Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
орд "Фокус" Дениса стоял неподалеку. Нырнув вовнутрь, я поцеловала его
в прохладный нос:
- Куда теперь?
- Мне посоветовали один премилый ресторанчик около яхт-клуба.
Отметимся?
- Ага!
Когда нам принесли свежие булочки с чесночным маслом и салаты, Денис
предложил:
- А теперь рассказывай, что у тебя там произошло?
Намазывая булочку маслом, я сообщила о визите в агенство по перевозкам,
о Вадиме с проломленной головой, о просьбе профессора помочь ему в поисках
светильника. Денис слушал внимательно, не перебивал.
- Вадима могли убить по разным причинам: кому-то перешел дорогу, влез
чужаком в налаженный бизнес, из ревности, по пьяному делу. И розенталевский
светильник, пусть он и супер-пупер ценный и принадлежит, по слухам, самой
Нефертити, может не играть в этом деле никакой роли. Разве что он пропал до
убийства парня. Но, как ты сама любишь произносить: "После того не значит
вследствие того". Ты хочешь помочь профессору найти светильник? Очень
хорошо. Абстрагируйся от смерти Вадима. Поспрашивай жену, домработницу,
грузчиков -- может, сунули куда-то. Убивать-то зачем? Не твое это дело --
расследовать преступление. Пусть полиция занимается.
Конечно, Денис консерватор и ретроград, несмотря на свой молодой
возраст, но резон в его словах есть. Вот сейчас доем креветок в сливочном
соусе и завтра с утра за работу! А поисками займусь в свободное от работы
время. Найду -- хорошо, не найду -- на нет и суда нет. Решено.
- И все же я не пойму, - произнес Денис, обсасывая креветочный хвостик,
- почему тебя тянет разгадывать эти дедуктивные головоломки? Книжки читай,
знаешь, как успокаивает? Сказки на ночь...
- Сказки? -- удивилась я. -- Так они и есть самые криминальные истории!
Я только не понимаю, как детям эти триллеры на ночь рассказывают, вроде
"Красной шапочки".
- С "Красной Шапочкой" уже Эрик Берн разобрался4. Ты хочешь сказать,
что "Курочка-Ряба" или "Колобок" тоже детективы?
- И ты еще сомневался? Ну, скажи, с чего бы вдруг Курочка-Ряба снесла
золотое яйцо? Не иначе получила какое-то воздействие извне.
- Зевс к ней пришел, как к Данае, в виде золотого дождя, - усмехнулся
Денис.
- Да хотя бы и Зевс. Ты же знаешь, что в древности происками или
провидением высших сил назывались любые загадочные явления природы или
человеческого умения и разума. Возьмем основной постулат римской
юриспруденции: если что-то сделано, ищи того, кому это выгодно. Кому было
выгодно, чтобы Курочка-Ряба несла золотое яичко?
- Деду с бабкой.
- А вот и нет. Они были в полной растерянности, узнав о новых свойствах
своей курицы. И с присущим человеку любопытством принялись исследовать яйцо.
Кстати, в этом нет ничего подозрительного -- нормальная реакция ничего не
подозревающих людей. И это характеризует их алиби. Вот если бы они,
зараженные вирусом стяжательства, требовали от Курочки-Рябы новых и новых
кладок, а потом продавали их, как яйца Фаберже, вот тогда их можно было бы
заподозрить.
- Тогда, кроме мышки, других персонажей в сказке не имеется.
- И это наводит на определенные размышления!
- Какие?
- Во-первых, уж больно она вовремя появилась на сцене. Неспроста это. В
детективах случайностей не бывает. Далее, мышка -- специалист. Задачу, над
которой бились дилетанты дед с бабкой, она решила одним движением хвоста.
Значит, знала силовую точку, в которую надо ударить. Кстати, обрати
внимание, что было дальше.
- Да знаю я, что было дальше: "Дед плачет, бабка плачет, а курочка
кудахчет..." Потом она опять им стала обычные белые яйца нести.
- Тогда ответь мне на вопрос, господин аналитик: куда девались мышка и
скорлупа золотого яйца? Об этом в сказке ни слова.
- Мышка убежала, а скорлупу выкинули.
- Золотую? Вот так просто?
- А что ты, собственно говоря, хочешь этим сказать?
- Одна из традиций детектива -- это рассказ о том, как сыщик видит
целостную картину преступления. Обычно Ниро Вульф собирает всех участников
драмы в своем кабинете, подозреваемого сажает в красное кресло и начинает
вещать. Вот и представь себе, что в кабинете сидят дед, бабка, Курочка-Ряба,
мышка, а на столе у Вульфа на серебрянном подносе лежит золотая скорлупа.
Денис даже зажмурился от удовольствия.
- Валяй, подруга! Тебе бы книжки писать!
- Итак, господа, я начинаю. Мы видим перед собой скромную хату, в
которой живут наши персонажи -- дед и баба. Живут они небогато, можно
сказать, бедно. Из продуктов питания у них Курочка-Ряба, да и не собственно
говоря, не она, а ее яйца. Курочка несет в день по яйцу, дед с бабкой жарят
себе яичницу, тем и пробавляются. Но такая жизнь не нравится другому
персонажу нашей драмы, а именно мышке! Ей надоело питаться яичной скорлупой,
так как ничего другого у деда с бабкой нет, и она измысливает потрясающий по
своей изощренности ход: с помощью методов генной инженерии мышка добивается
того, что Курочка-Ряба сносит золотое яйцо. Из этого яйца должна вылупиться
золотая курочка, которая положит начало благосостоянию деда с бабкой, а
также и мышки, как особи, паразитирующей на них. У нее будут другие золотые
яйца и другие золотые цыплята, уже без вмешательства генной инженерии.
Цыпленка надо вытащить из прочной скорлупы. Дед с бабкой этого не знают, и
из-за человеческого любопытства начинают колотить по яйцу. Мышка им не
препятствует. Но когда она понимает, что у них ничего не получается, и
цыпленку может быть нанесен вред, она выходит на авансцену и ловким ударом
хвоста разбивает скорлупу. И тут, о горе! Золотое яйцо, на которое были
возложены такие надежды -- пустое! Дед с бабкой плачут от разочарования, они
трудились, им хочется есть, а кроме золотых скорлупок в доме ничего нет. Да
и они исчезают. Мышка, поняв, что эксперимент окончился крахом, убегает,
прихватив улики. Ей не нужно, чтобы методом получения золотых яиц
воспользовались силовые структуры и органы. Курочка-Ряба успокаивает деда с
бабкой и обещает им ежедневный прокорм вместо несбыточной мечты о журавле в
небе. Я кончил, господа!
- Браво! -- похлопал Денис. -- Более качественного бреда я в своей
жизни не слышал. Молодец, Лерочка! Только ты одной детали не учла. Нет
криминала в твоем детективе. А без криминала это не детектив. И без убийства
тоже не детектив, а так, побасенка. Для того, чтобы найти истинного
виновника, нужно вспомнить, что без петухов яйца с цыплятами не получаются.
А золотое яйцо вместо простого -- это уже не генетическая метаморфоза, а
банальная измена Курочки-Рябы с самцом Жар-Птицы. И главный преступник у нас
-- петух. Он, как и полагается по детективу, в тени, за кадром, и у него
есть реальные причины желать смерти того, кто заключен в золотом яйце. С
какой стати сначала дед, потом баба, потом мышка стараются разбить золотое
яйцо? Вероятно, петух не пользуется любовью в этом кругу. Он - тиран. Его
все боятся. И происходит элементарное уничтожение улики - никто не хочет,
чтобы золотое яйцо попало петуху на глаза. И финальные слезы деда с бабой -
реакция организма после тяжелого стресса, вызванного элементарным страхом
перед петухом. А у Курочки крепкие нервы, и она находит в себе силы
успокоить стариков после уничтожения золотого яйца. Вот так-то, дорогая!
Да, это было сильно...
- Я тебе также могу и о спящей красавице рассказать, и о
мальчике-с-пальчик, - предложила я.
- Спасибо, не надо, в другой раз. Официант, счет!
x x x
Утром я проснулась с мыслью, что пора завязывать с этим делом. Денис
прав, пусть специалисты занимаются. Но я же обещала профессору съездить к
Ципи. Ничего не поделаешь, обещания надо выполнять.
Ципи жила на самом берегу моря, в квартирке из двух комнат: салона и
спальни. Одна стена была полностью из стекла и открывала роскошный вид на
море и яхт-клуб. Именно из-за этого вида тесные квартиры стоили очень
дорого. Их покупали зажиточные туристы и израильтяне, как летние дачки:
утром проснулся, перед тобой покачивается яхта, а внизу золотистый песок, на
котором сушатся узконосые лодки-каяки.
Войдя в просторный холл, я спросила у девушки за стойкой, где находится
квартира номер 213. Она показала мне, куда идти.
Длинный коридор устилал темнобородовый ковролит, на дверях висели
таблички: "Не беспокоить" или "Просьба убрать". Это был дом гостиничного
типа, с предоставлением различных услуг.
Ципи открыла дверь, и на ее лице застыло удивленно-испуганное
выражение.
- Доброе утро, - поздоровалась я. -- Ципи, мы с вами договаривались
вчера, что я к вам зайду. Вы помните, мы встречались у Розенталей?
- Да, конечно, - кивнула она. - Проходите.
Вид из окна был необыкновенный: тонкие мачты покачивались под морским
бризом. В небе летел маленький желтый самолетик, а водную гладь рассекали
яркие каяки.
Девушка даже в домашней одежде выглядела патологическим "книжным
червем". Сутулая, в некрасивых больших очках, со взлохмаченными волосами,
требующими стрижки, она производила жалкое впечатление.
Чтобы немного повысить себе настроение, я прошла в комнату и посмотрела
в окно:
- Ципи, какая красота! Вы счастливица, каждый вечер наблюдаете
ослепительные закаты!
- Да, - улыбнулась она. Улыбка ее красила, и, если бы не ужасные очки,
она могла бы быть хорошенькой. -- Это то, ради чего я сняла здесь квартиру.
Хоть и дорого, но очень красиво. А мне так не хватает красоты...
- Понимаю, - протянула я, хотя ничего не понимала. Какой именно красоты
не хватало Ципи? Внешности, интерьера, красоты отношений?
- Вас, наверное, профессор послал? -- спросила она невпопад.
- Да, Алон попросил меня кое-что выяснить, так как он очень занят в
университете, а эта история выбила его из колеи.
- Конечно, - кивнула она. -- Переезд - сложная процедура. У меня в
сотню раз меньше вещей, и то я неделю приходила в себя. Я еще не была у
Розенталей, планировала навестить их в субботу.
Мне стало понятно, что Ципи ничего не знает ни о пропаже светильника,
ни о смерти Вадима.
- Скажите, вы давно знаете профессора? -- спросила я.
- С детства, - просто ответила она. -- Наши отцы были дружны, и Алон с
Сарой часто навещали нас. Я так была рада их визитам. Он всегда приносил для
меня какую-нибудь книжку, а то и черепок из раскопок или какую-нибудь
бусину, которой не одна сотня лет. А с четырнадцати лет я каждое лето
участвовала в археологических экспедициях под руководством профессора. С тех
пор я мечтала стать археологом.
- И вы поступили в университет на эту специальность?
- Да! Только чтобы заниматься любимым делом и быть рядом с профессором
Розенталем.
"Ого, - подумала я, - а девушка влюблена не по-детски".
- И что вы делали после окончания университета?
- Принялась писать докторат, - Ципи посмотрела на меня с таким
изумлением, будто я задала глупый вопрос. - Чего же еще делать после
университета?
- Ну, не знаю... Работать, например.
- А это что, не работа? -- она обвела руками комнату. Бумаги были везде
-- на столе, на диване, под шкафом. -- Это очень интересная работа. Я пишу о
еврейской общине в период правления Аменхотепа IV, о ее обычаях и законах.
Это неизведанный пласт культуры и истории. И профессор мне всячески помогает
в работе.
- Кстати, об Аменхотепе, - сказала я, обрадовавшись, что Ципи сама
завела этот разговор. -- Я слышала от Розенталя о каком-то необычном
светильнике эпохи Нефертити. Вы его видели?
- Да, видела, - кивнула она. -- Это очень редкая вещь, и профессор
нашел его в Синае, когда тот был еще нашим, а не египетским. Если бы
египтяне узнали о находке, они потребовали бы светильник назад. Для них это
весьма ценная вещь.
- Почему? Мало ли выкапывали разных ламп? Что им, своих не хватало?
- Это не простой светильник. Он выполнен из пропавшего органа Осириса.
- Какого органа?
- Вы не знаете эту историю?
- Расскажите, пожалуйста.
- Вы видели фильм "Близнецы" со Шварцнеггером и Де Витто? -- спросила
Ципи.
- Да, - кивнула я.
- Вот в той давней истории получилось примерно так же. Слушайте.
И Ципи принялась рассказывать.
Давным давно властвовали над Египтом бог земли Геб и богиня неба Нут.
Когда пришло время Нут рожать, послышался голос с неба, гласящий, что
родившийся ребенок станет владыкой всего сущего на земле. На свет появился
Осирис, и был он рослым, широкоплечим и красивым. А после него родился Сет,
он получился рыжеволосым карликом. Не привечают в Египте рыжих -- они
считаются хитрыми, злыми и упрямыми. Таким и оказался Сет, младший брат
великого Осириса.
Конечно, к родителям, Гебу и Нут, тоже можно было бы предъявить
претензии: они любили старшего сына, Осириса, а на младшего не обращали
никакого внимания -- так и рос Сет, как сорная трава под забором.
Осириса же родители с детства обучали всему, что знали сами, так как
готовили его к царствованию над Египтом. И когда возмужал Осирис, сел он на
царский трон и принялся учить людей всему, что узнал от родителей-богов.
Египтяне тогда жили скудно, питались сырыми кореньями и не занимались
ремеслами. У Осириса люди научились выращивать пшеницу и выпекать из нее
хлеб, получать из винограда вкусное вино, изготовлять сыры и строить дамбы
на Ниле, чтобы разливалась вода и плодородный ил оседал на полях дельты.
Кроме того, фараон прекрасно пел, слагал гимны и научил египтян любить
музыку.
Разбогател Египет при Осирисе. Крестьяне пасли тучные нивы на мощных
быках, давили виноград и оливы, пасли стада на обильных лугах. Народ
радовался, процветал и нес богатые дары в храмы, чтобы поблагодарить богов и
фараона Осириса.
Сет завидовал брату лютой завистью. Он был богом суховеев и песчаных
бурь. От этого он порос весь рыжей шерстью, как песок из пустыни, и глаза у
него всегда слезились и воспалялись, словно их припорошили пылью.
Сет, пользуясь своей силой, насылал бури на поля крестьян, губил
урожаи, и земледельцы молили Осириса оградить их от гнева и своеволия Сета.
Осирис женился на Исиде, прекрасной богине воды и ветра, женственной и
нежной. Она охраняла умерших, идущих в свой последний путь, мореплавателей,
пустившихся в бурное море, и носила головной убор, увенчанный коровьими
рогами, символом плодородия. Когда Сет засыпал поля крестьян песком из
жаркой пустыни, Изида проливала божественную влагу и насылала ветер, чтобы
смести песок с земли. Сет ненавидел Изиду едва ли не больше, чем Осириса.
Однажды весной в царском дворце начался пир. Фараон справлял свой
двадцать восьмой день рождения. Он был красив и темен волосами, высокого
роста и царской стати. Гости восхваляли божественную чету, пили, ели и
веселились.
Внезапно на пир явился Сет, которого никто не звал. Он даже нацепил на
себя ослиную голову, чтобы его поначалу никто не узнал и не выгнал из
дворца. Его слуги, такие же маленькие, краснокожие и рыжеволосые, тащили за
ним огромный саркофаг, отделанный изящной резьбой и инкрустированный ценными
породами дерева.
"Объявляю свою волю, - провозгласил Сет. -- Тот, кому мой саркофаг
придется впору, тот получит его в подарок и будет после смерти погребен с
достойной пышностью и богатством."
Египтяне очень интересовались загробной жизнью, тщательно готовились к
ней, и поэтому в подарке Сета не было ничего необычайного. Каждому
захотелось получить роскошный гроб и покоится в нем вечность, и поэтому
около саркофага образовалась очередь из подвыпивших гостей. Они ложились в
гроб, а Сет, как истинный Прокруст, проверял, впору саркофаг или нет.
Но ни одному из гостей не повезло, слишком длинным было вместилище и
слишком просторным. И тут встал с трона Осирис. "А давай-ка, брат мой Сет, и
я попробую. Вдруг мне подойдет твой драгоценный подарок?" - подошел и лег в
гроб.
Сет только того и ждал. Он сделал знак слугам, те захлопнули крышку
саркофага, заколотили гвоздями, засмолили, залили свинцом и вынесли из
дворца. Часть заговорщиков охраняла Сета, чтобы дворцовая охрана не отбила
гроб с Осирисом.
Гроб с телом Осириса Сет выбросил в воду, и он, тяжелый и огромный,
пошел ко дну неподалеку от устья, там, где Нил, разделенный в дельте на
каналы и притоки, впадает в Средиземное море.
Изида принялась за поиски своего супруга, и через четыре месяца нашла
гроб - ей об этом сказали дети, видевшие Сета. С тех пор египтяне любят
прислушиваться к болтовне своих отпрысков, надеясь найти в их словах
предсказания судьбы.
Изида со своими слугами вытащила гроб на сушу. И когда открыла его, то
увидела, что ее любимый муж мертв -- задохнулся в тесном ящике.
Долго оплакивала мужа скорбная вдова. Потом легла на труп мужа и зачала
от него сына Гора. А когда, обессилевшая от слез, заснула около гроба,
мстительный Сет подкрался, выкрал тело Осириса, разрубил его на четырнадцать
кусков и раскидал их по каналам и притокам.
Проснулась Изида и увидела, что нет в гробу тела ее любимого мужа.
Оставили ее силы, она отчаялась, упала на колени и взмолилась сокологоловому
богу Солнца Ра-Амону-Хепри: "Помоги мне, всесильный Ра! Дай мне силы
разыскать Осириса!"
Внял солнцеподобный Ра мольбам Изиды и послал ей в помощь
Анубиса-Саба-Хентиаменти, с головой шакала, покровителя умерших, некрополей
и кладбищ, хранителя ядов и лекарств. Вместе с Анубисом Изида отыскала
тринадцать из четырнадцати частей тела. Не нашла она только божественный
фаллос.
Анубис плотно сложил и запеленал части тела Осириса и оживил его. Но
Осирис отказался взойти вновь на престол фараона в царстве живых и передал
власть сыну, которого должна была родить Изида. А сам вернулся в царство
мертвых.
И теперь каждый год в мае, когда на землю Израиля спускается засуха,
умирает Осирис. А стоит пролиться первому осеннему дождю, Нил разливается, и
Осирис возрождается, дабы принести народу Египта сытость и процветание...
x x x
Ципи закончила рассказ и словно вернулась в сегодняшний мир из Древнего
Египта. Я молчала, дав ей время прийти в себя.
- Профессор Розенталь сделал несколько открытий. На основании
скрупулезного изучения древних текстов, он нашел место затопления саркофага
Осириса и показал, где искать. Саркофаг скрыт под густым слоем донного ила в
притоке Нила Рашиде, так как только этот приток естественно впадает в
Средиземное море. Сам же Нил закрыт большой песчаной косой и прибоем. Так же
было и во времена Древнего Египта. Приток Рашид открыт для прибоя и не имеет
каких либо ограничений при впадении в море.
- И как, нашли саркофаг?
- Пока что египтяне не спешат с выводами израильского профессора.
Может, нет денег, а может, это задевает их профессиональную и национальную
гордость.
- А что со светильником?
- Именно с него и пошло увлечение Алона египтологией. После
Шестидневной войны, в конце 1967 года, его, совсем молодого парня, послали в
экспедицию на Синайский полуостров искать нефть. Однажды вахтенные оставили
его возле бурильной установки на дежурстве, а сами уехали. От нечего делать
Алон стал бродить возле отвалов земли, извлеченных во время бурения, и
наткнулся на какую-то штуку, величиной с крупный баклажан.
Страницы:
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -