Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
о он не начал осуществлять этот
план. А Роджер ожидает его внизу в пивной. Он пошарил в карманах и сделал
вид, что у него нет сигарет.
- Я быстренько схожу купить себе пачку сигарет, - сказал он. - И
сейчас же вернусь.
Надев пальто, он торопливо сбежал вниз по лестнице и остановился
перед толстым апоплексического вида мужчиной, который мешал ему пройти.
- Мсье Меллерей, я должен с вами поговорить.
Это был торговец яйцами из окрестностей, который кроме яиц скупал
также в деревнях козьи шкуры.
- Нет времени, - кратко пояснил Жак. - Поговорите, пожалуйста, с
мадам Кац.
Он покинул озадаченного таким приемом мужчину и поспешил выйти на
улицу. Было все еще холодно. Небо было ясное. Снег больше не таял, а в
сточных канавах громоздились цепочки холмиков из снега и льда. Вдали,
перед пивной Жак увидел желтую машину. Что еще потребует от него Роджер?
Он нашел его перед Флышером, среди сильного шума и звона
колокольчиков, словно загипнотизированного разноцветными лампочками,
загоравшихся при контактах катящихся стальных шариков. Для игроков,
казалось, весь мир был ограничен размерами этого шумного аппарата.
- Так вы здесь. А я уже потерял терпение, - приветствовал его Роджер.
- Я освободился, как только смог, - сказал Жак, - моя жена тут же
вернулась.
- Я это понял по телефону.
Роджер подмигнул ему.
- Вы очень хорошо вышли из положения.
- Ни в коем случае не звоните мне в контору. Это рискованно. Так же и
наши встречи здесь поблизости от фабрики.
- Вы слишком все драматизируете, - возразил Роджер. - Ваша жена меня
не видела. Она знает только моего шефа.
Он посмотрел на немногочисленных посетителей в помещении, затем
поставил Фриншер и пошел к музыкальному автомату, в который опустил
полдюжины монет. Раздалась громыхающая джазовая музыка.
- Мы имеем теперь добрых полчаса времени. Музыка лучшее средство
против любопытных ушей. Хотите скотч?
Он подождал согласия Жака и заказал две порции виски. Они сели за
столик вблизи музыкального автомата.
- Я полагаю, что вы меня вызвали не для того, чтобы угостить виски?
- Мне хотелось убедиться, что ваши намерения не изменились.
- Вы можете предоставить мне рассрочку? - спросил Жак.
- Могу, не слишком большую.
- Но не считаете ли вы, что я могу за один день достать 30 тысяч
франков?
- Я могу пока удовольствоваться задатком, конечно соответствующего
размера.
Чтобы слышать друг друга, собеседники склонились над столом и каждый
внимательно следил за движением губ другого. Даже вблизи никто бы не
разобрал, о чем они говорили. Метод оказался эффективным и музыка автомата
- терпимой.
Кельнер принес выпивку.
- Если бы вы могли снизить вашу цену...
- Один момент, мсье Меллерей. - Роджер жестом отклонил это
предложение.
- Я не имею такого намерения.
- А я не могу столько выплатить.
Жак удивился своей собственной смелости. Он не смог бы так говорить,
это алкоголь возбудил его. Он стал не только смелым, но и отважным.
- Я предупреждаю вас, что если по вашей вине что-либо произойдет, я
сообщу о вашем вымогательстве. Вы хотите слишком много заработать, а в
результате все потеряете.
- Будьте благоразумны, мсье Меллерей.
Вместо того, чтобы расстроиться Роджер, казалось, наборот
развеселился. На его толстых губах появилась сочувственная улыбка, которая
только подчеркивала его безобразие.
- Вымогательство? Вы имеете доказательства?
- М-ль Тусси может все подтвердить.
- Ее показания, как заинтересованной стороны будут так же мало
значить, как и ваши. Вас обвинят, что вы действуете из-за мести.
С бокалом в одной руке и с сигаретой в другой Роджер сидел и
улыбался. Но его глаза имели металлический блеск.
- На карту будет поставлена репутация нашего агентства. Клянусь вам,
мой шеф распорядится о привлечении выдающегося защитника. Вы будете
осуждены.
- Я осужден, вот это здорово!
- Да, точно, за клевету!
Действие алкоголя улетучилось так же быстро, как и наступило. Ничего
не осталось, кроме жжения в пустом желудке, вызывавшем у Жака тошноту.
- Придется поладить, - продолжал Роджер, - Так как же, мсье Меллерей?
- Тридцать тысяч франков будет очень трудно достать.
- Трудно, но возможно. Можете мне не рассказывать, что оборотный
капитал перчаточной фабрики...
Жак промолчал и поэтому получил отсрочку. Роджер путал "молчание" с
"согласием".
- Поскольку мы пришли к соглашению мне не будет смысла продолжать
слежку, - сказал он. - Формально она будет, конечно, продолжаться.
- Что вы пишете в своих донесениях?
- Буду писать часовой распорядок дня, который вы мне дадите.
- Это смешно. Вдобавок я должен еще за вас работать!
- Разве было бы лучше, если бы я продолжал за вами следить? - спросил
Роджер. - Нет, не правда ли? Я не вижу причины для вашего отказа, ибо мы
оба будем удовлетворены.
- Согласен.
- Самому за собой следить, в некотором роде раздвоиться, чтобы быть
преследователем и преследуемым... Разве это не пикантная ситуация? Вы
передаете сведения м-ль Тусси каждый вечер. Я звоню ей ежедневно около
девяти вечера и она передает мне, это очень просто.
Адская музыка прекратилась, но в голове Жака продолжали греметь
тарелки, барабаны и литавры.
- Я еще не говорил с м-ль Тусси. - сказал Жак. - Я должен уведомить
ее.
Он купил телефонный жетон и вошел в кабину.
- Я ждала твоего звонка, - сказала Жаннина. - Я не решилась уйти.
Как накануне у телефона, он закрыл глаза. Ее молодой и чистый голос
действовал, как компресс на его разгоряченную голову. Жак моментально
забыл свои заботы и стал думать только о молодой женщине.
- Как ты провела ночь?
- Плохо. А ты?
- Тоже не очень хорошо.
- Ты нашел выход из положения?
- Еще не нашел.
Почему он должен вдаваться в подробности? Это была не ее проблема.
- Сегодня я не приду, любимая. Могу ли я позвонить около семи часов?
- Если хочешь. Я буду весь вечер дома.
Он тихо сказал:
- Целую тебя, любимая.
- Я тебя тоже.
- Целую тебя очень и очень крепко.
Он пошел обратно к столу. Роджер ушел, предоставив ему оплатить счет.
Жак купил пачку сигарет. На улице холод охватил его. Возбуждение от
алкоголя сменилось депрессией. Тридцать тысяч франков казались ему
недосягаемыми.
- Трудно, но возможно, сказал ему вымогатель.
Жак охотно сказал бы ему: "Но это невозможно! Невозможно! Все счета
будут тщательно проведены. Будет вынут из кассы последний франк, чтобы
купить фабрику белой кожи. Как вы не можете понять, что я ничего не имею -
вообще ничего.
К чему бороться, когда с самого начала все было потеряно?
Все ли? Нет, не все. Было потеряно состояние, но не любовь. Во тьме
его депрессии засверкал огонек, лампа в конце туннеля, показывающая выход
из него. Он немного успокоился. Разве не ждала его Жаннина, преданная и
любящая? Да, действительно, почему бы не быть этому истинному счастью?
8
Желто-красная кабина подвесной канатной дороги скользила над
Сент-Лауренсом. Однако солнцу не удавалось согреть старые домишки,
замершие и прижимавшиеся друг к другу. Казавшиеся совсем низкими.
С высоты своего постамента неустрашимый Ксавье Жувин устремил свой
бронзовый взгляд на маленькую, местами покрытую грязным снегом площадь.
Жак бросил на статую ненавидящий взгляд, словно считал его причиной
своих неудач. К концу первой половины дня, сравнивая приходы и расходы,
Жак не смог освободиться от мыслей о тридцати тысячах, которые были столь
же недоступны, как неприступные горные вершины. В поисках возможности
получения денег, он подумал о своей матери.
Мадам Меллерей получала порядочную пенсию, была бережлива, как
муравей и имела еще кое-какие небольшие источники дохода.
Он закончил часть работы с тем, чтобы сразу же после обеда мог уехать
из Монтефло.
Насколько я помню, у мамы есть деньги на сберегательной книжке, думал
он, и нужно, чтобы она одолжила мне несколько тысяч франков.
Поглощенный этими мыслями, Жак торопливо поднимался по деревянной
лестнице с шаткими перилами. Звуки телевизионной передачи были слышны из
коридора. Оперная певица исполняла большую арию из "Лакмэ".
Жак вынул из кармана фунт конфет, купленный им по пути, и постучал в
дверь.
Возьму пару тысяч здесь, потом несколько тысяч займу где-нибудь.
Роджер играет на непреклонности. А если ему скажут, что он получит
пятнадцать наличными вместо тридцати и у него будет выбор - это или вообще
ничего, то не ухватится ли он за это предложение?
Жаку пришлось несколько раз сильно постучать, пока он не услышал
голос матери.
- Это я, Жак.
Она поспешила открыть дверь.
- Добрый день, мой маленький, Жак.
Она была высокая, худая со строгим лицом, полная противоположность
м-ль Матильде, которая сидела на стуле перед пустой чашкой из под кофе,
очарованная экраном телевизора.
Мадам Меллерей обняла сына, затем выключила телевизор.
- Дай мне твое пальто и садись. Может быть хочешь кофе?
Она взяла чайник.
- Матильда рассказала, что вчера после обеда ты был здесь. Большое
спасибо за конфеты, они были замечательные.
- Превосходные. - Подхватила Матильда, покосясь на пакет с конфетами.
В присутствии третьего лица Жак не хотел разговаривать на тему, ради
которой пришел сюда, а толстая старуха, казалось, не имела намерения
уходить. Видимо, мадам Меллерей догадалась о смущении сына, так как
сказала, указывая на конфеты:
- Предложи Матильде, пока она не ушла.
Жак удивился способу избавиться от лакомки. Последняя с полным ртом и
руками не замедлила удалиться.
- Весь смысл ее жизни - это еда, - вздохнула мадам Меллерей,
проговорив это дружески-укоризненным тоном. К счастью она не может
пожаловаться на печень.
Затем ее взгляд стал вдруг серьезен.
- У тебя лицо как из папье-маше!
С тех пор, как он женился, она встречала его подобными словами при
каждом его посещении. Вероятно инстинктивно указывала этим, что жена
обращается с ним хуже, чем она.
Обычно он возражал:
- Ты всегда это говоришь. Я опять поправился на четыре фунта.
Сегодня это должно быть соответствовало действительности, ибо Элен
это тоже заметила, и он не стал возражать.
- У меня неприятности.
- С твоей женой?
- И да и нет.
- Что еще она затеяла?
Мадам Меллерей не имела теплых чувств к снохе. Они всегда осуждали
друг друга и почти не поддерживали отношений.
Жак рассказал выдуманную им историю.
- На прошлой неделе я играл в покер. Я проиграл много денег и не
сказал Элен.
- Ты теперь стал играть в карты!
Упрек и отвращение, которые появились на ее лице, укрепили решение
Жака не доверять ей своих истинных забот. Развод и вымогательство были
словами, способными привести ее в ужас.
- Сколько же ты проиграл?
Он вместо ответа сделал уклончивый жест, но она попыталась узнать.
- Десять тысяч - двадцать тысяч франков.
Она всегда считала в старых франках и это во сто раз увеличивало
моральное значение денег. Тридцать тысяч франков для Роджера составляли
три миллиона.
- Двадцать пять... тридцать...
Выражение ее лица показывало, что такого рода проигрыш был следствием
тяжелого порока. Чем больше называлась сумма, тем больше появлялось у нее
смущения, а повышение суммы замедлялось.
- Тридцать четыре тысячи... тридцать шесть... тридцать семь...
Наконец она воскликнула испуганным недоверчивым тоном:
- Неужели около тридцати тысяч?
Между этими смехотворными суммами и тем, что действительно было нужно
Жаку была такая огромная разница, что он предчувствовал, сколь велик будет
ужас старой дамы, когда она узнает это.
- Нет, успокойся. Не больше двадцати тысяч.
Чтобы относительную величину суммы еще больше уменьшить он употребил
новое выражение:
- Меньше двухсот новых франков.
- Господи, спаси и помилуй! Ты мспугал меня, мой мальчик!
Она развеселилась.
- Один момент я подумала: мой сын сошел с ума! Но, мой бедный юноша,
какой черт в тебя вселился...
Сегодня после обеда, она будет за меня молиться, подумал Жак. Он
продолжал ее успокаивать.
- Это произошло случайно, я больше так не сделаю.
- Но двадцать тысяч франков - это большие деньги!
- Не заботься об этом. Все уже почти в порядке. Я не должен был тебе
говорить об этом.
Он поспешил уйти. Его к этому вынудило возвращение Матильды, которая
насытившись его конфетами, пришла попрощаться и взяла с него обещание
скоро снова придти.
- Только не между четырьмя и шестью часами! - крикнула ему вдогонку
мать. - В это время я бываю в церкви.
Она крикнула ему еще что-то из окна, когда он уже удалялся от дома.
Он не мог гордиться собой, как и из-за своей неудачи, так и от чувства
угрызения совести, что нарушил покой матери, которая этого не заслуживала.
- Неужели он не в состоянии вести себя, как взрослый?
Как поступил бы другой мужчина на его месте? Оставить Элен, засучить
рукава и еще раз начать с нуля? Это бывает в фильмах и романах, но вряд ли
в жизни. Между теорией и практикой огромная пропасть.
Чтобы больше не думать - еще один способ сдаться - он с ожесточением
работал всю вторую половину дня. В шесть часов он почти выдохся.
- Я скоро освобожусь, - сказал он Элен, которая отправлялась домой. -
Я приеду немного позже.
К семи часам он закончил свою работу. Персонал с фабрики разошелся.
Его охватило сильное желание увидеть Жаннину, обнять ее, побыть возле нее.
Разве она утром не сказала ему, что весь вечер будет дома?
Он поднял трубку и сначала позвонил Элен.
- У меня что-то не ладится... Да, глупая ошибка. Я хочу сегодня
вечером распутаться с этим.
- Возьми книгу домой, ты сможешь после ужина снова заняться.
- Мне удобнее здесь, где все под руками. Где-нибудь поблизости я
малость перекушу.
Он хотел было позвонить Жаннине, что намеревается к ней зайти, потом
передумал. Ему захотелось ее увидеть. И удивить своим приходом. По пути к
авеню Виктора Гюго он купил гусиную печенку, курочку в желе, маленький
торт и шампанское. Теперь любовники могут устроить хороший ужин. Несмотря
на свои заботы он почувстовал себя почти радостно и нетерпеливо, как
гимназист при легкомысленной проделке. В половине восьмого он явился к
своей подруге с полными руками свертков и счастливой улыбкой на губах.
Когда он позвонил, Жаннина открыла дверь и, увидев его, замерла, стоя с
открытым ртом.
- Ах, это ты!
- А кто же еще может быть?
- Не знаю... Ты говорил мне что не придешь. Когда зазвонил звонок, я
никак не предполагала...
Он пошел на кухню, подтрунивая над ней.
- Наверно ты ждала кого-нибудь другого?
- Но ты глупец! Почему ты не позвонил?
- Я хотел тебя удивить.
- Возможно это было удивление.
- Ты останешься ужинать?
- Пришлось соврать, чтобы освободиться. Я захватил все необходимое.
Он положил все съестные припасы на кухонный стол, а шампанское убрал
в холодильник.
- Это нам должно понравиться.
Ощущение, что он говорил в пустоту заставило его обернуться. Жаннины
в кухне не было. Он услышал, как она говорит по телефону из соседней
комнаты.
- Хелло! Дайте мне комнату 34...
- Да, спасибо.
Она приложила палец к губам, когда он появился на пороге.
- Хелло, это Жаннина Тусси... Прошу извинения, мадам... Да, к
сожалению, задержалась. Я позвоню вам потом... До свидания, мадам.
Она положила трубку и объяснила ему.
- Клиентка. Мы договорились встретиться к восьми часам. Я не знала,
что ты придешь.
- Комната 34, это в отеле, не правда ли?
- Вернее, в меблированных комнатах.
Она снова повеселела, пропала вся ее неловкость, появившаяся при его
неожиданном приходе.
- Пойдем к столу, я вижу гусиную печенку.
Он обнял ее.
- Сначала аперитив.
Обнимая ее теплое, упругое тело, которое игриво поворачивалось в
попытках освободиться, он почувствовал сильное властное желание. Словно
какое-то эротическое море затопило его, подняло на волны и понесло далеко,
далеко... Женнина нежно вздыхала от его ласк.
Много позже вернулись они к действительности на приведенной в
беспорядок постели. Их удовлетворенные тела лежали на смятой простыне.
Одежда и подушки валялись разбросанными на ковре.
Жак нежно поцеловал в щеку молодую женщину. Она положила свои
оголенные руки за голову.
- Так хорошо еще никогда не было, - робко прошептала она. Затем, как
бы стыдясь своего признания, она вскочила с кровати и воскликнула:
- Я голодна как волк.
Жак оделся, она же накинула только красный халат. Вскоре ее домашние
туфли зашлепали по плиткам кухни.
- Разве это не настоящее счастье?
В данный момент Жак только мог согласиться с этой фразой. Но нужно ли
было ему такое счастье без всех дополнений? Без милой квартиры, без
удобств, хорошей еды и материального обеспечения? Так же ли он себя бы
чувстовал в убогой комнате отеля, в бедности, в нужде?
- Есть, есть!
Стол был накрыт на кухне. Только Жаннина на кухонный стол постелила
скатерть. Чтобы поднять настроение Жак выстрелил пробкой из бутылки
шампанского.
Как эхо зазвонил телефон.
- Я подойду, - сказала Жаннина.
- Хелло!
Из трубки послышался женский голос так ясно и отчетливо, словно
говорящая была в комнате.
- Хелло! Это говорит мадам Меллерей.
9
У Жака был огромный аппетит. Он взял кусок гусиной печенки и свежего
хлеба, затем приложил губы к пенящемуся шампанскому.
Вдруг он вспомнил, что Роджер должен вечером звонить по поводу
"часового распорядка дня" и, так как Жаннина не возвращалась, пошел к ней
в комнату. Она только что положила трубку, ее пальцы еще касались
телефона.
- Это звонил Роджер?
Жаннина покачала головой. Она была смертельно бледна. С трудом она
еле слышно проговорила:
- Это была твоя жена!
Словно невидимый репродуктор повторил последние слова в тишине,
наполнившейся каким-то странным резонансом:
- Она тотчас явится сюда. От этого я потеряла самообладание.
- Что она хотела?
- Она хотела говорить с тобой. Дословно она сказала: "Я хочу говорить
со своим мужем".
- А что ты ответила?
- Что она звонит не по тому номеру. И затем я положила трубку.
- Значит, этот подлец Роджер...
- Думаю, что нет.
Быстрота ответов приводила к новым вопросам.
- Почему ты в этом уверена?
- Для него нет никакого смысла сообщать твоей жене. Тогда он уже не
сможет держать тебя в руках, - сказала Жаннина.
- Возможно, он думает по-другому.
- Это меня удивило бы.
- Если это не он, так кто же? Кроме...
Новая мысль пришла ему в голову: "Если моя жена наняла частного
детектива, значит она уже раньше начала меня подозревать. Возможно, до нее
дошли слухи или она получила анонимное письмо, где указывалось, что я
регулярно бываю здесь..."
- Нет, - сказала Жаннина, которая вдруг усиленно занялась
распутыванием шнура телефонного аппарата. - Я этому не вер