аквалангист не сразу сообразил,  что это, вероятно, часы. Мужские
карманные часы, потерявшие  свою  форму,  с крышкой,  словно припаявшейся  к
корпусу. Они пролежали на морском дне, быть  может, с того злополучного дня,
когда  произошло несчастье, и вот теперь, спустя двести  семьдесят три года,
вновь оказались в  руках человека. Не так-то  просто  было  очистить  их  от
кораллов, открыть. На все это потребовалось немало времени.
     Роберту  Марксу повезло: Стэн Джюйдж, добровольно  помогавший ему в его
изысканиях, не  только славился  как  мастер на  все  руки, но и  располагал
набором  самых  различных  инструментов, в том числе  и для  починки  часов.
Корпус  часов был  серебряный, на  циферблате и на внутренней стороне крышки
легко читалось имя часовщика: "Арон Гиббс, Лондон".
     Год изготовления  Гиббс не указал. Железные стрелки не  сохранились.  А
вот цифры почти не стерлись.
     В общем  находка была  великолепной. Но  вот восстановить по следам  от
стрелок когда, в котором часу остановились часы, -- а подобный прецедент уже
был -- на этот раз не удалось. Не помогли и рентгеновские лучи.
     Существенного значения  это  в  конечном  счете не  имело. Просто  было
интересно  перепроверить  время,  которое ученые сумели прочитать на  часах,
найденных экспедицией Линка в 1959 году.
     Они были не серебряные, а  из сплава латуни и меди, поменьше размером и
более круглые. В них тоже  не оказалось стрелок. И все же рентгеновские лучи
засвидетельствовали, что часы остановились в 11 часов 43 минуты.
     Судя  по  сохранившимся  сведениям,  именно в  это  время  и  произошла
катастрофа.
     2.  Утро 7 июня  1692 года выдалось  в Порт-Ройале ясным и  тихим. Небо
было безоблачным и  голубым, море  спокойным,  совершенно спокойным  --  это
потом  подтвердили  многие  свидетели.  Зеркальная  гладь   его  была  почти
неподвижной. Лишь рыбачьи лодки  нарушали  время от  времени этот покой, да,
пожалуй,  еще и  акулы, молниеносно рассекавшие воды в поисках  добычи.  Как
всегда,  оживление  царило  возле  барок, возвращавшихся  со  свежей  водой,
набранной в  Медной  реке  (Рио-Кобре).  Воздух был  немного  влажным,  как,
впрочем, на протяжении  нескольких  предшествующих дней.  Первые месяцы года
были жаркими  и душными, а май принес дожди,  и настолько  сильные,  что они
нарушили нормальную  жизнь  города. В июне дожди прекратились, но отсутствие
ветра  мешало  кораблям  выйти  из  гавани, и это,  разумеется, не  улучшало
настроения местных жителей.
     И не удивительно.
     Расположенный в самом  центре Карибского  моря, на пересечении торговых
путей,  оплот  авантюристов  и пиратов, коммерсантов  и  плантаторов,  Порт-
Ройал,   находившийся  на   самой  оконечности   длинного   песчаного  мыса,
существующего и поныне и образующего одну из  сторон обширнейшей  гавани  (в
ней,  как уверяли  современники, могло  разместиться хоть полтысячи  судов);
знаменитый Порт-Ройал, слава о котором гремела и в Новом и  в Старом  Свете;
грозный  Порт-Ройал,  чье имя заставляло  бледнеть  от ужаса и  зеленеть  от
ненависти  всю колониальную администрацию захваченных испанцами американских
земель;   разбойный,    развратный,    грешный    "город-    контрабандист",
"город-вертеп", "пиратское  гнездо", как его в сердцах  именовали враги,  он
был  самым  тесным  образом  связан  с  морем, зависел от моря,  был  просто
немыслим без моря.
     Погода  не  только влияла на дела. Старожилы, да и  не они одни, знали:
именно  в  безветренные,  тихие  дни  жди  землетрясений.   А  землетрясения
случались тут  едва ли не каждый год. И  хотя особенно  сильных вроде бы  не
запомнилось, но  радости  от них  было мало.  Даже  у  видавших виды морских
волков, привычных к бурям и штормам Атлантики, захватывало дух,  когда земля
начинала ходить под ногами.
     ...Где-то в  конце мая заезжий  астролог  словно назло  предсказал, что
вскоре случится землетрясение. Не побоялся такое сказать и, может быть, имел
свой расчет: вот, мол, истины ради готов сообщить и плохие вести.
     Астролог  вскоре  убрался восвояси, но слова его  не забылись, да и как
было  им  забыться,  если всего  лишь  четыре  года назад  подземный  толчок
разрушил три дома и повредил изрядное число других. Но город  продолжал жить
своей  жизнью,   такой  же  шумный,  буйный,  громогласный,  как  всегда,  с
королевскими  складами,   ломившимися  от  бесконечных  заморских   товаров:
гвоздики,   перца,  камфоры,  муската,   шелка,   хлопчатобумажных   тканей,
сандалового  дерева,  сахара; пил,  гвоздей,  молотков,  зеркал,  посуды;  с
арсеналом; с  купеческими конторами и депо;  с  доками,  где ремонтировали и
оснащали корабли; с мастерскими гончаров и ювелиров, сапожников и портных, с
тремя рынками -- мясным,  овощным  и рыбным; с игорными  домами,  в  которых
порой за одну ночь проигрывались целые состояния.
     Восемь  тысяч жителей  насчитывалось в Порт-Ройале и две  тысячи домов,
включая глинобитные  хижины и деревянные  развалюхи. Но  много было двух-  ,
трех-  и  даже  четырехэтажных  каменных  особняков.  Были  здесь  и  дворец
губернатора, и две большие тюрьмы -- мужская и  женская.  И серо- коричневый
собор  св. Павла (местные власти  давно уже  собирались привезти для него из
Англии большой  колокол), и  три  массивных прибрежных  форта:  на  северной
стороне  --  Карлайл, на  северо-западной  - -  Джеймс и на  юго-западной --
Чарлз.
     3. ...Он проснулся  как всегда рано,  Порт-Ройал. Гася  ночные  фонари,
успели совершить свой  привычный обход фонарщики. Там и сям потянулся дым из
печей -- повара принялись готовить для своих господ завтрак.
     Внизу, возле порта, прямо на мостовой  предлагали свою  нехитрую  снедь
лоточники:  жареную  рыбу, устрицы,  креветки,  фрукты,  овощи;  расхаживали
булочники с большими плоскими корзинами на голове.
     На своих  постах  находились  и дозорные  в фортах.  Согласно некоторым
сведениям,  невдалеке  от  Ямайки  появилась  французская   эскадра,  а  это
означало, что в  любой момент она могла  оказаться под стенами Порт- Ройала.
Вряд ли, конечно, французы отважились бы атаковать гавань,  но следовало все
же быть начеку.
     Время  шло, и вот уже,  плотно позавтракав, отправились в свои склады и
лавки  купцы,  а в учреждения --  чиновники колониальной администрации. Дети
состоятельных родителей  принялись за уроки: гувернеры и  учителя обучали их
счету и письму, в некоторых случаях даже латыни.
     ...Шумит под солнцем южный город, кого только не увидишь на его улицах:
солдат, идущих строем по мостовой, матросов, успевших уже обойти с полдюжины
кабаков,  почтенных  негоциантов, едущих по своим  делам,  чернокожих рабов,
привезенных из далекой  Африки... Слышна английская, испанская, французская,
фламандская речь -- пиратская вольница, изъяснявшаяся на странной смеси этих
языков, чувствовала здесь себя как дома. И  упаси  бог,  если ей приходило в
голову позабавиться. Выкатить  на улицу  бочку  с  вином  и  заставить  всех
прохожих пить под угрозой расправы до тех пор, пока не свалятся,  было одной
из самых невинных "шуточек" пиратов.
     В  порту  сгружались привезенные по морю  товары, попавшие в Порт-Ройал
нередко вопреки  желанию и первоначальным  намерениям владельцев,  а также и
те,  что  были  доставлены  по  суше:  всю  Ямайку  превратили  англичане  в
гигантскую  плантацию,   на   которой  сахар  изрядно  потеснил  все  другие
тропические культуры.
     В Кингсхаусе,  резиденции губернатора, шло заседание  совета  по  делам
Ямайки,  на котором  присутствовал исполнявший  обязанности губернатора Джон
Уайт.
     Время постепенно близилось  к обеду, а за ним, как и полагалось, должна
была   последовать  сиеста  --   послеобеденное   отдохновение   от  трудов,
часок-другой дремоты в гамаках.
     ...Внезапно   где-то   около  двенадцати   часов  дня  последовали  три
сильнейших подземных толчка.
     А затем настало царство хаоса.
     4.  Трудно сказать,  когда  на Ямайке впервые появились люди.  Известно
лишь, что  Колумб  нашел  на  острове  довольно многочисленное  население --
индейцев араваков. Откуда  они приплыли, ученые спорят  и по сию  пору: одни
доказывают,  что из Флориды,  другие уверяют, будто  из  Венесуэлы. И поныне
неясно, населяли ли они песчаную  косу, на которой впоследствии был выстроен
Порт-Ройал. Но зато твердо известно, что араваки называли эту косу  Кагуа. И
есть основание считать,  что если они и не  селились  на косе постоянно, то,
вероятно, посещали ее часто: залив близ будущего Порт-Ропала и в последующие
века славился рыбой и здесь во множестве водились устрицы и крабы.
     В  1494 году во  время  своего  второго путешествия  Колумб  обследовал
северное побережье острова.  Затем  он  отправился  в  плавание  вдоль южных
берегов Кубы и вновь вернулся на Ямайку, бросив якорь в большой  бухте милях
в  двадцати  к  западу  от  косы   Кагуа.  Араваки  гостеприимно   встретили
неожиданных  пришельцев.  Испанские моряки получили  вдоволь свежей  воды  и
провизии и продолжили свой путь.
     В  последний  раз Колумб  побывал на  Ямайке  в  1503  году,  во  время
четвертого  путешествия в  Новый  Свет. Обстоятельства сложились так, что он
провел здесь более года, прежде чем за ним и его спутниками пришли корабли с
Эспаньолы -- нынешнего Гаити.
     5. Испанские колонисты принялись  обживать остров с 1509 года. Впрочем,
первоначально их насчитывалось немного. Ямайка  была удивительно  живописна:
"Самый  красивый  изо  всех островов, которые я  видел в  Вест-  Индиях", --
засвидетельствовал Колумб, но конкистадоров влекли  другие  страны. Мексика,
Перу --  вот куда шел основной  поток. На  Ямайке, кроме плодородных земель,
поживиться было  нечем,  а земли эти следовало обрабатывать. Превращенные  в
рабов араваки вымерли быстро. Пробовали ввозить рабов из Африки,  из  других
мест. Спрос, однако, всегда превышал предложение, рабочих рук не хватало, и,
следовательно, селиться здесь испанцы не видели особого резона.
     И  все   же  с  годами  население  росло.  К  Новой  Севилье   (городу,
возведенному по  приказанию сына Христофора Колумба -- Диего Колумба) и двум
другим маленьким  городам --  одному  на  северном побережье, а  другому  на
юго-западе --  в  1534 году  присоединилась  Вилла-де-ла-Вега, ставшая новой
столицей. Не слишком величественно выглядела эта  столица, она  не  шла ни в
какое  сравнение ни  с  Лимой,  ни,  скажем, с  Картахеной  --  городами  на
материке. В 1582 году в Вилла-де-ла-Веге обитало пятьсот человек -- вместе с
детьми  и  невольниками.  И  было  в столице  четыре  каменных здания:  одна
церковь, два  монастыря и  резиденция губернатора. Все остальные строения --
глинобитные хижины и деревянные дома.
     6. Большие конвои,  или, как их именовали испанцы, флоты,  доставлявшие
орудия, утварь, одежду из Европы и возвращавшиеся из Нового Света, груженные
золотом  и  серебром,  как  правило,   шли  мимо  Ямайки,  и   лишь  изредка
какой-нибудь отставший  или  отбившийся  от эскадры  корабль бросал якорь  в
Пуэрто-де-Кагуайя, маленьком порту в устье  Медной  реки, славившейся  своей
отменной ключевой водой. Корабли могли подходить здесь вплотную к  песчаному
берегу, и для погрузки и разгрузки не были нужны ни шлюпки, ни каноэ.
     Тщетно пытались немногочисленные энтузиасты обратить внимание испанской
короны на стратегическое значение Ямайки -- в самом центре  Карибского моря,
на ее возможности -- прекрасно произрастали тут сахарный  тростник,  бананы.
Собственно  говоря,  в  Мадриде  это  понимали. Но  много  земель  захватила
Испания, и все, что могло хотя бы на время отвлечь весьма  негустые  людские
резервы  и  требовало   каких-то  дополнительных  затрат,  для   Мадрида  не
существовало. "Золотой век" империи был  уже позади.  После разгрома Великой
Армады  приходилось думать  лишь  об одном: как  бы  удержать  захваченное и
мало-мальски "освоенное". Кстати говоря, чем дальше, тем труднее приходилось
недавним полновластным хозяевам Нового Света.
     ...На  Ямайке   не  было  испанских   войск,   на  северном   побережье
отсутствовали  вообще какие-либо укрепления. На южном  берегу незамысловатые
частокол  и  земляной  вал  защищали  Пуэрто-де-Кагуайя   и  вершину   холма
Гендерсон-хилл,   находившегося  у   входа  в   гавань,   напротив  будущего
Порт-Ройала:  здесь круглые  сутки несли службу  дозорные, в их  обязанность
входило давать сигнал тревоги в случае приближения вражеских кораблей.
     7. Да,  все сложнее становилось  с годами положение  Испании. Иноземные
корабли все чаще вторгались  в воды, где  некогда безраздельно господствовал
испанский   флот,   иноземные  державы   захватывали   опорные   пункты   на
непосредственных  подступах  к Американскому континенту. Взгляните на карту:
на юго-запад от Больших Антильских островов -- Кубы, Эспаньолы, находившихся
в  руках  Испании,  вы  увидите целую россыпь небольших  островов  --  Малые
Антильские. В своем большинстве они  и в XVI  веке, и в первой четверти XVII
века  входили  в  зону испанских владений. В 1623  году  англичане захватили
острова  Сент- Киттс,  годом позже  -- Барбадос, в 1628  году  -- Невис, еще
четыре года спустя -- Монтсеррат. Голландцы утвердились на Кюрасао, осели на
Подветренных островах,  совсем  рядом с  венесуэльским  побережьем.  Теснить
испанцев на главных морских  дорогах принялись и  французы: в 1648  году они
овладели Гваделупой и Мартиникой.
     Забегая немного вперед, заметим: у северных берегов Эспаньолы находится
неприметный островок Тортуга.  Вот  на этом маленьком острове в  конце  20-х
годов  XVII века обосновались буканьеры. В 1639 году они стали единственными
владельцами острова.
     Конечно, появление англичан, голландцев, французов у самых ворот Нового
Света, в непосредственной  близости от главных торговых путей, не устраивало
Испанию.  Но  все  ее  попытки  взять  реванш  и  изгнать лихих  конкурентов
окончились неудачно.  И было  непонятно, как  противодействовать дальнейшему
нажиму соперников.
     8. А  он все усиливался. Едва только Оливер Кромвель  в 1654 году нанес
окончательное  поражение  сторонникам  Карла  I,  он  тут  же  приступает  к
реализации давно задуманного плана. По его мнению, интересы Британии (сиречь
интересы  английских  купцов)   требуют  того,  чтобы  Англия  усилила  свои
плацдармы  в  Вест-Индии. Следовательно  (Кромвель --  человек действия), не
худо бы нанести Испании новый удар и захватить, допустим, Большие Антильские
острова или хотя бы один из них.
     Кромвеля  ничуть  не смущает  то  обстоятельство,  что в  данный момент
Англия находится  в мире с Испанией.  Какое значение имеет этот  официальный
мир,  если  всем,  в  том  числе  разумеется  и  испанцам,  ведомо,  что оба
государства находятся в непримиримой вражде.
     Но дабы соблюсти декорум, хитрый дипломат не преминет направить Испании
ноту. В ней Кромвель, заранее зная, что испанская монархия, в чьих руках все
еще находится чуть ли не вся Южная и Центральная Америка, не пойдет на такие
"новшества",  потребует   свободы  торговли   с  Новым   Светом  и   свободы
вероисповедания.
     Испания,  разумеется, отказывается.  Но именно  это  и  нужно Кромвелю.
Теперь он может приступить к осуществлению своего "Западного плана".
     В  декабре  1654  года  из  главной  базы английского  флота  Портсмута
отправляется  в  далекий поход  эскадра  под  командованием  Уильяма  Пенна,
известного адмирала, и, в ту пору это была редкость,  довольно образованного
человека.
     На  кораблях  около  четырех   тысяч  морских  пехотинцев.  На  острове
Барбадос, куда эскадра  прибывает  в январе  1655  года, Пенн и  командующий
сухопутными силами Роберт  Венейблз сумели усилить свое  войско  чуть ли  не
вдвое. Они  завербовали  в  армию  всех  тех,  кто  пожелал  освободиться от
кабальных договоров, с помощью которых их завезли на этот остров. Еще тысячу
двести   человек   удалось   заполучить   таким  же   способом  на   других,
принадлежавших англичанам островах.
     Объектом для нападения Пенн и Венейблз избирают  Санто-Доминго, столицу
и главный порт Эспаньолы. На дворе -- март месяц.
     Специалисты  впоследствии напишут,  что  в  долгой  истории  английских
колониальных  войн  этот  поход оказался  одним из  самых неудачных.  Моряки
напутали  с местом высадки,  и  пехоте  пришлось пройти  не  шесть миль, как
предполагалось  по  диспозиции,  а  более  сорока, большей  частью по пояс в
болотной жиже. Испанцы  успели  подготовиться. Три  дня штурмовали городские
стены англичане и в конце концов вынуждены были отступить.
     9.  Вот  тогда-то,  сообразив,  что  не  сносить  им  головы, если  они
возвратятся в Европу не солоно хлебавши, Пенн и Венейблз  решили попробовать
еще одну, "утешительную" кампанию. На сей раз была выбрана Ямайка.
     ...10 мая 1655 года, на рассвете, английская эскадра подошла к острову.
Горстка   испанцев,  занимавшая  форт  в  Пуэрто-де-Кагуайя,   оказала  лишь
незначительное сопротивление,  а  затем  те  из  них, кто  остался в  живых,
сбежали в Вилла-де-ла-Вегу. Днем позже англичане заняли и этот городок.
     Военные действия  продолжались.  Северная часть  острова,  западные его
земли и  горная  гряда в  центре  находились  в  руках  испанцев.  Англичане
властвовали лишь на южной прибрежной полосе.
     10. Именно  в те  годы и  было  положено начало Порт-Ройалу.  Англичане
мгновенно оценили и  ключевое значение оконечности  мыса Кагуайя,  и то, что
любое   судно,   намеревавшееся   войти   в   гавань,  должно   проследовать
непосредственно мимо  него: чуть дальше от берега много рифов.  Не последнюю
роль в выборе сыграло и то обстоятельство, что здесь была прекрасная пресная
вода.
     Мыс  теперь назывался на английский лад -- Кэгуэй. На обращенном к морю
берегу  англичане  соорудили окруженный  валом  форт и  установили несколько
десятков  снятых   с  кораблей   пушек.   В   1657  году   в  Порт-Ройал  из
Вилла-де-ла-Веги перебралось и начальство: здесь оно  могло чувствовать себя
спокойнее от налетов испанских отрядов.
     11. Вернуть  потерянное  испанцы  так  и не сумели.  Не помогла  война,
объявленная Испанией  Англии, не удалось осуществить высадку десанта с Кубы:
у англичан было важное  преимущество -- сильный  флот. В 1658 году произошла
решающая битва. Испанцы были разбиты наголову.
     Ямайка стала английской. С 1661 по 1668 год английское население Ямайки
возросло в шесть раз и стало насчитывать восемнадцать тысяч человек.
     Кэгуэй  переименовали в Порт-Роайл.  Отстроенный  теперь  в камне  форт
получил в честь  новоиспеченного  короля новое имя: форт Чарлз,  и именно  в
Порт-Ройале,  а не  в  Вилла-де-ла-Вега,  оставшейся  официальной  столицей,
обосновался с 1661 года гражданский губернатор.
     И  тогда же примерно в Порт-Ройале во все большую силу стали входить  и
пираты. Остров Тортуга послужил им  верным плацдармом. Сначала они захватили
значительную часть Эспаньолы --  десятки пиратских селений насчитывались тут
в укромных  бухточках  и  прибрежных лесах,  затем  обосновались  на острове
Провидения,  что находится возле берегов Центральной Америки,  и на  острове
Невис, в северной части Малого Антильского архипелага. Они чувствовали  себя
так вольготно, вошли в такую силу (по  примерным подсчетам, их насчитывалось
двадцать  -- тридцать  тысяч  человек),  так  укрепились  на морских  путях,
ведущих  из Карибского  моря и  Мексиканского залива,  что  порой  прерывали
всякое сообщение между Испанией и ее американскими колониями.
     ...В  гавани  Пуэрто-Бельо  на галеоны  грузилось  перуанское золото  и
серебро, которое доставлялось по  суше сначала в Номбре-де-Дьос. В Веракрусе
или в Сан-Хуан-де-Улуа грузились  мексиканские сокровища. Затем обе флотилии
соединялись в Гаване, а оттуда  через Багамский канал --  пролив, отделяющий
Кубу от Багамских остров