Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
чно сообщил, где собралось
столько техники, - доверчиво поделился своими мыслями обер-лейтенант,
разворачивая машину. - А сейчас свернем. Дальше ехать опасно, там взрываются
бензовозы.
С нескрываемым восторгом смотрел Ваня по сторонам. Рвалось в небо
пламя, клубился черный дым. На фоне зарева черные фигуры немцев казались
жуткими привидениями, которые часто наваливались на Цыганка во сне. И только
каски, автоматы, суетня и крики свидетельствовали о том, что Ваня видит все
это не во сне, а наяву.
Машина свернула на другую улицу. Охваченные огнем, машины и
бронетранспортеры исчезли за поворотом. Только пылало ярким багрянцем ночное
небо.
- Что, понравилось тебе? - весело упросил обер-лейтенант.
Цыганок спохватился, напустил на себя равнодушный вид и стал смотреть в
лобовое стекло. Ровно гудел мотор, машину мягко покачивало. "Куда он меня
везет? В центр города выруливает. Ничего не пойму".
- Ты меня прости за поздний визит. Дела, понимаешь, спать не дают, -
снова заговорил обер-лейтенант. - Знаешь, дружище, мне не нравится твое
упорное молчание. В конце концов, это неприлично с твоей стороны.
- Куда мы едем, господин офицер? - сдержанно спросил Цыганок.
- Вот и прекрасно. Люди, понимаешь, тем и отличаются от животных, что
разговаривают между собой, - с поучительной иронией сказал обер-лейтенант. -
Я надеюсь, что мы с тобой найдем о чем поговорить. Я имею в виду общие
интересы. Если не ошибаюсь, тебя Ваней зовут?
- Да.
- Прекрасное имя. Знаешь, Ваня, я страшно уважаю смелых людей. Если
говорить искренне, я восхищаюсь тобой...
- И поэтому вы везете меня на расстрел?
- О, нет-нет! - засмеялся обер-лейтенант. - Мы сейчас едем ко мне в
гости.
- В гости? В такое время? Вот так фокус!
- Сейчас не до правил этикета, дружище, - простодушно, со вздохом
сказал немец. - Я не виноват, Ваня, что везу тебя силой. Война...
Машина остановилась возле темного двухэтажного здания, обнесенного
высоким забором. Над ним, словно белая паутина, тянулась заиндевевшая
колючая проволока. Офицер выключил мотор, открыл дверцу.
- Прошу!
Цыганок вылез из машины, "Куда же это он меня привез, елки зеленые? -
оглядываясь, с нарастающей тревогой подумал Ваня. - Что ему от меня нужно?"
- Идем, - пригласил обер-лейтенант и крепко взял его за руку.
- Не бойтесь, господин офицер, - я никуда не убегу.
- Что за глупости, Ваня, - с обидой в голосе сказал обер-лейтенант. -
Поверь, у меня и в мыслях такого не было.
Он посторонился, пропустил Цыганка вперед. Солдат на крыльце услужливо
открыл дверь.
В вестибюле ярко горел свет. По ступенькам лестницы на второй этаж
бежала ковровая дорожка багрового цвета. Слева от стены стояло большое
трюмо, в котором отражался свет люстры. Проходя мимо зеркала, Цыганок
случайно глянул в него и невольно остановился.
Из зеркала на него смотрел изможденный незнакомый парнишка в кожушке.
Губы распухшие, запеклись кровью. Правый глаз почти заплыл.
Ваня подался вперед и вдруг схватился за виски. Не веря своим глазам,
сорвал с себя шапку.
Голова была седая.
Рядом отразилась фигура обер-лейтенанта. Он сочувственно смотрел на
Ваню и кивал головой.
- Здорово тебе досталось. Знаешь, плюй ты на это, - обер-лейтенант
легонько подтолкнул Цыганка в плечо. - Мужчину всегда украшают седина и
шрамы.
Ваня сглотнул ком в горле и, опустив голову, начал подниматься по
лестнице.
- Знаешь, дружище, я не уважаю военных, - идя рядом, сказал
обер-лейтенант. - Это ужасно жестокие люди. Не могу без отвращения смотреть
на своих коллег...
Навстречу им шел пожилой майор. Обер-лейтенант застыл на месте,
стремительно выбросил вверх руку.
- Хайль Гитлер!
- Зиг хайль!
Ваня усмехнулся.
- Смеешься? - с ноткой досады сказал обер-лейтенант. - Зря. От этого
никуда не денешься. Служба есть служба.
"С этим болтуном надо быть осторожным, - с возрастающим беспокойством
подумал Ваня. - Он и мертвого разговорит".
- Ты не удивляйся, что я сейчас в офицерской форме, - загадочно
улыбнулся обер-лейтенант. - Война, дружище, проклятая война. Она всех одела
в военную форму. И согласия не спрашивала. Даже ты и то вот воюешь за свои
идеи, а?
- А что это такое?
"Началось! - настороженно подумал он. - Воюешь идеи... Думаешь, на
дурака нарвался?"
- Идея, Ванечка, это то, за что ты готов не раздумывая умереть, если
надо. И поэтому, дружище...
- Я не хочу умирать, - перебил его Цыганок. - Я домой хочу, к
бабушке...
"Ну что, съел? Что теперь скажешь?"
- Ну, Ваня, не ожидал я такого от тебя! - рассмеялся обер-лейтенант. -
Ты не только смел, но и хитер. Но со мной, дружище, ты должен быть
искренним. Я с глубочайшей симпатией отношусь к тебе и хочу помочь
избавиться от беды.
"Давай заливай. Так я тебе и поверил. Знаю, как вы помогаете".
Они остановились напротив обитой черным дерматином двери. По обе
стороны ее стояли, вытянувшись, солдаты.
- Заходи, Ваня.
Комната была большая и мрачная. На окнах висели суконные одеяла. Между
окон стоял черный кожаный диван. На нем лежала небольшая подушка, на белой
наволочке которой был вышит огненно-рыжий петух. В дальнем углу комнаты
темнел массивный сейф. Рядом с ним, тускло поблескивая стеклом, возвышались
громоздкие часы. От света настольной лампы, стоявшей на тумбочке у дивана,
коричневым лаком блестел паркет. Три черных телефона рядком примостились на
огромном письменном столе.
На столе лежал пистолет.
6
Обер-лейтенант Курт Вайнерт подошел к столу, начал перебирать бумаги.
Стоя к Цыганку спиной, он приятным тенором негромко запел:
Дам коня, дам кинжал,
Дам винтовку свою...
Внезапно умолк, щелкнул зажигалкой, прикурил, повернулся к Ване.
Пистолета на столе уже не было.
- Чего ж ты стоишь? - удивился обер-лейтенант. - Садись, пожалуйста. -
Гостеприимным жестом указал на маленький круглый столик, возле которого
стояли два низких мягких кресла.
Цыганок нерешительно переступил с ноги на ногу. На столик была
наброшена накрахмаленная салфетка. Обер-лейтенант снял ее, бросил на спинку
кресла и сел.
- Давай перекусим, Ваня, - как давнишнему другу, просто сказал он. -
Знаешь, я зверски проголодался.
"Ну-ну! Поесть мне не повредит. Но что же дальше будет?"
Ваня сел. На столе - начатая бутылка коньяка, рюмки, колбаса, сыр. В
вазе - печенье, конфеты. Глаза у Цыганка разбежались. От острого чувства
голода засосало под ложечкой. Ваня сглотнул слюну.
Курт Вайнерт, наливая себе коньяк, внимательно следил за ним,
полуприкрыв веки.
- Не стесняйся, дружище, - приветливо улыбнулся он, подвигая тарелку с
колбасой. - Кушай.
Цыганок взял несколько кружков колбасы, хлеб и, едва сдерживая себя,
начал жевать. Он мог все это проглотить сразу, но тот, второй Цыганок,
который появлялся в нем на допросах, не позволял показывать, какой он
голодный.
- Ты на удивление смелый человек. С железкой выдержкой, -
обер-лейтенант с восхищением посмотрел на Ваню. - Более того, ты настоящий
герой. Я знаю, что ты вместе с Андреем Рогулей взорвал пять эшелонов. Этот,
как его... Матвеенко все рассказал.
Курт Вайнерт взял ломтик сыра. Ваня медленно проглотил колбасу и хлеб,
также потянулся за сыром.
- Вот так фокус! - изумленно вытаращил он глаза. - Да я же на железную
дорогу никогда не хожу. Моего дружка поездом... пополам... Так я... как
увижу рельсы - все нутро выворачивает. Кроме шуток. А тут взорвать -
не-ет...
"Говоришь, Матвеенко рассказал? Но Васьки уже нет в живых. Доказать,
что я ходил на диверсии, вы не можете. Нет свидетелей".
- Ваня, тебе уже пятнадцать, ты человек взрослый, - со скрытой досадой
в голосе сказал обер-лейтенант, - пойми, Матвеенко дал показания.
- Я вам сто, а вы мне двести. Да не знаю я никакого Матвеенко, господин
офицер. Он украл какое-то масло, а я должен отвечать за него? Я и в глаза не
видел этого ворюгу! Его на допросах били, вот он И выдумывал, что в голову
придет...
"Что он теперь спросит?.. Ага, начинает злиться. Вон как пальцами по
подоконнику кресла забарабанил".
- Хорошо, хорошо, Ваня. Успокойся, - через силу усмехнулся Курт Вайнерт
и, взяв из портсигара сигарету, доверительно наклонился к Цыганку. - Я буду
о тобой до конца откровенен. Наш агент, который заброшен к подпольщикам,
сообщил, что ты был связав О армейской разведкой, которой руководит так
называемый Неуловимый.
- Елки зеленые! Еще чего придумали! Никаких Неуловимых я не знаю.
Провалиться мне на этом месте!
"Вон оно что! Видно, действительно они провокатора подослали. А наши и
не подозревают".
- Пойми меня, Ваня, правильно. Я не фашист. Как я стал офицером - долго
рассказывать. Поверь только одному - я ненавижу фашизм! - со страстной
убежденностью сказал Курт Вайнерт и, сжав кулаки, забегал по комнате. - Я
хочу, дружище, тебе помочь. Тебе надо как-то вырваться из нацистских лап. Я,
Ваня, всю свою жизнь прожил в России и потому, пока я жив, буду ее
патриотом.
- Как хотите, - пожал плечами Цыганок. - А мне что?
- Я говорю тебе правду, хоть и рискую своей головой. - Обер-лейтенант
нервно чиркнул зажигалкой, прикурил... - Давай вместе подумаем, как
выпутаться из этой скверной истории...
Курт Вайнерт подошел к столику, сломал о пепельницу дымящуюся сигарету,
сел напротив.
- Вот что, Ваня. В подпольной организации - провокатор. Ты смелый
несгибаемый парень. Поэтому я доверяю тебе. Сейчас главное - предупредить
твоих товарищей. Может погибнуть вся организация. Давай сделаем так. Ты мне
скажешь адрес товарища, которому можно полностью доверять. Я переоденусь и
пойду к нему. Там мы договоримся, как мне перейти в подполье. А потом я -
пока мне здесь доверяют - возвращаюсь сюда, и мы вместе исчезнем. Но мне,
Ваня, надо встретиться с настоящим подпольщиком, лучше всего с Неуловимым,
потому что я не могу рисковать жизнью своих товарищей. Я же не один, нас
несколько человек. В наших руках сейчас находятся очень секретные документы
и сведения. Их надо обязательно передать советскому командованию. -
Обер-лейтенант сжал свои руки так, что хрустнули пальцы. - Поэтому я
обращаюсь к тебе, Ваня. Ты не имеешь права отказать мне! Мои
друзья-антифашисты поручили мне связаться с подпольщиками. Ты должен помочь
нам и себе. Слышишь, Ваня?
- Я, господин офицер...
- Какой я к черту господин? Зови меня просто Курт.
- Я бы вам смог помочь, если бы...
"Что же делать? Неужели он действительно свой?.. И о провокаторе
сказал, и пожар после бомбежки мне показал, и обхождение такое... Но почему
у него была расстегнута кобура, когда вез меня сюда? Что же делать?"
- Ну, Ваня? - обер-лейтенант даже привстал с кресла. - Ну?
- Я бы вам смог помочь, если бы знал хотя бы одного подпольщика. Кроме
шуток...
Курт Вайнерт устало откинулся на спинку кресла. На лице его появилось
нескрываемое разочарование. Затем оно стало холодным и злым. Не мигая, на
Цыганка смотрели проницательные глаза.
- А ты волчонок битый, - сквозь зубы сказал обер-лейтенант.
- Ага, господин офицер, - с готовностью согласился Ваня. - Уж очень
били меня. А за что - сам не знаю. Кроме шуток.
- Что ты говоришь? - зловеще посочувствовал Курт Вайнерт. - Так-таки и
не знаешь?
Обер-лейтенант через столик рванулся к Цыганку. Мощным ударом опрокинул
вместе с креслом на пол. Начал в ярости бить и топтать ногами.
- Доннерветтер!.. Руссиш швайн!..
... Ваня пришел в себя через час. Грязные исцарапанные стены, низкий
потолок. Незнакомые голоса. Рядом кто-то надрывно кашлял.
Цыганок пошевелился и застонал от жгучей боли. Над ним склонилось
чье-то давно не бритое лицо.
- Очухался? - со скрытой лаской в голосе сказал человек. - Вот и
хорошо. Вот и ладно.
- Где я? - еле слышно спросил Ваня.
- Ты, браток, попал в фашистскую контрразведку...
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
Вдоль забора крался человек. Замирал на мгновение, чутко прислушиваясь,
затем снова делал несколько осторожных шагов. Пригибаясь под ветвями яблонь,
он подошел к сараю и застыл у стены. Взгляд человека был прикован к
небольшой хате. В лунном свете ярко блестели стекла двух окон. Ни один звук
не доносился из хаты. И если бы не легкий дымок, который стлался над
горбатой белой крышей, можно было бы подумать, что в хате нет никого живого.
Человек возле сарая внезапно отшатнулся и выхватил из кармана пистолет.
У самых его ног, дико блеснув желто-зелеными глазами, мелькнул огромный
черный кот. Человек в сердцах сплюнул. Затем, выждав немного, осторожно
направился к хате. Под его блестящими бахилами, надетыми на валенки, тихо
скрипел снег.
У первого окна человек остановился и, подняв голову, внимательно
осмотрел его. Приложил ухо к стеклу, прислушался. Несколько минут стоял
неподвижно, ловя каждый звук в хате. Шевельнулся и, сутулясь, скользнул
вдоль стены. Заметив золотистую полоску света, выбивавшуюся из второго окна,
он сунул пистолет в карман и припал лицом к оттаявшему стеклу. Увидел край
стола, на котором лежали кусок хлеба и бумажка с крупной серой солью. Чья-то
рука макнула надкушенную луковицу в соль и исчезла. Человек под окном
завертел головой, стараясь найти наиболее удобную позицию для подглядывания,
но кроме куска хлеба, соли и руки с луковицей больше ничего не удавалось
увидеть.
Человек отстранился. Какое-то время старательно разглядывал окно. Его
внимание привлекла полоска света вверху. Она была значительно шире. Он
быстро осмотрелся по сторонам. Заметив возле забора небольшую чурку, быстро
направился к ней. Прихваченная морозом, чурка долго не поддавалась. Наконец
человек в бахилах сорвал ее с места, поднял и подошел к окну.
В это самое время к сараю неслышно приблизилась фигура другого
человека. Увидев возле хаты человека, тащившего к окну чурку, неизвестный
возле сарая отскочил за угол. Как назло, под ноги ему попала и забренчала
жестянка из-под консервов. Человек в бахилах встрепенулся и застыл на месте.
Какое-то время стоял, словно окаменев. Затем, увидев черного кота, который
вышмыгнул из-под крыльца, с облегчением перевел дыхание.
Неизвестный возле сарая с осторожностью высунул из-за угла голову и
стал наблюдать.
Человек в бахилах наконец установил чурку под окном, стал на нее и,
держась за наличник, приник лицом к стеклу. Неизвестный возле сарая
забеспокоился. Осторожно ступил, но, услышав тихий скрип снега под ногой,
застыл в нерешительности. Потом нагнулся, торопливо стащил сапоги. Оставшись
в одних вязаных носках, бесшумно двинулся к хате. Подкрался к окну, к
которому приник незнакомец, и сильно ударил ногой по чурке. Человек в
бахилах, взмахнув руками, полетел на снег. В то же мгновение неизвестный
молча навалился на него. Не давая опомниться, сунул руку в его карман и
выхватил оттуда пистолет. Но человек в бахилах каким-то образом вырвался,
вскочил на ноги, намерился было бежать, да споткнулся. Неизвестный, лежа на
снегу, ловко подставил ему ногу. Человек в бахилах с головой зарылся в
глубокий сугроб.
- Ни звука! - приказал неизвестный. - Встать!
В тот же миг бесшумно распахнулась дверь хаты.
- Кто такие? - послышался грозный голос. - Закаленный, вы?
- Как видите, - тяжело дыша, сказал неизвестный. - Вот шпика под вашим
окном застукал.
- Интересная петрушка получилась. Ведите гостя.
- Встать! Марш в дом!
Нагибин пропустил ночных пришельцев к двери.
- Будьте добры, Смелый, - попросил тот, кого Николай Яковлевич назвал
Закаленным, - заберите за сарайчиком мои сапоги.
Нагибин сбежал с крыльца. Взяв у стены сарая сапоги, постоял, весь
превратившись в слух. Вокруг стояла морозная тишина.
Николай Яковлевич обошел вокруг хаты, заглянул через заборы в соседние
дворы. Не заметив ничего подозрительного, поднялся на крыльцо. Заперев
дверь, он вошел в теплую комнату. Возле стены с завязанными руками стоял
задержанный.
- Сухов?!
- Вы знаете его? - спросил Закаленный, забирая из рук Нагибина свои
сапоги.
- Это Иван Сухов, - начал объяснять Нагибин. - Помните, я вам
рассказывал о человеке, который бежал из-под расстрела? Вы тогда
посоветовали мне устроить его в депо, но самому на глаза ему до
окончательной проверки не показываться.
- А-а, вспомнил! Как видите, моя интуиция не подвела.
- Почему же тогда немцы его не расстреляли? Ничего не понимаю!
- Все очень просто. Фашисты на глазах всей деревни мастерски
имитировали расстрел. Двоих убили, а этому дали возможность удрать. Старые
штучки. - Закаленный притопнул, проверяя, хорошо ли ногам в сапогах. -
Расчет у немцев был прост: люди в деревне увидят, как он удирает, принимают
его за нашего человека и сводят с партизанами или подпольщиками. Хорошо, что
на этот расстрел наткнулись вы...
- Сжальтесь! Я не хотел! - Сухов упал на колени, жалобно всхлипнул. - Я
в плену был... Они сказали: или смерть, или... Смалодушничал я... Пощадите!
- Боженьку ты выдал?
Сухов опустил голову.
- Немцы уже знают, что ты нащупал квартиру Смелого? - резко спросил
Закаленный. - Отвечай!
- Еще не знают, - задрожав, ответил Сухов. - Не успел я...
- И не успеешь! Цаплю и Цыганка ты выследил? Ты, гадина, и так ясно.
- Что с арестованными? - спросил Николай Яковлевич.
- Боженьку, Цаплю и остальных... расстреляли, - выдавил Сухов.
- И Цыганка?
- Нет, он живой. Его сейчас таскают на допросы. - Сухов с надеждой
посмотрел на Нагибина. - Допытываются о Неуловимом. Он молчит.
- Это, конечно, ты пронюхал, что он связан с Неуловимым? - угрожающе
шагнул к провокатору Николай Яковлевич.
Сухов, вобрав голову в плечи, протяжно завыл.
- Что твоим хозяевам вообще известно о Неуловимом и Смелом? Говори все!
Без утайки!
- Почти ничего... Это п-поручили мне... Они еще надеются вытянуть
что-нибудь у Цыганка... - Сухов снова завыл и пополз на коленях к Нагибину.
- Пожалейте меня! Не губите!..
- Ну что же, Сухов... - сказал Закаленный. - Ты сам себе подписал
приговор.
2
В белой дали снежного поля кое-где торчали лобастые пригорки с темными
залысинами на вершинах. Между двух таких пригорков выплывал ослепительный
диск солнца. Его лучи позолотили старый дуб, на макушке которого держалось
рыжее облачко листвы. В низинах снег был палевый, розовый - на взлобьях и
голубой - под карнизами сугробов, которые с обеих сторон подступали к
дороге.
За ночь дорогу слегка присыпало снегом. Кое-где она была усеяна узорами
птичьих следов. Изредка в ветвях придорожных лип начинали возню краснобокие
снегири. И тогда розовая от солнца снежная пыль медленно оседала на черную
гриву лошади, на одежду.
Бородатый мужчина с вожжами в руках, сидя рядом с Федей Механчуком,
оглядывался на деревья и крутил головой.
- Что значит природа, - бубнил он. - Кажется, и жрать нечего, на дороге
ни одного зернышка не сыщешь, а они живут себе да еще перышки один у другого
выщипывают.
Федя поправил шарф на шее и ничего