массивная дверь с витражным матовым стеклом  величественно  скрипнула  и
отворилась. Оказалось, что спрятать удостоверение он поспешил, поскольку
в стеклянной кабинке  перед  лестницей  обнаружился  еще  один  страж  -
мосластый, упитанный сержант лет сорока в форме с иголочки, обстоятельно
расположившийся перед экранами трех мониторов, двух  телефонов  и  одной
толстой разлинованной  тетради,  напоминающей  гроссбух.  Ни  будки,  ни
охранника раньше тоже  не  наблюдалось.  Да  уж,  насильственная  смерть
высокопоставленного жильца навела шухер  на  соседей  и  домоправителей,
считавших   свою   крепость   неприступной.   Только   вот    поздновато
спохватились, когда петух уже клюнул.
   Пришлось показывать ксиву и этому привратнику. Но  этим  проверка  не
закончилась.
   - Вы к кому? - сдвинул брови сержант. Корочка уголовного  розыска  на
него впечатления не произвела.
   - К Марьевым, - по возможности спокойно доложился Беляев.
   Служака поднял трубку одного из телефонов, отстукал трехзначный номер
и сообщил, глядя на Виктора:
   - Ирина  Владимировна,  к  вам  посетитель.  Из  уголовного  розыска.
Лейтенант Беляков. Слушаюсь, - он положил трубку и сказал:
   - Третий  этаж,  квартира  шесть.  Покажите  еще  раз  удостоверение,
пожалуйста.
   В душе закипая,  как  чайник,  Виктор  опять  достал  ксиву.  Сержант
аккуратно переписал номер в тетрадь,  оказавшуюся  журналом  регистрации
посетителей, и только после этого великодушно разрешил:
   - Проходите.
   Виктор прикусил язык, чтобы не брякнуть:
   "Мой дом - моя крепость". "В конце концов, у него своя служба, у меня
своя". Не торопясь, поднялся по широкой, до блеска вылизанной лестнице и
ткнул в кнопку звонка справа от двери с медной табличкой "6". За  дверью
почти сразу же заклацал замок, и перед  Беляковым  предстала  безутешная
вдова...
   Да, кроме шуток, похоже,  действительно  безутешная  -  до  сих  пор.
Никакой косметики,  под  глазами  круги,  брови  изогнуты  в  обреченной
безысходности. В безысходной обреченности. Платиново-белые  волосы  были
темными у корней, а над ухом вдовы Виктор приметил  седую  незакрашенную
прядку. Выглядела Марьева лет на  десять  старше  своих  тридцати  пяти.
Неизвестно, как насчет любимого мужа и  отца,  но  уж  кормильца-поильца
семейство Марьевых лишилось - это точно.
   - Здравствуйте, я из уголовного розыска, - представился Виктор, решив
в  четвертый  раз  удостоверение  не  доставать.  -   Оперуполномоченный
Беляков. Мне необходимо задать несколько вопросов...
   -  Проходите,  -  Ирина  Владимировна  отступила  в  глубь  прихожей,
пропуская гостя. Голос у нее был низкий, грудной,  с  легкой  хрипотцой.
Равнодушный.
   Хоромы  семьи  Марьевых  нельзя  было  назвать   роскошными,   однако
квартирка впечатление производила ухоженной и небедной. Пять комнат,  не
банальный евростандарт, но - драпировки на стенах,  ковры  на  полу,  на
изящных подставочках антикварные штуковины - что отнюдь не диссонировало
с неохватным телевизором на автоматически поворачивающейся подставке,  с
черным  лоснящимся  музыкальным  центром   чуть   ли   не   в   половину
человеческого роста и  прочими  обязательными  атрибутами  преуспевающей
семьи. Виктору были выданы домашние тапочки с  изогнутыми  по-восточному
носами, и они прошли на кухню.
   - Чай? Кофе? , - Кофе, если можно.
   "Опухну я от этого кофе когда-нибудь", - подумал Виктор.
   Марьева включила кофеварку и села напротив.
   Нервно стянула воротник бордового халата на шее.
   Халат был под цвет обоев.
   - Есть новости? - поинтересовалась она бесцветным голосом.
   - Следствие ведется, - туманно ответил Виктор.
   - Ведется... - невесело усмехнулась вдова. - Значит, нет новостей. Вы
их не найдете, да?
   - Ну почему же, отрабатываются версии...
   - Вы о чем-то хотели спросить? - перебила Марьева.
   - Скорее  просто  побеседовать.  Неофициально,  без  протокола,  если
позволите... Вы сейчас одна - Алена у себя в комнате. Больше никого.
   - У вас же, кажется, еще домработница была.
   - Уже нет. Пришлось расстаться, сами понимаете... Теперь все на  мне,
- ее веки набухли слезами,  но  тут  очень  кстати  мелодичным  треньком
кофеварка сообщила, что кофе готов.
   Ирина Владимировна наполнила белые толстостенные  чашечки  Виктору  и
себе, пододвинула сахар.
   -  Друзья  помогают?  -   подпустив   в   голос   побольше   участия,
поинтересовался опер и подул на кофе.
   - Какие друзья, - поморщилась  Марьева.  -  Были  партнеры,  коллеги,
сослуживцы. А теперь мы никому не нужны.
   - Что ж, у Сергея Геннадьевича не было настоящих друзей?
   Марьева зябко поежилась и принялась мешать ложкой кофе.
   - При его загруженности времени на  дружбу  не  оставалось.  Нет,  ну
звонят иногда, интересуются, спрашивают, чем помочь...
   "Кто  конкретно  звонит?"  -  едва  не  спросил  Виктор,  но  вовремя
сдержался. Рано.
   Нет, не была Марьева в курсе мужниных делишек. То есть женским чутьем
она,  разумеется,  понимала,  что  такие  деньги   и   такие   должности
исключительно честным путем не зарабатываются, но мудро в этот огород не
совалась, а жаль. Может, и помогла бы в чем-нибудь. Остается дочка.
   - Ирина Владимировна, если позволите, я бы хотел поговорить заодно  и
с вашей дочерью.
   - С Аленой? - подняла глаза Марьева. - Зачем?
   - Ну, вам же известно,  что  дети  гораздо  наблюдательнее,  чем  нам
кажется. Возможно, она слышала, как Сергей  Геннадьевич  разговаривал  с
кем-то по телефону или еще что-нибудь. - Тут  Виктор  ступил  на  тонкий
лед: догадывалась ли Ирина о чувствах мужа  к  ее  дочери?  И  осторожно
добавил:
   -  Вы,  кажется,  говорили  следователю,  что  они  были   в   теплых
отношениях?
   - Да. Сережа был очень привязан к Алене, буквально с первого дня, как
к родной дочери. Да и девочка, кажется, полюбила его...  Без  скандалов,
конечно, не обходилось - знаете, в таком возрасте все дети считают  себя
центром земли и во всем правыми...
   Виктор перевел дух - не догадывалась! - и продолжал наступление:
   - Вот видите. Может быть,  он  обмолвился  случайно  Алене  о  чем-то
таком, чего не знали вы. Какой-нибудь пустяк,  который,  однако,  сможет
добавить нелишний штришок.
   - Ну, не знаю... Допрашивать девушку, когда она  едва  оправилась  от
потери...
   - Помилуйте, никаких допросов! - Виктор был само  обаяние.  -  Мы  же
просто беседуем!
   - Знаю я эти беседы... - вздохнула Ирина  Владимировна  и  поднялась,
выглянула в коридор. - Алена! Выйди на минутку!
   - Ну че, мам? - донеслось откуда-то  из  глубины  квартиры.  -  Я  же
собираюсь!
   - Выйди, пожалуйста! - немного повысила голос Ирина Владимировна.
   - Щас... - бросила недовольно.
   - Я с самого начала была против, чтобы Сережа совался в  политику,  -
вернулась на свое место Марьева. - Как чувствовала...
   -  Да,  жизнь  наша  паршивая,  -  поддакнул,  вздохнув,  Виктор.   -
Беспредел... - И отхлебнул кофе. Как в  присутствии  матери  говорить  с
Марьевой-младшей, он пока представлял себе смутно.
   А  как  бы  действовала  на  его  месте  Гюрза?  Дала  бы  поиграться
пистолетом? Начала бы с обсуждения шмоток?..
   По коридору прошаркали быстрые шажки, и на пороге кухни  нарисовалась
Алена Марьева.
   - Вах, у нас гости! - она уставилась на  Виктора,  распахнув  темные,
как у матери, глаза. И взгляд этот был по-взрослому оценивающим. -  А  я
не слышала...
   - Это из милиции, - пояснила  Ирина  Владимировна,  и  взгляд  дочери
погас,  потерял  что-то  эдакое.  Чисто  женское.  Стал  равнодушным.  -
Следователь хочет задать тебе несколько вопросов.
   - Оперуполномоченный отдела уголовного розыска Дзержинского района, -
поправил Беляков. - Виктор Иванович меня зовут. Здравствуйте, Алена.
   -  Не-а,  ничего  не  выйдет,  -  тряхнула  черной  челкой  Алена.  -
Опаздываю, сил нет. Здравствуйте. И, извините, до новых встреч.
   - Ты куда? - нахмурилась Ирина Владимировна.
   - Куда, куда, на тренировку! Сегодня же пятое, зачеты ставить  будут,
- и в подтверждение  своих  слов  она  повернулась  боком,  демонстрируя
увесистую спортивную сумку с надписью "Reebok" на плече. - Забыла?
   - Забыла. Может быть, стоит отменить на сегодня, раз у следствия есть
вопросы?
   - А пусть  следствие  меня  повесткой  вызовет,  правильно?  -  Алена
глянула на Виктора. - Тогда я всегда готова.
   - Как же ты поедешь? - покачала головой Ирина Владимировна.
   - Тачку поймаю. - Алена была одета в свободный серый пушистый свитер,
белые джинсы в обтяжку и белые высокие кроссовки.
   - Алена, ты же знаешь, как я...
   - Мама!
   - Нет, послушай...
   - Мам, да прекрати ты каждого куста бояться, честное слово! Что ж мне
теперь, под домашним арестом сидеть всю жизнь, так, что  ли?  Ничего  со
мной не случится. Не трясись.
   - Я вообще-то на колесах, - вставил свое слово Виктор. - Если хотите,
могу подбросить.
   Алена вновь посмотрела на опера с интересом.
   - Правда, что ль? А какая у вас машина?
   - "Шестисотый", как полагается.
   - Ага, щас! - Она опять тряхнула челкой, убирая  с  глаз  непослушные
локоны. Симпатичная.
   Стройная. Аккуратненькая. С чистой кожей. Но,  скорее  всего,  не  от
природы, а от правильного  питания  и  образа  жизни.  -  Так  я  вам  и
поверила. Ну так поехали, что ль? Опаздываю ведь.
   - Нет, я против, - твердо  сказала  Марьева-старшая,  глядя  прямо  в
глаза Виктору. - Если вы хотите поговорить с моей дочерью,  то  извольте
только в моем присутствии.
   - Мама! - зазвенел возмущенно голосок.
   - Дело ваше, - пожал плечами Виктор, внутренне ликуя:  удача  сегодня
на его стороне. Он не сомневался, что дочка уговорит мать, чтобы поехать
с ментом. - Просто предложил помочь.
   Могу и в другой раз зайти.
   - Мама! - теперь укоризненно.
   ...В  общем,  доводы  дочери   были   убедительнее:   чем   опасаться
потенциального насильника за рулем  и  возможных  ДТП,  куда  безопаснее
проехать с милицией; чем тратить полтинник  на  мотор,  дешевле  доехать
даром, чем заставлять молодого человека приходить еще  раз,  удобнее  на
все его вопросы ответить по дороге. Да просто побеседовать.
   Вас, кстати, как зовут, напомните, пожалуйста.
   Виктор Иванович? А меня Алена. Ну поехали, время же!
   Марьева проводила их недовольным взглядом.
   - Да уж,  "шестисотый",  -  протянула  Алена,  плюхаясь  на  переднее
пассажирское сиденье Викторова "жигуленка" и зашвыривая сумку на заднее.
   - Ну, извини, - Виктор повернул ключ в замке зажигания.
   - А, ерунда. И не на таких каталась. Не переживай.
   - Куда едем?
   - На Лиговку, напротив БКЗ. Там шейпинг-клуб, знаете?
   - Не знаю, но найдем.
   Немного прогрев мотор, он тронулся с места и выехал с набережной.
   - Ты куришь?
   - Не-а, на фиг? - Алена по-простецки закинула ногу за ногу,  чувствуя
себя как  дома.  -  Здоровый  образ  жизни.  Новое  поколение  выбирает.
Тренировки, шейпинг, бегаю, если не очень холодно. - Она  прищурилась  и
хитро посмотрела на Виктора. - А также не пью и не ширяюсь. Вы об этом?
   - Да не-а, - в тон ей ответил  Беляков.  Ему  опять  повезло:  девица
оказалась разговорчивой и незамкнутой. - Просто если хочешь - кури.
   - Не хочу и не буду... Так о чем у нас спич будет? - В общем-то ни  о
чем конкретном, - сказал Виктор. И выдал напрямик:
   -  Ты,  я  смотрю,  не  очень-то  убиваешься  из-за   смерти   Сергея
Геннадьевича?
   - Почему не убиваюсь, убиваюсь... - Она немного посмурнела.  -  Мужик
ниче, нормальный.
   При деньгах и все такое... Хотя и с тараканами...
   А что?
   - Ничего, просто спросил... Как жить-то теперь думаете?
   Алена промолчала, глядя в окно.
   - Друзья Сергея Геннадьевича помогают?
   -  Ну,  звонят  какие-то.  Дядя  Толя  приезжает,  дядя  Ося...  Егор
Денисович... Всякие, короче. Типа не забывают.
   - Что-то ты не больно ласково о них.
   - А мне они на фиг? У меня свои проблемы.
   Логично. У родичей своя жизнь, у нее  своя.  Дело  известное.  Ростом
Алена была почти с Белякова, а уж фигура у девчонки...  "Эх,  понимаю  я
вас, Сергей Геннадьевич, очень хорошо понимаю".
   - Я-асно... А в универе как отреагировали  на  это...  Ну,  что  твой
отчим погиб?
   Алена передернула плечиками под кремового цвета дубленкой.
   - А че там...  Посочувствовали,  конечно.  Венок  такой  прислали  от
ректора. Отчима там уважали.
   А у Кольки Петрова, мы в одной группе учимся, тоже брата загасили год
назад, он в Приморском районе магазины держал, так там  круче  было:  из
гранатомета.
   Виктор фыркнул.
   - Ну, вы, ребята, даете.
   - А че?
   - Да ниче. Типа, весело живете.
   -  Дык  жизнь  веселая...  -  философски  заметила  Алена   и   вдруг
нахмурилась.
   Виктор уловил перемену в ее настроении и после тщательно  выдержанной
паузы негромко, но внушительно произнес:
   - Веселее некуда, тут ты права. Того мужика, который  Стаса  зарезал,
нашли?
   - Не-а. - Алена отвернулась и принялась тереть запотевшее стекло. - И
вряд ли вообще искали - бомжа-то.
   Играя сомнение и смущение, Виктор несмело произнес:
   - А вот что... Я, конечно, не в свое дело лезу... но..,  ты  ведь  не
маленькая, многое про жизнь должна понимать. Ты же знаешь:  где  большие
деньги вертятся, там и бандитов много.  Вот  Сергей  Геннадьевич,  отчим
твой, наверняка был знаком с каким-нибудь авторитетом. Что ж  он,  через
эти каналы не смог тебе помочь? Отыскать того, кто убил Стаса?
   - Это вы под дядю Сережу копаете? - насторожилась Алена.
   - Упаси бог. Просто интересуюсь. Он же не чужой человек тебе был,  да
и связи у него - будьте нате.
   Алена вздохнула.
   - Не знаю. Может, и нажимал на какие-нибудь  кнопки.  Я  ведь  тогда,
после Стасовой смерти, сама не  своя  была,  думала,  что  отчим  его  и
мочканул, отравиться даже хотела... - она хохотнула.
   - Отчим? - поднял брови Виктор. - С чего это вдруг?
   - А вы у него сами спросите, - ехидно посоветовала Алена. - Мало ли у
кого какие тараканы в голове шуршат.
   - Да ладно, не злись, - примирительно сказал Беляков,  делая  заметку
на память: знала, ох знала Алена про сексуальные склонности дяди Сережи.
   Да, наверное, трудно было не заподозрить... Спросить об этом  в  лоб?
Глядишь, и расскажет  что-нибудь  интересное  на  тему  "Педофилы  среди
нас"...
   Нет, нельзя, замкнется, уйдет в себя, и больше он из  нее  ничего  не
выжмет. - Я ж ничего такого не имел в виду. Не  хочешь  -  не  будем  об
этом.
   - Да давно это уже было, - поморщилась Алена. - Два года назад... Я ж
тогда совсем еще соплюшкой была. Да,  дядя  Сережа,  кажется,  звонил  в
милицию, кричал, что всех тамошних мудил построит, что он  баллотируется
в народные депутаты и найдет управу на ленивых ментов, которые не  могут
арестовать  одного  странного  бомжа...   Виктор   Иванович,   -   вдруг
повернулась она к оперу, - а если честно: вы зачем про это спрашиваете?
   - Извини, Алена, не могу пока ответить, - честно  ответил  Виктор.  -
Следствие еще не закончено. Одно скажу: напрасно ты думаешь, что  убийцу
Стаса не ищут. Ищут до сих пор.
   И снова это была правда. Точнее, полуправда.
   Ну и что с того? Алена задумалась на несколько мгновений и вздохнула:
   -  Не  знаю...  Я,  когда  Стаса   убили,   действительно   психовала
по-черному, в "Скворешник" даже хотели положить на обследование, да мама
не дала. Так что плохо помню, чем там  отчим  занимался.  Ну,  приходили
люди всякие, причитали:
   "Такое горе,  такое  горе!..  Сережа,  чем  помочь  надо,  ты  только
скажи!.. Вах, вах, бэдный девочка!"
   Виктор засмеялся: ничего, смешно она передразнила, на разные  голоса.
А потом, смеясь, спросил невзначай:
   - Почему с грузинским акцентом? - Сам не зная, почему спросил.
   - Да есть один такой, - ответила Алена. - Дядя  Ося-грузин.  Какие-то
делишки они с отчимом крутили, я не встревала.
   В голове Виктора прозвенел колокольчик - вроде того, что  он  слышал,
когда разговаривал в машине с Юмашевой после визита к Болеку.
   - Ося? Что-то не грузинское имя, - проговорил он, пытаясь  понять,  о
чем звонит колокольчик.
   - Да нет, это мы его так называем, - махнула рукой Алена. - На  самом
деле его дядя Осман зовут. Как по отчеству, не помню.
   - А  Стае  к  вам  домой  приходил?  -  Ладно,  потом  проанализируем
разговор, может, что и всплывет.
   - Да никогда.  Отчим  его  с  первого  раза  невзлюбил.  Мы  не  дома
встречались...
   "А  ведь  интересная  схемка  вырисовывается,  -  неожиданно  подумал
Беляков, он видел, что Гюрза  ошиблась.  -  Поскольку  любой  нормальный
киллер - даже  работающий  не  на  конкретного  заказчика,  а  на  целую
группировку - замкнут только на одного человека. И только  этот  человек
знает его в лицо и знает, как выйти с ним на связь. Так  безопаснее  для
всех. Предположим, этот человек - Марьев, и Марьев приказал  исполнителю
мочкануть подростка. Но! Тогда кто приказал  мочкануть  самого  Марьева?
Значит, и Стаса, и самого Марьева киллеру заказал кто-то другой. Кто?"
   - Эй, тут нет левого поворота! - воскликнула Алена, тыча пальчиком  в
окно. - Нас же менты оштрафуют.
   Виктор вынырнул из  раздумий  и  мысленно  выругался.  Так  и  в  ДТП
залететь недолго...
   - Ничего, - бодро ответил он. - Я сам мент, мне гаишники не  указ.  А
так мы быстрее доедем, не опоздаешь.
   - Гибэдэдэшники, - поправила Алена.  И  пожала  плечами,  смиряясь  с
манерой езды водителя.
   "А заказал наверняка тот, кто был достаточно  близок  с  Марьевым,  -
думал  Беляков,  -  иначе  ни  депутат  не  стал  бы  просить  устранить
подростка, ни тот, второй, не согласился бы".
   - Вон там, где остановка, тормозните, пожалуйста.
   Виктор послушно остановил "жигуленок" напротив "Октябрьского".  "Дядя
Ося...  А,  вот  почему  я  зацепился  за  грузинский  акцент,   который
пародировала Алена! Сбежавший Тенгиз - грузин, дядя Ося - тоже грузин...
И Гюрза говорила, что в угонной мафии грузины заправляют..."
   - Сколько с меня?.. Эй, ку-ку, заснули?
   - А?.. Чего?..
   Алена посмотрела на Виктора с сочувствием.
   - Да ничего. Нельзя  столько  работать,  товарищ  оперуполномоченный.
Спите за рулем.
   - Виноват, - потянулся Беляков. - Больше не повторится. Приехали?
   - Ага. И даже раньше поспели. Спасибо.
   - Да не за что. Успехов на зачете.
   - К чертям!  -  И  падчерица  убитого  Сергея  Геннадьевича  Марьева,
народного избранника - он же мафиози, - выпорхнула из машины.  А  Виктор
еще несколько минут сидел неподвижно, положив подбородок  на  сцепленные
поверх руля пальцы и думал: "След или не след? Тенгиз - Осман.  Убийство
приятеля  Марьевой-младшей  -  убийство  Марьева-старшего.  "Угонялы"  -
"угоняла". Короче, тут без Гюрзы не обойтись. Надо посоветоваться". И он
вырулил на Лиговку, направляясь в сторону Невского.

6.12.99, день

   - Установил! - слышимость была такая, будто Виктор  пересек  океан  и
звонит ей из Папуа - Новая Гвинея. Впрочем, оттуда слышно, должно  быть,
лучше. -  Османа  установил!  -  Фоном  проходили  автомобильные  гудки,
трамвайный звяк и чей-то удаляющийся смех - Беляков звонил из таксофона.
- Вдова вспомнила имя-отчество, потом достала мужнину записную книжку, в
ней мы нашли телефон  с  подходящими  инициалами.  Я  отзвонился  нашим,
попросил посмотреть, чей телефончик.
   Беляков выполнял полученное  вчера  от  Гюрзы  задание.  За  фамилией
Османа Юмашева послала его вновь в дом депутата,  к  вдове.  И  ей  тоже
подозрительной показалась эта фигура: грузин, как и Тенгиз, как и многие
другие в угонном деле, марьевский дружок. Дружок не по депутатской линии
и вряд ли друг школьного детства  или  студенческой  юности.  Что  могло
связывать Марьева и грузина дядю Осю?  Только  угонный  бизнес.  Плюс  к
тому, он был вхож в дом Марьевых. Тут, пожалуй, Виктор  прав  -  не  сам
Сергей Геннадьевич заказал пацана, через кого-то. Кого-то близкого, кому
мог доверить личные проблемы... Короче, личность  Османа  просилась  под