны...
     ***
     "Так ему и надо, - злорадно сказал могильщик Яков Гольфер, - откладывая
газету  с красочным описанием фиаско миллионера. - Не зная броду, не суйся в
воду. Миллион  тонн сунули  в мешочек. Идиоты  самоуверенные... Представляю,
какая рожа была у этого Манго,  когда его предприятие  лопнуло!.." "Яша,  он
же... нам, тебе вез воду! А ты злопыхаешь. Нехорошо это, по моему, - сказала
жена. - Ты  же мог предложить свой вариант..." "Так бы они меня и послушали,
даже если бы и  спросили  совета!" "Так позвони  сейчас.  Сейчас послушают."
"Нет  уж.   Пусть  сами  звонят.  А  мне  пора  идти  хоронить  евреев.  Без
дискриминации. Рядом сабры  с олим и марокканцы  с ашкеназами.  Единственное
место в  Израиле, где евреи  равны между  собой... Такое чувство, что именно
для этого конечного равенства нас и вывезли сюда. Так  бы и сказали, собаки!
А то..."  "Яша, нам с тобой никто  и  ничего  не обещал. Даже  услуг  Хеврат
Кадиш,  между  прочим.  Вспомни,  мздоимство и беспредел на  наших советских
кладбищах!..." "А  я что  говорю? Слава Хеврат Кадиш,  единственно  истинной
сионисткой организации в Еврейском государстве!.."
     ***
     "Я  не  появлюсь  в Израиле  без талой воды! -  бушевал  в своем салоне
потный  и  красный  Джосеф Манго. -  Мы  вернемся  за  следующим  айсбергом.
Закажите  и переправьте мне в  Атлантику более прочный мешок. В конце концов
это была  просто  трагическая случайность.  Мы  были  почти  у  цели,  когда
началось торошение, а ты сам сказал,  что два айсберга никогда не ведут себя
одинаково...  Верно?" "Верно,  но  всегда  непредсказуемо... - пожал плечами
Самуэль Лукацкий. - Одному  дьяволу известно, что выкинет следующий айсберг.
Пожалуй,  его вообще нельзя  возить в мешке.  Масштабный  эффект...  Слишком
большая  масса." "Тогда  какого  дьявола,  которому все  известно,  ты  меня
втравил  в это гиблое дело? Ведь это ты спер, как  утверждают  злые языки, у
какого-то оле этот изящный проект надевания мешка на айсберг? Чьим советам я
поверил? Я тебе  плачу огромные  деньги потому, что сам в  этом деле  вообще
ничего  не  понимаю,  да  и понимать  не  обязан. А  теперь ты, скотина, мне
говоришь,  что ничего не  получится  со  следующим бергом!  Я  не  могу тебя
отправить в тюрьму на  всю оставшуюся  жизнь за обман, но обложу тебя  такой
компенсацией за ущерб моей фирме, что ты сам будешь рад со всей своей семьей
провести остаток дней  в  тюрьме..." "И  правильно, -  усмехнулся  канадский
капитан  "Геркулеса". - Идиотский  проект, причем с  риском  для моей и моих
ребят жизни,  пока ты  сам,  со своей  умной еврейской  головой,  торчал  на
"Санкт-Лаврентии" в полумиле  от  твоего  чудовища.  А если  бы эта выпершая
вверх  гора не остановилась, а рухнула на  "Геркулес"? Мы  бы ни за  что  не
успели отойти! Я говорил с самого начала, что надо  не толкать, а тянуть его
на безопасном расстоянии от  берга.  Загони его  в бутылку, Джосеф. В святом
писании сказано ясно: не воруй. А если уж украл, то хоть поделись с автором.
Только я никак не пойму тебя, Джосеф. Ты же разумный человек. Тот иммигрант,
которого этот тип обокрал, ведь не  катапультировал  на  Луну. Он  где-то  в
вашем Израиле.  И я бы на твоем месте не  только пленку заказывал,  а прежде
всего  этого,истинного  специалиста.  А  фальшивого,  после  того,  как  тот
извинится прямо тут, на моем борту, я бы вышвырнул в первом же порту нафиг."
"Сколько ты  ему  заплатил  за идею, Самуэль?  - спросил Манго.- Ну? Так я и
знал. Клюм." "Сколько это процентов"клюм"?