дерзость   последних.
Неприятельская пехота  засела было в Этоже,  но генералы Клейст и
Капцевич пробились  сквозь нее  штыками. Ночь прекратила  бой. Но
Блюхер  уже  вырвал  войска  свои  из  беды.  Он  идет  в  Шалон,
заслоняется   Марною,   призывает   к   себе  Сакена   и   Йорка,
подкрепляется  корпусами Ланжерона  и Сент-Приеста и,  ощутя силы
свои, помышляет сам о действиях наступательных.

                                14

Никогда, как  в то время, которое  мы описываем, успехи и неудачи
не стояли так близко  одни подле других. Между тем как Бонапарте,
пользуясь минутным  успехом, гнался за Сакеном  за Марну, генерал
Винценгероде  выдержал бой  недалеко от  Лаона и ворвался  2-го в
Суасон.  3000  пленных и  13  пушек  достались победителю.  Таким
образом,  дни побед  Наполеоновых,  с одной  стороны, были  днями
неудач его с другой. Народ не ведал, радоваться ль или печалиться
ему  должно было;  но,  по врожденному  легкомыслию, веря  всякой
приятной молве,  радовался. Нельзя отвергать, чтоб  именно на сей
раз Париж не был  защищен быстротою движений Наполеоновых; но был
ли он защищен надолго, то увидим из последствия.

                                15

Обратив  все внимание  на действие  при берегах Марны,  мы совсем
было забыли  о том, что делалось на  Сене. Вслед за течением реки
сей  союзники  быстро  подвигались  вперед. Тотчас  по  отдалении
Наполеона  сбросили они  все французские  отряды с  левого берега
Сены и в разных  местах перешли сами на правый. Уже дивизии графа
Вреде  и Витгенштейна  достигли  до Провена  и шли  чрез  Нанжи к
Мелену, а войска графа  Платова и Бианки пробрались из Монтеро до
самого Фонтенебло, которое и  заняли 5 февраля. Париж содрогался,
слыша  так близко  от себя  шум войны.  Успехи союзников  на Сене
отрывали Наполеона от Марны. Чтоб действовать с равным успехом на
сих  обеих  реках (которые  были  тогда настоящими  операционными
линиями),  должно было  двум  Наполеонам быть  и по  крайней мере
вдвое больше войска иметь. Однако Наполеон заменял все недостатки
сил быстротою. Он как будто в кармане носил войско свое и метался
с оным из края в край. Эти действия вождя французского напоминают
о действиях короля-полководца  в Семилетней войне. Душою военного
искусства великого  Суворова была также  быстрота... Посадя пешую
гвардию  свою  на  подводы, а  коннице  велев  нестись на  рысях,
Наполеон помчался от Марны к Сене и 5 февраля (когда Платов занял
Фонтенебло) внезапно нагрянул  на графа Витгенштейна при Нанжисе,
одержал верх  и вытеснил войска его  за Сену. Маршал Макдональд и
Удино  оставлены  были  на правом  берегу  Сены,  чтоб его  вовсе
очистить и сберечь.

                                16

Невозможно описать, до какой  степени, от мгновенных успехов сил,
возросла  гордость Наполеона.  Известно,  что в  это время  после
переговоров в Шатильоне на Сене предлагали ему мир; но презорства
исполненный вождь  отверг предложения, сказав: "И  теперь ближе к
Вене, нежели они к  Парижу". Конечно, союзники утратили почти все
выгоды, которые  доставило им сражение при  Бриенне; но не должно
никогда ослепляться успехами,  особливо в войне!.. Когда союзники
праздновали победу на полях Бриенских, то казалось, что им только
один шаг оставался до Парижа... И теперь, когда Наполеон, очистив
Марну  и Сену,  шел  биться на  Обь, казалось  также  многим, что
союзникам  занятых ими  областей  не удержать.  Французы называли
вождя своего наперсником  судьбы (l'homme des destinees); а вождь
сей  бесстыдно кричал:  "aut Caesar  aut nihil!"  ("или  все, или
ничего!") - и вел солдат своих на верную смерть, дозволяя им, для
потехи,  грабить  собственную  землю  свою. Тут  кончится  второй
период мгновенных  удач наполеоновых, и  начинается, вопреки всем
мечтам   и   надеждам  его,   период   полной  славы   союзников.

                                17

Князь Шварценберг,  убедясь в  невыгодах действовать разделенными
силами,  решился  сосредоточить  их  вместе.  Он  стоял  в  Труа.
Прусский  полководец, подкрепясь  корпусом  Бюлова, Винценгероде,
Воронцова и  принца Саксен-Веймарского,  в самом деле  пошел было
чрез  Мери  к  Сене.  Ожидали,  что  общими  силами  дадут  общее
сражение.  Но вдруг  Блюхер,  круто оборотясь  назад, бросился  к
Севане и 12 февраля  побил там Мармонта. Наполеон, преследовавший
австрийцев, отделил часть войск для обеспокоивания тыла силезской
армии. Маршал Виктор, Удино  и Макдональд врывались в Бар-сюр-Об,
но князь Шварценберг двинул силы свои и отразил их (15-го числа).

                                18

Наполеон,   увидевши  себя   между  армиями  силезскою   и  князя
Шварценберга,  пошел на  первую.  На пути  присоединил он  к себе
Мармонта  у  Сезаны,   Мортье  у  Лаферте-су-Жуар.  Блюхер,  видя
приближение противника своего  в превосходных силах, переступил с
левого  берега Марны  на  правый. Один  французский корпус  занял
Реймс  и  угрожал  сообщению союзных  армий;  но,  к счастию,  за
несколько пред сим дней  взят был Суасон, и Блюхер, отступая чрез
него,  занял позицию  между сим  городом и  Лаоном при  Краоне. У
преддверия  Бельгии  -  в  Лаоне  поставлен  был  генерал  Бюлов.

                                19

Уже на  закате было солнце Наполеонова  счастия, и день славы его
приметно  вечерел.  Еще  одержал  он  некоторую  поверхность  при
Краоне,  где для союзников  тесно было  поле; но Блюхер  собрал и
поставил все  войска свои у Лаона.  Тут произошло жаркое сражение
25  февраля -  и  французы, под  личным предводительством  самого
Наполеона, остались побежденными: пруссаки гнали их за Суасон, 50
пушек наградили победителей.

                                20

Около  сего  времени  известный  генерал российский  Сент-Приест,
придя  с 16  000  из Шалона  к  Реймсу, отнял  город приступом  у
генерала  Корбино. Это  было 1  марта. Но  на другой же  день сам
Наполеон,  прослышав  о  случившемся,  привел множество  войск  к
Реймсу. Мужественный Сент-Приест, невзирая на неравенство сил, не
отказался от боя. Храбро сражался он тут и с честию положил жизнь
свою за правое дело. Под веянием знамен российских сомкнул он очи
свои, сей  достойный всякой хвалы француз!  Россия помнит услуги,
враги  - силу руки,  а друзья  и подчиненные -  любезные свойства
души его.

                                21

Смерть храброго  Сент-Приеста открыла пространное поле  для лжи и
хвастовства Наполеонова.  Он трубил во всех  печатных листах того
времени, что  та самая батарея, из  которой вылетело смертоносное
ядро   для  великого   Моро,   выслала  тут   другое  на   пагубу
Сент-Приеста.  И   вон  как,  восклицал   он,  карает  провидение
французов, врагов Франции! Но святое провидение уже готовило, уже
наводило гром свой на  буйное чело самого Бонапарта!.. Видя армии
свои ослабеющими, он прибег  было к народу. "Вооружайтесь, жители
Шампании!  Вооружайтесь,   французы!  К  оружию,  великий  народ!
Северные варвары  хотят стереть  Францию с карты  Европы! Силою и
хитростью -  всем ополчайтесь. Истребляйте,  губите, режьте, где,
как и  чем только можно, всегда и  везде!" - так вопиял Наполеон,
советуя,  особенно женщинам,  приманивая  неосторожных прелестями
своими, губить  их по  ночам ножом. Не все  зловредные семена его
остались  без  прозябения;  в  некоторых  местах  народная  война
начинала  уже  возгораться! Но  великие  успехи союзников  вскоре
положили всему конец.

                                22

Уже  протек  февраль,  столь  обильный  происшествиями,  боями  и
превратностями.  5 марта  в  последний раз  прошел Наполеон  чрез
Эперне с  40 000  своей гвардии. В последний  раз польстили слуху
его клики  народа, провожавшего войско на  бой. Марна, привлекшая
опять  к  одной себе  Наполеона,  выдала  Сену союзникам.  Быстро
подвигались они  по знакомым путям вперед.  4 марта дивизия графа
Витгенштейна была уже в Провене. Наполеон из Шалопна пустился еще
раз  поискать  счастья   на  Оби,  умышляя  обойти  Шварценберга,
который, вместе с союзными  государями, находился 6 марта в Труа.
Но союзники, остерегаясь, отступили к Бару; а Наполеон 8 прибыл в
Арсис,  что на  Оби.  9-го в  сем месте  произошел сильный  бой и
французы отброшены  на северо-восток к Витри.  Тут можно уже было
сравнить  Наполеона  с тигром,  окруженным искусными  охотниками:
ярость его не приносила более пользы.

                                23

Стеснялся круг действий  Наполеоновых, умалялись силы, но замыслы
его все  еще были  пространны. Перейдя Марну  в Витри и  вступя в
Сент-Дизье,  он хотел  ворваться  в Лотарингию,  вызвать из  всех
крепостей  гарнизоны, составить  новую армию  и броситься  на тыл
союзников.  Но союзники,  провидя несбыточность  сих предприятий,
выслав к Сент-Дизье  генерала Винценгероде, обменялись дорогами с
Наполеоном:  пожелали ему доброго  пути к  Рейну, а сами  пошли к
Парижу!

Между тем  и с  юга приходили приятные вести.  Ожеро уступил Лион
австрийцам.  Веллингтон  поражал  Сульта.Блюхер  из Шалона  подал
Шварценбергу  руку   -  и   все  двинулось  к   столице  Франции.

                                24
                          Поход на Париж

На первом  шагу своем союзники встречают,  при Фер-Шампенуазе, 13
марта, дивизии Мармонта и Мортье. Увидеть, напасть и разбить было
для них  дело одного мгновения. Оба  маршала имели только 25 000.
Союзники подавили их ужасным  натиском всех своих сил. Сто пушек,
7000  пленных и  открытый  путь к  Парижу достались  победителям.

                                25

Сим  последним пользуясь,  союзники,  свернувшись в  пять больших
колонн,  под  веяньем  победоносных  знамен, с  веселыми  кликами
надежды  и радости  быстро  подвигались к  последней цели  своей,
16-го перешли  они Марну  в Трипоре и  Мо, а 18  люди, воспоенные
водами Оки и Волги, прошедшие из отдаленных краев хладной Сибири,
от знойных берегов Каспийского  моря, от хребтов грозного Кавказа
- сии люди увидели  окрестности Парижа! Надобно поставить себя на
месте   тех,  которые   прошли  столь   необъятные  пространства,
выдержали столько ужаснейших  боев, подъяли столь великою истому,
столь неописанные труды; и  наконец, по полям, облитым кровью, по
тлеющим  развалинам  городов,  сквозь  огнь, чрез  воды  и  среди
смертей,  достигли конца  своего пути  и вершины  славы; надобно,
говорю я,  поставить себя  на месте их,  чтоб постигнуть чувство,
наполнившее тогда сердца подступивших к Парижу.

                                26

Но совсем  противное было в Париже.  Невеселые слухи приходили от
Марны и Сены; задумчивость  и уныние начинали появляться в шумных
толпах вечно поющего народа. Правительство, с своей стороны, зная
ветреность жителей,  распускало слухи о  небывалых успехах. Толпы
подкупленных  и  легковерных  разглашали  их  по  улицам.  Истина
спорила  с ложью.  Но вывоз  сокровищ, отъезд Иосифа  Бонапарте и
самой императрицы  показали ясно Парижу  настоящее его положение.
Громкой  барабанный  бой  на  утренней  заре  18  марта  пробудил
беспечных жителей столицы, и тогда только поверили, что более 100
000 победителей  стояли уже  за высотами, заслоняющими  город их.

                                27

Париж  имел несколько  тысяч гарнизона,  мог выставить до  30 000
народной  гвардии  и  всеми  силами  войска  подкрепить  корпуса,
разбитые  при  Шампенуазе.   Природа  оградила  город,  в  долине
стоящий,   высотами  Бельвильскими,   холмом  Бютшомон   и  горою
Монмартр.   Канал  Уркской   служил  также   некоторою  обороною.

                                28

Защитники Парижа расположились следующим образом: справа занимали
они  Бельвиль,  Менильмонтан,  Бютшомон  и Венсенский  замок;  их
средина  расположена  была  за  каналом Уркским,  имея  за  собою
Монмартр, который  весьма б  был страшен, если б  был укреплен; а
левое крыло  их простиралось  до Нельи. Весь этот  строй имел вид
выгнутой Дуги.

                                29

Распоряжение  союзников  было следующее:  армия силезская  должна
была идти справа чрез  Сент-Денис к Монмартру; гвардия российская
и прусская, под начальством графа Милорадовича, занимали средину,
двинувшись  от   Бонди  к  Пантеню;   генерал  Раевский  управлял
нападениями на Бельвиль; а  принц Виртембергский, на левом крыле,
должен был занять Венсен и наблюдать за Шарантоном. Генерал Сакен
и баварцы оставлены в Мо, чтобы противустать Наполеону, если б он
вздумал воротиться к Парижу.

                                30
                          Бой при Париже

Между  5 и  6 часом  утра раздалась  пушечная пальба,  и сражение
загорелось. На  твердые позиции: Бельвиль,  Ромен-виль и Бютшомон
напали   прежде  всего.   Генерал   Раевский  выбил   из  Пантеня
неприятелей штыками.  Другие высоты старались обходить. Множество
стрелков распущено  было по  садам и перелескам.  Ружейная пальба
гремела беспрерывно.  Но Блюхер  и принц Виртембергский  не могли
так скоро, по назначению своему, справа и слева, прийти. Одним же
войскам  Раевского,  начавшим  сражение,  поддерживать  его  было
тяжело. Наполеон мог поспешно возвратиться и внезапно загреметь в
тылу.  Париж, услыша  гром его,  стал бы защищаться  до последней
невозможности, и  тогда союзники, на краю  желаний своих, увидели
бы  себя в  положении крайне  невыгодном. Одна минута  могла дать
крутой  оборот  делам; но  генерал  граф Барклай-де-Толли  сделал
решительное соображение, пустил лучшие  резервные войска в дело -
и дело взяло счастливый  ход. Граф Милорадович ввел все гвардии в
огонь  и  управлял движениями  оных.  Тут  напрасно уже  старался
неприятель,    с   отчаянною    храбростью,    лишить   союзников
приобретенных ими  выгод: все его усилия  обращались в ничто. Это
взаимное борение  продолжалось большую половину  дня, но прибытие
силезской армии решило судьбу битвы. Корпус графа Ланжерона пошел
прямо  на Монмартр,  а  Клейст и  Йорк устремились  в  Лавильет и
прочие в  той стороне  лежащие места. Граф  Милорадович сам повел
всех  гренадеров на  приступ в  Бельвиль -  и грозная  высота сия
покорилась. Генералы  граф Ламберт,  Воронцов, Паскевич, Ермолов,
Чеглоков и прочие по грудам неприятельских тел взвели войска свои
на  высоты,  облитые  кровью, и  гордый  Париж,  со всеми  своими
замками,  храмами, дворцами,  палатами  и садами,  на необозримом
пространстве лежащий, представился глазам удивленных победителей.
Гром  битвы  и  общее  "ура!"  всех  соединенных войск  наполнили
окрестности бранною  грозою и шумом, которого  они с самых давних
времен  не   слыхали.  Множество   пушек  взлетело  на   холмы  и
направилось прямо на столицу. Огненная буря готова была понестись
на  разрушение  сомнением   и  ужасом  волнуемого  града.  Ударил
последний  час, и острый  меч вознесся  над главою его...  Но при
грозном  течении гремящих  строев, в  дыму и в  пламени жестокого
боя,  когда  ничего не  слышно  было,  кроме громких  восклицаний
победителей   и   глухого   стона   побежденных,  вдруг   настала
торжественная  минута  глубокой  тишины: страждущее  человечество
возвысило  голос свой.  Сей голос  достиг до  сердца управлявшего
судьбою браней государя и подвигнул его к милосердию. Александр I
изрек  великое слово  благости  -  помилование! И  тысячи храбрых
опустили оружие - и Париж спасен!!!

                                31

Знаменитое сражение при  Париже и счастливейшие последствия оного
уже довольно известны по  множеству сделанных о них описаний; а я
крайне  несовершенную  картину  мою  окончу  последними  чертами,
означающими отчасти дух жителей Парижа в роковой для них день. 1)
Один капитан, смело ведя роту из города в Бельвиль, вдруг узнает,
что  перемирие   положило  конец  войне.   С  чувством  глубокого
прискорбия  вонзает он  шпагу  в землю  и, сказав:  "Солдаты! Нам
нельзя  уже сражаться  за отечество,  так будем плакать  о нем!",
закрывает лицо руками и плачет. 2) Ученики Политехнической школы,
не имевшие еще, по молодости лет, довольно сил управлять оружием,
с большою храбростью защищали  мост в Шарантоне. 3) Когда русские
входили  в Бельвиль,  один  шестидесятилетний старик  до тех  пор
стрелял и бросался на гренадер с ножом, не приемля пощады, покуда
не  упал мертв  к ногам  их. На  другой день  пришло на  то место
большое  семейство оплакать  и похоронить  убитого[7*] . Довольно
этих   примеров,    чтоб   опровергнуть   клевету,   впоследствии
сплетенную,  что  будто  Париж  уловлен  хитростью  и,  не  желая
защищаться, покорил себя добровольно.

Нет!  Он  защищался  -  и побежден!..  Русские  покорили  столицу
Франции мужеством, а удивили  ее великодушием. Никто не отнимет у
них славы, победы и славы, добродетели!

                                           Шалон-на-Марне, 2 июня

Скучная  квартира и  скучное  положение наше  вдруг переменилось.
Брат пошел  к коменданту  и узнал в нем  совоспитанника своего по
Морскому корпусу  Н. Ногаткина. Этот  прелюбезный молодой человек
всеми  здесь любим  и уважаем.  Нам отвели прекрасную  квартиру у
предоброго хозяина, начальника  здешних почт, господина Дюленя. С
удовольствием  записываю  имя  его:  оно сохранится  не  в  одной
записной книжке, но в сердце и в памяти моей. Он принял, обласкал
и угостил нас так, как будто самый добрый саксонец. Во Франции не
имели мы вовсе такого приему.

                                                    Шалон, 3 июня

Все  войска возвращаются  из  Парижа и  спешат оставить  Францию.
Сегодня прибыл граф Милорадович  сюда, в Шалон. Он приобрел новые
лавры, украшен  новыми знаками  отличия, но принял  нас с прежнею
благосклонностью. Мы получили позволение съездить в Париж. С нами
едет  одни молодой  француз Б...м  из Лангра,  знакомый Но  - ну.

                                                            Шалон

Я просидел  целую ночь  напролет! К нам  зашел с вечера  бывший в
корпусе майор  Бровков да адъютант наш  С**. Речь зашла о Париже.
Разговор  о нем  неистощим.  Мы рассматривали  план и  бродили по
улицам,  площадям, садам  и гуляньям.  Много видели они  в Париже
любопытного;  немало  хорошего и  очень  много  худого. На  Париж
должно  смотреть как  на самый  шумный, многолюдный  и запутанный
лабиринт. Французы раскинули все  сети, расставили все приманки и
не  щадили никаких  уловок,  никаких средств,  чтоб только  наших
заманить,  очаровать и  обобрать!.. По общему  совету располагали
мы,  где лучше  остановиться  по приезде  в  Париж и  что за  чем
осматривать, чтоб в самое малое время осмотреть как можно больше.

Вот какую сделали мы записку:

1)  Остановиться в  Отель де  Валуа, в улице  Ришелье, насупротив
Пале-Рояль,   чтоб   быть   поближе   к   Тюльерийскому   дворцу.

2) Взять в услужение на время N. Ипполита.

                           Осматривать:

1)  Музеумы; 2)  площадь  карусельную;  3) чрез  мост  Пон-Неф, в
древнюю церковь  de Notre  Dame; 4) сад растений;  5) Пантеон; 6)
дом   инвалидов;   7)   Законодательного   сословия  палаты;   8)
Люксембургский дворец; 9) площадь Вандомскую; 10) сад Тиволи, где
гулянье и  освещение бывает по четвергам  и воскресеньям ввечеру.
Тут  и оптические  картины.  Потом театры:  1. Большая  опера; 2.
Французский; 3. Фейдо; 4. Варьете и проч., и проч. Не знаю, успею
ль  я  все  это  увидеть,  ибо  долго  в  Париже  быть  не  могу.

                                          Город Шатотъери, 5 июля

Шампания, известная своими прекрасными винами, не есть прекрасная
область.  Она пуста и  песчана. В  местечке Эперне пили  мы самое
лучшее  шампанское,  и  я должен  был  признаться,  что до  этого
времени не пил настоящего. Оно не мутится и не имеет кислорезкого
вкуса, потому что не подделано; не бушует, потому что без поташа.
Тихо льется  оно в стаканы алою  или златовидную струею, услаждая
обоняние и вкус. Деревня  Аи производит лучшее шампанское.