окумент был, естественчо, напечатан и вручен Анищенко.
  Придя в понедельник на работу, я узнала, что вчера (в воскресенье)
Анищенко погиб.
  Новороссийск - станция тупиковая. Платформы там были низкие, вернее, их
совсем не было - просто земля.
  У одной платформы стоял какой-то состав, а к другой подавали задним ходом
поезд, который должен был идти в Ростов. Аиищенко стоял и ждал, когда
подадут поезд, но вагон вдруг сошел с рельсов, и Анищенко был раздавлен
между двумя вагонами - тем, что стоял раньше на пути, и тем, который
подавали".
  Рассказ этот я привожу в той редакции, в какой он был записан в 19SO году
моей матерью. Откуда следует, что сын, о котором говорил в 1920 году
хиромант, - это автор данной работы, родившийся в 1924 году. Моя мать
скончалась в 1987 году. Мы жкли вместе. И та часть предсказания, которая
касалась нашей семьи, сбылась точно. Кстати, скорее всего, именно
вмешательство моей матери и делопроизводителя Самойлова в оформление
командировочного удостоверения Анищенко могло сохранить ему жизнь!
  И еще одно свидетельство. Взято оно из уже упоминавшегося документа -
Записок гра(Ьини А.Д.Блудовой, опубликованных М.Погодиным.
  "Дядя графа Д.И.Блудова изучал хиромантию и иногда довольно верно
угадывал по сгибам руки или чертам лица судьбу человека. Както раз он
познакомился с другим, сведущим по это" части, единство предмета занятий и
любовь к нему сблизили их. После некоторого времени новый знакомец сказал
ему, конечно не без оговорок, что его ожидает смертная казнь. "Знаю, -
отвечал дядя, - но знаю также, что я этой казни не заслужу и погибну
безвинно; для моего же спокойствия мне больше и не нужно". Он погиб в
следующем году от Пугачева".

  Графология

  Несколько разновременных свидетельств о графологии. Начнем с приведенных
в книге Г.Дьяченко "Простая речь о бытии и свойствах души человеческой..."
(М., 1904).
  "Жил недавно в Москве некич Чижов, честнейшая личность, искренне
религиозный человек. У него был особый талант: узнавать людей по почерку.
Раз был он в Киеве, заходит к преосвященному Теофилу и застает у него
членов педагогического совета Духовной академии. "Затрудняемся, -
рассказывают ему, - решить вопрос, кому из трех студентов дать первый
диплом: у всех одинаковые отметки". Чижов берет лежащие тут же на столе
сочинения этих студентов, сличает почерки и говорит: "Автор этого
белокурый, худой... Этого - красивый, живой, энергичный брюнет... Этому и
дайте первенство, он стоит". - "Как это вы узнаете по почерку человека?" -
приставали друзья и знакомые к Чижову. "Сам не знаю, - отвечал он, - сам не
знаю, по наитию..."
  В декабрьском приложении к журналу "Природа и люди" за 1896 год
рассказано об убийстве в Брюсселе в 1882 году адвоката Бернея. Убийца как в
воду канул. Удалось установить только, что он пользовался вымышленной
фамилией Воган, да найти клочок бумаги, написанный его рукой. Полиция,
исчерпав все средства, обратилась к графологу. Заключение последнего было
поразительно:
  "...Темперамент горячий, пылкий, сангвинистичсско-желчный, кость большая,
мускулы развитые; возраст средний; обращение недружелюбное; наклонность к
гневу, к сплину, к мизантропии; в состоянии гнева Воган бледнеет; походка
правильная; не любит споров; больше надменности, чем самолюбия; любит
порядок во всем и считает хорошо; эгоист, гордец, честолюбец; говорит мало,
тонкий дипломат; учился, понимает искусство; лишен всяких религиозных
чувств; лицо смуглого цвета; глаза - скорее всего серые; нос слегка
горбатый; руки маленькие с тонкими пальцДми; зубы хорошие; прищуривает
глаза; произносит не совсем чисто; на правой руке средний палец
феноменально развит". Через десять дней убийца был в руках правосудия! Одна
девушка-графолог призналась, что она лишь отчасти пользуется
графологическими признаками. Во многих случаях она не в состоянии
дать'объяснения, она судит по тому настроению, которое вызывается у нее
общим впечатлением, производимым почерком. Она же утверждает, что только
что исполненную запись интерпретировать гораздо легче, нежели старую.
  Создается впечатление, что графологи кроме собственно почерковедения
используют запечатленную материальным телом информацию, словно бы впитывая
ее от организма писавшего.
  Вообще же известны характерные нарушения почерка, обусловленные разного
рода психическими заболеваниями. Вот, например, что писала газета
"Комсомольская правда" 9 сентября 1990 года: "...как сообщил недавно
американский журнал "Тайм", израильские разведслужбы представили на
экспертизу графологам анонимный образец почерка Хусейна (речь идет о
Саддаме Хусейне. - Ю.Р.). Заключение специалистов: у автора тяжелая мания
величия с ярко выраженными симптомами паранойи.
  По заявлению самого Хусейна, предмет его поклонения - вавилонский царь
Навуходоносор, который прославился тем, что в 587 году до н.э. разрушил
Иерусалим и продержал в плену его жителей много лет".
  Известна также связь почерка с эмоциональным состоянием личности. А в
некоторых зарубежных странах каждый поступающий на работу должен написать
собственноручное заявление, подвергающееся графологической экспертизе,
которая определяет режим йаиболее благоприятного использования заявителя, с
учетом склада его характера (исполнитель, руководитель, генератор идей) и
характера предпочтительной для него работы - кабинетная, разъездная и т.п.
Вот еще несколько примеров графологических экспертиз. Редактор французской
газеты "Юманите" Вайян Кутюрье в 1927 году так отозвался о характеристике,
данной по его автографу советским графологом Зуевым-Инсаровым:
  "Анализ моего автографа, сделанный тов. Зуевым-Инсаровым, содержит
совершенно правильные элементы, и я не нахожу никакого тщеславия в этих
лестных для мен" выводах, ибо те, кто работает во имя революции, должны
иметь нормальное и определенное представление о своих характерных
качествах". А вот и сама характеристика:
  "Энергичная и деятельная натура, не останавливающаяся перед препятствиями
и первоначальными трудностями. Способен зажечься начинанием настолько, что
в те часы совершенно отбрасывает слова "личная жизнь". Привык к постоянной
напряженной работе мысли, хлопотам, заботам о ходе борьбы, привык
настолько, что уже спокойная, ровно текущая жизнь показалась бы ему
странною. В личной жизни неприхотлив, не любит ничего лишнего и ненужного.
В обращении с людьми чувствует уверенность, старается всегда быть ровным,
простым, корректным (при внутренней нервозности и порывистости). Самолюбив,
ревнив. Трудно дает переубедить себя - привык' оперировать фактами.
Развитость познавательного комплекса. Увлечений не чужд, и увлечения могут
достигать значительной силы, но когда речь идет о выполнении своих
обязанностей, то в большинстве случаев никакие соблазны личного характера
не в состоянии бывают сбить его с принятого им же пути. Защищая свои
принципы, может быть очень жестоким".
  Вот еще одно заключение Зуева-Инсарова по почерку:
  "Пытливая и беспокойная мысль. Склонность к рефлексии, самоанализу. Когда
требуются решительные меры, не останавливается перед ними, но знаком с
большими предварительными колебаниями, альтернативами. Многое, часто боясь
остаться непонятым до конца, не высказывает. Самолюбив, способен
заупрямиться. Временами раздражителен, придирчив. Умеет сразу сделать
многое в работе, настойчиво и интенсивно работает, но работает неровно.
Моментами высокодаровит, моментами становится апатичным. Самообладания в
серьезные минуты жизни не теряет. Глубоко с людьми сходится както редко:
любит общество людей одного настроения. В личных отношениях скорее
мягкохарактерная натура, хотя временами и "тяжелый" человек. Впечатлителен.
Приступы опасений, часто не имеющие под собой реальной почвы. Трудно
укладывается в рамки обыденной жизни. Сложность личных переживаний,
выражающаяся иногда в форме внутренних противоречий. Навязчивость отдельных
представлений".

  В ответ на этот характерологический этюд Всеволод Иванов, по чьему
почерку была проведена экспертиза, написал Зуеву-Инсарову:
  "Ваша характеристика потрясла меня как веяние огромного таланта!"
  В тридцатые годы в СССР было проведено сравнение заключений двух
графологов: Зуева-Инсарова и Зунделя. Результаты независимых экспертиз
названных графологов при условии анонимности рукописных текстов совпали в
72 случаях из ста, что существенно превышает величину, определяемую для
случайных совпадений.

  Совсем немного о френологии

  Известно, что уже упоминавшийся нами основатель френологии Иоганн Каспер
Лафатер в кругу своих интимных друзей частенько говорил: "Я умру не
естественною, природой вызванной смертью, а приму смерть от руки низкого
злодея, движимого алчными животными инстинктами". И в самом деле он был
убит пьяным солдатом.
  Рассказывают, что когда знаменитый френолог Франц Йозеф Галль,
популяризируя свою теорию, ездил по городам и весям, ему в Париже
представили совсем юного студента. Едва взглянув н"а череп молодого
человека, Галль воскликнул: "Ах, какой гениальный лингвист!"
  Шестнадцатилетний юноша, которого тогда представили Галлю, владел в то
время, не считая латыни и греческого (и французского, разумеется), по
меньшей мере полудюжиной восточных языков! Это оыл Франсуа Шампольон!

           V. И еще о получении информации с помощью аксессуаров

  Отыскание конкретных примеров, свидетельствующих о различных способах
получения информации с применением аксессуаров, является отнюдь не простым
делом. Поэтому информацию о некоторых видах гаданий мы дадим со ссылкой на
раооты известного британского антрополога и этнографа Эдварда Тейлора. В
работе "Первобытная культура" (М.,. 1939) он пишет: "Гаруспикация (гадание
по внутренностям) среди малокультурных племен свойственна преимущественно
малайцам, полинезийцам и различным азиатским племенам. Имеется упоминание о
применении ее в Перу инками. Рассказ капитана Бертона о Центральной Африке,
по-видимому, вполне выясняет ее символический принцип. Он описывает
"мганга", или колдуна, который узнает суд божий, убивая и разрывая курицу и
рассматривая ее внутренности. Если около крыльев оказывается чернота, то
это предвещает измену детей или родственников. Спинная кость изобличает в
преступлении мать или бабку, хвост указывает на виновность жены и т.д. В
Древнем Риме, где это искусство играло важную роль в общественных делах,
употреблялся тот же способ толкования.' С течением времени гаруспикация
исчезла из употребления в большей степени, чем все другие волшебные приемы.
Однако даже и теперь можно указать характерный остаток ее в Бранденбурге.
Здешние крестьяне, заколов свинью, осматривают ее внутренности. Они
считают, что перевернутая селезенка предвещает и другой переворот, именно
смерть в семействе.
  Рядом с гаруспикацией можно поставить искусство гадания на костях.
Североамериканские индейцы, например, кладут на огонь плоскую кость
дикобраза и по цвету ее судят, будет ли успешна охота на этого животного.
Главным приемом является гадание по кости лопатки, называемое
скопулимантией, или омоплатоскопией. Прием этот, связанный с древним
китайским гаданием по треску щита черепахи (так в тексте, вероятно, это
ошибка переводчика, ибо речь идет о растрескивании кости при ее обжиге в
костре, что видно из текста, приводимого ниже. - Ю.Р.), особенно в ходу в
Монголии, где он существует с древних времен и откуда, быть может, он
распространился на все другие страны, где отмечено его применение. Простой
символизм этого гадания хорошо виден из обстоятельного рассказа Палласа, к
которому приложены чертежи. Кость лопатки держат на огне, пока она не
растрескается по различным направлениям, и затем длинная трещина вдоль
кости считается "путем жизни", а поперечные Трещины в правую и левую
стороны означают различные хорошие или дурные предзнаменования. Если
предвещание требуется только относительно какого-нибудь определенного
события, продольные трещины означают удачу дела, а поперечные -
препятствия. Белые отметки предвещают много снега, черные - умеренный ветер
и т.д.".
  Чтобы отыскать это оригинальное гадание в новейщее время в Европе, лучше
всего обратиться к Англии. В английском языке существует даже специальное
выражение, которое буквально означает: "читать по лопаточной кости". В
Ирландии существует гадание, когда смотрят на лопаточную кость барана.
Дрэйтон в своем "Полиальбионе" таким образом воспевает это искусство:
Будущее они узнают при помощи плеча барана, отделенного от правой стороны,
которое они обыкновенно варят, обнажая при этом кость лопатки;
  Когда колдун берет ее и смотрит на нее, Он провидит вещи, которые должны
случиться в далеком будущем, так же как и вещи давно прошедшие.
  Однако следует отметить, что существует ряд свидетельств о проявлениях
значительно больших информативных возможностей способа гадания на
обугленной лопатке овцы, описанного Эдвардом Тейлором. Весьма вероятно, что
это может быть отнесенЪ хотя бы отчасти за счет высокого профессионализма
гадающего, его интуиции, качества или свойства, сходного с тем, что
отмечают графологи по поводу времени написания письма.
  Приводимое ниже сообщение будет лучше понято читателем после
предварительного ознакомления с двумя описанными в нем чрезвычайно
интересными персонами.
  Первый из них - один из главарей контрреволюции в Сибири, гене
рал-лейтенант барон Роман Федорович Унгерн фон Штернберг (1886 - 1921) в
1919- 1920 годах бывший диктатором Монголии.
  Второй - сын врача из города Опочка Псковской области Антон Мартынович
Оссендовский (1878 - 1945), получивший образование в Петербургском
университете, затем в Сорбонне, работавший инженером в Сибири и на Дальнем
Востоке. За участие в революционном движении 1905 года Оссендовский
находился в заключении. Свое знакомство с тюрьмами России он описал в книге
"Людская пыль", первое издание которой было уничтожено цензурой. Занимался
литературной деятельностью. В 1920 году в Монголии он встретился с бароном
Унгерном.
  События тех далеких лет детально описаны в работе Анджея Милоша,
фрагментарно опубликованной в "Литературной газете" от 15 и 22 октября 1969
года под заголовком "Тайна сокровищ барона Унгерна".
  В номере от 15 октября 1969 года читаем:
  "Неизвестно, кто был инициатором, но встреча Оссендовского с Унгерном
наконец состоялась в кочующем монгольском монастыре Ваиур на берегу реки
Орхон. Разговор, видимо, был дружеский, так как ОссендовскиН гостил потом у
Унгерна более недели - с 3 пo 11 мая 1921 года. В это время они нанесли
совместный визит ламе Джелубу в монастыре Нарабанчихур или Чандан, где лама
на обугленной лопатке черной овцы предрек Унгерну, что ему осталось жить
всего 130 дней. Оссендовскому лама предсказал, что "он умрет, когда Унгерн
ему напомнит, что пришло время расстаться с жизнью". Ни Унгерн, ни
Оссендовский не приняли всерьез этого предсказания и вскоре о нем забыли.
  Неделю спустя Унгерн оставил Ургу (Улан-Батор.-Ю.Р.) и направился с
10-тысячной армией на север, намереваясь добраться до южного берега Байкала
и отрезать Дальневосточную Республику от Советской России. 8 августа 1921
года в бою у гусиного озера, который длился весь день, барон был разбит. А
22 ав1уста кавалеристы 35-го полка сибирской дивизии Красной Армии взяли
его в плен. Военный суд в Новониколаевске (ныне - Новосибирск.- Ю.Р.)
приговорил его к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение 13
сентября 1921 года, по редчайшему совпадению точно на 130-й день после
визита к ламе Джелубу.
  Оссендовский находился в это время уже в Японии. Узнав о смерти Унгерна,
он 1 вспомнил предсказание ламы, и в первую минуту его охватил страх. Но
потом он успокоился: ведь уже не было в живых того, кто должен был
напомнить о расставании с жизнью, и, значит, на этот раз лама ошибся.
  В 1922 году Оссендовский возвратился в Польшу и с тех пор безвыездно жил
в Варшаве. Свои путешествия и приключения на Дальнем Востоке он описал в
изданной в 1925 году книге "Через страну богов, людей и зверей".
  Однако оказалось, что в своих размышлениях о предсказании Оссендовский
допустил ошибку. Об этом в номере "Литературной газеты" от 22 октября 1969
года сказано:
  "В 1944 году, после поражения Варшавского восстания Оссендовскому удается
вырваться из подожженной гитлеровцами Варшавы и укрыться в пригородном
местечке Подкове Лесной...
  И вот теперь мы подходим к наиболее сенсационному повороту всей этой
истории. Не так давно на страницах "Жиче Варшавы" была опубликована серия
статей Витольда Михайловского, где описывается жизнь Оссендовского и
событие, которое произошло в Подкове Лесной в одну из январских ночей
накануне освобождения польской столицы Советской Армией.
  10 января 1945 года перед виллой, где нашел убежище Оссендовский,
остановился военный "оппель". Из него вышел лейтенант Доллерт из
контрразведки армии нацистского военного преступника генерала фон дем
Баха-Желевского и потребовал немедленного свидания с писателем.
  Беседа продолжалась до утра. Никто не знает о ее содержании, так как
гитлеровец пригрозил домашним, что за малейшую прпытку подслушивания они
будут подвергнуты самому суровому наказанию. Известно только, что перед
уходом Доллерт получил от писателя экземпляр его  книги "Через страну
богов, людей и зверей". А так как Оссендовский не имел собственного
экземпляра, Доллерт получил книгу, принадлежавшую другу писателя -
Борисевичу.
  Через день 67-летний писатель скоропостижно скончался. А вскоре
выяснилось, что в корешке переплета книги, отданной Доллерту, зять
Борисевича - доктор Ягельский - спрятал микрофильм с описанием открытия,
позволяющего предотвратить коррозию металла.
  Сразу же после войны было сделано все, чтобы найти лейтенанта Доллерта.
Но Доллерт, который разыскивался как военный преступник, исчез бесследно.
Между тем выяснилось, что его настоящая фамилия... барон фон Унгерн и он
племянник и единственный наследник кровавого барона!"

  Заключение

  Сущесгвование поистине бесконечного разнообразия аксессуаров лишает нас
возможности проиллюстрировать применение даже основных их разновидностей.
Безусловно, беглое рассмотрение отдельных методов получения информации с
помощью аксессуаров не дает нам права оценивать всю массу известных
методов. Однако интересно несомненное существование рациональной основы в
ряде методик, их незаурядная эффективность и надежность, позволяющая
надеяться на возможность их изучения методами и средствами ортодоксальной
науки.
  Нелепо и далее пребывать в положении, ярко охарактеризованном в XV веке
удивительным Франсуа Вийоном, сказавшим: "Я знаю все, но только не себя"
Печально, но положение с той поры изменилось мало.
  Не пора ли перейти к плановому изучению свойств и возможностей человека,
к использованию наследия предков, кроме самой жизни одаривших нас путями
подхода к потрясающим источникам информации, которые мы умудрились забыть?

(c) Знак вопроса N 12 за 1991 г.