Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
ал мертвым сном. Проснулся в девять часов вечера, когда солнце
уже светило в окно из задней комнаты. Оно всегда там появляется перед самым
закатом. Возвращение к реальности было тягостным, и он долго не мог
собраться с мыслями.
Сполоснув лицо холодной водой, он принялся за уборку разгромленного
жилья.
Собрал многочисленные осколки от люстры и зеркала, в которое угодила
порядочная порция дроби. Ему было тяжело работать внаклонку и он часто, лежа
на полу, делал передых. Потом мокрой тряпкой вытирал пол и стены, собрал
стреляные гильзы и вынес их во двор, где под старым каштаном их и захоронил.
Вычистил и смазал стволы "франкота", а перед тем как с ним расстаться, долго
маял ружье в руках, словно это был малый ребенок...
В половине одиннадцатого позвонила Авдеева. Голос у нее был
надтреснутый, но спокойный и это спокойствие передалось ему. Но звонила она
не за тем, чтобы ободрить его, она сказала, что нашла фотографию, на которой
Татьяна запечатлена вместе с Альфонсом Пугловым.
Договорились встретиться в кафе "Нептун".
Глава третья.
Надев черную старую шляпу и такой же старый потертый плащ, Рощинский
отправился на свидание с Авдеевой. На улицах еще не горели фонари и город
постепенно погружался в фиолетовые сумерки.
Авдеева ждала его возле кафе "Нептун", где они заняли одинокий столик в
дальнем углу. Когда-то они сюда часто захаживали - в кафе всегда были
отменный кофе и разнообразный ассортимент кондитерских изделий. Особенно оно
славилось свежими пирожными и неповторимым фруктовым салатом.
Женщина вытащила из сумочки цветную фотографию девять на двенадцать и
положила перед Рощинским. На снимке он увидел Татьяну и на голову выше ее
широкоплечего малого. На нем были джинсовые синие брюки и кожаная коричневая
куртка., из-под воротника которой выглядывала водолазка красного цвета.
Единственное, что делало парня на фотографии не до конца выразительным -
отсутствие на голове копны волос.
- Ничего, симпатичный, - сказал Рощинский, - только слишком маленькие
уши. Моя мама говорила, что это признак короткого века.
Авдеева взяла в руки фотографию и стала ее рассматривать, словно видела
впервые.
- Если верить всем приметам, можно сойти с ума. Мне в этом парне не
нравится другое...Мне в нем не нравится абсолютно потребительское отношение
к жизни.
- Этим ты сегодня никого не удивишь.
- Но ты с ним будь поосторожней. Он уже один раз сидел и в прошлом году
опять чуть не загремел за решетку. Избил парня, который пригласил Татьяну
танцевать. Отмечали его день рождения в ресторане...
Выйдя из кафе, они направились в сторону универмага. Издали он
напоминал огромный светящийся куб. Понемногу на фасадах зданий стала
проявляться неоновая реклама. Рощинский без подсказки заметил красный овал,
в центре которого горела синяя надпись "Казино "Релакс".
- Дальше я пойду один, - Рощинский положил руку на талию своей
спутницы. - Я тебе позже позвоню...
- Будь осторожен, - предупредила Авдеева, - в таких заведениях много
всякой шушеры. Если его там не застанешь, позвони мне, я постараюсь выпытать
у Таньки его телефон.
Пуглова в казино не оказалось. Народу было немного - играли только два
стола и одна рулетка, возле которой искали своего счастья две молодые пары.
У дальней стены мерцали и переливались соблазнительными сполохами игральные
автоматы.
Рощинскому понравилась спокойная обстановка и он, устроившись у стойки
бара, заказал себе пятьдесят граммов джина и манговый сок. Он не спешил,
надеялся дождаться Пуглова.
Загорелый бармен качал колбу с коктейлем и время от времени с
абсолютным равнодушием бросал взгляды в сторону непрезентабельного
посетителя. Удостоил его своим вниманием и распорядитель, одетый в черный
смокинг, и Рощинский, чтобы не мозолить глаза снялся с высокого стула и, по
утиному раскачиваясь, пошел на выход.
Пуглова он увидел в нескольких метрах от входа в казино. Тот вышел из
только что подъехавшего такси. На нем был того же, коричневого цвета,
кожаный пиджак, красная водолазка и синие джинсы. Но ростом он оказался
значительно выше, чем выглядел на фотографии. И намного плотнее.
Рощинский его окликнул:
- Молодой человек, можно вас на минутку?
Пуглов остановился.
- В чем проблема, старина? Я перед игрой не подаю и не одалживаю,
плохая примета...
- Спасибо, пока не нуждаюсь, просто к тебе, Алик, есть один вопрос.
- А мы разве с вами знакомы? - Пуглов вытащил из кармана сигареты.
- Заочно - да, но дело не в этом. Я на сегодняшний вечер ищу помощника.
Пуглов прикурил.
- Честно говоря, у меня сегодня другие планы. А если не секрет, по
какому делу нужен помощник?
- По мокрому, - Рощинский не считал нужным ходить кругом да около.
- Ага...Любопытно послушать, какую ахинею мне перед игрой придется
выслушать. Только не тяните резину...
- Я уже все сказал: надо похоронить одного сыча. Сегодня ночью, а не то
завтра всему кварталу придется надеть противогазы.
Пуглов сбил с сигареты пепел и внимательно оглядел странного
собеседника.
- Я конечно, могу, послать тебя в одно место, но прежде послушаю, какие
нынче тарифы на внеурочное, и, надо полагать, нелегальное погребение.
Переход на "ты" не обескуражил Толстяка.
- Тысяча долларов. Пятьсот до и пятьсот после.
- Мне лучше, если одну до и одну после церемонии, - Альфонс выстрели
окурком по проезжающей мимо "хонде". - А как насчет подставы? Меня ведь
могут менты взять за задницу как раз в тот момент, когда я того сыча буду
опускать в братскую могилу. Какие можешь дать гарантии?
- Гарантия - ночной тариф. А о безопасности позаботься сам.
- Допустим, но кроме этого мне хотелось бы чуть больше знать о своем
деловом партнере, - кивок в сторону Рощинского.
- Вот моя визитная карточка, - Рощинский снял шляпу и, задрав кверху
голову, помахал шляпой звездному небу.-Кроме вечности, сынок, ничего больше
в этом мире стоящего нет.
- Простудишься, старина, - сказал Пуглов. - Через кого ты на меня
вышел?
- Предположим, через одну замечательную женщину, у которой такая же,
как она, симпатичная дочь.
- Через Авдееву, что ли? Это уже в масть...Ладно, где этот жмурик
находится?
- В десяти минутах хода отсюда. Кленовая два, за дощатым зеленым
забором.
- Шагай, батя, домой, а я схожу переоденусь. Кстати, чей транспорт? Я
без колес...
- Я тоже.
- Тогда нас будет двое. У моего корефана "опель" с большим багажником.
Нет возражений?
На лице Рощинского появилась нерешительность.
- Мне, конечно, не хотелось бы иметь дело с целой похоронной командой,
но, если ты в своем дружке уверен, что ж, какие тут могут быть возражения.
- Хор! Сейчас половина двенадцатого, думаю, в полночь мы будем у тебя.
А кстати, много в доме народу?
- Я да мыши под полом. Постарайся, Алик, не задерживаться, у меня
сегодня был сумасшедший день...
Рощинский возвращался домой пешком. Он шел и думал о превратностях
жизни. Его грызли сомнения - не слишком ли рискует, доверяясь этому в
общем-то незнакомому человеку?
Возвратившись в свой дом, он прошел в комнату и, сняв со стены обрез,
отнес его на кухню и спрятал за газовым баллоном. Затем, сделав звонок
Авдеевой, коротко дал ей понять о разговоре с Пугловым.
Без пяти двенадцать послышался шум подъезжающего автомобиля. Через окно
Рощинский увидел, как свет от фар полощется в кустах сирени. Скинув с ног
тапочки, он влез в грубые, без шнурков, башмаки и направился во двор.
За воротами горели два огненных глаза. Движок работал почти бесшумно.
Хлопнули дверцы машины и через мгновения в калитке показалась широкоплечая
фигура, в которой он не сразу распознал Пуглова. Альфонс сменил экипировку:
теперь на нем была надета шапочка с большим козырьком, а плечи обтягивал
старый брезентовый плащ с башлыком.
- Отворяй, старина, ворота, - негромко сказал Пуглов.
Когда "опель" подъехал к самому крыльцу, из него неспешно вылез почти
не уступающий Пуглову в росте широкоплечий малый. Как с картинки, подумал
Рощинский: чернобровый, черноусый, с аккуратной стрижкой, словно только что
вышел из салона красоты.
- Это Игорь Ройтс, - представил Пуглов своего товарища.
Однако Рощинский не подал ему руки. Он смотрел парню в переносицу и,
хотя двор освещался одной лампочкой над входной дверью, Рощинский разглядел
в глазах Ройтса баранье спокойствие.
- Идемте, - Толстяк развернулся и направился в дом. - Осторожно, здесь
узкая дверь, - и он первым пропустил в кладовку Пуглова.
Перед ними лежало изрядно потрепанное человеческое тело. Вместо головы
- кокон газет. И как в насмешку, на выбившемся клочке газеты каждый из них
мог прочитать крупный заголовок: "Ни дня без убийств".
- Его надо во что-то запеленать, - вдруг заговорил Ройтс и Рощинский в
его голосе отметил легкую вибрацию. - Не хотелось бы пачкать машину.
- Этого от вас никто не требует...Алик, помоги мне притащить из комнаты
ковер.
Они прошли во внутренние помещения дома. Альфонс взялся за угол
распластанного на полу шикарного паласа и тут же грязно выругался. Затряс
рукой, словно его ужалила змея. К пальцам прилипло что-то непонятное,
кроваво-желеобразное.
- Что б мне так жить, это же человеческий глаз!
Пуглов побежал на выход, едва сдерживая рвотные позывы. Вернулся с
сигаретой в зубах, бледный, с мокрыми висками.
- Извини, батя, я никогда еще не держал в руках чужой глаз.
В дверях появился Ройтс.
- Этот ковер слишком толстый, - сказал он, - вместе с телом вряд ли
поместится в багажнике.
- Кинем на заднее сиденье, - Пуглов нервно курил, делая
умопомрачительные затяжки.
- А может, труп разделать по частям? - вдруг спросил Ройтс. - У меня в
багажнике без дела лежит бензопила "Дружба"...Принести?
Рощинский застыл на месте. На секунду он представил, как дом
заполняется нестерпимо пронзительным визгом пилы, как по кладовке
разлетаются ошметки мяса и осколки костей, вместе с серым мозговым
веществом.
- Ну как? - Ройтс вопросительно взглянул на хозяина дома. - Может,
действительно, притащить пилу?
- Оставьте ее для другого раза. Его и так никто не опознает, -
Рощинский вдруг почувствовал отвращение к этому усатому типу.
- А тут и опознавать нечего, - ответил Ройтс. - Это же Ваня Ножичек из
команды Суслопарова. Два дня как на воле...
- У него, что - на лбу об этом написано?
- На кисти левой руки жмурика есть знак...
Рощинский нагнулся над трупом и отвернул на запястье убитого рукав.
Там, где у людей часы, виднелась небольшая синяя наколка: клинком вниз
финский нож и на нем одно слово - "Ваня"...
- Кто-нибудь еще присутствовал при расстреле трудящихся? - Пуглов
кивнул в сторону человека без головы.
- К сожалению, их было четверо, - Рощинский понимал, о чем спрашивал
Пуглов. - Кроме этого еще один нарвался на мой привет. Такой белозубый и
наглый, норовивший взять меня на мушку.
- Длинный, сутулый, с перебитым шнобелем? - Пуглов вместе с Ройтсом уже
вытаскивал труп из кладовки, чтобы завернуть его в палас.
- Тогда тебе, старик, не повезло, - сказал Ройтс. Ты тронул самого
Нерона, правую руку Суслопарова. Про него говорят, что он открыто живет со
своей матерью и дочерью своей любовницы. Особенно метко стреляет в упор.
- Стоп! - увел в сторону разговор Рощинский. - Не мешало бы взглянуть,
что в карманах этого Вани.
- Игорь, обшмонай его! - Пуглова опять всколыхнули рвотные позывы.
А для Ройтса, по прозвищу Таракан, это чистое развлечение. На ковер
легли пачка дешевых сигарет, пробка от пивной бутылки, ключ, начатая
упаковка "промедола" и большой перочинный нож. В тощем, потертом бумажнике -
две стодолларовые купюры.
- Это, наверное, аванс за работу, - предположил Ройтс. Ножичку сегодня
крупно не повезло, но зато какая бедовая смерть...А вот и визитная карточка,
- Ройтс протянул бумажный прямоугольничек Рощинскому. Тот вслух прочитал:
"Симчик Роман Борисович, директор антикварного магазина".
Из нагрудного кармана Ройтс извлек еще одну визитку: "Бурин Валерий
Иванович". Фирма "Рондо", президент".
- Он такой же президент, как я Тутанхамон, - негромко отреагировал
Пуглов. - Этот Бурин делает туфтовые ксивы. Между прочим, конкурент
Суслопарова.
Когда труп был завернут в ковер, оказалось, что ноги остались не
укрытыми.
- Кроссовки почти новые, мой, бля, размер, - Ройтс указательным пальцем
провел по синему ранту.
Однако Пуглов мародерские поползновения дружка категорически пресек.
- Игореха, не валяй дурака! Давай лучше потащим Ваню к машине.
- Неужели ты думаешь, что я могу...- оправдывался Таракан. - Мне это
дерьмо задаром не надо...
Рощинский вышел на крыльцо и огляделся.
- Понесли, - сказал он, и это "понесли" было таким же будничным, словно
речь шла об охапке дров.
Скатку с трупом положили на заднее сиденье. Однако ноги мешали закрыть
дверцу и Ройтс, обхватив конечности Ножичка руками, с силой затолкнул их в
глубь салона.
- Куда его повезем? - спросил Ройтс Альфонса.
- Не на Братское же кладбище...Оттараним в дюны, к устью реки.
Ройтс ожидающе взглянул на Рощинского. Пуглов понял этот взгляд и тоже
посмотрел на Толстяка. Тот сидел на крыльце. Где-то за забором голос с
хрипотцой, с элегическими нотками, выводил песенку: "Плачь, скрипка моя,
плачь, расскажи о том, как я тоскую, расскажи о ней, о любви моей, может
быть, она еще вернется..."
- Ну что, гоним? - сказал Ройтс, однако, в машину не сел. - Слышь,
Алик, хотелось бы получить аванс.
Пуглов подошел к Рощинскому и что-то ему сказал. Толстяк, не вставая,
полез в карман своих безразмерных брюк.
- Возьми, Алик, здесь тысяча, как договаривались. Остальное отдам
завтра.
- Но у нас, кажется, был другой договор - каждому по штуке сразу и по
окончанию работы столько же...
- Нет, у нас такого договора не было. Правда, ты вел речь о таких
суммах, но я тебе не сказал "да". Это и так неплохие деньги за два часа
работы.
- Но зато какой работы! - Пуглов, зажав в кулаке доллары, направился к
машине. Когда уже сидел рядом с Ройтсом, сказал: "Жмется старая посудина".
- Так мы можем ему устроить козу и похоронить Ваню тут же, в его
палисаднике.
- Перестань, Таракаша, мы же с тобой не дешевки, верно? Сейчас рули
налево и будь внимателен.
Когда "опель" выехал за ворота, Рощинский долго стоял в их створе,
прислонившись к сырому от росы бетонному столбу, и смотрел на дорогу.
Проезжающих машин было немного, но они шли и шли, куда-то унося свое
рубиновое счастье. "Завтра надо позвать Аню, чтобы убрала квартиру," -
подумал он и от этой мысли ощутил неприятное чувство в области сердца. Он
понимал, что прежней жизни у него больше не будет...
С дороги, в сторону дома, свернула какая-то легковая машина. И, скинув
главный свет, медленно направилась в его сторону. Рощинского пронзил страх.
Он отошел от столба, сдвинулся вдоль забора и затаился в тени деревьев. С
тревогой прислушиваясь к работе движка, молил Бога, чтобы машина побыстрее
умолкла и не тревожила его душу. И Всевышний, видимо, его услышал: набрав
некоторую высоту, мотор затих, а затем и вовсе перестал работать. Несколько
мгновений стояла абсолютная тишина.
В соседнем дворе залаяла собака. Из открывшейся дверцы машины
послышались женские голоса, к ним присоединился мужской баритон. Рощинский
понял, что на лужайке разбивают бивак любители пирушек на природе.
Он закрыл ворота, накинул на калитку резиновый обруч и пошел во двор.
На крыльце долго взирал на небо - оно уже очистилось от тяжелых туч и теперь
излучало спокойный звездный свет.
Хлопнула дверь, стукнул засов и дом погрузился в царствие тревожных
сновидений.
Глава четвертая
- Поедем вкругаля, вдоль реки, - сказал Пуглов.
- Там часто дежурят дорожные менты, ловят пьяных лохов.
Ройтс одной рукой вел машину, другую, с зажатой между пальцами
сигаретой, держал у открытого окна.
- Если будут останавливать, останавливайся, я этих придурков почти всех
знаю в лицо.
- Алик, если честно, зачем ты полез в это дерьмо?
- А зачем ты полез?
- А черт его знает, - пожал плечами Ройтс.
- Вот так же и я. Тем более, бабки сами прут в руки.
Перед поворотом к реке, идущая впереди машина стала тормозить.
- Говоришь, гаишники часто ошиваются в этом месте, - сказал Ройтс, но
скорости не снизил.
Однако его беспокойство было напрасным: за остановившемся перед ними
"мерседесом" дорога была свободна. Обогнув машину, они въехали в
лесопарковую зону.
- Этот жидяра напоминает мне жирного фазана, - Ройтс выбросил в
форточку окурок. - Как ты думаешь, есть у него шанс дожить до завтрашнего
дня?
- Не знаю, меня это мало волнует...
- А меня волнует, ведь он нам еще должен бабки...
- Если Нерон все это провернул без санкции Суслопарова, то он будет
молчать. Ты не забывай, что Рощинский, судя по всему, отсек Нерону
клешню...Впрочем, у каждого свои проблемы. Сделаем работу и я махну в
казино. Должен отбиться, я вчера на автоматах просадил полкуска...
Естественно, перед игрой выпью и, возможно, по пьяни сорву, наконец, хороший
бонус...
- А я поеду к Лельке. Не трахался уже целую вечность. Не дает,
стервозина, говорит, чтобы сходил провериться в триппер-бар. Она мне
объявила трехнедельный карантин...
- Ты что, опять к проституткам ходил?
- А куда мне еще ходить, если моя баба крутит динамо?
- Так ты сам смени пластинку, - Пуглов сунул руку в карман, где
шершавым комочком лежали доллары. - Найди какую-нибудь помоложе и ахайся с
ней, сколько машинка позволит.
- Это ты спец по молодым чувихам. Но честно скажу, мне твоя Танька
напоминает восковую фигуру или букварь, у которого еще не разрезаны
страницы. Правда, губы у нее сексапильные.
- А мне твое мнение до одного места, - Пуглов сказал это беззлобно. Он,
прильнув к лобовому стеклу, следил за дорогой. - Возле очистных сооружений
поверни направо, - сказал он.
- Там же кладбище...
- А тебе что, нужен роддом? Свернешь в лес и по дорожке поезжай в дюны.
- Черт возьми, Алик, мы же лопаты не взяли.
- Зато ты бензопилу прихватил...Твоим хреном, что ли будем Ножичку
могилку рыть? - Пуглов положил руку на баранку. - Заворачивай к кладбищу, к
часовне, там, кажется, есть сарайчик с инвентарем.
Часовня легко просматривалась сквозь сосны - на ее белесых стенах лежал
отсвет звездного неба. Ни Пуглов, ни Ройтс, по кличке Таракан, никогда не
будут лежать трупами в этой уютной часовенке. Их тела будут погребены в
другой среде, без церемоний и слез, о чем, разумеется, они в тот вечер не
догадывались...
Когда остановились, Ройтс предупредил Альфонса:
-Только сильно не хлопай дверью."
- Тут нам нечего бояться, кругом вечный сон.
Пуглов, выйдя из машины, направился в сторону сетчатого ограждения.
Легко перемахнул его и скрылся в темноте. Ройтс вытащил из бардачка
сложенную вчетверо газету с завернутым в вату тонким инсулиновым шприцем.
Осторожно положил его на